Фома Загадкин. Странствия

Караван шёл так тихо, что отчётливо слышался шелест песка. Широкие копыта верблюдов глухо топали и не проваливались глубоко, зато иногда запускали песчаные ручейки с вершин барханов, едва не скатываясь вслед за ними, когда сходили с караванной тропы. Иногда ветра наносили столько песка, что утоптанную столетиями твёрдую поверхность не удавалось найти даже такому опытному караванщику как Хаджи Хассан. Вдвоём с братом Гасаном они водили кораблей пустыни много лет, но этот переход уже можно назвать одним из самых необычных на их памяти. Верблюды казались бродящими во сне, как и люди, сидящие на них. Только те, кто вёл животных под уздцы, немного выделялись из этого сонного царства. Братья то и дело посматривали на источник странности, едущий на приземистом белом верблюде. Когда они впервые увидели эту парочку, то решили, что оба сдохнут на второй день пути, но нет, уже неделя прошла, а они бодрее остальных, опытных торговцев. Когда британский партнёр по бизнесу (Гасану нравилось это слово, одно из немногих, что он знал на английском) попросил взять его соотечественника с собой, арабы не хотели этого делать. Им было бы стыдно смотреть своему почти брату в глаза, случись что с его подопечным. Но тот заверил, что всего лишь переводчик. Погибнет ли гураба от жары, или попадёт в рабство - ему безразлично. Братья ненавидели работорговцев до скрипа зубовного, потому второго из перечисленных несчастий бледнолицему можно не бояться, но вот помимо жары в пустыне много других опасностей: например, ядовитые твари вроде змей, пауков или скорпионов. Но как и везде, хуже всех - люди. Разбойный народ, как кажется, вовсе не боится жары и всегда носится резво и с дикими криками. Но это только во время атаки, а подкрадываются и окружают очень тихо. Чтобы не попасть в западню, все члены каравана вынуждены постоянно соблюдать бдительность. А вот бледнолицый как всегда беззаботен. Сидит на своём тощем верблюде, читает какой-то свиток. Хассан сказал, что они написаны на языке страны, где живут желтолицые узкоглазые коротышки. Такие иногда приплывают в порты Аравийского полуострова, привозят своё барахло. В Басре, куда идёт караван, когда-то давно они втюхали Хасану партию бумажных вееров. Очень дёшево. Так вот, на одном из них была надпись именно такими знаками, их самих араб не запомнил, но они располагались точно так же, сверху вниз. Так не пишут нигде в близлежащих странах. Этот бледнолицый... Про себя все называли его так, потому что даже спустя неделю лицо их пассажира оставалось всё таким же бледным, не смотря на то, что он вовсе не прятал его от палящего солнца. Да и сам не особо кутается, в отличие от бывалых детей пустыни, замотанных в тряпьё с ног до головы. И ничего, не мёрзнет. А если серьёзно, то и в самом деле холодными пустынными ночами тоже не мерзнет. Верблюды это заметили почти сразу, они и сейчас, днём, стараются идти ближе к гурабе, от которого веет прохладой. А вечером стараются лечь ближе к его палатке, от которой исходит тепло. И с палаткой его тоже что-то не так! Однажды утром, молодой погонщик заглянул туда, чтобы разбудить парня и сказать, что караван вот-вот отправится в путь, но с криком "Ах, шайтан!" тут же выскочил, запнулся и упал задницей в верблюжье дерьмо. Когда его спросили, что его так испугало, ответил, что не помнит. Потом его товарищи, пожираемые любопытством, тоже заглядывали внутрь палатки чужака, но и они не помнят ничего. Пришлось Гасану прикрикнуть на проказников и пообещать им плетей и урезание нормы воды... С водой тоже какие-то странности. Они сразу договорились, что провизия и вода у гостя будет своя. Тот согласился. Но у него почти нет никаких тюков! Воду он пьёт из небольшой фляги, но никто не видел как он наполняет её, пьёт он много сам и верблюда своего поит постоянно. Как?! Да и еду не экономит, на каждом привале и в пути достаёт что-то из своей сумки. Там же у него хранятся и свитки. Сначала все решили, что свиток всего один, но стали присматриваться. Нет, разные! И как они помещаются в такой маленькой торбе? Большинство спутников зовут его "Сахир" и поначалу косо смотрели на него, пока чужак не исцелил одного парня (как раз того, кто первым полез в проклятую палатку). Наступил случайно на змею, непонятно зачем вылезшую из укрытия. Бледнолицый вложил ему в рот какой-то шарик, пахнущий травами, и парень очень скоро, почти сразу, открыл глаза, а жар спал. Мало кто заметил, кроме хозяев каравана, но они-то видели, что два следующих дня парень смотрел на своего пациента через пердимонокль, а потом делал какие-то пометки в своём дневнике. Наверняка джины нашептали ему рецепт, а он не решился сразу проверять на себе, а тут подвернулся подопытный. Всё равно парень не жилец, не жалко. Но тот выжил, да ещё и чуть ли не порывался взять часть груза с верблюда - шёл вприпрыжку, энергия его распирала. А с джинами он точно общается! Не зря же уходит в проклятые места каждый вечер! Именно это и есть цель его поездки, и поэтому его не хотели брать с собой. Сихр может поколебать веру в Аллаха, и чтобы дело не дошло до ширку, пришлось заставить правоверных молиться вдвое усерднее. Те не могли отказаться, не кафиры какие-нибудь, но и довольными такой приказ их не сделал. Всё держалось на авторитете брата Хассана, который титуловался "хаджи-", ведь два года назад посетил священную Каабу и получил благословение Аллаха. Ох, чувствует Гасан, что его люди, после чудесного исцеления начали верить колдуну, а не уповать на Аллаха! Пусть молятся, только так можно избежать искушения шайтанов. Все знают, что сахирами делают злые духи. А этот парень словно искал с ними встречи, почти каждый вечер уходя в странные недобрые места, которые караваны обходят стороной. Партнёр по торговле передал слова гурабы, что если он однажды не вернётся из проклятого места, то его не надо ждать, пусть караван идёт спокойно дальше. Так и случилось позавчера, а потом, когда утром поднимались для продолжения пути, заметили его палатку, стоящую рядом с другими шатрами. Когда колдун вернулся, никто не заметил. Пришлось наказать дозорных за невнимательность, хотя они клялись всем, что у них есть, что не спали. А ещё был случай, когда в самом начале пути он вернулся из недоброго места с кровоточащей раной на щеке. Только вот спустя некоторое время она исчезла, даже шрама не осталось. Все тогда решили, что показалось, не накопилось тогда ещё разных странностей. - Эй, гураба! - крикнул Гасан. Как звали этого англичанина, никто не запомнил, а языка Пророка, как и диалектов местных племён, он не понимал. Но этого и не нужно, хватит и того, что указали направление. - Видишь то сухое дерево? Если идти от него на север сто шагов, будет тебе очередное странное место. Бледнолицый вставил в глаз пердимонокль, посмотрел в указанном направлении, широко улыбнулся и показал большой палец, вытянутый вверх. Этот неприличный жест означал у иностранцев, что они радуются. Это хорошо, за каждую такую радость он выдавал по пилюле, которой излечил от яда парня. Вообще-то договаривались на золотой дирхам, но жестами Хассан, как старший брат, сумел выторговать изменение сделки. За них они выручат ещё больше золота, чем оговорено вначале. Да и себе оставят по одной, в пути укусы змей не такая уж и редкость. Смешанные чувства. С одной стороны, каждое указанное странное место - это оплата, но с другой все мечтают, чтобы сахир ушёл к злым духам и не вернулся. О! В этот раз не стал ждать ночи, сразу пошёл. Видимо, через своё колдовское стёклышко увидел что-то особенное. Эх, взглянуть бы через него! Партнёр братьев тоже носит такое. От него они и узнали это забавное слово "пердимонокль", но и Хассан, и Гасан смотрели через него и ничего не увидели - всё расплывается, а хозяин прибора говорит, что лучше видит. Странные эти люди, европейцы. Вроде и такие же, две руки, две ноги, а вон как отличаются: там, где настоящему человеку хуже, им - лучше. Гураба в этот раз выдал сразу две пилюли и отправился к руинам. У всего каравана случилось стойкое предчувствие, что больше не увидятся с проклятым сахиром, и почти никто, кроме исцелённого парня, не знал, радоваться этому или печалится. Только отметивший второе рождение с грустью смотрел вслед тощему белому верблюду и человеку сидящему на нём без привычной книги в руках. Он протёр глаза, поморгал. Нет, не показалось: воздух подёрнулся маревом как от жары, и всадник исчез, будто нырнул в море.

***

На собрание сахиров всех окрестных территорий собрались все самые уважаемые колдуны. Ещё бы, достойнейший из достойных, сам Джабир ибн Хайан пригласил их, чтобы продемонстрировать своё новое открытие. Место, куда им надлежало прибыть, не радовало шикарностью убранства - развалины древнего города, разрушенного джинами три сотни лет назад. Джабир был одним из тех, кто оборонял эти стены, состоя на службе калифа (имя его пропало из истории вместе с его дворцом и городом) в качестве придворного алхимика. Город пропал, но подземные лаборатории уцелели и Джабир решил не искать нового места, остался здесь же. К тому же, в разрушенном городе так и не нашли казну халифата, имя которого заметено песками времени. Некоторые из присутствующих в те годы участвовали в этом нападении. И они, и Джабир, помнят об этом, но сотни лет стёрли былые обиды, им нечего делить ныне. Наоборот, прошли те годы, когда сихр не порицался, когда каждый уважающий себя правитель держал при дворе школу алхимиков или просто чародеев. Международный Статут о секретности здорово испортил жизнь колдунам Востока, ведь в отличие от Западных волшебников, природа их волшебства иная. Сила их заёмная, происходит от джинов, которых они порабощают и повелевают ими. Конечно, чтобы покорить такое могучее существо, нужно родиться с определёнными способностями, не каждому дано даже увидеть злого духа, не то что общаться с ним. Сахиры и раньше были редки, а теперь, вынужденные прятаться, и вовсе стали исчезать. То и дело простые смертные находят их вместилища духов, брошенные без владельцев, которые в иные, золотые во всех смыслах, времена, они передали бы своему лучшему ученику. Лучшему! А сейчас, в это время благословлённое Шайтаном, не то что лучшего, а единственного-то не удаётся найти! Вот и теряются волшебные лампы, бутыли и другие ёмкости с заключёнными в них джинами... Да что говорить о вещах! Уходят целые отрасли наук, вызывавших ранее зависть у чародеев Запада. Остался всего один мастер по изготовлению летающих ковров и ему некому передать своё искусство. Нет больше мастеров волшебных столиков и скатертей, самостоятельно наполняющимися едой по запросу владельца. Да, это обычная кража у кого-то другого, но кого интересует такая мелочь? Нет больше мастеров оружия, способного резать камень: никому не интересны мечи, когда простые люди используют пороховые карамультуки. На этом фоне всеобщего упадка, сообщении уважаемого Джабира ибн Хайана о том, что он изобрёл что-то новенькое, вызвало воодушевление среди редких сахиров и то, что должно было стать простой демонстрацией результатов, превратилось в настоящий пир. Уважаемого гостя не утруждали организацией, это случилось само собой, ведь каждый выплёскивал радость подарками, в том числе искусными явствами, фруктами и вином. И вот, когда праздник, длившийся два дня, закончился, уважаемый Джабир наконец-то приступил к демонстрации. - Уважаемые гости! А сейчас я продемонстрирую вам мой особый порошок для превращений. Тот, кто понюхает его и произнесёт заклинание "Мутабор", сможет превратиться в любое животное, какое пожелает! В зале воцарилась тишина. У кого-то даже выпал из рук кусок курицы, и эхо гулко отразилось от стен пустого подземного зала. - Уважаемый Джабир, - робко пролепетал старческий голос. - Мы все собрались здесь, чтобы увидеть что-то новенькое, но этот порошок... Не спорю, возможно рецепт его нов, но ведь уже существует сотни зелий и чар, способных превратить человека в кого и во что угодно. - Да-да! - осмелел ещё кто-то. - В чём новизна? - О! - Джабир не обиделся, наоборот торжествовал. - Вы немного поспешили с выводами, я ещё не всё сказал. Зароптавшее было собрание снова замолкло, ловя каждое слово, каждый жест докладчика. - Я не только превращаю людей в животных, но и животных в людей! На это заявление раздались робкие хлопки, и очень скоро их подхватили другие коллеги, не такие сообразительные. В людей! Безмозглых тварей - в людей! Хлопали все, кроме старого врага Джабира, старика с крючковатым носом. Все его звали "Альмаарфа", Знающий, а имя было известно, наверное, только Джабиру. - Джабир, юный друг, - обращение к прожившему не одну сотню лет, может показаться странным, но большинство присутствующих знали, что Альмаарфа имеет на это право, - может, ты продемонстрируешь результаты своих трудов? - Опять ты спешишь, старик, - невежливо рыкнул хозяин. - Неужели урок аль Хорезми ты не усвоил? Крючковатый нос старика дёрнулся, но он сдержался и лишь оскалился. А Джабир продолжил: - Я хотел устроить шоу, дабы увлечь почтенных... и не очень, - он пристально глянул Знающему в глаза при этих словах, и сделал короткую паузу, чтобы ни у кого не осталось сомнения, кому отказано в уважении, - гостей. Так что прошу проследовать в святая святых моего жилища. В лаборатории, а точнее, в мой зверинец. Невеликая толпа колдунов в халатах всех мастей вскочила, готовая рвануть, куда укажет хозяин. Кроме Альмаарфы, конечно же. Тот отхлебнул вина и не спешил подниматься с мягкого ковра, а как бы невзначай опрокинул на него кубок и плов. Мелочно, волшебник очистит легко, но главное-то, что этот жест заметил хозяин! Заметил, но проигнорировал, уводя гостей из пиршественного зала, где джины приберутся как только последний гость покинет его. - Какие уроды! - Какие милашки! - Красавчики! - Это поразительный результат! Возгласы то и дело раздавались в подземелье, отражались от стен эхом и удваивались, утраивались, а потому казалось, что ликует многотысячная толпа. Ставшие уродливыми со временем колдуны (джины требовали плату время от времени), бродили от клетки к клетке и разглядывали причудливых созданий, прикованных в них: двойная защита, одной клетки Джабиру показалось недостаточно. В целом их можно было бы назвать людьми, но всё-таки черты животного, из которого создали существо, не исчезали полностью, бросались в глаза. Вон тот точно был какой-то птицей, глаза на выкате, а руки сложил, будто крылья. А у его соседа по клетке рот то и дело скалится, а спина выгибается. Вот же шакал! Или вон тот здоровяк, наверняка бывший бегемот. Ну не бывает таких жирных людей, да с таким огромным ртом! А вот те "дети", похоже, были белками - скачут как угорелые по клетке и хихикают. единственные без кандалов. То, что вышло из пауков и скорпионов совсем не походило на людей. Если внешне в них и можно было найти признаки человека, то вот поведение... Они так и не смогли освоится с конечностями и нелепо дёргались, желая встать на неслушающиеся руки и ноги. Хотя, вон тот, наверное, бывший богомол, вполне прямоходящий. Только вот еду не может взять из миски, тыкает в неё руками, вместо того, чтобы использовать пальцы, как это делают настоящие люди. Да и голова его почти богомолья - треугольная, с широко расставленными глазами навыкате. Самым похожим на человека можно было бы назвать того, кто был раньше обезьяной - он почти не отличался от человека. Мало ли таких бородатых и волосатых в окрестных деревнях? Надень на него одежду, выпусти в город, и никто и не скажет, что он только недавно сидел на ветке и ел финики. Конечно, человека определяет поведение, а этому ему явно нужно ещё учиться. С первого взгляда поймёшь, кто перед тобой, даже если обрядить его в самый дорогой халат эмира или визиря. Каков же был испуг, когда точно такие же существа вышли в зал, совершенно свободными, без малейших оков. Колдуны запаниковали. - Успокойтесь! - заорал Джабир. - Те, что сидят в клетках - новенькие, а эти уже воспитаны и послушны. Более того, я планировал небольшой аукцион. Если кто-то заинтересуется, то я готов уступить любого из этих прекрасных слуг по сходной цене. - А порошок? Порошок продашь? - кто бы сомневался, вопрос задал старый враг, с омерзением взирающий на изготовленных тварей. - Для тебя уважаемый, я могу сделать такое исключение, - как-то хитро блеснули глаза хозяина лаборатории. - Обменяю на меч Зульфикар, доставшийся тебе от учителя. Старик чесал крючковатый нос пока думал, и наконец рубанул: - Забирай. Но я возьму впридачу ещё и вон ту женщину-рыбу, и вон того мальчика-лиса. - Договорились, уважаемый. Только это не лис, а пёс, - захихикал Джабир. - А мне с ним в мечеть не ходить, - не поддался на провокацию Альмаарфа. Джабир радовался дважды: во-первых, старикан подал хороший пример, что нужно расплачиваться артефактами и задрал планку цены довольно высоко, а во-вторых, была у порошка одна особенность, о которой он умолчал: если засмеяться во время обращения, то слово-активатор забывается! И вернуть человеческий облик самостоятельно не получится. Вот тогда они придут к Джабиру и разговор о цене начнётся снова. Но она будет совсем другой! А ещё он сразу понял по выбору "людей", для каких оргий нужен порошок этому старому извращенцу. Наверняка будет обращаться в разных свиней и трахать свиноматок! А как тут не засмеяться! Точно ведь будет счастлив, подлец! - Но прежде чем мы перейдём к аукциону, позвольте показать на примере, как работает порошок, - вдоволь позлорадствовав, Джабир продолжил презентацию. - Для начала покажу вам обращение в животное на личном примере. Он достал табакерку и понюхал её, сказал: "Мутабор" - и обратился в сокола. Сделав два круга, вернулся под аплодисменты собрания. - Чтобы вы не сомневались в том, что это не моя аниформа, которая, как известно, единственная, прошу вас выбрать следующую цель для превращения. - Шакал! Пёс или свинья! - эти возгласы старого извращенца Джабир просто проигнорировал. Было из чего выбрать и он решился стать павлином. А что? Такой аниформы точно у него не может быть. Он же не хвастун от природы! Демонстрации снова аплодировали, возможно даже больше, чем первой - птица вышла красивой, а особенно хвост, на котором вместо стандартного павлиньего рисунка, появилась его имя, написанное в куфическом стиле сульс. Это и вызвало особый восторг у зрителей. - Конечно, этот уровень не сразу достижим. Поначалу я мог обращаться только в полные копии, лишь потом овладел способностью немного изменять окраску или длину когтей, - эту фразу колдун адресовал Знающему, как бы намекая, что для успеха его оргий, что-то стоит и увеличить. Сахиры шумно обсуждали увиденное, но у хозяина назрело нетерпение завладеть некоторыми сокровищами гостей, поэтому он объявил: - А теперь приступим к аукциону! На небольшой постамент, слуги-уродцы, вероятнее всего бывшие верблюды, вывели... слона. Да, в этом здоровяке, вполне сносно ходящем на двух ногах неплохо угадывались черты оригинала. Даже бивни не полностью исчезли, не говоря уже об ушах и носе. - А почему он в оковах? Он что, непослушный? - кто-то наблюдательный задал вопрос. - Дело в том, уважаемые, что созданные мною люди слушаются только одного хозяина. Чтобы привязать его к себе, нужно всего-лишь дать ему каплю крови. Вы верно заметили, уважаемый, что этот человек, - каждый раз, произнося "человек", "люди", Джабир делал на этих словах акцент, - пока непокорный. Как только вы, или кто-то другой заинтересовавшийся, приобретёт его, то сможет привязать лично к себе. - Это прекрасно! - Как мудро! - Именно этот человек, - продолжал Джабир не обращая внимания на лестные выкрики, за которые всё равно никто не получит скидки, - обладает силой и памятью слона, - намёк все поняли. - Из него получится прекрасный телохранитель и носильщик в одном лице. И верный настолько, насколько это может быть. Джабир осмотрел гостей, хмыкнул, и добавил: - И не многословный. Говорить он пока не научился вовсе, но всё понимает. Хотя, - он сделал вид что задумался, - если понюхать мой порошок, то вы не только превращаетесь в зверей, но и сможете понимать их и говорить на их языке. - Тогда почему этот слон... то есть человек, не говорит? - Бивни мешают, - отмахнулся торговец и тут же перевёл тему: - Так что, кто желает приобрести верного слугу? Желающие нашлись, разгорелся нешуточный торг: - Отдам чадру-невидимку! В ней даже на рынке вас не узнают! - Тогда я дам паранджу! В ней никто не увидит даже глаз! - Эй, зачем эти глупости? Бери кинжал-самотык из кости макаки! Не ожидал Джабир такой "щедрости" и ему пришлось изменить условия: - Этот человек продаётся только за золото. Начальная цена... Сколько стоит слон? - Ээээ! Зачем так говоришь! Не слон это, человек! Раба на невольничьем рынке за десять дирхамов можно получить! - Так иди и купи там! - не выдержал бесстыжего торга колдун. - Тысяча дирхамов за человека-слона. Бывшего слона, - быстро поправился он. Взяли за семь сотен, что тоже не так уж и плохо, ведь за "заготовку" не уплачено и медяка. - Следующий лот, прекрасная женщина, заготовкой для которой послужила змея! Начальная цена... Две тысячи дирхамов! - Эээээ, друг! Ты хотел сказать двадцать? - Что! Да она же прекрасна! Это же не слон, - торгаш сдёрнул накидку, чтобы все могли полюбоваться, что превращение прошло без изъяна. И в самом деле, тело её было совершенно, но в некоторых местах кожа блестела чешуйками, которые, впрочем, имели телесный цвет и не образовывали змеиного орнамента. Лицо скрывала лёгкая вуаль, и под ней не было заметно ни клыков, ни раздвоенного провала носа, как у всех змей - человеческое лицо, даже глаза обычные, хоть и цвет слишком зелёный. - Дам тысячу! - потряс кошельком извращенец Альмаарфа. Девушка-змея взглянула на его горящие похотью глаза и прошипела: - Помогите! Но её "речь" никто не понял. "Дам бездонную сумку", - прогремело в голове у Джабира. Именно в голове - это не были слова, а чужие мысли каким-то образом пробравшиеся в его голову. Такие сумки когда-то были очень распространены у детей пустыни, но годы запустения и упадка привели к тому, что о них только иногда вспоминают, да выторговывают за какие-то немыслимые суммы у дельцов-волшебников с Запада. - Согласен, - сказал он вслух. - Может быть богатый господин желает ещё и приобрести порошок, чтобы общаться со своим приобретением? Его глаза начали бегать по толпе, выискивая того, кто с ним мысленно разговаривал, но так и не нашли собеседника. - Куда отвести товар? - сделал он заход с другой стороны, а гости заозирались, поняв, что гостеприимный хозяин разговаривает с каким-то невидимкой. - Что ты хочешь за порошок? - вместо ответа в его голове прозвучал встречный вопрос. Манеры совсем как у этих пёсьих детей мизрахи. Не оттого ли скрывается? - А что у тебя есть? - поддержал игру "вопрос на вопрос" торговец. - Всё, что пожелаешь! - ответил голос, и от такого вопроса у Джабира зачесались ладошки: какое совпадение, он ведь тоже хочет всё! - Я хочу научиться делать безразмерные сумки, - выдвинул своё условие продавец. - Хорошо. Тогда мне нужен рецепт порошка, и полная инструкция по его использованию, не скрывая деталей, вроде того, что засмеявшийся забывает ключевое слово. Джабир понял, что его мысли не являются секретом для незнакомца, а потому он не сможет его обмануть. - Ты джин или шайтан? - спросил он испуганно озираясь. Пока он экспериментировал с порошком, то загубил много жизней караванщиков, да и животных погибло немало. Неужели пришли забрать его в Джаханнам? - Человек. - Обычный человек? Не верю! - рявкнул Джабир, но больше от страха. Его рука потянулась к полученной недавно сабле Зульфикар. - Не поможет, - предупредил голос. - Я хочу лишь честный обмен. Джабир одумался и убрал руку с оружия, а вместо этого убежал в дальний закуток лаборатории и через какое-то время вернулся с парой листочков, исписанных арабской вязью. - Хм... - голос в голове, казалось сомневался. - Обмен будет справедливым. Ты понимаешь английский? - Нет, господин, - честно ответил араб. Да и как соврёшь тому, кто читает твои мысли! Он всеми силами старался не думать о том, что оригинал рецепта порошка он купил на рынке, и написан он был на латыни. Да, любой бы догадался по ключевому слову, оно же очевидно латинское! - А я не понимаю куфи, - сказал он немного удручённо. - Вот бери свою плату. В тот же миг прямо перед Джабиром прямо из ниоткуда возникла фигура молодого человека с очень бледным лицом. Он протянул Джабиру свиток пергамента и мешочек и выхватил из руки торговца его свиток и шкатулку с порошком. Бледнолицый направился к женщине-змее, и засунул ей в рот надрезанный палец, а та облизала его раздвоенным и слишком длинным языком. Сделала она это так сладострастно, словно хотела ублажить, а не проходила кровавый обряд подчинения. "Видимо она чуть больше отличается от человека, чем казалось вначале", - эта мысль, посетившая всех одновременно, одновременно же и разбудила молчавших до этого зрителей. Первым заорал Знающий: - Джабир, с каких это пор ты имеешь дела с желтоголовыми кафирами? - Какой же я кафир, если вообще не мусульманин? - грохнуло у него в голове в ответ. Судя по лицам, это же "услышали" все. - Ещё хуже! - Альмаарфа потёр старый бурдюк и из него просочился зеленоватый дым, быстро принявший вид женщины демонического вида. - Убей его и принеси мне все его вещи! - заорал носатый старик. - Слушаю приказ и повинуюсь ему, - ответила женщина-джин, и только тогда до Джабира дошло, что чужак общается точно так же как и джины - не словами! - Это и есть ваше знаменитое восточное гостеприимство? - чужак смотрел в глаза хозяину, Джабиру, как будто на него не натравили джина. Голос всё так же звучал прямо в голове, а губы не двигались, но всё равно ощущение беседы присутствовало. - Он мой враг, - почти сразу сказал хозяин. - Хорошо, - голос в голове сочился довольством. Незнакомец достал какой-то флакон с прозрачной жидкостью и вскрыл его. Джин отпрянула от него, как кот от апельсина. Ей стало страшно. - Нападай! - орал Альмаарфа, но не тут-то было! Джин боялась. - Этот яд убивает даже призраков и духов. От него самого веет этим же ядом. Вблизи него я теряю силы! Прошу, господин, если тебе дороги годы моей верной службы, не отправляй меня на смерть. - Хорошо, - смилостивился Знающий и откупорил бурдюк, в который джина втянуло, обратив в дым. - Не хорошо! - зло заулыбался бледнолицый чужак. - Я хочу компенсацию! Он не стал выставлять никаких условий, не назвал суммы, а вместо этого произнёс, взмахнув палочкой: - Авада Кедавра! Зелёная вспышка оборвала долгую, слишком долгую жизнь старого мага, помнившего рассвет арабской науки, вызывавшей зависть у всего остального мира. Он помнил многое, но предпочитал не делиться ни с кем. - Ты знаешь, где жил твой враг? - спросил мысленно пришелец у Джабира. Тот кивнул. - Думай об этом месте. Где оно на карте, как далеко... Думай, как выглядит... Джабир повиновался и сам не заметил, как его подхватили под локоть, а пространство закрутилось, и его сжало со всех сторон и потащило за пупок. Он вспомнил то, что не мог помнить: как его рожали. А когда он выблевал остатки пиршественного угощения, то понял, что стоит перед входом в дом своего врага! - Доставай бездонную сумку, будем грабить невежу! - прозвучал радостный голос в голове. Эту радость разделял и Джабир. За очень долгую жизнь, мерзавец накопил много вещей и знаний. По правде говоря, его больше интересовали вещи, а вот чужака - знания. Именно так они и поделили наследство покойника: араб взял полезные артефакты, а англичанин - рожи этих чужеземцев узнаешь под любым гримом! - свитки. Бесполезные для него свитки, ведь он сам сказал, что не может их прочесть! Да если честно, то и Джабир вряд ли легко разберётся в этих письменах, хоть языки принадлежат и к одной группе, но серьёзно отличаются. То, что он видел, в большинстве своём написано не на классическом арабском, а на диалектах, а то и вовсе зашифровано - никто не любит делиться своими секретами. - Да? Настолько всё плохо? - Джабир и забыл, что чужак читает его мысли. - Нужно изучать, чтобы понять. Это поверхностное суждение, - попытался уклониться от ответа, чтобы избежать пересмотра принципа раздела трофеев. Но куда там, его мысли ведь как на ладони. - Я возьму вон те палочки, - указал англичанин на пучок артефактов, похожих на те, что использовал он сам для убийства Альмаарфа. Ответ ему не был нужен, он просто уведомил "напарника". Возвращались тем же способом и застали в лаборатории начавшийся ад: гости, решившие, что хозяин погиб, принялись делить его имущество. Поскольку каждый желал урвать кусок пожирнее, после долгих споров началась драка, почему-то на саблях. Волшебство никто не применял, но джинов вызвали. Они висели в воздухе над этой своеобразной ареной и не вмешивались. - Ох! Моя лаборатория! - заверещал Джабир, схватившись за лысую голову. Чалма упала ещё там, у дома Знающего, и он на неё наблевал. Его голос услышали и тут же остановились. Сражаться между собой, пока хозяин жив - бесполезно. - Джин, разорви их на части! - он потёр стеклянный графин, и из него появился седой как лунь дух. - Мой господин, я не выстою в бою с моими сородичами, - объяснил он причину, по которой и остальные джины не участвовали в сваре. "Гости" переглядывались и кивали друг другу, молча договариваясь не сражаться, пока хозяин лаборатории жив. А его покидала надежда выкрутиться в этот раз. Как же он обрадовался, когда его старый враг погиб, и вот оно как вышло! Не долго длилось счастье! Точно! Чужак! - Помочь? - зазвучал ехидный голос в голове. Самого его опять не было видно. - Я знаю, где живут они все! Условия раздела те же! Твои свитки и палочки! - И по два артефакта на мой выбор, - ухмыльнулся чужак. Он в принципе мог бы ничего и не предлагать, ведь жить Джабиру оставалось недолго. - Договорились, - решительно достал он свой новый клинок. В смысле, недавно приобретённый, а так вещь древняя, легендарная. Алхимик ждал, что сейчас опять появится бледнолицый человек в накидке, переливающейся чешуёй и закидает подлецов зелёными вспышками, но вместо него появился гигантский змей, и начал терзать неудачников. Их сабельки даже не оставляли царапин на его чешуе, а джины отодвинулись в страхе подальше, ведь когда он терзал туши, с его клыков брызгал тот самый страшный яд, уничтожающий духов. Всё было кончено за десяток секунд и Джабир тяжело вздохнул: аппарация, как назвал этот способ перемещения чужак, ему не понравилась, а предстоит посетить не одно жилище. Том Риддл, он же Лорд Волдеморт, обернулся человеком и тоже тяжело вздохнул. Зачем ему эти свитки, которые он и прочитать-то не может? Видимо, жажда знаний и боевой кураж временно лишили способности критически мыслить.