*
Драко, признаться, стало лучше, пока он с удовольствием слушал смех, разговоры и праздничную музыку на фоне. Хотя ему по-прежнему хотелось принять душ, очищающие чары Пэнси помогли, а одеяло Дафны было гораздо удобнее, чем неухоженные заросли вокруг Хогвартса. К тому же, в качестве дополнительного бонуса, Уизли явно раздражал Тео. — Это место занято? Драко открыл глаза и увидел Грейнджер, стоящую в ореоле солнечного света. Неудивительно, что маглы верили в существование ангелов. — Оно в твоем распоряжении, — Драко сел, скрестив (очень больные) ноги перед собой. Грейнджер повторила его позу, разглаживая складку на сиреневых шортах. — Итак, — начала она с самодовольным видом. Бретелька ее топа сползла с плеча. — Итак, — повторил он, прилагая огромные усилия, чтобы не смотреть на упавшую бретельку. — Ты не погиб от щупалец гигантского кальмара. А, подумал Драко. Значит, она пришла позлорадствовать. — Без сомнения благодаря твоим магическим барьерам, а не его «пацифисткой» натуре. — Я намеренно исключила его из зоны досягаемости барьеров. В который раз за этот день Драко ощутил, что у него перехватило дыхание. — Ты что? — Я создала барьеры так, чтобы кальмар все равно мог плавать, — с гордостью сказала Грейнджер. — Грейнджер, зачем, во имя Мерлина, ты это сделала? — воскликнул он. Она посмотрела на него так же, как смотрела на Уизли. — Чтобы показать тебе, что он безобиден! В самом деле, волшебники должны понять, что другие волшебные существа — за некоторыми исключениями, конечно, — просто непонятые, нежные создания! — она подчеркнула свои слова взмахом руки. Драко провел ладонью по лицу. — Ты действительно нечто, Грейнджер, — сказал он наконец, качая головой. — И все это ради «я же тебе говорила». — Я не сказала «я же тебе говорила», — возразила возмущенная Грейнджер. — Очевидно намекнула, — весело ухмыльнулся Драко. — Хотя, полагаю, вполне заслуженно. — Я рада, что ты смотришь на это с моей точки зрения, — она улыбнулась и взяла брошенную медаль. Щеки Драко вспыхнули при виде цифры «19» на серебряном покрытии. — Похоже, ты научился ездить на велосипеде. — Да, — подтвердил Драко. — Я бы пришел первым, если бы на велосипедной дорожке не было камней, — продолжил он в попытке объяснить свою неудачу. — Девятнадцатое место — это неплохо для первого раза, — Грейнджер положила медаль в его протянутую ладонь. — Это правда впечатляет. И так мило, что твои друзья поддерживают тебя — я встретила Теодора, Блейза, Пэнси и… Дафну по пути сюда. Она… в смысле они тоже были на твоей вечеринке. — Мхм, — промычал Драко. Он знал, что они пришли не для того, чтобы поддержать, а чтобы собрать информацию о его личной жизни. — Я настаиваю, что справился бы лучше, будь дорожка чище. Грейнджер одарила его легкой, успокаивающей улыбкой. — Я уверена, — утешала она, указав головой на волшебника в нескольких метрах от них, который расхаживал с золотой медалью с номером один на шее. Драко смутно узнал в нем маглорожденного волшебника, который работал в Департаменте магических игр и спорта. — Пресли занимается этим с детства вместе с родителями. Драко почувствовал себя немного лучше из-за своего результата, но стал еще более недовольным. — Значит, у него несправедливое преимущество! — Интересно, что об этом говоришь ты, — сказала Грейнджер, садясь ближе. Он раздвинул ноги и вытянулся так, что почти коснулся ее колена. — Я чувствовала то же самое, когда впервые приехала в Хогвартс. У меня случались выбросы стихийной магии, но я была совершенно незнакома с магической системой и миром. Все было совершенно новым — и отличалось от того, к чему я привыкла. Я смотрела на Рона и других, подобных тебе, кто вырос с магией, и чувствовала себя аутсайдером. — Я об этом не подумал, — со стыдом признался Драко. Он едва ли считал Грейнджер ведьмой, а тем более перспективной. — Тогда ты был другим. — Я сожалею об этом, знаешь. Как с тобой обращался. — Ты уже говорил мне, — как ни в чем не бывало ответила Грейнджер. Предыдущие извинения Драко, принесенные на пороге ее квартиры под воздействием смертельного сочетания алкоголя и зелий спустя два года после войны, были искренними, но невнятными. — Это стоит повторить, — сказал Драко. В свободное время он обдумывал более длинное и связное извинение, но пока не закончил его и не выучил. И, поскольку Грейнджер заслуживала самого лучшего, он прочистил горло, поклявшись вернуться к этому разговору, когда будет полностью готов. — Преимущество это или нет, но ты сделала нас всех. Я никогда не встречал настолько умную… даже я вынужден был это признать. — Вот почему так важно интегрировать маглорожденных в этот мир до начала обучения в школе, чтобы они не чувствовали себя такими одинокими. Или отстающими. — Я завидую первокурснику, у которого ты будешь наставником, — ему суждено стать великой ведьмой или волшебником. — Вообще-то, у меня будет четверо подопечных. По одному от каждого факультета. — Почему меня это не удивляет? Грейнджер игриво шлепнула его по руке. Кожу покалывало от прикосновения. — Я не настолько предсказуема! — Грейнджер, я уверен, что нет ни одной живой души, которая удивится, узнав, что ты взяла себе больше одного первокурсника. Мне не хочется говорить тебе, но ты предсказуема. По крайней мере, когда дело доходит до помощи людям. Она выпрямилась, положив ноги под себя и сев на них, и оказалась на уровне его глаз. — Я не предсказуема. — Как скажешь, Грейнджер, — Драко намеренно дразнил ее. Она сузила глаза и задумчиво посмотрела на него. — Я летала верхом на драконе. — Поттер рассказывал, — сказал Драко, стараясь принять скучающий вид. — Я прокляла Мариэтту Эджкомб на пятом курсе. — Это было совершенно очевидно. Грейнджер фыркнула и с вызовом посмотрела на него. — Я неделю держала Риту Скитер в банке. Драко был уверен, что до этого момента у него никогда не отвисала челюсть от шока. — Как ты нашла настолько большую банку, чтобы держать в ней человека в течение недели? — спросил он, настолько ошеломленный, что первая его мысль была не о серьезности ситуации, а о технической составляющей. — Это оказалось не так сложно, учитывая, что она незарегистрированный анимаг. Я просто проделала несколько дырок в крышке, — она изобразила крошечные проколы, — и проблема была решена. Он вдруг почувствовал благодарность за то, что самое худшее, что ему досталось от нее, — это пощечина. — Жестоко, — сказал Драко. — Непредсказуемо, — поправила торжествующая Грейнджер. Драко проследил за ее взглядом и увидел измотанного волонтера, который отчаянно размахивал руками, подзывая ее. — Долг зовет, — вздохнула она. Грейнджер отправилась на помощь, оставив Драко ошарашенным.*
Драко еще немного повалялся, в основном из-за боязни, что подкосившиеся ноги ударят по его гордости. Как и ожидалось, ему было нелегко встать. Взмахом волшебной палочки он преобразил одеяло в первоначальную форму и убрал ленту для волос в карман. Грейнджер заверила его, что различные игры и палатки, расположенные по всей территории, предоставят широкие возможности для щедрых пожертвований, поэтому Драко, согласно своему плану ухаживания, отправился туда. Он протиснулся сквозь толпу маглов, ведьм и волшебников всех возрастов, среди которых, как он подозревал, были новые и действующие студенты и выпускники. (К счастью, он также прошел мимо Тео с Уизли на хвосте.) Чувствуя себя измученным, Драко остановился перед почти пустой палаткой, в которой стояла стена из маленьких воздушных шариков. Драко наблюдал за игрой с приличного расстояния и лишь слегка подпрыгнул, когда рядом с ним появился мужчина. — Вы когда-нибудь играли в это? — Нет, — ответил Драко, оценивая мужчину. Тот был ниже его на несколько дюймов, с круглыми щеками и дружелюбной аурой. — Значит, родился волшебником? — он пристально посмотрел на Драко. Драко кивнул. — А вы? — вежливо спросил он, несмотря на то что ответ был очевиден из разговора. — Немагический родитель одной очень магической и умной волшебницы, — ответил мужчина с таким обожанием, на какое способен только родитель. — Уильям. — Драко пожал ему руку. — Драко, — представился он в надежде, что Уильям не слишком хорошо знаком с военной историей волшебного мира. (Слава Мерлину, он зачаровал метку.) Уильям выглядел так, словно изо всех сил пытался что-то вспомнить, однако быстро покачал головой, чем, похоже, решил проблему. — Вот, — сказал он, вкладывая в руку Драко острый предмет, похожий на перо, — возьми этот дротик и направь его на воздушный шарик. Цель состоит в том, чтобы лопнуть как можно больше. — Уильям повел Драко к тренировочной площадке рядом с палаткой, которую соорудили для того, чтобы те, кто не знаком с магловскими играми, могли изучить правила. — Кажется, это довольно просто — я очень меткий, — сказал Драко и тут же метнул дротик мимо всей тренировочной доски. Уильям вежливо усмехнулся в кулак. Драко собственноручно достал дротик, заметив, что Грейнджер предусмотрительно защитила игровую зону от магии, чтобы предотвратить жульничество. После еще нескольких попыток, а также неизменной поддержки и наставлений Уильяма, Драко лопнул свой первый шарик. — Отлично, парень! — воскликнул Уильям, хлопая его по спине. Драко все больше нравился этот магл. — Думаю, ты готов попробовать по-крупному. Они присоединились к (теперь уже возросшей) очереди, Уильям помог Драко почувствовать себя непринужденно в магловской обстановке. Пресли прошел мимо, хвастаясь своим успехом перед группой из четырех равнодушных ведьм. Уильям закатил глаза. — Терпеть не могу выпендрежников, — прошептал он. — Я тоже, — сказал Драко, прекрасно понимая, что он сам склонен к тому, чтобы выпендриваться. — Мне кажется, он увеличил медаль — она подозрительно больше, чем раньше, — прошептал Драко в ответ. — Компенсирует что-то, я уверен, — сказал Уильям. Драко разразился громким, безудержным смехом. Ему действительно начинал нравиться этот человек. — В мое время молодые люди выигрывали призы для девушек, с которыми хотели встречаться, — непринужденно заметил Уильям, указывая на ряд призов в тематике Хогвартса, которые свисали с верхней части палатки. — В твоей жизни есть особенная девушка? Драко оживился, увидев такую возможность: магловская традиция ухаживания! Что еще может произвести впечатление на Грейнджер? — Есть кое-кто на примете, — признался он. Его взгляд упал на плюшевую змею, и губы растянулись в ухмылке. Во время открытия Грейнджер произнесла вдохновляющую речь о единстве между маглами, волшебниками и студентами всех факультетов и таким образом продемонстрировала, что не имеет ничего против символики Слизерина. — Она слишком хороша для меня, но… Уильям по-отечески похлопал Драко по спине. — С лучшими всегда так. Давай выиграем что-нибудь для нее? И они выиграли — после, как ни странно, девятнадцати попыток. К чести Уильяма, он не выказал ни малейшего признака усталости или раздражения, чего нельзя было сказать о волшебнике-подростке, проводившем игру. Когда Драко заявил, что ему придется выиграть еще, упомянутый волшебник сунул ему в руки дополнительные две змеи в обмен на обещание, что Драко не вернется. «Молодец, сынок», сказанное Уильямом, обрадовало Драко почти так же, как и выигранная змея (змеи). (И нет, у Драко абсолютно точно не было нерешенных проблем с собственным отцом.) Он продемонстрировал Уильяму уменьшающее заклинание, положив двух змей рядом с лентой для волос Дафны. Оставшуюся змею он поднял, чтобы они могли полюбоваться ею. — И вы уверены, что это произведет впечатление на маглорожденную ведьму? — Сам Драко привык к более зрелищным жестам. — Доверься мне, — сказал Уильям, и, что самое странное, Драко действительно ему верил. — Если это сработает, с меня бутылка огневиски. — Если нет, я буду должен тебе две бутылки виски без огня. — Договорились, — сказал Драко. Они пожали друг другу руки, что было гораздо более цивилизованной практикой, чем непреложные обеты и обещания, подкрепленные проклятиями. По воле судьбы Грейнджер появилась в поле его зрения быстрее, чем он предполагал. Драко думал, что ему придется выслеживать ее и отбиваться от толпы поклонников, но вот она, в своем льняном костюме и белых сандалиях на плоской подошве, смотрит прямо на него. Он так зациклился на Грейнджер, что не заметил сопровождающую ее женщину, выглядящую точь-в-точь как она, плюс-минус двадцать лет. — О, она как раз идет сюда, — сказал Драко, который уже начал паниковать. Ему следовало попросить совета по поводу презентации — просто отдать ей змею? Заявить о своем интересе? Сделать комплимент? Для этого случая маглы опускаются на одно колено? Абсолютно ничего из этого не произошло, потому что Драко тут же остолбенел. — Привет, пап, — сказала Грейнджер, переводя взгляд с Уильяма на Драко. — И Малфой. При упоминании своего имени он рефлекторно протянул ей змею. Одновременно с этим до него дошел смысл ее слов. — Папа? — спросил Драко. Кровь отхлынула от лица. Уильям поцеловал в щеку Грейнджер, а потом женщину. Драко стало плохо. — Для Дафны? — кивнула Грейнджер на змею. — Дафны? — повторил он, совершенно сбитый с толку. — Милая, ты сказала «Малфой»? — спросила взрослая копия Грейнджер. — Малфой Малфой? — уточнил Уильям. По крайней мере, Драко не единственный, кто был вынужден повторять одно и то же. — Я Драко Малфой, — невозмутимо заявил он и протянул руку женщине, которая, как он понял, была матерью Грейнджер. Она не пожала ее. — Я знаю, кто ты, — сказала мать Грейнджер. Ее ледяной тон свидетельствовал о том, что она знает его не просто как напарника Поттера и знакомого, ставшего другом Грейнджер. Хуже, чем злоба в ее глазах, было разочарование в глазах Уильяма. Его взгляд метнулся к змее, которую Драко все еще протягивал Грейнджер. Он быстро спрятал игрушку за спину, но было уже слишком поздно: Уильям, конечно же, все понял. — Мама, папа, — выдохнула Грейнджер. — Мы с Малфоем теперь друзья. — Друзья! — усмехнулась старшая Грейнджер. Драко заставил себя не съежиться от ее тона. Он поднял руки в знак капитуляции, и взгляд Уильяма снова обратился к проклятой змее. — Я так понимаю, вы слышали о моем прошлом, — начал Драко. — Если ваше прошлое включает в себя издевательства над нашей дочерью и добровольное вступление в армию, собранную, чтобы убить ее, то да, мы слышали. — Он извинился, пап. — Сказать «прости» не всегда достаточно, Гермиона, особенно когда кто-то обижает твоего ребенка. Ты поймешь это, когда у тебя будут дети, — сказала мать Грейнджер. — Это я принимала извинения, а не ты. Надо мной издевались, помнишь? Драко вспотел сильнее, чем во время велосипедной гонки. Две Грейнджер продолжали препираться, спор прерывался язвительными оскорблениями, которые в его адрес бросала ее мама. — Это было хорошее извинение? — спросил Уильям, обращаясь непосредственно к Драко. — Эм, оно было искренним, — сказал Драко. Он неловко поерзал и отвел взгляд, заметив Поттера через две палатки от себя, окунающего голову в большое ведро с водой, пока Лили заливалась смехом. Он попытался отправить телепатическое сообщение своему напарнику. — Но было ли оно хорошим? — настаивал Уильям. — Могло быть и лучше, — честно признался Драко. — Должно было быть лучше. — Он поймал взгляд Поттера и расширил глаза настолько, насколько мог, давая понять, что ему нужна помощь. Поттер лишь поднял большой палец вверх. — Хм, — промычал явно недовольный Уильям. Драко поклялся как можно скорее пересмотреть свои официальные извинения перед Грейнджер. Грейнджер, которая до сих пор спорила со своей матерью о том, кто должен был получить его извинения. Драко дал вторую клятву принести официальные извинения родителям Грейнджер. — Не стоит вмешиваться, когда они в таком состоянии, — заметил Уильям, чья потребность прокомментировать выходки жены и дочери перевесила необходимость бросить на Драко свирепый взгляд. (На самом деле он продолжал гневно смотреть на Драко — высококлассный специалист по многозадачности.) — Ах да, грейнджеровский взгляд, — тупо сказал Драко, уже зная, что не сможет говорить шепотом. — Что? — спросили все присутствующие. — Ничего, — быстро ответил он. — По-моему, ты сказал «грейнджеровский взгляд», — заметила Грейнджер, на которую он пытался произвести впечатление. — Это очаровательно, уверяю тебя, — он сделал шаг назад. — Милая семейная черта, — сказал он, склонив голову в сторону мамы Грейнджер. — И что это значит? Драко оставил все попытки выглядеть храбрым и одними губами произнес «ПОМОГИ» Поттеру. В ответ он получил еще один поднятый большой палец. — Я просто хотел сказать… Что понимаю, от кого это у нее, — обратился он к ее матери. — Отношение… В смысле не отношение, а страсть! Пламенная страсть! Это очаровательно, правда! — Вот ты и добился своего, — пробормотал Уильям себе под нос, явно забавляясь тем, что Драко вот-вот получит нагоняй. — Отношение? — снова одновременно воскликнули обе Грейнджер. Он бросил на Поттера взгляд, полный паники. — Страсть, — снова поправил Драко. — В вас много… страсти. — Он не был знаком с матерью Грейнджер, но знал саму Грейнджер, поэтому следующие слова адресовал ей: — И эмпатия. И ты используешь эти качества, чтобы помогать людям и бороться за вещи и существ, и ты спасешь гребаный мир своим «грейнджеровским взглядом», размахивая руками в воздухе — потому что да, ты действительно часто смотришь именно так или, может быть, только на меня, — и своими лекциями о том, почему многоразовые кружки лучше бумажных, которые дают в кофейнях, и о том, что такое опасное существо, как гигантский кальмар, не представляет опасности! — Что я пропустил? — спросил мокрый Поттер с Лили на бедре. — Ничего, — ответила Грейнджер. Она заметно смягчилась, ни одного свирепого взгляда. — Просто знакомлю Малфоя со своими родителями. Поттер оценил представшую перед ним сцену: Драко, более бледный, чем обычно, скептически настроенный Уильям и кипящая от злости мать Грейнджер. — А, — сказал он, подходя поприветствовать их. Малышка потянулась к Драко, и он нетерпеливо подхватил ее на руки, чтобы использовать в качестве крошечного живого щита. — Будущая слизеринка, — заявил он, когда Лили заинтересовалась плюшевой змеей. — Не надо навязывать, — предупредил Поттер, стоявший рядом с матерью Грейнджер. Драко подавил желание закатить на него глаза, поскольку тот уже ходил по тонкому льду. — У меня есть еще одна для второго будущего слизеринца. — Поттер же закатил свои без всякого стеснения. Драко делал вид, что занят подбрасыванием Лили в воздух («Не слишком высоко, Малфой!»), и притворялся, будто не замечает их жарких взглядов, пока Поттер мило болтал с Грейнджерами. — Приятно было познакомиться, — еле слышно произнес Драко, когда Грейнджер убедила родителей купить мороженое в передвижном киоске Фортескью. Их жесты говорили о том, что знакомство с ним вовсе не было приятным. Когда Грейнджеры скрылись из виду, он набросился на Поттера: — Ты худший в мире спаситель, — вскипел он.