✧ ✧ ✧
Ещё на лестнице было слышно звяканье посуды. Такие знакомые звуки, от которых она успела отвыкнуть и даже забыть. Мама наконец-то вернулась домой и хлопотала на кухне. А, завидев дочку, так широко раскрыла глаза, словно увидела явление Архонта. — Какой ужас, сегодня снег пойдёт! Утречка, ранняя пташка! — она подошла ближе и, взяв за щёки, поцеловала её в лоб. — Доброго, мам. — та рефлекторно потянулась её обнять, как мать быстро вырвалась. — Блинчик горит! — и подбежала обратно к сковородке. Каролин подсмотрела из-за плеча, насколько она занята, и получится ли вообще втиснуться. Изабелла обернулась и лопаткой легонько стукнула по голове. — Похозяйничали с Навией на кухне, и хватит! Садись за стол. — Я просто хотела сварить кофе. Она только закатила глаза и сказала: — Будешь много его пить, вообще спать не сможешь. «Поняла, кофейные рауты на ночь упоминать нельзя» — вспоминая, как в прошлый раз уснула прямо на полу в гостиной. Громко зевнув, она послушно уселась за стол, подставив руки на подбородок и прикрыла глаза. Звон прямо перед ней вывел из полудрёма и, мотнув головой, та увидела тарелку креп-сюзетт с большими кольцами пузыринов, похожими на солнце, и чашку кофе с рисунком улыбающейся рожицы на пене. — Мамуля, спасибо! — На здоровье, — она села рядом со своей порцией. Кусочка хватило, чтобы замычать от наслаждения. Внезапно у Каролин случилось дежавю. В голове мимолётно всплыло воспоминание об утре во Дворце, когда Нёвиллет принёс ей панкейки. Сравнивая блюда, она задумчиво уставилась в тарелку, абсолютно не замечая пристального взгляда матери. — О чём думаешь? — А? — вырвало её из транса, — Да так. Что у тебя самые вкусные завтраки, — и закинула дольку пузырина, скорчившись от кислоты. Изабелла тепло улыбнулась и запустила пальцы в растрёпанные волосы, расправляя пряди. — Ты будто в облаках витаешь всё время. — Мм. Я всё о работе. — О работе… — протянула с некой долей скептицизма, — Детка, — их взгляды пересеклись, — мне надоело делать вид, что я ничего не заметила. Каролин вспомнила, что такое загадочное и самодовольное выражение лица у матери появлялось, только когда она узнавала какую-то невероятную сплетню. У неё быстро поднялись плечи от нервного ожидания, как в этот раз мать прогонит весь сон. — Ты про что? — она, настороженная, потянулась сделать глоток. — Я погляжу, на тебя хорошее влияние оказывает юдекс. — та посмотрела, не моргая с чашкой у губ, а Каролин тут же поперхнулась и, опустив кофе на стол, прикрыла рот руками. — С чего это?! — Я всё видела. Там на берегу. Сначала она не понимала, о чём речь, но затем вспомнила тот неловкий разговор с Нёвиллетом и закрыла ещё и лицо ладонями. — Неужели так видно? — глухо донеслось от неё. Изабелла захихикала. — Все симптомы говорят об этом. — Уже собрала анамнез… — пробурчала она, пока мать перечисляла странности в её поведении, загибая пальцы. — Итак, ты ухмыляешься без видимых причин, протяжно вздыхаешь, будто тебе воздуха не хватает. Вчера ты мне все уши про него прожужжала, «месье сделал то», «месье сказал сё». А теперь даже встала ни свет ни заря. Ну серьёзно, когда мы так в последний раз с утра пораньше за кофе сидели? Когда ты к экзаменам сутки напролёт готовилась? — Хах, ты меня чуть ли не била и книги отбирала, только бы я спать пошла. — Скажи спасибо, снотворное не подмешивала… На этом откровении Каролин убрала руки и посмотрела на неё с такими широко раскрытыми глазами, словно она только что услышала признание в совершении преступления. — А что? У меня свои методы. — Изабелла отвела взгляд и отпила ещё кофе, но, сощурившись, посмотрела вновь. — Да ты красная, как помидор! — она приложила тыльную сторону ладони к её лбу, пытаясь сдержать смешок. — Не заболела часом? — Ну ма-ам! — не выдержала она и прикрикнула. — Чшш, отец спит! Каролин поняла, что дальше спокойно отвечать не сможет, поэтому вернулась к завтраку и набила рот едой. Жевала быстро, стараясь поскорее закончить эти неловкие посиделки. Мать тоже успокоилась и с теплотой поглядывала на неё время от времени, чему-то улыбаясь в своей голове. — Сколько лет не пройдёт, ты всё равно останешься милашкой… Слушай, а какие у тебя вообще планы на сегодня? Мне нужно сбегать днём к пациенту, а отца одного я не хочу оставлять. — Мне надо во Дворец Мермония. Я не знаю, когда освобожусь, так что давай пришлю кого-нибудь из Спины? Она закрыла глаза вздыхая. — Я понимаю, что ты много работаешь на них, но не могу смириться с тем, насколько легко ты доверяешь самых дорогих людей незнакомцам. Каролин хотела возразить, но замерла, читая расстроенные чувства матери по лицу. — Хорошо, я вернусь к четырём и сменю тебя, договорились? — Спасибо, детка. — и погладила её по ладони, закрепляя результат.✧ ✧ ✧
В коридоре на втором этаже раздался глухой и долгий зевок. Каролин прикрыла рот и веки, шагая на ощупь и ногой закрывая за собой дверь. На стол поставила недопитый кофе и перебрала бумаги на столе. — Что на неё нашло? Я так похожа на маленькую? — Так в чём проблема съехать? — за спиной раздался низкий голос, сердце замерло от страха, и она немедленно обернулась. Абсолютно незамеченной напротив мольберта с холстом, усыпанным записками, фотографиями и красными нитками, стояла фигура в чёрной накидке, пристально рассматривая его содержимое. В руке Каролин сверкнули электро-цветы. — Ты ещё кто?! — прошипела она. — Спокойно. Я не причиню вреда. Человек медленно поднял руки, обернулся и стянул с головы капюшон. Она не могла поверить своим глазам. Прямо перед ней, в её комнате, стоял человек, выстреливший в собственного брата. — Ролан! Хотя, Каролин с трудом могла его узнать: на фото в личном деле он выглядел намного лучше. Сейчас его лицо осунулось, короткие чёрные волосы выглядели помятыми, а под серыми глазами, такими же, как у Жереми, появились мешки. — Я просто хочу поговорить. — сказал он, продолжая держать руки над головой, — Пожалуйста, — и сделал шаг вперёд, и под его ноги тут же упали цветки. Каролин не сдвинулась с места, в руке появился новый ирис, а её глаза, как и он сам, искрились от злости. — Выверни карманы! — голос был твёрд, — Хочу убедится, что у тебя нет оружия. Парень так же медленно сунул руки в карманы штанов, вывернул их. Затем снял накидку и покрутился вокруг. Других мест, где бы он мог держать мушкет или нож она не увидела. — Видишь? Я пришёл с миром. — Как сюда попал? — Забрался через крышу. Чердак был открыт. У Каролин аж глаз задёргался. Сколько они с мамой не напоминали поменять замок, отец всё не мог найти время. А теперь, с больной ногой, ремонт затянется ещё на несколько недель. — Да ты издеваешься… Как тебе вообще в голову пришло явиться сюда после всего, что ты сделал?! Он тяжело вздохнул, слегка мотая головой. — Слушай, я мотался по всему Фонтейну, чтобы скинуть хвост Спины и добраться до тебя… — Чтобы я сама тебя схватила и передала Сумеречному двору или, того хуже, Особому патрулю? — адвокатесса подошла ближе, абсолютно не боясь получить отпор. Ролан хмыкнул. — Ну да, куда мне тягаться с носителем Глаза Бога. Только, — он опустил ногу на один из цветков, и раскрошил его на кусочки, никак не пострадав, — такой благородный адвокат как ты, не причинит мне вреда. Она моментально выпустила вокруг себя щит, выставив руку готовой к броску. — Может я просто хотела тебя напугать. — Ты просто строишь из себя хладнокровную убийцу. Избавь меня от этой глупости, таких, как ты, в Минниволе итак хватает. Уже сыт по горло. — теперь раздражаться стал он, — Раз я безоружен, то, может, устроишь хоть сколько-то равные условия? В его словах Каролин увидела зерно истины. Ролан уже давно мог напасть на неё или что-то украсть. Однако, он не проявлял никакой враждебности, абсолютно не стыкуясь с тем человеком, которого она увидела в таверне. Адвокатесса сделала глубокий вдох, в попытке успокоиться и привести разум в порядок. Наконец-то щит был снят, ирисы исчезли, и он смог опустить руки в карманы. — Я слушаю. — Вкратце. Мне нужно знать, кого тебе раскрыл Персик. От этого зависят жизни моих товарищей. Её глаза раскрылись шире. — Что с ними? Они в опасности? — Пока нет, но будут, если я не смогу доказать их непричастность к предательству Персика. — Они не причём! Я отправила ему то письмо напрямую, никто не должен был догадаться о его связях со Спиной. Даже когда я пробовала с ними связаться, мне никто не ответил. — То есть ты сама узнала наши имена? — Ролан развернулся к доске и сорвал фотографию с письмом из Элтонской впадины. — Вычислила. — она подошла ближе и отобрала её, затем повесила на место. Ролан указал на виднеющиеся пальцы в тёмных перчатках. — Прямо сама? — хмыкнул он. — Не твоего ума дело. — Да брось, вся Миннивола стоит на ушах. — он наклонился до её уха, — Юдекс связался с девкой из Спина-ди-Росула и теперь везде ходит за ней хвостиком. Каролин замерла на месте, оценивая информацию, что от него услышала. — То есть, твоя организация сплетничает обо мне? И ты со своими дружками в их числе. Значит, ты знаешь людей за пределами своей группы! Ролан поднял одну бровь и посмотрел на неё оценивающе. — Хочешь, чтобы я тебе о них рассказал? Мечтай! — Тогда договоримся. Она подошла к рабочему столу и достала из ящика конверт. — Жереми перед смертью кое-что мне переда,. — парень не мог оторвать от него взгляда, его лицо тут же потеряло былую высокомерность. Пальцами она потёрла бумагу, вспоминая последние минуты жизни её несостоявшегося свидетеля, и протянула его наследнику. Руки Ролана дрожали. Стоило ему взять конверт, раскрыть и вытащить фотографию, как у него сбилось дыхание. Он, не моргая, смотрел на семейное фото, а лицо его сморщилось в приступе горечи, которое он пытался удержать, закрываясь рукой и отворачиваясь в сторону. — Ну какой же ты дурак. Каролин ждала, когда его всхлипы стихнут. Сначала она пристально наблюдала за ним, потом рылась в бумагах на столе, но никак не могла вспомнить зачем. Она всеми силами старалась не реагировать. Этот человек — убийца. Словами невозможно было передать, как она злилась уже много дней, каждый раз глядя на доску расследования. Всхлипы не утихали, и словно в её сердце что-то покалывало от каждого изданного им звука. Он тоже может плакать, тоже горюет, возможно, даже жалеет о содеянном. Да и, вспоминая о последней воле мальчишки, защитить его брата, понимала, что была же на то причина. Когда терпение иссякло, сама неуверенная в собственных действиях, Каролин подошла ближе и погладила парня по плечу. — Соболезную твоей утрате. Ролан больше был не в силах стоять на ногах, он опустился на колени и упёрся лбом в пол. Она последовала за ним, продолжая гладить его по спине. Тот плакал так сильно, что ей показалось, будто наконец-то выпускал накопившиеся за всё это время эмоции. — Жереми всё время упоминал тебя. Рассказал, как ты заботился о нём в детстве, как боялся за твою жизнь. Твой брат был очень хорошим. — от собственных слов ей защипало нос, — До последнего хотел тебя спасти. — Замолчи… — выдавил он, — думаешь, я всего этого не знаю? Думаешь я просто безжалостный убийца? — он поднял голову и посмотрел своими заплаканными глазами в её, — Я ведь ради него старался все эти годы, хотел добиться для него лучшего будущего! Я… я представить не мог, что он так поступит. Что он просто предаст меня и всё, во что я верю! — Тогда, скажи, ради чего ты выстрелил? Что настолько важное ты делал, что не пощадил его?! Он промолчал, так и не ответив. Для них обоих этот вопрос был скорее риторическим. Каролин тоже затихла, только вытерла влажные глаза. Если ему нужно было больше времени, она была готова его дать. А пока прислушивалась к звукам за окном, как пели птицы, говорили люди. Пыталась поймать хоть какие-то фрагменты разговоров. Но мысли всё равно не отпускали её и заставляли думать об одном единственном человеке. О том, кто мог бы дать ответы на многие вопросы. — Как думаешь, если бы он выжил, то простил бы меня? — послышалось от него. Первой мыслью было ответить «конечно», но просто так взять и решить за другого человека показалось неправильным. Вместо этого она ответила: — Не знаю. Но будь я на его месте, наверное, простила бы. — Даже если я сделал это ради собственной цели? — Ни одна цель не может стоить человеческой жизни. Ролан наконец-то поднял голову и сел, сложив ноги под собой. — Я был готов пожертвовать любым, кроме него, работал так усердно, не задумываясь о последствиях. А в итоге, я потерял то, чем дорожил больше всего на свете. У меня ничего не осталось, кроме той мечты, ради которой я все эти годы жил. Но куда тебе. У тебя всё прекрасно, — он развёл руками, показывая ей же её собственную обставленную комнату, — у тебя нет нужды ни в чём. Ты никогда не знала, что значит жить без крыши над головой. — Ролан! — Каролин прервала его браваду и с раздражением вздохнула, — Я говорила это ещё Жереми, повторю и тебе. Сироты заслуживают лучшего. Все жители Фонтейна заслуживают лучшего. Думаешь меня всё устраивает? Если бы это было так, я бы никогда не стала адвокатом! Она поднялась с места и залезла в нижний ящик с кипой разбросанных бумаг. Вытащила оттуда её всю, настолько внушительного веса, что самой было тяжело поднять, и бросила на пол перед ним. Гора бумаги разлетелась веером по полу. — Только глянь. Здесь десятки моих заметок ещё с учёбы. Я перечитала все законы Фонтейна и везде нашла проблемы! Практически все они должны быть реформированы! — она передала ему несколько бумаг, — Посмотри, это проект поправок в семейный кодекс. Он очень сырой и недоработанный, но в разработке… — Зачем? — спросил он в недоумении, обратив на себя её внимание. — В смысле? — Зачем ты всё это делаешь? Адвокатесса отстранилась, оглядывая листы вокруг. Сколько бумаги и чернил было потрачено за эти годы, страшно было даже представить. Но куда более пугающим казалось то, что этим и ограничивался её мир - сидеть и писать целыми днями напролёт. Её пальцы гладили заметки, перед глазами мелькали одни и те же картинки ночи, тёплого света лампы, похожие друг на друга как один символы. Но всё изменилось в тот самый день, когда Нёвиллет оказался на пороге её дома. Она наконец сказала: — Я не могу по-другому. Даже если я выросла в хороших условиях, это не значит, что я не вижу или специально закрываю глаза на несчастья людей вокруг. Да и с чего вообще? Как по мне, если у меня есть силы изменить что-то, то я должна хотя бы попытаться, — на этой фразе она потянулась к своему Глазу Бога - знаку своего благословения, — Чтобы как можно меньше людей попадали… в затруднительное положение. Прямо, как я когда-то. В этот момент в глазах Ролана отразилось искра, которую она не видела до этого. Парень словно на несколько секунд ожил. — Когда беда пришла в твой дом? — Мгм. — У тебя получилось пойти против судьбы? Каролин, задумавшись, уставилась в ковёр. — Было дело. — И? Каково это? Она помрачнела и сложила руки на груди, сжимая пальцами левое плечо, в том числе и извилистый шрам. — Понимаешь, я не знала тогда, что меня ждёт. Не знала, останусь ли жива вообще. Просто надеялась, что кто-то обязательно придёт меня спасти. Веки закрылись. Стены сырого и холодного подвала перед ней то темнели, то светлели и так день за днём будто без конца и края. — Если бы я продолжила ждать, кто знает, что бы со мной случилось дальше, — она пристально посмотрела парню в глаза, — Но я выжила, спаслась сама. Значит, у меня нет ни единой причины не попытаться спасти, кого только смогу. — И ты думаешь, что у тебя получится? — Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. Ролан горько ухмыльнулся. — Ты и сама-то не уверена, — её глаза округлились, — Просто спасать людей - недостаточно, чтобы что-то изменить. Мечты не могут быть такими же пустыми, как у тебя. — А о чём ты мечтал? — в её горле встал ком от столь резких слов. — О дне, когда все наши страдания и невзгоды останутся в прошлом, — в серых глазах отразилась одержимость, будто он грезил наяву, — когда мы сами построим будущее Фонтейна. Без всей этой напускной театральщины о справедливости и без потопа, что уничтожит нас всех. Каролин не могла поверить своим ушам. Ей было известно, о существовании людей помимо неё, которых раздражало положение дел в суде, но ей открылось, что были и другие, которые поставили своей целью избавить их родину от этого изъяна ценой человеческих жизней. — И для этого вам понадобилось оружие, так? — Не только. Мы всей организацией работаем над этим. Её наполнил ужас. Она крепко взяла его за плечи. — Послушай, меня! Я вижу, что смерть Жереми не прошла для тебя бесследно. Будь ты таким же хладнокровным, не беспокоился бы сейчас о своих товарищах. Тебе правда хочется сейчас допустить ещё больше смертей? Ролан молчал и отводил усталый взгляд в сторону, подальше от её пристального. — Я думал о том, насколько рациональны все мои действия. Даже пытался загладить свою вину, когда отправлял наводку... Это чудо, что я до сих пор жив. Если бы ты не подала сигнал, прибытие жандармов оказалось бы слишком подозрительным. — Вот! Скажи, ты правда думаешь, что так сможешь изменить Фонтейн? Я могу изменить его изнутри с помощью законов. Если бы ты мог меня проконсультировать по жизни сирот, то я смогла бы наконец-то дописать поправки в семейный кодекс! Но сейчас мне нужна информация о Минниволе. Нужно предотвратить кровопролитие, оно сделает только хуже! Скажи, ты хочешь хотя бы попытаться всё исправить? Её несколько агрессивная манера заставила Ролана замолкнуть, обдумывая сказанное. Только выбор, после случившегося, был довольно прост. — Ты похожа на моего знакомого, — начал он, — умеешь давить на слабые места… Я… — его пауза и последние сомнения длились мучительно долго, но он таки ответил, — Я помогу чем смогу. Радость от согласия прошлась словно током и вызвала обнадёживающую улыбку на её лице. — Отлично! — она вскочила с места, вспышкой перепрыгнула на другую сторону кровати и забрала записную книжку, — Так, — шагала она обратно, перелистывая страницы, — раз с моей схемой ты ознакомился, то можешь помочь заполнить недостающие куски. Уже вдвоём они рассматривали импровизированную доску для расследования. — Для начала расскажи, чем ты занимался. — Я и моя группа работаем на «Штиль», — и показал на рисунок ракушки с пятью рёбрами, — мы занимаемся сбором информации из архива Дворца. — Ага-а… — протянула она, записывая за ним, — Так количество рёбер на ракушках означают отделы? — Да. Информацию мы отправляем этим ребятам. — и показал на почти такой же символ, только с четырьмя рёбрами, — Все наши сообщения отправляются с этими печатями и под позывными. — Руководители тоже под ними? — Нет, у них подставные имена. Я никогда не видел ни одного из них в лицо, как и, впрочем, многих других членов организации. Вживую знаком только со своими товарищами по группе. — То есть, ты скрывал от Жереми остальных? — Скорее его от остальных. Он ужасно хотел мне помогать, поэтому пришлось организовать для него «детские» условия. Хоть я с ними провёл много лет, не хотел подвергать брата какой-либо опасности. Каролин подписала ещё одну заметку и прикрепила к ракушке. — Штиль… Жереми упоминал ещё Шторм, можешь рассказать о нём подробнее? — «Шторм» это силовой отряд — меч Минниволы. Тот склад принадлежал им. Ещё одна записка попала на доску, но уже к ракушке с шестью рёбрами. За ней полетела нитка, связывавшая кнопки склада и Шторма. — Это правда, что они замешаны в расправах? — Каких? — удивился он. — Ну… Будто довели человека до сердечного приступа, или совершили массовое убийство и скрыли тела жертв… Он внезапно прыснул. — Я так брата пугал, чтобы он мелким за мной не ходил, не думал, что он так зацепится. Ответ ошарашил Каролин сильнее, чем его смех над настолько страшными байками. — Жестоко. Теперь и ты мне кое-кого напоминаешь... Возвращаясь к теме, — она открыла прикроватную тумбочку и вытащила оттуда свёрток ткани. Развернув его, в лезвии клинка снова отразились её глаза, — ты знаешь, кому принадлежит это? Ролан взялся за рукоять и лезвие, не боясь порезаться, и всмотрелся в узоры. — Такие ножи у многих в Минниволе, не смогу сказать точно, чей он именно. — Насколько они распространены? — Их раньше дарили за особые заслуги. — Раньше? Парень пристально посмотрел на Каролин. — Их давно никто не получал. — Я нашла его на складе, в устройстве, выпускающем такие клинки на растяжке. Разве это не растрата такой значимой вещи? — Так у него уже кромка сточилась. Возможно, ему просто попытались найти хоть какое-то применение, потому что для боя он уже не подойдёт, — Ролан наглядно показал, насколько он в плохом состоянии, проведя пальцем по косому острию. Каролин забрала его и аккуратно завернула обратно. В её голове крутилось множество теорий. А что, если она ошиблась, зря испугалась, сама забыла, как именно выглядели те самые узоры, и её «старый знакомый» не имел никакого отношения к делу. — Может знаешь, у кого были такие ножи? Ролан взялся за подбородок в раздумьях. — На самом деле, я помню нескольких ребят, но они уже много лет находятся в крепости Меропид. Её глаза блеснули. — Как давно? За что они туда попали? Чем они там занимаются? — от напора адвокатессы он даже отшатнулся. — Крутят болты, что ещё! Я их давно не видел. — Добудь о них больше информации! Ролан опять тяжело вздохнул. — Ты зашла очень далеко. Я могу попытаться достать ещё данных, о них в том числе, но ничего не обещаю. Как ни крути, я не могу так просто уйти. Мне придётся продолжать работать на них. Тебя это устроит? — Эх, только не убей никого, а то никогда из крепости не выйдешь. Парень положил руку себе на сердце и сказал: — Обещаю, я искуплю свою вину и отправлюсь туда отбывать наказание. Как бы меня не бесил наш суд, это лучшее место для такого, как я. — И не поспоришь… — горько улыбнулась Каролин, — Я бы могла снять с тебя хвост Спины, но лучше не давать повода заподозрить тебя в предательстве. Попрошу отправить за тобой новичков гоняться, так что будь с ними полегче. Он хмыкнул. — И на том спасибо. Этот Мелус меня чуть в Бездну не загнал. — Ролан развернулся и направился к двери, — На этом и разойдёмся. Каролин смотрела ему в спину, как он всё дальше отдалялся от неё. Собиралась попрощаться, но слова застряли в горле, стоило ей увидеть на затылке кривую линию розовато-телесного цвета. — Подожди! — он обернулся и посмотрел на неё уставшим взглядом. Адвокатесса растерялась, вспомнив, что Жереми ей рассказывал. Для такого человека вполне естественно иметь шрамы, но спрашивать о нём казалось не слишком приличным. Поэтому на ходу придумала другой вопрос, — Как ты понял, что ирисы безвредны? Ролан поднял брови и улыбнулся уголком губ. — Интуиция. И, открыв дверь, помахал ей рукой. Выйдя за ним, она увидела только как закрылся люк чердака. Каролин оперлась о стену плечом. «Вот же лис! Он что-то недоговаривает. И этот шрам на шее…» — Каролин, — послышалось снизу от матери, — тебе доставка! — Бегу! Она быстро спустилась по лестнице и увидела на пороге дома корзину алых роз настолько большую, что едва помещалась в дверной проход. — Милая, смотри, какая красота! — сияла от радости мать, будто это был подарок для неё. Только на лице адвокатессы вместо удивления отразился шок, переходящий в ужас. От этой картины у неё прошёл мороз по коже. Ей никогда не дарили ничего настолько большого и заполняющего всё вокруг, удушающего. Каролин медленно спустилась с оставшихся ступеней и с опаской выглянула за входную дверь. Вместо «его» лица она увидела два хвоста, тряпичные заострённые уши девушки, что толкала корзину в коридор. Когда у неё это получилось, она подняла голову и посмотрела своими завораживающими кошачьими глазами. — Мисс Каролин Демулен, так? — спросила она, — Меня зовут Кирара, вам доставка! — она достала планшет с бумагами и протянула ей, — Пожалуйста, распишитесь о получении! Во всё том же шоке она пробежалась по документам. Графа отправителя пуста. — А-а… Откуда они? — Из Сумеру. Адвокатесса с трясущимися руками поставила свою подпись и Кирара умчалась, быстро попрощавшись. — Детка, ты чего так побледнела? — спросила мама. — Запугивать можно по-разному. Например, — она достала из бутона открытку с посланием, — присылать двусмысленные подарки. «Для мисс Демулен. Желаю успехов и с нетерпением жду вашего возвращения в оперу Эпиклез»