Я не умею любить,это мой дар

Просыпаюсь в своей спальне, занавески развиваются от ветра. На улице уже во всю светло. Ежусь от холода, что сковывает тело, несмотря на теплое одеяло, в которое я судорожно заворачиваюсь. Я кажется закрывала окно перед сном, всегда закрываю. Сейчас же что-то не так, но не могу понять что именно. Пытаюсь размять онемевшие пальцы, но не получается, параллельно ищу телефон на постели. Почему будильник не сработал и сколько сейчас вообще времени? Слышу непонятные звуки за дверью спальни. Это шаги? Страх сковывает тело, я не понимаю кто это. Тихонько приподнимаюсь с кровати, желая взять что-нибудь тяжелое, но в душе надеюсь на то, что это лишь этакая фантазия больного от бесконечных переживаний и паранойи мозга. Не успеваю ничего сделать, как дверь в спальню открывается с несвойственным ей режущим уши скрипом. Вглядываюсь в ужасающие черты. Он нашел. Тело немеет, не желая слушаться, а мои глаза бегают из стороны в сторону, я блять не понимаю. Выставляю руки вперёд и хочу выкрикнуть чтобы он не подходил, но не выходит, меня парализовал страх. Все, что оставалось–смотреть как "смерть" пришла по мою душу. Чувствую знакомое жжение в носу и покалывание в пальцах, подскочило давление. Его глаза...стеклянные и неживые глаза смотрели меня, в них не было ничего, кроме ужасающей темной бездны. Не хочу. Не хочу. Только не смотри на меня, прошу. Наблюдаю как он подходит все ближе, чувствую как соленые дорожки слез скатываются по щекам. Вдох и выдох. Проснись же ты. Распахиваю глаза и рвано дышу, пытаясь избавиться от остатков кошмарного сна. Откидываюсь обратно на подушку и нахожу телефон рядом, вглядываясь в цифры на экране я с ужасом понимаю, что бессовестно проспала первую пару, а ко второй идти нет никакого желание, хотя в начале курса мной было дано обещание самой себе, что пропускать я буду только по болезни. Но будто я собиралась прилежно следовать этому обещанию весь учебный год. Если бы не система баллов, который накапливаются при посещении, то я бы приходила исключительно на зачёты и сессии. Теперь уже неспеша встаю и плетусь на кухню, дабы выпить кофе и прийти в какое никакое человеческое состояние, судя по тишине в квартире Лизы уже нет. Я без понятия когда она вообще пришла, но видимо я спала уж очень крепко, раз не услышала приход подруги. Все ещё удивляюсь, как после такой алкогольной тусовки она умудряется обойтись без особого похмелья и бежать с утра по делам. Зайдя в телеграм вижу пару сообщений от Лизы, которые смахиваю, так как все ещё обижена на нее, и два пропущенных Егора. Выуживаю из большого шкафа полотенце и прохожу в ванную комнату. Проворачиваю кранник, отдавая предпочтение горячей воде, встаю под практически обжигающие струи и выдавливаю на руку шампунь, приятно пахнущий Не собираюсь говорить Булаткину о кошмаре, что посетил меня под утро. Он всего навсего наставник, после проекта мы разойдемся как в море корабли. Возможно лишь изредка будем встречатся на премиях и прочих музыкальных мероприятиях, делая вид, что не знаем друг друга. Такой исход мне кажется самым вероятным из всех возможных. О том, что мучает меня последние три года не знают даже родители. Да что я говорю, они здесь не самый удачный пример, хотя и "проснулись" к моим неполным двадцати трем годам, заваливая дорогущими подарками. Скинутый на воспитание бабушке нежеланный и недолюбленный ребенок, которого тупо не научили проявлять чувства. Шестилетняя ты плачешь из-за разбитой коленки? Не смей. Малолетняя кровопийца и дочь вшивой шлюхи. Ребята со двора сказали, что ты не нужна даже собственной матери. Какая же ты блять жалкая. Жалкая. Жалкая. Жалкая. Ах, ты не хочешь заниматься музыкой? Тварь неблагодарная, я пальцы твои придавлю крышкой гребанного пианино, тогда ты как миленькая за нотами просиживать будешь. Неблагодарная. Неблагодарная. Неблагодарная. Послала все к чертям и сбежала когда исполнилось шестнадцать. Просидела до самой ночи у моста, а потом поняла, что прыгнуть в воду в ноябре будет слишком безрассудно. Когда шагну за ограду желание жить пересилит юношеский максимализм, но ледяная вода не оставит шансов, поэтому как-нибудь в другой раз. А музыку эту вашу бросить так и не получилось, но к клавишным инструментам не подхожу больше, трясет. Он подобрал, приютил и "любил". Так любил все таки или нет? Смешно. Кто-то там писал, что любовь живёт три года. Его любовная аллюзия для малолетки в моем лице даже столько не продержалась. А я? А мне как-то похуй было, я была только благодарна. Любовь? Не знаю. Все ещё смеюсь сейчас. — Давай не будем ссориться, ну не поздравил, и что с того? А давай ты не будешь впечатывать меня головой со всей дури в стену. По-моему это плохой подарок на день рождения. Мне не нравится. Или хотя бы не будешь каждый божий день напоминать мне о том, где мое место и чем я тебе обязана. Я не хочу. Ты может и разобьёшь мне лицо, но я блять не закрою рот и не закончу препирательства даже если увижу запредельную ярость на твоем мерзком лице. Первый хаотичный удар, вызванный какой-то животной потребностью рассекает кожные эпителии, заканчиваясь извращённой гематомой на моем лице. Глаз заплывает отвратными тусклыми пятнами лопнувших сосудов, показывает себя во всей красе, расцветая фиолетовой кромкой синяка. Я все ещё по блядски смеюсь, продолжая биться в п̶р̶е̶д̶с̶м̶е̶р̶т̶н̶о̶й̶ агонии. Липкая горячая жидкость стекает по бёдрам, практически печет и въедается в кожу. Я привыкла, даже самый незначительный поступок, заканчивается этим. Я всё ещё лежу на полу и не могу найти силы чтобы встать. Может я умерла? Нет, если и надо будет, то выстрелю первой. Я приставлю ствол к твоему сердцу и ты услышишь выстрел. Станет легче. Ну же! Ты был огромнейшим пятном крови в моей жизни. Уродливым шрамом, что остался на моем затылке. Как говорится, спасибо что не висок. Да ты одно сплошное ебаное клеймо. Но теперь знаю как действовать в таких ситуациях, потому что тогда ещё зелёная Варечка вывозила всю эту хуйню на себе. Выдыхаю, не замечая того, что вода из горячей превратилась в ледяную. Кожные эпителии покрылись мелкими пупырышками, именуемыми гусиной кожей. Стою в душевой кабинке, выжимая темные волосы дрожащими от холода руками. Ну конечно от холода. Продолжай бежать. Беги от воспоминаний. Ебаная дура. Мало тебя пиздили. Чуть не подскальзываюсь на мокром кафеле, но успеваю схватится за змейку на стене, прежде чем разбить себе голову. Очень жаль, было бы славно увидеть как живописно раскрошится твоя черепная коробка. Заваливаюсь на диван, промакивая волосы полотенцем, дабы убрать лишнюю влагу. Срываю айфон с зарядки, сообщений от Егора так и не было. А тебе очень хотелось его получить? Сегодня в три мне нужно быть на Мосфильме, если бы день пошел по плану, то я видимо также бесцеремонно не пошла бы на пары во имя музыки. На сборы есть ещё часа два, но учитывая ставшие родными столичные пробки, мне следовало поспешить. Уже представляю сколько пробуду в павильоне, так как репетиция планировалась с примеркой образа и работой уже непосредственно на сцене. Вчера над нами хлопотали аж двенадцать костюмер, снимая мерки и прикидывая то, как будет выглядеть тот или иной конкурсант. Я была в легком шоке от такого количества задействованных в процесс людей. Наношу минимум макияжа и для удобства собираю только что высушенные волосы в низкий хвост. Приезжаю чуть раньше назначенного времени, ещё минут десять бездумно брожу и грею руки о стаканчик с только что купленным американо. Напиток приятно обжигает, оседая терпким вкусом кофейных зёрен на самом кончике языка. Это уже вторая кружка за последние несколько часов. Мысли потихоньку встают на свое место. От самокопания и втыкания в бетонную стену меня отвлекает Настя Белявская. Смотрю на девушку и понимаю, что там очень встревожена. — Варь, тут такая лажа с твоим выступлением выходит. Редактора забраковали песню, сказали что-то про неподходящий под формат проекта репертуар и все такое. Ну в общем, нужно что-то другое и причем срочно, хотя время есть конечно, но все равно лучше поспешить. Белявская выдает все информацию как на духу, при этом, чуть ли не плача. Хотя в таком случае плакать сейчас следует здесь только мне. — Подожди, а что они вообще подразумевают под другим? — Ну а если честно, то желательно что-то на русском, как я поняла. У нас вообще есть кое какой вариант, Егор предложил. Сказал, что тебе должно зайти. — Ну раз Егор предложил, тогда конечно. Стараюсь не поддаваться унынию и не идти за тяжёлыми мыслями, хотя в голове уже с позором покинула проект. Чертовы редактора, будто мне на зло все так складывается. Первое, что я вижу заходя в помещение это сидящий на черном диванчике наставник, рядом стоит оборудование для капельницы, а в тонкие едва видимые вены через иглу поступает препарат. Брови взмывают вверх, потому что я не думала, что все может быть так серьезно. Подхожу ближе и вместо приветствия начинаю отчитывать Булаткина. — Я же говорила, что надо было вызвать врача. А ты так безответственно. – Стараюсь говорить как можно тише, но чтобы все точно долетело до ушей парня. Егору сейчас явно не нужны лишние проблемы с прессой и "пассией" в моем лице. Не хватает чтобы ещё писали потом, что Булаткин протащил меня в проект. — Как ты ушла сразу хуже стало, представляешь. Смешно звучит, но ты лучше любого антибиотика и противовирусного действуешь, вот пришла и сразу полегче стало. С дурацкой улыбкой поясняет мне парень. Ехидство Булаткина заражает и подбадривает. — Это значит у тебя от моего вида лицо белое как лист бумаги? Мало ли, ты медсестру позови, может тебя чем-то не тем капают, уж слишком ты веселый для больного. — У меня просто офигенная идея для твоего номера. Это также произносится шепотом, втайне от чужих ушей. — Давай наушники в уши и включай вот это. Пока все не собрались. На экране телефона высвечивается трек "Тебя хоть там любят" Вскидываю брови в удивлении, не ожидала такого репертуара от Егора. Вставляю подсы в уши, стараясь уловить нужные интонации. — Ты и такое слушаешь? сквозь звучание песни спрашиваю я. Оглядываюсь по сторонам, замечая, что практически все кто находятся на студии пялятся на нас. Кажется мы сидим слишком близко. — Не надо на меня всякие реперские стереотипы вешать. Я между прочим ценитель такой музыки. — И вообще, тебе нужно вжиться в образ и тогда песня ещё больше заиграет. – мимоходом бросает Настя, разбираясь с остальными девочками. — Ну чувствовать музыку ты явно умеешь. Детский голос ты просто разнесла, все ещё не понимаю, почему победа была не твоя. – восторженно выдыхает Егор, с неким прищуром смотря на меня. Ах, мне бы знать, почему главная награда проекта стала не моей. — Вы мне льстите, Егор Николаевич. Смотрели мои детские выступления? – с усмешкой спрашиваю я, не ожидая услышать положительный ответ. — Только твои. – он отвечает мне с такой серьезностью, что я с начала даже теряюсь и это тут же отображается на моем лице. Но он тут же улыбается, сгоняя некое напряжение. — Ну так не честно, будь я на месте остальных, то точно обиделась бы. – наигранно дую губы, изображая эту самую обиду. — Я думаю если им ни о чем не говорить, то и обижаться никто не будет. – он подмигивает и удаляется в сторону редактора, дабы уточнить организационные вопросы. Сквозь множество голосов слышу, что сегодня для мини фильма будет проходить съёмка репетиционных моментов нашей команды, а также небольшие интервью от каждого участника. Выдыхаю, с ужасом понимая, что мне придется пробыть на Мосфильме до самого вечера. — Так, Варя, примерь ка вот это. Ты у нас репетируешь и снимаешься первой.– мимо меня проносится редактор, впихивая в руки бежевый чехол с одеждой. Внимательно разглядываю его и замечаю темно серый пиджак, ну пока что все не так уж и плохо. На пути в гримёрку мне встречается Рагда, мы приветствуем друг друга тёплыми объятиями. — Мне показалось или между тобой и Егором пробежала искра. – шутливо интересуется девушка. Я же немного заторможено киваю головой, и только потом до меня доходит, что именно спросила Ханиева. — То есть нет, вообще нет. – спешу оправдаться, хотя и не обязана. Но и вешаться на шею малознакомому, пусть и публичному человеку это вообще не про меня. — Отношения сейчас не в моей прерогативе, поэтому тебе показалось. – закрываю за собой нужную дверь и осторожно вешаю вверенный мне комплект вещей на штангу, стоящую в углу комнаты. Не люблю когда лезут в личное. Мои эмоции, чувства и впечатления принадлежат только мне, и никому больше. Примеряю образ, разглаживая невидимые складки на платье цвета хаки с завязками по бокам. Благо фигура позволяет и смотрится вроде кау неплохо. Накидываю сверху пиджак как часть образа, волосы решаю оставить в хвосте, так как с красивой укладкой успею побыть и на поединках, а сейчас только так. Не считаю нужным как либо заморачиваться и усложнять. Ну что ж, теперь можно идти. Тянусь металлической ручке двери, но кто-то с той стороны решает сделать точно также. Ну либо знает о моем присутствии в гримерке и намерен убить меня, казалось бы, безобидной межкомнатной дверью. Что собственно и происходит, кто-то с силой дёргает в мою сторону, да так, что попадает мне по носу. Нос итак был не самый красивый, может хоть теперь выпрямится. Дура, тебя ебнули дверью, а ты шутки шутишь. — Блять! – это первое, что я слышу сквозь призму острой боли, в панике держусь за нос, который кажется вовсю кровоточит. Я ахуею если все таки сломан. — Варя, ты как? Очень больно? – понимаю что это Егор. Послал же бог наставничка. — Да все отлично, подумаешь нос сломан, а я и не почувствовала, всего навсего как комарик укусит. – язвительно шиплю я от боли, когда Булаткин пытается оттащить мои руки от истекающего кровью носа. — Так, тут есть врач, пойдем ка. – тащит меня через все коридоры и в итоге мы доходим до каморки, в которой восседает не приятной наружности медик. — Господи, где же так угораздило. – милая девушка лет тридцати ахает, видя перед собой мой "симпатичный" фейс. — Да кое-кто с управлением не справился и врезался в меня... дверью. – последнее слово произношу почти шепотом. — Давай садись, холодное нужно срочно приложить. – Егор забирает из рук женщины пакет со льдом и осторожно прикладывает к моему распухшему носу. — Перелома тут явно нет, но если у вас ещё съемки, то их придется отложить. Понимаю, что светить таким носом на федеральном, при этом вещая о том, как же классно в команде у Егора, будет уж очень абсурдно. Вздыхаю, но на репетицию все равно пойду. Новая песня сама себя не отработает. — Сейчас ты едешь домой, отдохнёшь, а вечером я жду тебя на своей студии. Будем трек разбирать. – слегка раздражённо отрезал Егор, обстоятельства складываются не в лучшую для него сторону. — Нет, Егор, я себя нормально чувствую и смогу отрепетировать. Не нужно вот этих жертв и всего такого. — Как твой наставник, я имею права на то, что бы отправить тебя домой. Прислушайся пожалуйста, у тебя в конце концов нос разбит. — Ладно, спасибо. Адрес я помню, ко скольки подъезжать? — Я тебе напишу. За руль сесть сможешь? — Егор, у меня не сотрясение и я явно не при смерти, уже практически не болит. Нагло вру, не люблю когда жалеют. Парень медленно меня приобнимает, осторожно притягивая к себе. Оказываюсь в крепком коконе рук, от тела Булаткина исходит тепло, скорее всего из-за повышенной температуры. Слегка шиплю от боли, так как носом задеваю его плечо, но не подаю виду. Освобождаюсь спустя несколько минут, и с глупой улыбкой, причина которой мне непонятно, удаляюсь, обходя бесконечные коридоры на пути к выходу.