Проклятье Язулы

      Рыбалка.       За окном менялись разнообразные виды, интересней всего было наблюдать за тем, как вблизи мелькали высокие сосны, а вдали медленно передвигались огромные горы. Иногда так близко поезд подъезжал к скалам, что даже не было видно неба, а только острые вырубленные скалы когда-то древними потомками. Виды завораживали меня. Мне казалось, что они огромные великаны, что-то говорили на своём древнем языке, и хотелось ответить им, но я не слышала из слов, я только чувствовала их величие.       — Ирма! У меня пирожки есть с картошкой и сосиской, хочешь?       — А нам долго ещё ехать? — спросила я, не отрываясь от вида гор за окном.       — Блин, ещё часа два, наверное.       — Думаю, твой дедушка наготовит нам вкусностей.       — Я так не думаю. Он нам купит шашлыка с базара и рядом огурчиков положит, может, и водки, конечно, налить, но потом вспомнит, сколько нам лет, и выпьет всё сам, как бы случайно. — Я усмехнулась. Мы въехали в туннель, повернулась к Тане.       — А у него есть какая-то тактика?       — О да, и он её придерживается! — девочки захихикали.       — Ладно, давай свой пирожок.       — Ой, Ирма, фу.       — Ха-ха-хах, — я рассмеялась, раскрасневшись от своей же случайной шутки. — Да я не имела в виду это.       — Да-да-да, конечно, так я тебе и поверила. Не обляпайся.       — Спасибо. — Надкусив пирог, мы выехали из туннеля, и меня немного ослепило; как только глаза привыкли, я снова стала заворожённо смотреть в окно. За окном был обрыв в нескольких метрах от поезда, а внизу река бурная, бирюзовая. — Обалдеть, даже душу захватывает.       — Да? Я каждый год езжу к дедушке уже с 6 лет, сначала тоже казалось сказкой, а потом привыкла, хотя иногда всё ровно заглядываюсь. А это место вообще не для слабонервных. — Та пихнула меня локтем в бок, я осмотрела на неё, и она кивком головы указала вперёд, как некоторые пассажиры просто отвернулись от окна, прикрыв рты рукой или отвернувшись от окна. — Настоящий аттракцион. Раз так боятся, так чё берут билеты у окна.       — Наверное, не очень умные. — Мы посмотрели друг на друга и снова захихикали.       — ЭЙ! ПРЕКРАТИТЕ СПАТЬ, МЕШАЕТЕ! — Теня выпрямилась и громко сказала. — Простите! — уже тише продолжила. — Ты же, кстати, знаешь, как эту дорогу делали?       — Нет.       — О-о, это очень интересная история. Сюда, короче, типа лет 200 назад или меньше ссылали людей со всей страны, чтоб они работали тут. Они, короче, прям скалы взрывали, рубили их, чтоб хотя бы немного прямую дорогу сделать; умирала тут огромная куча людей! Наверное, так же, как на китайской стене, только вот трупы не на дороге складывали, а в реку скидывали.       — Серьёзно? А она от этого не испорченная?       — Да что-то не-е. Тут вода с гор льёт, тут постоянно чистая вода, и поток настолько бурный, что, скорее всего, тела, попадавшие туда, просто перемалывались и растворялись воде. Ну, или застряли где-то в каменистом дне.       — Ого, так её можно назвать рекой трупов или мёртвой.       — Не, несмотря на такое отношение людей к ней, она очень полезная до сих пор, полна каких-то минералов и солей, ну, всё такое. Главное — не пить воду дальше по реке от лагеря туристов!       — Почему?       — Ну как думаешь, куда они в туалет ходят? — хитро сказала Таня, улыбаясь.       — Фу, зачем ты мне это сказала? — я улыбнулась.       — Ну чтоб не попадалась, а то козлёночком станешь.       — А разве ваш городок не последний по железной дороге?       — Последний, но это не значит, что туристы не высадились и пошли дальше вглубь, они же такие, — она покрутила пальцем у веска.       — Почему?       — Ну ты подумай, постоянно куда-то лезут, где никого нет. Ни помощи, ни связи. Притом постоянный риск какой-то, сели и обвалы, а они лезут и сплавляются по реке, теряя всё своё оборудование в реке же, и притом всё равно в восторге, после того как не сдохли, и возвращаются обратно!       — Ну, может, они экстремалы, любят острые ощущения.       — Для меня острое ощущение — это когда ждёшь маму после родительского собрания, а не это вот всё, это тупо инфаркт жопы. — Я снова засмеялась.       — Тоже верно.       На какое-то время мы с Таней замолчали, она читала в телефоне свои фанфики про каких-то парней, меня это несильно затягивало, а вид из окна так и тянул. Снова смотря туда, я вглядывалась в пейзаж. Скалы и обрывы закончились, но крутость гор вокруг поражала. Вдруг мне показалось, что на берегу реки стоит какая-то фигура, и фигура эта смотрела на поезд. Вроде бы ничего необычного, но она была похожа на бабку в чёрных одеяниях. Бабка эта подняла руку вперёд, на поезд, и как будто указывала пальцем прям на меня.       Мы въехали в туннель. Мурашки пробежали по коже.       Ни помощи, ни связи…

***

      Поезд пыхтел на станции от долгой поездки. Людей, выходивших на пирон, встречали родственники, помогали с вещами и слезть с высоких ступеней поезда. Я легко спрыгнула, Таня, с поезда приставив руку ко лбу, чтоб скрыть глаза в тени, искала дедушку.       — Вижу! — та спрыгнула, и я пошла за ней. Она подбежала к дедушке и обняла его. Тот обнял Таню и поднял её.       — О-о-о, Танюшка, как давно я тебя не видел! Вечность наверняка!       — Дедушка, ты чего, год прошёл!       — Ой, не заметил, как год пролетел. А это Ирма?       — Да, здравствуйте. — Передо мной стоял высокий и худой старичок, но с прямой спиной и добрым лицом, испещрённым морщинами у глаз. На голове у него была панама, серая большая футболка и джинсы, повидавшие время, со стёртыми коленями. Я решила пожать руку дедушке и выставила ладонь вперёд. Тот распахнул руки.       — Да что ж мы как не родные, друзья Тани и мои друзья! — И дедушка стиснул меня в объятиях. Мне было очень неловко, но в каком-то смысле приятно. — Ну что ж, пошли домой, я борща наварил.       — Да? Даже шашлыка не купил? — спросила с удивлением Таня.       — Купил, конечно же, я знаю, как ты его любишь, и огурчики твои любимые! Малосолёные. — В этот момент Таня повернулась ко мне с выражением на лице «я же говорила».       Я улыбнулась.       Мы пошли по главной дороге города. Там не было многоэтажек, даже двухэтажные дома там были редкостью, а в основном только одноэтажные старые дома, разукрашенные в разные цвета. Синие, зелёные, бордовые. Через двор там паслась разная скотина: коровы, свиньи, куры и гуси…       Не люблю гусей.       Также и собаки, которые были на привязи и не только. Когда пара собак подбежала к нам, я стала идти ближе к Тане.       Таня заметила моё напряжение.       — Не бойся, тут злых нет, все их подкармливают и ухаживают за ними. Вот эта Герта, а это Найда. — Сказав это, Таня достала оставшийся пирожок из сумки и покормила собак, погладив их. Я робко погладила лайку по имени Найда. Получив своё лакомство, они пошли дальше.       — Ну и попрошайки, — заключила я.       — Есть такое. Дедушка, а как дела у тёти Яны?       — Да чудесно, вот тоже внучок приехал, у нас снова тут свора детишек бегает, не успеваем за ними следить.       — Ах! — Я обратила внимание на этот вздох Тани. — Это значит, Артём приехал! А как давно?       — Да с недельку где-то, а что, погулять с ним хочешь? Если с ним гулять собираешься, то уж возвращайся до 21.       — Ну дедушка-а-а-а.       — Ну поздно уже будет, и кто знает, каких туристов к нам принесло.       — Вы не любите туристов? — спросила я.       — Да как сказать, это как русская рулетка! Бывают очень чудные люди, которые всё моё вяленое мясо с мёдом покупают, а бывает, приезжают такие, у которых такая беспризорность на лице написана. Да и много страшных историй с ними было.       — Ой, дедушка, это было 100 лет назад, и даже не у нас в городке, а в других!       — Из-за этого не стоит расслабляться, кто знает-то, когда к нам такие дураки заедут, а ночью увезти маленькую девчонку они легко смогут.       — Да выдумываешь, дедушка!       — Таня, ты лучше слушайся меня, иначе работы вам буду давать больше положенного!       — Хорошо, — кратко и послушно сказала она. А я в свою очередь была удивлена словом «работа».

***

      Мы подошли к дому дедушки. Он был свежо выкрашен, во дворе стояла машина с открытым капотом, во дворе сидел чёрный кот, который внимательно смотрел на меня. Я с осторожностью обошла его. Во дворе росли разные цветочки, что удивило, неужели дедушка Тани выращивает цветы? Также была пристройка на улице, где стоял сервант без стекла, а в нём разные инструменты. Там же на улице под этой пристройкой, состоящей из дощатой крыши и плитки на полу, поставлен стол с двумя стульями, и на столике чайник с кружками, а стулья направлены в окно, в котором открывался вид на горы и реку, находящихся вдали. Дом дедушки Тани находился на холмике, поэтому можно спокойно наблюдать за видами гор без препятствий — других домов. Увидев этот пейзаж, я застыла и стала представлять, как мы втроём будем пить чай, смотря утром на эту бушующие реку и солнце, освещающее горы с туманом или облачками.       — Ирма! — Таня снова выхватила меня из своих же мыслей. — Пошли сумки положим да городок посмотрим, — чуть тише. — Может, Артёма встретим.       — Хорошо! — я зашла в дом. …       Тот день прошёл прекрасно. После того как мы закинули сумки и пообедали, мы с Таней пошли в город. Она мне показала местный базар, на котором каждый день вся деревня продаёт свои сувениры. Игрушки ручной работы, кулоны, разные плетёные сумки и таинственные фигурки местных духов. Там же на этом базаре был и маленький магазинчик дедушки Тани, который был закрыт на сегодня. Из достопримечательностей была одна большая детская площадка, где бегало много детей, там же и подростки тусовались на скамейках, где мы и встретили того таинственного Артёма, с которым Таня болтала минут 15, потом она решила всё-таки закончить экскурсию, но компашка решила пойти с нами. Также мне показали камень в форме лица величиной метров 5. Многие залезали на соседние камни рядом с ним. Так и мы залезли, и там было углубление для монеток, куда все кидали денежку, чтоб вернуться. Как мы стали уходить, пара пацанов из этой компашки по-быстрому решила забрать половину сокровищ.       На эти сокровища они купили всем мороженого. Как я поняла, местная продавщица знала, откуда деньги у детей брались, и она была совсем не против такой бизнес-схемы. Потом меня повели на местную самую малую гору, а точнее, на одну из ступеней этой горы. Туда мы лезли минут 50, а когда поднялись, все упали от усталости, но усталость как рукой сняло, стоило увидеть панораму вечернего города. Так мы просидели ещё минут 30 да стали спускаться вниз. Как спустились, уже совсем было сумеречно. Ребята разошлись, а мы с Таней пошли домой по главной дороге. Пока мы медленно шли и обсуждали, как мне казалось, всё на свете, даже включили фонари. Как дошли до дома, уже было темно, и дедушка нас встречал на пороге. Мы поняли, что сейчас далеко за 21 часов вечера. Но тот недолго сердился, и уже вечером мы готовили калачи по его секретному рецепту. После того как мы наелись этих калачей перед телевизором, мы пошли к себе в комнату, бухнулись на кровать и вырубились практически сразу.

***

      На следующее утро мы встали как новенькие. Дедушка нас сразу накормил завтраком, состоящим из каши и хлеба со сгущёнкой, потом дал вилы и сказал собрать сено, лежавшее на поле недалеко от его дома. Мы с вилами, со стебельками во рту и панамами, как крутые деревенские рабочие, пошли на поле. Только в нашем внешнем виде нас выдавали джинсовые шорты и майки яркого окраса.       Мы кидали сено, иногда отвлекались на битвы на вилах. Солнце невероятно пекло, нам стало очень жарко. И мы упали в эту кучу сена.       — О, после того как мы закончим, мы пойдём на рыбалку, — сказала Таня.       — А не поздно для рыбалки?       — Не-е, рыба в реке такая буйная, как и сама река, что не спит практически.       — Как вообще может плыть рыба в такой реке? Там же тела переламывает.       — Ну, это ещё не точно, но любая живность может адаптироваться к странным условиям жизни. Типа вот у нас в жизни появилась геометрия, но живём же как-то.       — Тоже верно, а как мы её ловить будем?       — Как обычно, на удочку.       — А я думала, какая-то сетка или, не знаю, что-то скоростное для ловли такой скоростной рыбы.       — Не, просто приманка чуть другая и леска потолще.       — Как интересно. Ага, так что давай уже разделаемся с этим сеном да пойдём готовиться! — Они поднялись и взялись за вилы.       — А тебя дедушка научил рыбачить?       — Ага, с 6 лет водил на рыбалку.       — Круто, мой только телик смотрит да к друзьям в гараж ходит. У тебя классный дедушка.       — Да, я его тоже очень люблю.       — Слушай… ты так и не рассказала, что с бабушкой случилось.       — А, это… ну, она пропала. Пропала она ещё до моего рождения.       — Пропала?       — Да ушла в горы за какими-то травами и не вернулась, её долго искали… Хотя я, честно говоря, не знаю. Я подозреваю, что её поезд увёз.       — Поезд? Она уехала?       — Нет, не тот поезд, который нас привёз, а другой.       — Какой другой?       — Ну… поезд призраков, они просто похищают людей и увозят. — Я была так удивлена этим высказыванием Тани, но её лицо было непоколебимо и твёрдо. Неужели она верит в такие сказки, до сих пор?       — А кто тебе про это рассказал?       — Дедушка.       — Надо же. Ну ладно.       — Да, раз мы об этом заговорили, то в часов 11 лучше дома переждать.       — Почему?       — Ну, поезд.       — Э-э-э, ну ла-адно. — Я сделала вид, что верю тому, что говорит Таня.       Как мы закончили, вернулись в холодный дом, мы выпили холодного кваса, приготовленного дедушкой Тани. Немного отдохнув, Таня стала собирать вещи, удочки, приманки, одежду, и вдруг она не может найти какой-то важный крючок. Она перевернула кладовку, пошла в гараж к стеллажу на пристройке.       — Да Господи, где он может быть?       — Кто?       — Да приманка на хариуса! Без неё никак. Блин, слушай, сходи к дедушке на базар, спроси его, где она может быть.       — Может, позвонить?       — Да тут связь жуткая, половину слов не слышно. Сходи, пожалуйста!       — Ладно, схожу. — Я направилась к калитке.       — А ещё спроси, не у него ли акациевый мёд!       — Хорошо! — сказала я громче уже из-за калитки.       Я шла по деревенским улицам, где полупесчаные дороги были высохшими из-за долгого отсутствия дождей. В тапках забивался песок, что было крайне неприятно. Я вытряхивала песок и шла дальше, ноги были уже чёрные от этого дорожного песка. Ко мне подбежала Найда. Я ей улыбнулась.       — Прости, у меня ничего нет. — Найда ещё немного прошлась со мной, я остановилась, погладила её по голове, та улеглась на землю, подставив живот. Я стала гладить ей животик, через какое-то время я всё-таки встала и решила пойти дальше, а Найда встала и пошла дальше по своим делам. Я почувствовала себя использованной. Уже доходя до базара, я слышала, как играла музыка по радио, люди разговаривали, спорили и торговались. Зайдя туда, в глазах стало рябить от череды ярких красок разнообразных сувениров, я заглядывалась на разные камушки, мне стали их предлагать, но я отказывалась и шла дальше. Эх, были бы у меня деньги, столько таких камешков напокупала! Шла я так дальше, и по пути встретился мне Артём, он увидел меня, я махнула рукой, он подошёл ко мне.       — Привет, Ирма!       — Привет.       — Что, вы будете сегодня гулять?       — Ну мы на рыбалку решили пойти. Как закончим, думаю, пойдём.       — Да? Прям сейчас на рыбалку?       — Ну как у дедушки Тани спрошу, где какой-то крючок для особенной рыбы какой-то.       — Хариуса?       — Да, его.       — Я могу принести!       — О, круто, но всё-таки я выполню задание Тани.       — Да лучше домой иди, после 11 занесу крючок, вместе пойдём.       — Да мне несложно.       — Уверена?       — Да уверена я.       — Ладно, тогда я побежал.       — Ну давай, пока.       — Пока! — он побежал куда-то. Люди вокруг как будто стали суетиться, даже продавцы стали что-то убирать с прилавков. Мне показалось это странным. Я пошла дальше к прилавку дедушки Тани. Когда я уже туда дошла, люди стали больше суетиться и торопиться. А прилавок дедушки стоял пустой, и дедушки не было.       Я была удивлена, ведь он же утром уходил на базар. И где мне его искать? Домой идти, что ли?       Наверное, пройдусь немного по главной улице, может, увижу его.       Я стала идти по улице, люди так всё и торопились. Я не понимала, почему все стали разбегаться, может, мне тоже стоит куда-то бежать? Не, это какой-то стадный инстинкт. И в какой-то момент стало темнеть, словно должна была начаться буря.       Раздался гулкий и громкий звук гудка поезда или даже паровоза, сотрясшего весь городок своим гулом.       Ветер стал нарастать и шуметь листьями высоких деревьев. Я дошла до детской площадки, там дети сначала бегали, потом запрыгнули в песочницу и сели там, прижавшись друг к другу. Из людей никого на улице не осталось.       Какой-то ребёнок из песочницы крикнул мне.       — Девочка! Иди к нам в домик!       — Зачем?       — Да беги ты сюда, дура! — крикнул мальчишка. Я стояла на месте, не понимая, что происходит. А вокруг темнело и темнело, что уже не просто буря собиралась, а вот-вот настанет ночь, ветер усиливался. Мне стало страшно, и я быстрым шагом пошла к детям. Мне почему-то казалось, что они сейчас лучшая защита из имеющихся. Но я остановилась из-за того, что передо мной шла какая-то высокая фигура. Детишки закричали от ужаса. Я подняла голову посмотреть на этого мужчину, что проходил мимо меня. Тот посмотрел на меня. Мои глаза переполнились ужасом.       На меня смотрел мертвец.       Его кожа была серая, как асфальт, части черепа были видны, щека порвана, крови не было, в глазных ямах ничего не было, только две белые точки смотрели на меня, а одёжка была вся разорванная, дряхлая и точно в угле. Мертвец посмотрел на меня и пошёл дальше. Песочница была уже недалеко, я сделала пару рывков вперёд и прыгнула к детям, те почему-то резко испугались и стали копошиться. Оказывается, они нарисовали на песке круг, а я, когда прыгнула к ним, разрушила круг; они быстро его поправили и так же притихли, уже прижавшись ко мне, как будто во мне было какое-то спасение. Но я была в полном ужасе. Перед нами, за нами, вокруг нас шли мертвецы. В одном направлении. Они были призраками, какие-то — полупрозрачные, кто-то без конечностей, кто-то больше похож на скелет, кто-то меньше, одежда их была разной, как будто они с разных временных веток собрались и идут куда-то. Ветер рвал листья с веток, гул паровоза раздавался всё громче и громче, а толпа мертвецов шла. И в какой-то момент по главной дороге понёсся паровоз, разрезая пространство своим гулом. А мертвецы шли по направлению.       — Осталось немного! — кто-то из детей сказал.       — Как же это круто! Весь год мечтал это увидеть!       — Ты дурак, наверное? Если бы мы не успели в домик, то мертвецы нас бы забрали!       — Куда? — спросила я, не в силах оторвать взгляд от мертвецов.       — Как куда? В их проклятый мир, и ты бы стал одним из них и так же брёл по улицам вечность вокруг гор.       — Всё! Щас закончится!       Последние призраки шли за уехавшим поездом, медленно и хрипя. Как исчез последний призрак, точнее, ушёл в густую темноту, темнота стала рассеиваться. Медленно стало становиться светлей, темнота стала туманом, туман — облачками, и те разошлись. И на небе не было ни облачка, солнце снова светило как ни в чём не бывало. Дети с радостными возгласами выскочили из круга и побежали, как будто ничего и не было. Люди стали выходить из зданий, базарчик быстро снова стал работать и продавать яркие товары. Только вот я сидела, ошарашенная, в песочнице, не веря тому, что я сейчас увидела.

***

      Я медленно ковыляла по улице. В голове крутилось то лицо мертвеца, что посмотрела на меня двумя белыми точками. Его лицо (или остатки лица) не выходило из головы.       — ИРМАААА! — я подняла голову на крик Тани, та подбежала ко мне и сразу же обняла, за ней шёл Артём. — Я уже думала, что тебя поезд забрал! Что ж ты так долго к дедушке шла! Надо было быстро туда и обратно, а ты! — Я огромными глазами смотрела на Таню.       — Т-т-ты серьёзно?       — Конечно, это моя вина, что я тебя не предупредила!       — Не-е-ет, ты серьёзно? Ты-ты-ты не понимаешь, что тут происходит?       — Почему же, понимаю.       — И что же?!       — Ну, каждый день в 11 часов дня по нашему городу ездит поезд призраков, который перевозит людей в иной мир, а что?       — Ты так спокойно об этом говоришь. Ты же понимаешь, что это ненормально?       — Ну, это свойство этого места, ничего необычного. Удивительно, что одна из его станции в этом городе.       — Таня, такой фигни больше нигде нет!!!       — Я знаю, тут поезд с нашим миром соприкасается, круто, да?       — ТЫ ДУРА, ЧТО ЛИ?!       — Эй, не обзывай её! — заступился Артём. — Это ты приезжая, а она прекрасно понимает, что тут происходит.       — ДА ВЫ КУКУХОЙ ПОЕХАЛИ, ТУТ ТОЛПЫ ПРИЗРАКОВ КАЖДЫЙ ДЕНЬ ХОДЯТ, А ДЛЯ ВАС ЭТО НОРМАЛЬНО!!!       — Ирма, ты чего… — сказала Таня задрожавшим голосом.       — ДА НИЧЕГО, ВЫ ПСИХИ КАКИЕ-ТО, ЧТО СЮДА ЕЗДИТЕ И ЖИВЁТЕ, ЭТО КАПЕЦ!!! — с этими словами я быстро пошла в дом собирать вещи. Таня пошла за мной.       Я бегала по комнате и запихивала вещи обратно в сумку. Таня пыталась меня остановить.       — Погоди Ирма, всё не так уж и плохо! Это всего-то раз в день на 10 минут, а потом дальше можно жить.       — Я не хочу сдохнуть от этих чёртовых приведений!       — Они безобидны, в дома они не заходят! Просто проходят мимо. Мы же столько хотели с тобой сделать: рыбалка, охота, поход, гулять, смотреть на звёзды, лазить по горам и скалам!       — Это всё не стоит моей жизни!       — Так и моей тоже! Ничьей жизни это не стоит, просто одно правило: сиди дома в 11, и всё.       — Нет, я уезжаю! — я схватила сумку и вышла из комнаты; уже выходя из дома, Таня выскочила на крыльцо и крикнула мне вдогонку:       — Следующий поезд из города через неделю!!! — я остановилась, повернулась к ней.       — Врёшь!       — Не врёт. — Услышала я старческий голос из-за спины. Я повернулась на голос, это был дедушка Тани. — Ирма, давай попьём чай и поговорим.       Я не знала, что делать, и кивнула. Мы сели за стол под дощатой крышей, выходившей на улицу. Только вид я не видела, а смотрела только в пустоту. Дедушка налил чай и сел за стол, где сидели я и Таня.       — Ирма, я понимаю, что тебе страшно от увиденного; я думал, тебе Таня внятно всё объяснит, — строго посмотрел на Таню. — Что ты хочешь знать?       — Что это было?       — Это проклятье.       — Проклятье?! — в голос спросили и Ирма, и Таня.       — Ты мне этого не говорил! — возмутилась Таня.       — Так ты маленькая была, а теперь, думаю, уже можно рассказать.       — Что за проклятье?       — Когда-то давно тут прокладывали железную дорогу и хотели проложить ещё дальше в горы, глубже, чтоб соединить нашу страну и восточную. Но в день приехали рабочие и инженеры, пришла ведьма, когда-то жившая тут, и сказала, что первый поезд, который приедет сюда, будет поездом мертвецов, и все, кто будет строить дорогу дальше, не будут жить, а умрут страшной смертью. — Девочки заворожённо смотрели на дедушку. — Так потом и было. Приехал первый поезд на железную дорогу, которую достроили до начала нашего города, там были рабочие и инженеры, и разный другой люд. Так в течение нескольких недель все, кто был в этом поезде, погибли: кто на стройке, дороге, кто от болезней, которые они нашли в горах, кто просто исчез. Целый поезд людей, кроме одного человека.       — Какого? — спросила, не удержавшись, Таня.       — Священника, он отмолил проклятье от своей судьбы. Так он поверил в слова ведьмы и прекратил стройку железной дороги, и с тех пор никто не осмеливался строить ещё дальше. На этом ровном пространстве, рассчитанном на дорогу, стали расти дома и наша главная дорожная улица. Вроде всё, несчастья прекратились, до тех пор, пока священник, который отмаливал город, не умер. Тогда сразу после его смерти появился поезд, который увёз очень много живых, в том числе и твою бабушку, Таня.       Девочки сидели и смотрели на дедушку.       Я решилась спросить:       — Неужели нет способа снять проклятье?       — Пытались, очень много лет, искали останки той ведьмы, но так и не нашли. Звали сюда разных священников, экстрасенсов и людей разных религий, но все либо пропадали, либо бежали прочь.       — Если тут каждый день происходит такая жуть, то почему все не разъехались из этого города?       — Потому что тут вся наша жизнь, наши дома, хозяйство, мы не можем уйти после нажитого.       — Люди адаптируются к самым странным условиям… — сказала я, вспомнив слова Тани.       — Мы бы и рады, но так всё сложилось. Уж прости, что Таня не предупредила тебя заранее, но она так хотела тебя сюда привести и познакомить с друзьями да мне показать! А я не знаю даже жизни там, за горами, всю жизнь тут провёл и тут помру, не узнав, как живёт там моя внучка.       — А вы не уезжали отсюда никогда?       — Нет, честно говоря, не люблю я поезда.       — При таких условиях и я бы не любила.       — Но твоё решение уехать мы понимаем, мы тебя отправим на следующем поезде, не беспокойся, а сейчас постарайся немного повеселиться с Танюшей и запомнить лучшее с этой поездки, а не худшее. — Я кивнула. Какая же безысходность упала на мои плечи. Таня это чувствовала, она пыталась что-то мне сказать, но я даже слушать её не хотела. Так и не дотронувшись до кружки чая, я пошла в дом и легла на кровать.       Вечером, когда мы уже вырубили свет в комнате, чтоб лечь спать, меня начали одолевать воспоминания об утренних мертвецах.       Таня лежала, смотря в потолок и набираясь уверенности заговорить со мной. Я лежала на боку, смотря в стену, пытаясь хоть чем-то отвлечься.       — Прости меня… — я не отвечала. — Да, это было нечестно с моей стороны — заранее не сказать, что тут такое творится… — Я не отвечала, только слушала, а она выжидала хотя бы какой-то реакции. — Наверное, ты права… я дура… — На этих словах я уже повернулась к ней. — Я дура, что считаю это нормальным, ведь это же, блин, проклятье, а я как дура забываю этот каждодневный ужас и просто радуюсь таким вещам, как друзья, природа, речка, рыбалка, воздух, солнце, я так виновата перед тобой. — Она закрыла руками лицо и стала всхлипывать. Я никак не ожидала, что она будет плакать из-за своей вины. Мне стало её жалко. А она продолжала: — Прости меня, пожалуйста, прости… — Я не выдержала, встала с кровати, перешла на её кровать, села к ней, та поднялась, я её обняла, та навзрыд продолжала плакать у меня на плече. — Я так… хлюп… боюсь тебя… хлуп… потерять! — Я вздохнула.       — Не потеряешь, я прощаю тебя… — Так она ещё проплакала у меня на плече несколько минут, потом успокоилась, но стала икать. Мы с ней немного поговорили перед сном, она легла, я пошла к себе на кровать и сама легла. Она заснула вроде быстро, но не я. Я лежала, обдумывая всё, что узнала за сегодня. И сама уже не заметила, как мысли становились каким-то бредом, и я упала в сон.

***

      Я собирала клубнику на лугу, складывая в корзинку. Иногда кладя себе в рот. Она была жутко сладкая. Рука потянулась за следующей ягодкой, но прям под рукой ягодка скукожилась до черноты, а кустик стал засыхать. Я испугалась и встала, стала оглядываться — вся трава вокруг стала засыхать. Я не знала, что делать, может, принести воды. Я повернулась назад, чтоб вернуться, но среди деревьев стояла фигура. Очень до боли знакомая фигура. Я застыла, фигура двинулась ко мне, а перед фигурой была линия тени, которая шла перед ней. Как та дошла до меня, между нами была черта, я была на солнечной стороне, а та — в теневой.       Фигура эта была бабкой, сутулой, с седой головой, костлявыми руками, в чёрной одежде и с платком на голове, нос был крючком, а глаза жёлтые.       Я смотрела на неё, застывшая от страха.       Она начала говорить своим скрипучим голосом.       — Узнаёшь меня, Ирма?       — Нет, бабушка.       — Ты меня видела.       — Где?       — Когда в поезде ехала.       — Это вы были?       — Да.       — А зачем вы на меня пальцем показывали?       — Потому что это ты.       — Что — я?       — Ты проклятье снимешь.       — Я?       — Да.       — Но почему?       — Потому что только ты почувствовала неладное в этой истории, и что это неладное — это не ведьма.       — Что вы имеете в виду?       — Я не насылала проклятье на город, я предупредила, что поезд в город проклятье привезёт.       — Поезд — это проклятье?       — Нет, тот, кто приехал на этом поезде.       — Мертвецы?       — Нет, Ирма, ищи ответ в шахтах за городом, там будет первая подсказка.       — Но почему я? — Бабка долго смотрела на меня и вдруг улыбнулась своим беззубым ртом.       После такой улыбки я проснулась в холодном поту уже утром. Я огляделась — Тани уже не было. Я встала, оделась и вышла в зал, там тоже никого. Посмотрела на настенные часы — 10:26. Выглянула во двор — никого. На столе были завтрак и чай, я села за стол, завтрак был нетронутым, рядом записка:       «Я и дедушка ушли на поле с тыквами, вернёмся до 11, вот твой завтрак».       Прочитав записку, я решила отпить чаю, он был уже остывший. На тарелке была яичница с нарезанными огурцами, также на столе стоял кетчуп. Я стала есть остывший завтрак, не думала, что я так проголодаюсь, хотя после вчерашнего я практически не ела.       Смотрела на прекрасный вид, понимая, что через 30 минут этот прекрасный вид станет самым жутким местом на свете. Тут я вспомнила сон, который мне приснился.       «Я не насылала проклятье на город, я предупредила, что поезд в город проклятье привезёт.       — Поезд — это проклятье?       — Нет, тот, кто приехал на этом поезде».       Шахты за городом… Наверное, может… стоит туда сходить?