Мёртв один раз — мёртв навсегда

Это середина осени, День Всех Святых. День, когда границы становятся тоньше, когда мёртвые становятся чуть ближе к живым, когда духи, как говорят, ходят среди нас. Конечно, это слухи, которые рассказывают простые люди своим детям и запирают их ночью в своих домах, пряча от всего, что могло их забрать. В мире боевых искусств не совсем верят в это; даже в Хуашань, у которого есть свой личный дьявол, не совсем видят в этом правду, просто… есть мелочи, что-то, что делает их более тревожными в этот день и тем более ночь. Просто что-то в Чхон Мёне… не так. Это сложно объяснить, просто его глаза кажутся красными, а не розовыми, и кожа более бледная, более трупная, и сам он становится, как будто злее, и многие предпочитают обходить его за версту. Впрочем, как ни странно, может, Чхон Мён жалеет их (что вряд ли), может, чувствует их отношение, но он уходит на тот день, давая им своеобразный выходной, даже не приходя на завтрак, обед и ужин. Тогда Чо Голь, конечно, наклонится к Юн Чжону, чтобы сказать: вдруг он правда нечисть? Тогда Юн Чжон не сможет отвергнуть это так легко и быстро, как в любой другой день, потому что что-то в Чхон Мёне заставляет его чувствовать себя неправильно. Будто Чхон Мён моргает реже, чем необходимо, будто его грудь не вздымается от дыхания, будто Юн Чжон почти готов учуять знакомый с детства улиц запах гнили плоти. Тогда уже Пэк Чону придётся сказать, что они говорят глупости, а Тан Сосо, как врач, подтвердит, что Чхон Мён живее всех живых. Тогда Ю Исоль не станет говорить им, как и в последние годы, что в этот день их младшему — не хватает руки у тени.

(Тогда Чхон Мён, только в один день из многих, только на грани живого и мёртвого, видит призраков своей семьи рядом с собой, и его в обмане бьющееся сердце разрывается; он не знает, когда сможет вернуться к ним; просто — однажды).