I've Been Having Dark Dreams (they come home to haunt me)

Череп проснулся от того, что кто-то стучал в его дверь. Неудивительно, но ему не удалось как следует выспаться. Сочетание тумана и даже упоминание части его прошлого превратили его сны в кошмары. Он просыпался в холодном поту не менее пяти раз, и с каждым разом было всё труднее подавить разгорающееся в нём пламя, из-за которого кто-нибудь бросился бы в его комнату, чтобы посмотреть, что случилось. Он не хотел ни с кем разговаривать. Чёрт возьми, он не хотел даже видеть кого-либо прямо сейчас. К сожалению, поскольку в дверь всё ещё стучали, казалось, что ему не удастся прятаться в своей комнате целый день. Зарычав, Череп швырнул в дверь первое, до чего смог дотянуться. Он слегка поморщился от звука книги, ударившейся о дерево, но, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы человек по ту сторону ушёл. Дверь открылась. — Итак, ты проснулся, кора. — поздоровался Колонелло, его голос звучал слишком бодро для утра. Слишком счастливо для разговора, который произошёл накануне вечером. — Какого' тебе н-до? — Череп зарычал, отказываясь поднимать голову от подушки. — Ещё слишком рано для этого дерьма. — На самом деле уже полдень. — Колонелло поправил его, всё ещё чересчур бодро. — Реборн послал меня разбудить тебя, чтобы ты не потратил день впустую. В тот момент Череп был уверен, что единственная причина, по которой Колонелло всё ещё был в сознании, заключалась в том, что блондин не сделал ни единого шага в его комнату после того, как открыл дверь. Если бы он подошёл достаточно близко, чтобы снять с Черепа одеяло, он провёл бы следующие несколько недель в медотсеке, даже если Реборн будет лечить его солнечным пламенем. — Не трогать одеяло, понял. Чёрт. Череп думал, что избавился от своей привычки говорить, сам того не осознавая. По крайней мере, Колонелло, казалось, серьезно относился к его угрозе, в отличие от каждого сверхъестественного существа, которое он когда-либо встречал, и которое недооценивало его только потому, что он был человеком. Череп застонал, протяжно и громко, прежде чем, наконец, наклонить голову ровно настолько, чтобы впиться взглядом в незваного гостя. — Я приму душ и спущусь. — заявил он, давая понять, что не сдвинется с места ни на дюйм, пока Колонелло не уйдёт. — Я дам ему знать. — заявил Колонелло, аккуратно закрывая за собой дверь, когда уходил. — Чёрт. — Череп один раз ударился головой о подушку, прежде чем сбросить с себя одеяло и пойти в свою личную ванную. Череп посмотрел на свою голую грудь в зеркале и фыркнул. — Ах да. Если бы Колонелло увидел это, он был бы в бешенстве. — пробормотал он, рассматривая знакомые шрамы, которые он накопил за годы общения с оборотнями. Несколько следов когтей тут и там от враждебных оборотней, несколько следов, оставленных выстрелами от чересчур рьяных охотников. Больше всего бросался в глаза шрам в форме звезды над его сердцем, полученный от ведьмы, пробовавшей свои силы в ритуалах с жертвоприношениями, та встреча также оставила у него шрамы от пригвоздивших его кольях на каждой руке. Он заколебался всего на мгновение, прежде чем повернуться так, чтобы увидеть свою спину в зеркале, пять толстых полос всё ещё выделялись на его коже. У него были и другие шрамы на спине, но эти пять, идущие параллельно друг другу, выделялись больше всего. Больше, чем любой другой шрам на его теле, за исключением, может быть, похожего на звезду шрама на плече, куда попал Донован. — Ты не Стайлз! Он никогда бы не сделал ничего подобного! Я не позволю тебе и дальше использовать его лицо! Череп укусил себя за внутреннюю сторону щеки, боль вырвала его из воспоминаний. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Это случилось давным-давно. Это не имело значения. Это не имело значения. Может быть, если он будет повторять это достаточно часто, он наконец убедит себя. Ледяной душ помог ему проснуться, а также смыть все оставшиеся эмоции, которые оставили после себя кошмары. Как только он выпил воды, перед ним возникла проблема, которую он не мог решить. Тот факт, что другие теперь знали о шраме у него на горле, давал некоторую свободу в одежде, например, отсутствие водолазок. Конечно, он также не был уверен, удобно ли ему носить что-то, обнажающее шею. Даже в Бикон-Хиллз стало привычкой носить что-то, прикрывающее его шрам, будь то водолазка или просто шарф, это зависело только от погоды. Но... он доверял людям, живущим в этом особняке, больше, чем кому-либо с тех пор, как умер его отец. Единственным исключением из этого была Луче, но она была занята делами своей Семьи, так что она бывала в особняке только тогда, когда у неё была для них работа. — Чего ты так долго, Лакей? — зарычал Реборн, врываясь в комнату, только для того, чтобы застыть при виде шрамов на груди и руках Черепа. Череп наблюдал, как мужчина пересчитывает их, видел оценивающий взгляд, задающийся вопросом, сколько ещё шрамов он не видит. — Убирайся. Прочь. — Череп зарычал. Небольшая его часть была рада, что Реборн не мог видеть его спину, он не был готов к такому разговору. Остальная часть была переполнена жгучей яростью из-за того, что в его личное пространство вторглись. Череп знал, сколько у него было терпения. Обычно он очень гордился тем фактом, что требовалось много сил, чтобы вывести его из себя. Однако из-за всего, что произошло за последние несколько дней, его терпение было на пределе, из-за чего ему было слишком легко впасть в бессмысленную ярость, которой так хорошо известны облака. Реборн, должно быть, почувствовал его близость к срыву, потому что всё, что он сделал, это кивнул и вышел из комнаты, не сводя глаз с Черепа, пока дверь не закрылась. Ну, он пытался скрыть остальные свои шрамы. Череп дал себе пять минут. Пять минут, чтобы просто подышать. Успокоиться, чтобы не выпотрошить Реборна в тот момент, когда увидит его. Затем он надел чёрную футболку с фиолетовой пуговицей и вышел из своей комнаты. Это так отличалось от кожаного комбинезона, который он обычно носил и который скрывал большую часть его кожи, поэтому он не был удивлен, когда всё остановилось, как только они увидели его. Он на мгновение уставился на Реборна, прежде чем ткнуть рукой в его сторону. — Ты мудак. — объявил он. Реборн кивнул в знак согласия. — А ты должен нам объяснение. — заявил он. — Или пять. — пробормотал он, глядя на круглый шрам на руке, направленной на него, а также на такой же на другой руке Черепа. Череп фыркнул, протискиваясь мимо него на кухню, где схватил тарелку и наполнил её едой, приготовленной на обед. Он был не очень голоден, но знал, что еда важна. По крайней мере, они подождали, пока он сядет за стол, прежде чем задавать вопросы. — Что ты имел в виду прошлой ночью, говоря 'одержимый зомби-волк'? — спросил Верде с блокнотом и ручкой в руке. — Бывший альфа-оборотень, который вроде как был клинически невменяем и некоторое время убивал, прежде чем я бросил в него коктейль Молотова, и его племянник разорвал ему горло. — сказал им Череп во время еды. — Он предсказал, что умрёт, и поэтому оставил часть себя в последнем человеке, которого укусил, а затем использовал этого человека для ритуала, чтобы вернуть себя к жизни. — А одержимая часть? — спросил Фон. — Задолго до своей смерти он вроде как похитил меня, чтобы найти своего племянника, и предложил мне укус- — Подожди. — прервал Колонелло. — Укус? Типо, превратить тебя в оборотня? — Да, но я отказал ему. — пренебрежительно сказал Череп — В любом случае, когда он воскрес, он был более вменяемым, у него просто появилась привычка преследовать меня. Я даже не знал, что он опять жив, пока он не зашёл в мою больничную палату, чтобы сказать мне, что убил парня, который перерезал мне горло. И разве не было шоком, узнать, что Питер жив, в то время, как он был беззащитен, лёжа на больничной койке. Хотя наблюдать, как Лидия кидается на него за то, что он напугал Черепа, было забавно. — А как насчет звездообразного шрама у тебя над сердцем? Откуда он? — потребовал Реборн, старясь, чтобы это прозвучало как вопрос. Череп напевал. — Сумасшедшая ведьма, которая приносила людей в жертву, чтобы украсть их жизненную силу. — он пошевелил руками, чтобы показать большие шрамы на них. — Это тоже оттуда, она пригвоздила меня кольями, чтобы я не мог убежать. — Ты слишком безразличен к своим шрамам. — прокомментировала это Лал, прищурив глаза. Он пожал плечами. — Это не самое худшее, что произошло. — А именно? — спросил Реборн. На мгновение сердце Черепа дрогнуло, когда он вспомнил дождь, разбитый джип, слёзы на глазах, пытаясь защититься от человека, который должен был быть его братом, прежде чем развернуться и побежать... — Это личное. — прорычал он. Остальные переместились, сев прямее, чтобы иметь возможность скрыть свою реакцию. Реборн нахмурился, но кивнул. Тишина, которая повисла, была очень напряженной, словно никто из них не хотел уходить, но и никто из них не хотел быть тем, кто задаст следующий вопрос. — Моу. Как ты вообще связался со сверхъестественным? — в конце концов спросил Вайпер, взяв это на себя. — Жуткий зомби волк укусил парня, который в то время был моим лучшим другом, и обратил его. — категорично объяснил Череп. — Я был единственным, кто пытался помочь ему научиться контролировать силы. Как вы, ребята, узнали о сверхъестественном? — поинтересовался он в ответ. — У меня была изрядная доля сверхъестественных целей и тех, кто на них охотится, — сказал Реборн, пожимая плечами. Лал склонила голову к Колонелло. — Один из наших руководителей был оборотнем. — сказала она. — Мы так и не выяснили, каким конкретно. — Я вскрыл довольно много тел после смерти. — монотонно заявил Верде. — Триады наймут любого, не заботясь о виде. — сказал ему Фон. — Моу. Довольно многие из моих информаторов сверхъестественные существа, потому что они знают, как прятаться у всех на виду. — сказал Вайпер. После этого разговор завершился. Оставаясь ещё немного напряженными, их группа казалась ближе, чем когда-либо. Череп действительно думал, что на этот раз всё станет лучше. Конечно, именно тогда всё рухнуло.