Всë ли обоснованно?

Один осенний месяц сменил другой, и октябрь захлестнул всех своей антуражностью. Больше всего на общую картину, по своему обыкновению, влиял надвигающийся Самайн. До этого мистического праздника, всë же, а узком кругу был отпразднован другой особенный день. Она сама не помнила, при каких обстоятельствах ей удалось упомянуть дату этого события. Да и желания в большой огласки у неë не имелось. В день празднества Жаклин ожидала парочку открыток из родных краёв и безотлагательное поздравление от Чжоу. Однако всë вышло изрядно шумнее. Отдаленный по своей природе голос становился всë ярче и многофактурнее. Из неявной расплывчатости вступлений просочился факт совместности чьих-то певческих усилий, окончательно отобравший последние имеющиеся минуты сна. Только хорошо протерев глаза и поднявшись с удобной постели, слова для той, кому они адресовались, стали проясняться через пелену неосознанного: — С днем рождения тебя...С днём рождения Жа-кли-ин! С днём рождения тебя!!! — пропевали еë соседки по комнате, образовав своей компанией фигуру, издалека напоминавшую полукруг. Эти особы скрывали за собой чью-то тёмную макушку. От этой макушки слышался какой-то шёпот, который в момент прекратился. Импровизированный хор разошёлся и виновница торжества, всë ещë не в полной мере осознавшая всë происходящее, увидела перед собой тарелку на которой лежало пирожное, похожее на профитроль. В центре лакомства была установлена лаконичная свечка голубого цвета. Пламя свечи, вероятно недавно имеющее возможность явиться на свет, колыхалось от улученного им радостного момента. Тем же ощущением заразилась и мисс Мсьен. Проявившиеся с утра пораньше чувство было пробужено даже не фактом того, что свой день можно было начать с вкусного презента, а то акта проявленного внимания. — Сейчас всë воском зальёт, задувай скорее! — предупредила Чжоу, подавая тарелку лично в руки Жаклин. Приняв такой символичный подарок, девочка сфокусировалась на фитиле, слегка танцующем в пламени и загадала про себя:

«Хочу быть счастливой.»

Покончив со свечой, ныне тринадцатилетняя мисс Мсьен была осыпана поздравлениями. Каждая из четырёх стоявших перед ней девочек внесла свою лепту в общих фонд слов на предстоящий день. Кроме слов, также стоило отметить и подарки. Не стоило ожидать, что каждый встречный будет отдавать все свои ценности лишь завидев неизвестную им именинницу, так что Жаклин чувствовала себя весьма спокойно, будучи не обременённой подобным родом сценария. Чжоу уже успела подсунуть подарок перед их выходом из факультетской башни, и еë подруга уже этому была довольна. Плюсом к секретной по содержанию коробочке добавилась ещë одна покрупнее, прибывшая вместе с Нейвой за завтраком. Поместив коробку на стол, сова резко вспорхнула в воздух, даже не дав себя коснуться. Жаклин с досады допила оставшийся в еë кружке чай. Вскинув голову кверху при поглощении напитка, она заметила кружащиеся в воздухе элемент. Различив в этой мелочи перо своей совушки, второкурсница поднялась со своего места и ловким движением сосуда поймала находку. Поставив кружку на прежний по своему наполнению стол, девочка решила не оставлять всë как есть. Она полезла пальцами вглубь железной посудины. — Ты что делаешь? — недоуменно спросила Чжоу, которая до этого созерцала всю картину. Выудив желаемое, Жаклин не спешила с ответом, подыскивая некогда лежавшие поблизости салфетки. Разгладив пух около стерженя и положив вторую салфетку сверху, она наконец оторвалась от занятия. — Да так, распоряжаяюсь подарком Нейвы. — Так он же перед тобой...— захумырилась Чжоу, но рассмотрев занимавший еë сокурсницу предмет умолкла. Девочки доели свои порции и отправились на учебу. Перебираясь от одного класса в другой, Жаклин, к еë собственному удивлению, настигали софакультетники и кидали фразы поздравления. При этом всëм, сопровождающая еë дама лишь пожимала плечами и временами выдавала удивление. Правдивое оно было или нет, стоило лишь догадываться. Погода, ещë с раннего утра не предвещавшая тепла, стала стремительно ухудшаться. Проходя по коридорам в некоторых частях замка, каждый неравнодушный мог остановиться и узреть силу небес, видимую даже через стекло. Облака потяжелели, налились серостью красок и, больше не желая нести свою непосильную ношу, расплакались, обильно окропляя каждый клачок ещë недавно пересохшей земли. Находящиеся в классах могли расслышать, как капли стучат по черепицам крыш, а позднее стекают по решётчатым окнам. Не все смирились с нависнувшей над замком тенью. Близнецы Уизли, только к вечеру узнавшие про праздник, о котором Жаклин сильно и не желала распространяться, решились идти наобордаж. Мальчики, в прямом смысле этого слова, хотели устроить файер-шоу в Большом зале. Конечно, если взрыв фейерверка можно было бы так красиво назвать. Однако, их плану было не суждено случиться. Жаклин поймала их с поличным. Употребив свои навыки убеждения в совокупности с угрозами, она получила опасные предметы в собственное распоряжение. Надежно спратав огнеопасные презенты, второкурсница удалилась в общежитие. Ей ещë предстояло разобраться и с другими приятностями. Не только в личной колекции подрастающей девочки появились новые вещицы. Окружающие еë пространство день ото дня стало меняться. Свет в коридорах стал глуше, на многочисленных углах стали образовываться крупные паутины, не редко имеющие на поверхности своих создателей. Тут и там подолгу стояли красные свечи, после таянья превращавшиеся в затемнелые алые лужицы. Несмотря на все эти изменения, помещение притяжения всех волшебников орлиного факультета будто совсем не было захвачено темнотой надвигающегося празднества. Заметив это, кажется сам профессор Флитвик начал привлекать учеников к этой общественной работе. В один из выходных дней, группа желающих проявить себя выполняла рукодельные работы. Кто-то справлялся стандартными методами, орудуюя ножницами или не требующими острости художественными матриалами. Другие управлялись в помощью заклинания Диффиндо, умело превращая бумагу в длинную гирлянду. Расположившись рядом со столом, Жаклин придерживалась первого метода. Нельзя было сказать, что она не могла управиться с бытовым заклинанием, но возможность получить травму еë не слишком обольщала. Поэтому она без лишних мыслей просто вырезала тыковки их рыжей бумаги. Ножницы у неë были маленькие, почти маникюрные, что очень облегчало работу с мелкими деталями. Без магии тоже не обходилось. Она заранее растянула при помощи заклинания свой материал для творчества и теперь какая-то его часть лежала у неë на коленях. Рядом сидели и другие девочки. Они по большей степени общались, но от своих дел, тем не менее, не были полностью отвлечены. Жаклин слушала их вполуха, явно не выказывая желания быть частью разговора. Юные леди рассказывали какие-то страшные истории, явно вычитанные из книг фантастического начала. Следующей на очереди из повествующих оказалась блондинистая девушка. Особа явно доверяла своей мелкой маторике, редко взглядывая на совершаемую ей работу. Еë тонкий голосок стал рассказывать не о событиях давних времен и даже не про какого-то незнакомца, недавно погибшего в мистических обстоятельствах. Действия, по еë словам, происходят каждую ночь в закутках башни их факультета. Введя слушательниц в курс дела, она перешла к основной сути: —...эти шаги настигают всех неуснувших учеников, посмевших хоть чем-то не угодить этому существу. А оно очень восприимчиво. Едва заслышав свою жертву, оно утащит его в свою пасть и скроется вновь, чтобы переварить лакомый кусок. — покончила со своим рассказом Пенелопа и воззрилась на внемавших еë речам. — Нет, в это уже сложно поверить. Ты сильно сгустила краски. — покачала своей курчавой головой мисс Фоссет, сидящая по правую руку от ранее говорившей. — Я тоже ничего не слышала. — решила вставить Жаклин, которая до этого лишь осмеливалась кивать головой на стоющие заявления. Она не хотела нажить неодобрение или какое-то недоброжелательство. Хотелось выявить реакцию. Белокурая девушка лишь глаза закатила и отложила свою поделку, заявив во всеуслышание: — Нет, это уж точно не байка! Мне самой удосужилось чей-то топот уловить в позднее время. — И почему же ты тогда не была схвачена? — Я же не безбашенная, я сразу легла спать. — подметила мисс Кристал. Дальнейшие уговоры вовсе не заставили еë собеседниц поверить. Впоследствии болтовня пошла уже о личных заботах и Жаклин ретировалась, решив разместить созданную ей гирлянду. Еë руки слегка дрожали при совершении заклинания левитации и последующих действиях, выполняемях при помощи волшебной палочки. Но такое явление было вызвано не усердием совершенных усилий, не исполнением магии. Страхом. Будучи ещë совсем маленькой, когда Жаклин ходила в детский садик, она плохо воспринимала всякие устрашающие истории. Еë впечатлительность рисовала всякие хорошо рассказанные страшилки в невозможной абстрактности. На дню она могла прокручивать услышанное в своей голове, а ближе к ночи всë наваливалось на неë. Да с такой силой, что без успокоений мамы она не могла даже глаза закрыть. И даже сейчас, стоя в гостиной и ровняя своей палочкой какую-то бумажку на доске объявлений, ей хотелось позабыть о таких историях. Тем более, скоро Хэллоуин! Такие животные, которых могли упомянуть, лишь активнее проявляют себя в такой денёк! Придельно ясно, что в башне Рейвенкло вряд ли появится кто-то из дальних крайов или допустим, из Запретного леса. Но когда кто-то говорит, что опасность уже бродит поблизости, легче не становиться. Каким-то чудом Жаклин всë же удалось уснуть, не думая о подступающих к ней ужасах. При всëм этом, в последующие дни она всë же решила поменять свой режим и ложиться раньше, при каких бы то ни было обстоятельствах. Из-за этого получалось так, что она укладывалась в постель раньше всех своих соседок по комнате. Впрочем, они и не акцентировали на этом внимание. В такой кондиции и продолжалась еë действительность. До определённого момента. В Большом зале, раннее подсвечиваемым благодаря множетву свечей и неким количеством чаш с огнем, теперь появились и другие атрибуты из этой области. В воздухе парили настоящие тыквы, опустошенные, лишь с маленькими огоньками внутри их крупных голов. Свет сочился из их рожиц, некоторые из которых ужасали изображаемыми эмоциями. Приходящие ученики любовались зáлой, которую, кроме всего прочего, посетили даже летучие мыши, насящиеся тут и там. Одна из вечерниц пролетела прямо над головой Жаклин, от чего она инстинктивно пригнулась. Пир только начинался. Многообразие явств на столах раззадоривало аппетит, а сезонные сладости, на пару с основными блюдами, подстрекали наложить в свою тарелку побольше. Казалось, что всë это может продолжаться вечность. Вечер всех святых, по заверению старосты, позволял продлить нахождение вне уютных спален. В такого рода обстановке все были более расслабленны, чем обычно. Кто-то болтал, заставляя своими шутками и различного рода ухищрениями привлекать внимание к своей персоне. Были и те, кто полностью сосредоточился на еде. Неожиданно, двустворчатая входная дверь была распахнута. Запыхаясь от своего бега, профессор Квиррелл достиг кресла Дамблдора в центре учительского стола. Задыхаясь, он заговорил: — Тролль...в подземелье...думал, вам нужно знать. — и сказавший, свалился на пол, потеряв чувства. В зале мгновенно началась какая-то суматоха. Некоторые вскрикнули, стали что-то громко декламировать и рваться на выход. Директор сотворил что-то своей палочкой, привлекая общее внимание. — Старосты! — прогрохотал Дамблдор. — Немедленно уводите свои факультеты в спальни! Так и было сделано. Под руководством Роберт Хиллиарда, все ускорено зашагали по кратчайшему из возможных путей. Жаклин пробивало мелкой дрожью и временами ей приходилось нащупывать руку Чжоу, чтобы на оступиться. Уже достаточно стемнелось и направляли их лишь факелы, подсвечивающие цилиндрическую пристройку в вышине. Взобравшись на нужный уровень, учеников ждало последние усилие для их полной безопасности — загадка. — Я не насекомое, но если меня лишить пары, то я стану им. Кто я? — зазвучал знакомый голос из прохода. — Паук! Ты точно паук! — торопливо выпалил какой-то мальчик, стоявший ближе всех к двери. Услышав этот ответ, дверь учтиво отворилась, пропуская всех собравшихся. Волшебники попрятались по своим комнатам, будто веря в безопасность ожидавших их кроватей. В каких-то комнатах ещë раздавались приглушенные голоса студентов, старавшихся разобраться в произошедшем событии. Но все теории сошли на нет, и взбудораженные умы разошлись по постелям. К своему ужасу, Жаклин не могла уснуть. Весь день точно предвещал какую-то катастрофу, которая и произошла. Даже та летучая мышь не просто так пролетела мимо неë! Это было предзнаменование, никак иначе. Скорее всего, как ей думалось, тролль и не попадёт в их башню, из-за своих интеллектуальных навыков. Но тот факт, что он есть! «А если он кого-то ранит?! А если, не дай Мерлин, кого-нибудь убьёт! Нет-нет, всë будет нормально, учителя справятся с такой напастью.» Мысли еë сопровождались дрожью. Даже закутавшись в плед, физический холод еë не покидал. В ушах пульсировало, а сердце нещадно билось. С течением минут эти симптомы уменьшались и мир снова преобрел своë разнообразие. Хотя таковым в ночной комнате его нельзя было назвать. Еë соседки уже спали, вероятно видя перед глазами вполне приятные картины. Жаклин вздохнула и повернулась на бок. Еë кровать стояла ближе всего к выхожу, из-за чего глаза уставились на деревянное полотно. Сон не настигал еë, что не облегчало задачи. «Как бы побыстрее пережить эту отвратительную ночь. Надо лишь...закрыть глаза и всë пройдёт.» Так она и сделала. Но это вовсе не помогло. В коридоре послышались чьи-то шаги. Монотонные постукивания не останавливались, кажется имея место рядом с их дверью. Жаклин закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. В сознании всплыл рассказ Пенелопы о топоте в ночи. И, кажется, он скоро еë настигнет. Еë тело оцепенело, а костяшки побелели на сжимаемом в руках одеяле. Шум не удалялся, а будто решил дополняться и усиливаться в ушах той, которую ещë не захватил сон. Не давая отчет своим действиям, девочка как можно тише вылезла из-под одеяла и нащупала на прикроватном столе палочку. Сжав ребристую рукоятку в руке, она на цыпочках дошла до двери. Она не собиралась бросаться на врага, пытаясь как-то погеройствовать. Мозг диктовал ей узнать, если ли смысл кричать. Палочка была направлена у замочную скважину. Почти неслышно, она произнесла Гоменум ревелио — заклинание обнаружения человека поблизости. Сейчас она была до ужаса благодарна себе, что выучила это причудливое звучавшее заклятье, являвшиеся разновидностью более примитивного стандарта. Бесцветные чары покинули палочку. Жаклин припала к замку, пытаясь рассмотреть кого-нибудь. В затемнелом пространстве, пошатываясь, кто-то ходил. Невысока фигура преобрела синее свечение, что произошло и с кончиком палочки сотворившей волшебство. Уверившись, что там и правда бродит не какое-то чудище, а обычный ученик, она вздохнула. Отворив дверь, она направилась прямо к человеку, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. Сощурившись и уже в достаточной мере привыкнув к темноте, Жаклин увидела девочку со спутанной копной светлых волос. Медленно, но верно, рассматриваемая спускалась по лестнице, похоже с какой-то целью. — Полумна! Ты что тут делаешь? — зашептала мисс Мсьен, равняясь с путешественницей. Первокурсница, как и сама Жаклин, была в пижаме и почему-то тоже босая. Окинув еë взглядом и не услышав ответа, Жаклин решила преградить путь несговорчивой леди. Оказавшись прямо у неë под носом, еë поразил новый феномен: у мисс Лавгуд были закрыты глаза. — Ты так не хочешь со мной говорить? — допрашивала второкурсница, внимательно вглядываясь в черты бледнолицей знакомой. — Кизляк...надо. — пробубнила девочка и попробовала обойти преграду, но снова была остановлена. — А давай ты своего 'кизляка' в кровати поищешь, ладно? Вот так, пойдём.— Жаклин неумело обняла девочку за плечи и постаралась заставить еë идти в том же направлении. После недолгих попыток освободиться, мисс всë же зашагала по нужному пути, всë также не открывая своих очей. Путь был несложный и они забрели в комнату, принадлежащую первокурсницам. Обнаружив пустующую кровать, Полумна была помещена на неë и укрыта. Удостоверившись в том, что еë подопечная не бежит невесть куда, Жаклин пошла в обратном направлении, наконец полностью успокоившись. В этот раз она проснулась сама. Не от того, что выспалась и даже не от всë ещë пробиравшего еë тела холода — от кашля. Надрывистый звук, исходящий из еë горла, заставил грудную клетку неприятно шевельнуться. Девочка растерянно заморгала и убрала волосы, заслонявшие ей взор. Ладонь, прошедшаяся по лбу, неожиданно почувствала выраженное тепло. Хоть кашель и унялся, но образовавшиеся жар не снизился, даже после процедур умывания. Не надеясь на лучшее, Жаклин побрела по улице, в поисках исцеления. Она как-то проходила мимо места, где лечили недуги студентов. В этот раз именно ей предстояло стать пациенткой Больничного крыла. Медленно идя по территории, она спутанно задумывалась о причинах ухудшения своего состояния. Где она простыла? От чего теперь ей жарко? Всë смяналось в какой-то ком, не дающий развить мысль. Поддтолкнув руками двойные двери, она оказалась в просторной, светлой комнете. Щуря глаза, она обнаружила женщину в белом переднике, склонившуюся над одной из кроватей. На больничной койке лежал какой-то парень, по всей видимости с шестого курса, рука которого тщательно заматывалась бинтом. Подойдя немного ближе, Жаклин хрипло заговорила: — Извините, мадам...я плохо себя чувствую. У меня..кхм...кашель. И температура, как мне кажется. — Много что вам всем кажется. Всего один день до выходных, а вы болеете поголовно. — сетовала Помфри, наматывая новые слои на кожу раненого. Она окинула взглядом вошедшую и подозвала еë к себе. Закончив с забинтовыванием и протерев руки о полотенце, целительница провела осмотр. Измерив температуру и проверив горло пациентки, она заключила: — Обычная простуда. Тебе нужно Бодроперцовое зелье. Но я его тебе, к сожалению, не дам. Нет в наличии. А готовить сейчас у меня вовсе нет времени. — говоря это, она указала на парочку студентов, занимающих отдалённые койки. — И что мне делать? — удрученно спросила девочка, опечаленная своей беспомощностью. Она сдерживала кашель, от чего голос еë звучал достаточно жалобно. — Иди к профессору Снейпу. У него в закромах должен найтись флакон, а то и несколько, с нужным лекарством. И да, можешь не идти сегодня на уроки. Бодроперцовое зелье, запомнила? — Да... — нахмурилась болезненная Жаклин и поплелась к выходу. Ей не становилось лучше, но и в обморок, как Квиррел, она не собиралась падать. Шарканья еë ног раздавались в коридорах, по которым ей приходилось идти. Завтрак уже должен был подходить к концу и в помещеня наполнялись студентами. Подземелья же были будто заброшены. Холодные каменные стены не излучали гостеприимности и даже будто вберали в себя огонь, излучаемый факелами на стенах. Завернув к кабинету Зелий, Жаклин стабо постучала. Большой надежды, по поводу этой встречи, она не питала. Хотелось побыстрее разобраться с этим состоянием и завернуться в тёплое одеялко. — Войдите! — объявил низкий голос. Отворив дверь, девочка оказалась в мрачном помещении, отдававшим сыростью в той степени, как никогда ранее. Силясь не чихнуть, она сказала: — Доброе утро, профессор. Меня отправила мадам Помфри. Мне нужно Бодроперцовое зелье. — Да, доброе. — холодно подметил преподаватель, на окончании фразы отпив глоток напитка из своей кружки. Он будто не торопился с высказанным поручением, всë ещë сидя в своëм кресле с высокой спинкой. — У меня был флакон где-то в кладовой. Без лишних информационных уточнений, профессор встал со своего места и заметно поморщился. Мгновенно переменившись в лице, снова превратив его в безразличное, маг вышел из-за стола и направился к маленькому помещению в глубине мрака. Нетвердой походкой, темная фигура скрылась из виду. Мисс Мсьен удивлённо созерцала эту картину и перемялась с ноги на ногу. Смотря на то, как в суровом преподавателе проявилась какая-то слабость, невольно становилось странно на душе. Разве она сейчас должна быть вылечена? У неë сезонная болячка, а там-то... Профессор вышел из помещения и поплелся к ученице, сильно хромая на правую ногу. В протянутую руку второкурсницы был вложен красноватый флакончик с крупной пробкой. Заверив профессора в том, что сосуд будет возвращён в целости и сохранности, она покинула его пристанище. Не желая дожидаться ещë какого-то особого случая, Жаклин откупорила зелье и, не задумываясь, выпила всë содержимое. Вкус жидкость имела странный, будто содержала в себе какие-то специи. Спрятав тару в карман, она вдруг ощутила прилив сил и ещë кое что: из еë ушей теперь валил сероватый дым, затмевающий всë пространство вокруг. Эта завеса видимости сопровождала еë и в последствии, пока не прошёл побочный эффект, сдувший все слабости.