Магическая битва: Шаман на полную ставку

Утро шестого ноября Удивительно, как природа тонко откликается на коллективное бессознательное человечества. В тот момент, когда Япония оказалась перед лицом кризиса, худшего, чем ядерный взрыв, погода словно предчувствовала это. Серое, удушливое небо давило своей тяжестью, и всё вокруг пропиталось атмосферой депрессии и безысходности... Или, возможно, это просто проявление моего склонного к романтизму сознания, а такая погода объясняется лишь тем, что сейчас конец осени. — Знаешь, пусть я и не чувствую холода и сырости, но всё равно не люблю осень, — сидя на трибунах тренировочного полигона за Токийской школой магии, я обратился к Кокичи, который сидел рядом. — Ты хоть слушал, о чём я тебе говорил? — недовольно откликнулся Кокичи, слегка нахмурившись. — Что-то про казнь Юты и директора, — слегка запрокинув голову, я почесал подбородок и продолжил: — Ещё что-то про изменение статуса Сугуру Гето на "выжившего" и повторное вынесение ему смертного приговора. Ну и про Сатору по мелочам… — И всё, что ты можешь сказать в ответ на это, — это прокомментировать погоду? — Кокичи устало вздохнул, протирая заспанные глаза. — Не вижу в этом ничего зазорного, — я пожал плечами. — Англичане, несмотря на свою угрюмость, всё ещё остаются приветливыми и вежливыми людьми, благодаря послеобеденному чаю и беседам о погоде. Любитель гигантских роботов не нашёл, что ответить, а потому лишь покачал головой, предпочтя тактично промолчать. Мой взгляд быстро скользнул по его лицу и осанке. Впрочем, даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что чувствует Кокичи. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри него бурлили чувства, и вина, которую он носил на своих плечах, была заметна в каждом его движении. Мута всё ещё испытывал угрызения совести за то, что предал своих товарищей, хотя и сделал это ради безопасности тех, кто остался в Киото. Честно говоря, это немного удивляло меня, ведь я считал, что Кокичи не из тех, кто будет сожалеть о свершившемся. В начале так и было, но, похоже, всё изменилось после инцидента в Сибуе. — Знаешь, по сравнению с другими, тебе несказанно повезло, — заговорил я, пытаясь направить его мысли в другую сторону. — Сливать информацию врагу и в итоге выйти сухим из воды — это ещё надо умудриться. — Я просто оказался полезен, — уныло ответил Кокичи, качая головой. — Да и идти мне было некуда, так что логично, что правление решило привязать меня к себе, даже заставили принять связующую клятву. — Из огня да в полымя, — хмыкнул я в ответ, слабо усмехаясь. На несколько секунд между нами повисло молчание. Мне не было о чём говорить, но я чувствовал, что у Кокичи всё наоборот — в его голове родилось столько мыслей, что он не знал, с чего начать. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, но, казалось, он пытался собрать воедино кусочки своих мыслей, которые беспорядочно летали в его сознании. Как будто каждое слово, которое он мог бы произнести, было слишком тяжёлым и значимым, чтобы его озвучить. Эта внутренняя борьба, неумолимо бушующая в его душе, проявлялась во всём — от лёгкого дрожания пальцев до мимолётных теней, пробегающих по его лицу. Я почувствовал, что сейчас ему было бы легче молчать, чем говорить. Но он, казалось, пытался найти слова, которые могли бы выразить всё, что он чувствовал, даже если эти слова были бы слишком острыми и болезненными. — Сукэхиро, всё, что мы сделали… это было правильно? — Кокичи повернулся ко мне, его лицо было полным сомнений и тревоги. — Это забавно, — сказал я, не сдержав лёгкого смешка. — Это ни черта не забавно! — резко выпалил Мута, его голос звучал на повышенных тонах. — Из-за наших действий пострадало огромное количество невинных людей, и ещё больше пострадают в будущем. Так что в этом нет ничего смешного или заслуживающего твоего смеха! — Ты кое в чём ошибаешься, — ответил я, сохраняя спокойствие, несмотря на его истерику. — Смешным мне кажется не сама ситуация, а твоя реакция на неё... В том, что произошло, не было ничего правильного или неправильного, был лишь факт: сколько людей мы смогли спасти — больше или меньше. И эта ситуация далека от того, чтобы быть “забавной”. Но вот твоя реакция меня действительно забавляет. Дело не в том, как мы с Сатору решили действовать во время инцидента в Сибуе, а в том, что ты — предатель, который сливал информацию человеку, который, как оказалось, собирается втянуть в хаос всю Японию. И чтобы не думать об этом, ты пытаешься переключить своё внимание на что-то другое, в чём можно обвинить не только себя. В ответ на это Кокичи ещё больше нахмурился, его плечи сгорбились, словно под тяжестью его вины. Честно говоря, я изначально не собирался затевать с ним этот разговор, полагая, что он сам сможет справиться с этим и, таким образом, вырасти. Однако, как оказалось, Кокичи оказался куда более сентиментальным, чем я думал. — Серьёзность ошибки зависит от её последствий, — вдруг сказал я, прервав возникшее молчание. — Что? — Кокичи удивлённо посмотрел на меня, явно не ожидая этих слов. — Серьёзность ошибки зависит от её последствий. Так мне говорил мой старик, — продолжил я, глядя на серое небо, и не смог сдержать лёгкую улыбку, вспомнив старое, морщинистое лицо деда. — Твоя ошибка куда серьёзнее, чем неиспользованный презерватив… Но даже так, нельзя забывать, что суть ошибок не в том, чтобы постоянно корить себя за них, а в том, чтобы взять себя в руки и разгрести всё дерьмо, которое ты устроил. Кокичи молча переваривал мои слова, его взгляд блуждал где-то в пустоте, словно он искал ответы в сером небе над нами. Эта пауза между нами была заполнена только шорохом ветра, который перебирал сухие листья, заблудившиеся на пустых трибунах. Я знал, что мои слова ударили по нему сильнее, чем любой упрёк, потому что они касались самой сути его тревог. — Но что, если я не смогу всё исправить? — наконец прошептал Кокичи, его голос был едва слышен, но в нём сквозила безнадёжность, как будто он сам уже приговорил себя. — Тогда тебе придётся научиться жить с этим, — ответил я, не отворачиваясь от неба. — Все мы совершаем ошибки, некоторые из них невозможно исправить. Но ты жив, Кокичи, и это значит, что у тебя есть выбор. Ты можешь продолжать цепляться за свои прошлые ошибки и тонуть в этом, или ты можешь взять ответственность за свои действия и двигаться дальше. Жизнь — это не дорога без ошибок, а путь, на котором мы учимся справляться с их последствиями. Он не ответил, но я видел, как его плечи немного расслабились, и напряжение в его лице стало менее заметным. Может быть, мои слова дали ему хоть какое-то утешение, а может, они просто открыли рану, которую он пытался залечить сам. В любом случае, ему предстояло многое осмыслить. — Спасибо, — коротко ответил Кокичи, его голос был тихим, но искренним. — Не беспокойся об этом, — я улыбнулся ему, затем дружески похлопал по плечу. — В конце концов, я тоже виноват, поэтому будем исправлять то, что натворили, вместе. Не то чтобы последнее было полностью правдой... Да, я несомненно виновен в том, что произошло в Сибуе, и, будем честны, моя вина куда больше, чем у Кокичи. Но исправлять всё я собираюсь совсем не так, как он того хочет. Однако, сейчас лучше приободрить его хоть как-то, чем оставлять в этом состоянии. Сегодняшний разговор убедил меня, что иногда нужно подставить плечо, даже если правда при этом остаётся невысказанной. — По тебе не видно, что ты чувствуешь вину, — хмыкнул Кокичи, внимательно глядя на меня. — Меня учили всегда, во что бы то ни стало, не показывать, что мне плохо. Никогда не открывать слабых мест, — ответил я, невольно вспоминая уроки, которые, в прямом смысле слова, вбивал в меня старик. — В этом плане вы все ошибаетесь. Я отнюдь не железный и уж точно не герой. Я, как и все, ною и жалуюсь, просто когда у меня болит сердце, я жалуюсь на пятку. — Ну, твои действия говорят об обратном, а это самое главное, — покачал головой Кокичи, словно отказываясь верить в мои слова. — В таком случае, следующие мои “действия” уж точно докажут, что я далеко не герой, — усмехнулся я в ответ, в моих словах сквозил едва уловимый оттенок кровожадности. — О чём ты? — удивлённо приподнял брови Мута, явно не ожидая такого ответа. — Пойду поговорить с одной беспринципной шайкой злобных чиновников коррумпированного режима, каким в большей или меньшей степени является всякий режим, — я улыбнулся, пытаясь скрыть напряжение. — Просто поговорить? — Кокичи посмотрел на меня с недоверием, его взгляд был полон сомнений. — Ну, а это уже как пойдёт, — пожал я плечами, не скрывая улыбку, которая всё ещё держалась на моём лице. Мута какое-то время молчал, обдумывая мои слова, но я видел, как в его глазах мелькнуло беспокойство. Он знал, что моя встреча с правлением не закончится хорошо. Но, возможно, именно это и нужно было сейчас — действовать, не оглядываясь на последствия, как бы они ни были тяжёлы. Ведь иногда единственный способ исправить ошибку — это принять вызов, каким бы рискованным он ни был.

***

Прежде чем отправиться устраивать революцию, у меня оставались пара нерешённых дел. Поэтому, чуть позже, после того как я всё-таки уговорил Кокичи поспать хотя бы четыре часа, я отправился на поиски Нанами и Шоко. Мне, скажем так, "повезло" застать их вместе: Нанами, получив очередное ранение во время зачистки Токио от проклятий, пришёл к Шоко для лечения. Что ж... хотя бы не придётся объяснять всё дважды. Идя по узким улочкам Токийской школы магии, которая когда-то служила лишь учебным заведением для будущих шаманов, я всеми своими чувствами ощущал напряжение и строгость, царящие здесь, словно сам воздух был пропитан духом войны. Звуки учёбы и тренировок, когда-то наполнявшие эти стены, сменились тягостным молчанием и приглушёнными голосами. Каждый уголок школы теперь дышал ожиданием, как будто само здание стало живым существом, готовым сражаться с нами бок о бок. И на это были веские причины: школа превратилась в настоящий бастион, откуда координировались все действия шаманов. Именно здесь проявилось первое серьёзное отличие от оригинального сюжета. Благодаря тому, что во время инцидента в Сибуе никто из шаманов не погиб, и благодаря нашей с Мехамару своевременной реакции и заранее подготовленному плану, нам удалось довольно быстро взять себя в руки и выстроить эффективную стратегию борьбы с текущим кризисом. Пока шаманы особого ранга разъезжали по Японии в попытках понять, что именно произошло, под предводительством четырёх шаманов первого ранга — Масамичи Яги, Нанами Кенто, Мэй Мэй и Ацуя Кусакабэ — была создана полноценная "военная машина", центр которой находился в Токийской школе магии. Эта структура объединила в себе все необходимые аспекты: от тылового обеспечения и сбора информации до организации прямых боевых операций. Масамичи Яга, обладая способностью к командованию, взял на себя организацию и координацию действий, следя за тем, чтобы каждый шаг был продуман до мелочей. Нанами, с его аналитическим умом и железной волей, курировал оперативные задачи, не позволяя эмоциям вмешиваться в расчёты. Мэй Мэй, с её обширными связями и финансовыми ресурсами, обеспечивала тыловую поддержку и собирала разведданные. Ацуя Кусакабэ, несмотря на свою скромность, оказался непревзойдённым стратегом, способным предвидеть ход событий на несколько шагов вперёд. В итоге, благодаря большому кадровому резерву и поддержке с моей стороны и стороны Кокичи, была создана структура, способная противостоять любым угрозам и обеспечивающая устойчивость в столь трудные времена. Конечно, такая централизация сил шаманов была обоюдоострым мечом. С одной стороны, это позволяло эффективно использовать ресурсы и боевую мощь шаманов, оперативно реагировать на любые угрозы. Но с другой стороны, такой шаг был беспрецедентным: никогда прежде столько могущественных шаманов не объединялись в одну группу, тем более под эгидой Токийской школы магии, а не официально признанного правления. Странная формулировка, не правда ли? Если говорить по-простому, по-пацански, то формально мы не имели права делать всё то, что тут устроили. Впрочем, мне было насрать. Но вот у некоторых личностей, и даже целых групп, уже возникали вопросы, ведомые скрытыми течениями, которые контролировались правлением шаманов. Как гласит одна мудрость: как и в любой другой войне, политика зачастую идёт вразрез с интересами военных. Именно поэтому на повестке дня стоит казнь директора и Юдзи, и именно поэтому Сатору Годжо не считают мучеником, а называют преступником... Эти проклятые лицемеры из правления! Я надеялся, что наша оперативность и решительные действия заставят их повременить с такими решениями, но, судя по всему, единственное, что их всё это время сдерживало, а точнее, единственный, кто их сдерживал, был Сатору. Теперь же, когда его нет, они почувствовали свободу действовать по-своему, не оглядываясь на возможные последствия. Впрочем… Может, это и к лучшему. Думаю, пришло время напомнить им, почему Сатору позвал меня в Токийскую школу. И ведь это было сделано не потому, что я не контролировал свою силу, как Юта… Да, давненько я не испытывал такого гнева. Даже во время сражения с Сукуной я такого не чувствовал. Наверное, это потому, что сейчас, когда на кону стоят жизни тех, кого я поклялся защищать, поведение этих ублюдков разочаровало меня настолько, что я перестал относиться к ним как к равному противнику, теперь они скорее препятствие, которое просто нужно убрать. “Пидоры, пропахшие старостью, забыли, с кем имеют дело. Что ж, я с радостью им напомню…” Однако прежде чем отправиться решать дела, придётся побеспокоить Нанами и Шоко, чтобы они присмотрели за школой в моё отсутствие. В конце концов, здесь теперь находятся сразу две критически важные “точки”: Звёздная Гробница и “база армии сопротивления”... — Я вроде бы предупреждала тебя не напрягаться, — покачав головой, "поприветствовала" меня Шоко, когда я вошёл в её кабинет, если это место так можно назвать. — Мне теперь и прогуляться нельзя? — я скептически уставился на неё. — Я по твоему лицу вижу, что ты что-то задумал, — оценивающе хмыкнула она, окинув меня своим характерным безэмоциональным взглядом. — Да и с чего бы тебе прогуливаться в таком месте? — Даже если я что-то и задумал, я бы всё равно прислушался и не напрягался… По крайней мере, не слишком сильно, — ответил я. — Я против этого, — неожиданно вклинился в разговор Нанами, который застёгивал рубашку, прикрывая перебинтованный торс. — Я ведь ничего такого не говорил, — я "непонимающе" уставился на него. — Одного слова "такого" уже достаточно, чтобы я был против любой идеи, которая взбрела тебе в голову, — хмуро произнёс Нанами. — Однако, даже так, я достаточно долго с тобой знаком, чтобы понять, что тебя беспокоит и куда ты направляешься. — Знаешь, даже Сатору был бы не против этого, уж тем более в нынешних обстоятельствах, — уверенно выразился я. — Тем более если это связано с Сатору! — парировал Нанами, и его голос звучал напряжённо. — Нам и вправду стоит начинать этот разговор? — я устало взглянул на него, понимая, что спорить с Нанами — всё равно что биться головой об стену. — Я, пожалуй, пойду, — закурив сигарету, пробормотала Шоко, явно пытаясь слинять по-тихому. — Нет, останься. Ты всё-таки единственный взрослый человек в этой комнате, который официально несёт ответственность за учеников Токийской школы, — Нанами покачал головой, решительно пресёк её попытку уйти. — Вообще-то я не учитель, — пробурчала Шоко, но осталась. — Что изменится, если я вырву с корнем проблему, которая мешает шаманам жить так, как надо? — не обращая внимания на ребячество Шоко, я обратился к Нанами. — Кто решил, как надо? — Нанами серьёзно посмотрел на меня, его взгляд был пронизывающим. — Обстоятельства, — коротко ответил я. — Даже Сатору не делал этого… — И на то были свои причины, — не дав договорить Нанами, я перебил его. — Однако в нынешнее время, когда перед нами стоит враг, какого мир шаманов никогда не видел, у нас за спиной находятся "трюмские крысы", которые готовы разбить наш корабль из-за своих "традиций", которые на самом деле всего лишь прикрытые под благородство попытки сохранить власть. — Ещё не был вынесен окончательный приговор по делу Юдзи, — возразил Нанами, но уже куда более спокойно, словно осознавая вес моих слов. — Не забывай про директора, — подметил я. — Тут он прав, — внезапно заговорила Шоко. Заметив пристальный взгляд Нанами, она лишь пожала плечами. — Что? Ты сам попросил меня остаться. В любом случае, то, что вместе с казнью Юдзи подняли вопрос с директором Ягой, — явный признак того, что наверху уже всё решили. Вопрос лишь в том, почему они тянут с окончательным решением. — Они не могут найти палача, — хмыкнул я в ответ, ощущая в этих словах всю абсурдность ситуации. — Логично, — кивнула Шоко. — Тем более в случае с директором… — Даже если так, убийство членов правления шаманов не решит проблему, — Нанами всё равно покачал головой. — Именно поэтому даже Сатору не пошёл на этот шаг. — Ты кое в чём ошибаешься, — ответил я. — И в чём же? — Нанами скептически уставился на меня. — Ситуация, в которой нахожусь я, отличается от той, в которой находился Сатору, — начал объяснять я, стараясь быть как можно более ясным. — Время сейчас далеко от мирного, и это меняет очень многое. — Хотелось бы сказать, что это повлияет на нашу затею, — заговорила Шоко, обводя взглядом комнату, как бы намекая на всё, что мы здесь устроили. — Но даже без них всё будет идти своим чередом. — Ты его поддерживаешь? — Нанами тупо уставился на Шоко, его недоумение было явно заметно. — Нет, я лишь говорю, что то, что он говорит, имеет смысл, — Шоко покачала головой. — Я бы никогда не поддержала ученика Сатору в убийстве… — То есть, если бы кто-то другой это сделал, то всё было бы нормально? — Нанами удивлённо оглядел Шоко с головы до ног, его выражение стало ещё более озадаченным. — Я же говорил тебе, она куда более жестокая, чем притворяется, — "тихо", сквозь зубы, прошептал я в сторону Нанами, в ответ получив приподнятую бровь и раздражённый взгляд женщины. — В любом случае, я не просил совета, — кашлянув, я решил перевести тему. — Я всего лишь прошу защитить это место, пока меня не будет. — По-твоему, до этого ты был нашим "хранителем"? — хмыкнула Шоко, случайно подавившись сигаретным дымом. — Я был сдерживающим фактором для всякого сумасброда, — спокойно ответил я, затем перевёл взгляд на Нанами, который резко замолчал. — Если ты думаешь, что после этого меня сделают ещё одним преступником на уровне Сугуру, то ты ошибаешься. На моей стороне будут сразу две великие семьи. Впрочем, даже если я и стану преступником, это не изменит того факта, что я буду бороться на вашей стороне. — Убийство меняет людей, особенно когда ты таким образом демонстрируешь свою власть, — хмуро вымолвил Нанами, его голос звучал напряжённо. — В таком случае, я, пожалуй, пойду на этот риск, чтобы обезопасить нас "с одной из сторон", — уверенно ответил я, мысленно возвращаясь к своей недавней аллегории о "трюмских крысах".

***

Вечерело, и над Токийской школой магии плавно разливался тёплый оранжевый свет заходящего солнца. Золотистые лучи, проникая сквозь редкие облака, окрашивали всё вокруг в мягкие оттенки — от глубокого янтаря до нежного розового, создавая атмосферу спокойствия и умиротворения. Контраст между строгими, холодными зданиями школы и этим тёплым светом создавал иллюзию, будто сама природа пытается смягчить суровую реальность. Я сидел на крыше самого высокого здания школьного комплекса, откуда открывался вид на всю территорию. Сверху можно было разглядеть множество мельтешащих фигур, и это зрелище наполняло меня странным чувством удовлетворения. Так совпало, что сегодня многие из ребят вернулись со своих миссий, и то, что недавно казалось пустым и безжизненным пространством, наполнилось новой энергией. Серые, строгие линии архитектуры ожили, обретя неведомое ранее тепло, как будто сама школа радовалась возвращению своих учеников. Вон, из школьного общежития вышли Мэгуми, Юдзи и Нобара, явно направляясь перекусить после долгого дня. Мэгуми шёл с привычным спокойствием, Юдзи — такой же энергичный, как всегда, что-то оживленно обсуждал, а Нобара с присущей ей дерзостью надменно хмыкала в ответ. Чуть позже к ним подбежал Дзюнпэй, которого Юдзи тут же крепко приобнял, сияя своей искренней улыбкой. Их улыбки добавляли еще больше тепла в этот момент. На другом конце комплекса Панда и Тогэ неспешно прогуливались; их фигуры казались расслабленными, но в их поведении было что-то, что заставляло меня подозревать, что они снова замышляют очередную шалость. Возможно, это будет что-то вроде кражи школьной формы других учеников — обычная для них проделка, которая всегда заканчивалась не так, как они рассчитывали. Чуть позже я заметил Нанами и Шоко, которые вышли из учительского здания и направились к пагоде, на крыше которой я сидел. Их шаги были медленными и расслабленными, но твердыми и уверенными. Эти двое, скорее всего, направляются на встречу с директором Ягой. И, наверняка, чтобы снова пожаловаться на меня и мои методы. В этот момент группа первокурсников из Токийской школы столкнулась с учениками из Киото, которые вернулись со своих миссий всего пару часов назад. Однако среди них были далеко не все — лишь Момо, Мива, Кокичи и Тодо. Как я понимаю, Момо и Мива обычно выполняют задания вместе, поэтому неудивительно, что их можно увидеть здесь, бок о бок. Кокичи, в последнее время, кажется, всё чаще проводит своё свободное время либо с Мивой, либо отдыхая от постоянного напряжения, вызванного использованием своей техники, в основном предпочитая быть рядом с Мивой, как будто её присутствие помогает ему восстанавливаться быстрее. “Каблучок растёт!” — я с гордостью кивнул в сторону парня. Среди всей группы особенно выделялся Тодо, как и всегда. Его мощная фигура, уверенные движения и громкий, заразительный смех мгновенно привлекали внимание. Он подошёл к Юдзи и, похлопав его по плечу с такой силой, что у любого другого это вызвало бы головокружение, разразился громким смехом, который эхом отозвался по всей территории. После этого он без лишних церемоний присоединился к уже довольно большой и разнородной компании, как будто он был её неотъемлемой частью с самого начала. Где же Норитоси и Май? Ну, как говорится: “Судьба этих двоих неизбежно разная!”. Норитоси, насколько я знаю, сталкивается с серьёзными проблемами в своём клане, которые я пока что не мог решить, да и, честно говоря, даже не пытался. Вмешиваться во внутренние разборки одной из великих семей — дело гиблое и неблагодарное. Это политическая трясина, в которую лучше не лезть, если хочешь сохранить свою свободу. А вот Май… Она, похоже, полностью погрузилась в свои “исследования”, как она теперь их называет. Девушка засела в своей комнате и не показывалась на людях уже два дня. Видимо, её захватило увлечение новыми возможностями своей проклятой техники, которые открылись перед ней после ритуала. К этому моменту группа учеников обеих школ приблизилась к столовой, где они неожиданно столкнулись с Цумики и Чосо. Забавно наблюдать, как Цумики, сестра Мэгуми, постепенно вживается в мир шаманов, становясь частью этого странного и опасного мира. Вон, даже с Чосо она нормально общается, хотя этот парень — та ещё "конфетка". Его мрачная аура и странное поведение могли бы отпугнуть любого, но Цумики, эта странная девушка, может найти общий язык вообще с любым… Что, впрочем, не удивительно, учитывая характер её младшего брата. Обведя взглядом всех этих людей, я не мог не улыбнуться. Именно этого я и добивался — да, сложная, да, со своими нюансами, но всё же счастливая жизнь… И именно жизнь. Видеть, как они все, такие разные, находят свое место, свою роль в этом хаосе, наполняет меня чувством глубокой удовлетворенности. Это уже не была мечта или цель, нет, теперь это реальность. Именно в такие моменты я чувствую, что вся моя борьба, все мои усилия были не напрасны. — Не присоединишься к ним? — вдруг, откуда ни возьмись, рядом со мной раздался голос. — Кому-то понравилось играть в куноичи? — ответил я, уклоняясь от вопроса. После чего слегка обернулся и увидел Маки, которая сидела рядом со мной. — Я до сих пор удивлена, что могу скрыться от твоих чувств, — дерзко произнесла она с лёгкой ухмылкой на лице. — Просто я всё ещё не восстановился, — ответил я. Это было правдой лишь наполовину. Даже после полной физической реабилитации мне всё равно будет сложно отслеживать Маки. После раскрытия истинного потенциала "Небесного ограничения" она стала поистине невероятно сильной. Её физическая мощь превосходила всё, что я когда-либо видел, а её скорость... Она была словно тень, неуловимая и мгновенная. В бою её движения стали настолько быстрыми, что даже мои глаза, привыкшие к высоким скоростям, едва успевали следить за ними. Её способность перемещаться практически беззвучно и внезапно появляться там, где её никто не ожидал, делала её опасным противником, а её новая сила внушала трепет даже в самых сильных шаманах этого поколения. — Как ты нашла меня на этот раз? — поинтересовался я, глядя на неё. — По запаху, — коротко ответила Маки. — И как, тебе понравился? — спросил я с провокационной улыбкой. — Ну, неплохо, — её ответ на мгновение ошарашил меня. Маки, заметив мою реакцию, наклонилась ближе, почти соприкасаясь со мной лицом, и продолжила: — А тебе мой? — Твой что? — инстинктивно выпалил я. — Мой запах, дурашка, — Маки улыбнулась. — Ты ведь тоже можешь его "видеть". — Мне нравится в тебе всё, — ответил я, наконец оправившись от её дерзости. Не давая ей возможности возразить, я обнял Маки, переместив её к себе на колени. — А когда это ты стала такой открытой? К моему удивлению, Маки не попыталась вырваться, хотя с её теперешней силой она могла бы сделать это легко. Вместо этого она расслабилась в моих объятиях, облокотившись спиной о мою грудь и положив голову мне на плечо. Однако я не мог не заметить лёгкий румянец, который появился на её щеках. — Думаю, после Сибуи, — прямо ответила она. — Хотя всё изменилось после того ритуала… И я не о своей силе. Просто… Когда я могу буквально услышать и почувствовать твою любовь ко мне, это так завораживает, что я больше не могу притворяться, будто между нами ничего нет. — Я рад, — коротко ответил я, делясь с Маки тёплой улыбкой, наполненной всеми теми чувствами, которые слова не могли передать. И в тот же миг я почувствовал на своих губах что-то мягкое и тёплое. Её поцелуй, такой короткий и нежный, словно прикосновение весеннего ветерка, оставил во мне ощущение покоя и уюта. Но прежде чем я успел наклониться к Маки для продолжения, её ладонь мягко остановила меня. — Это был успокаивающий поцелуй на удачу, — с лёгкой улыбкой сказала она, её глаза блестели озорством. — Зная тебя, я могу предположить, что если мы продолжим, ты явно сегодня не уйдёшь "очищать корабль". — Ты подслушала? — с удивлением спросил я, глядя на неё. — Не специально, — смущённо взглянула она в сторону, избегая моего взгляда. — И ты не собираешься меня останавливать? — поинтересовался я, пытаясь понять её намерения. — Почему я должна останавливать своего мужчину от чего-либо? — Маки покачала головой, её голос был тихим, но уверенным. — Я могу дать совет, могу помочь, но останавливать тебя я не стану. — Довольно жестоко, учитывая то, что я собираюсь сделать, — произнёс я, испытывая смесь горечи и восхищения. — Думаю, ты кое-чего не понимаешь, — Маки вдруг изменила позу, усевшись ко мне лицом к лицу, её глаза цвета золотистого янтаря словно заглядывали в мою душу. — Так же, как ты никогда не пытался остановить меня, даже в самых безрассудных и глупых начинаниях, так и я не буду вставать у тебя на пути, что бы ты ни задумал. Если ты хочешь вырезать правление шаманов, то так тому и быть. Я не брошу тебя из-за этого. В конце концов, в отличие от остальных, мы с тобой очень похожи, не так ли? Ты такой же, как и я, в нас горят амбиции. — Откуда ты знаешь эти слова? — удивлённо спросил я. — Глупая маска рассказала мне, — ответила Маки, положив голову мне на плечо, её голос стал мягче. — Но это не главное. Главное то, что тебе не нужно волноваться. Ведь что бы ты ни задумал, я всегда буду рядом, плечом к плечу, несмотря ни на что. Не знаю, что это была за проклятая техника, но её слова проникли в самое сердце, наполнив его покоем и теплом. И я просто растаял в её объятиях, ощущая её тело, её присутствие, как что-то родное и незаменимое. Проклятая техника: Любовь — Высвобождение Чувств! Пусть сейчас я этого не понимал, но Маки, девушка, которая всегда была чем-то одержима, теперь постепенно становилась одержима мной, а точнее — нашей любовью. И в будущем, когда мои идеалы столкнутся с общепризнанными в непримиримом противостоянии, она будет одной из немногих, кто останется на моей стороне...

*****

Больше глав на бусти: https://boosty.to/thirtythree_