Магическая битва: Шаман на полную ставку

Первое, что я увидел на лице Юдзи, было недоумение. Взгляд парня скользнул по разрушенному району и выжженной земле. Шок медленно сменялся ужасом, словно он не мог поверить в то, что видит. — Это... — его голос дрожал, будто он еле сдерживал слёзы. — Это... всё я... Прежде чем Юдзи успел закончить свою мысль, я применил один из любимых приемов моего деда — "отцовский лещ". Отчетливый звук пощечины эхом разнесся по округе. На лице Юдзи мгновенно появился красный отпечаток моей ладони. Парень замер на мгновение, уставившись в пустоту, а затем медленно перевел взгляд на меня, полный недоумения и слабости. — Есть такая фраза: «Мы ответственны за тех, кого приручили». Однако это полная чушь! — рявкнул я на ошарашенного парня. — Если ты пытаешься быть за кого-то ответственным, но сам его ненавидишь и презираешь, это не ответственность, а грёбаный мазохизм и глупый, никому не нужный героизм. — Но... Я не могу... Я слабак, который раз за разом подводит своих товарищей! — в этот момент плотина, сдерживающая накопленные переживания Юдзи, полностью развалилась. — Каждый раз, когда я думаю, что достаточно сильный, чтобы жить в окружении других людей, я сталкиваюсь с жестокостью и собственной беспомощностью! Каждый раз, когда я пытаюсь доказать ценность собственной жизни, каждый раз, когда я думаю, что смогу правильно умереть, каждый чёртов раз я ошибаюсь и мучаюсь! И вновь по округе разнесся звон пощечины. На другой стороне лица Юдзи появился новый красный отпечаток моей ладони. Его глаза расширились, он снова застыл, словно котенок, переваривая мои действия. — Знаешь, меня ужасно бесит вся эта философия “правильной смерти”, — я сделал короткую паузу, обведя окрестности взглядом. — В этом мире нет такого понятия, как "правильная смерть". Даже святые, умирая, испытывают сожаления. Как такой болван, как ты, может пытаться достичь чего-то столь невозможного? Правильная смерть? Это иллюзия, обман, который мы сами себе внушаем, чтобы оправдать свои действия или бездействие. Каждый из нас хочет верить, что его жизнь и смерть имеют смысл, что есть какой-то высший план. Но правда в том, что в жизни и смерти нет четких правил или гарантий. Они просто происходят, и мы должны принимать их такими, какие они есть. Жизнь — это борьба, каждое мгновение мы боремся за своё место в этом мире. И ты не исключение. Ты сильный, Юдзи, даже если ты сам этого не видишь. И настоящая сила не в том, чтобы избежать ошибок или страданий, а в том, чтобы продолжать идти вперёд, несмотря ни на что. Ответом мне было молчание. Юдзи молча опустил голову, словно не в силах найти слова. Чего я еще ожидал от этого парня? Подростковый максимализм, сочетающийся с тяжелой участью сосуда для злейшего и жесточайшего существа за всю историю мира шаманов, привёл к тому, что когда Юдзи столкнулся с чем-то столь ужасным и порочным, это почти полностью его сломило. Он был подавлен не только физически, но и морально. Юдзи был всего лишь подростком, который внезапно оказался в центре жестокой и беспощадной войны. Он не был готов к такому бремени, к тем темным и страшным вещам, которые ему пришлось увидеть и пережить. И эта борьба, эта постоянная напряжённость, разрушали его изнутри. Я видел это в его глазах, в его жестах, в его голосе. Он был измотан, истощен, и это оставляло на нем глубокие следы… Куда более глубокие, чем этот шрам на лице. Честно говоря, с самого начала я старался не допустить подобного. Такое бремя не должно было лежать на плечах обычного, пусть и немного сильного, парня. Однако даже для меня Сукуна оказался куда более жестоким и могущественным противником, чем я мог себе представить. В каком-то смысле, среди нас двоих, именно я должен был корить себя, ведь, в отличие от "слабого" Итадори Юдзи, такой "сильный" человек, как Ями Сукэхиро, допустил столь большую оплошность. Думаю, в данной ситуации самым виноватым, за исключением Сукуны, должен быть именно я. Слегка оклемавшись от битвы и куража, во мне мигом вспыхнула вина, которая так и норовила разъесть меня изнутри, словно ядовитая змея. Я уже давно перестал чувствовать вину за убийство “невинных”, все таки во время миссий случалось многое… Да, и как говорил Нанами: “Мир шаманов — это мир взрослых”, поэтому я уже привык нести это бремя. Однако, сегодняшнее событие все таки сумели зацепить омертвевшие струны моего сердца. Правда, в отличии от Юдзи, я мигом их обрезал… После сегодняшней ночи я больше не имел права на самоуничижение. — Послушай, Юдзи, — я привлёк его внимание к себе, стараясь говорить мягко, но уверенно. — Слабость — не порок. Люди изначально слабы. И именно из-за того, что одному быть страшно и, в какой-то мере, даже неправильно, существуют такие понятия, как товарищи, друзья и семья… Я остановился, не закончив свою мысль. Протяжно вздохнув, я вдруг осознал, что мои слова вряд ли смогут успокоить Юдзи. Сейчас, наверное, последнее, о чём он думает, это о том, чтобы снова подпустить к себе близких. Если так, мне нужно выбить из его головы эти глупые мысли и вбить на их место что-то более адекватное. — Ай, — вскрикнул Юдзи, сжимая голову в месте, куда прилетел мой кулак. — Ты почему кулаками размахиваешь? — обиженно заговорил парень, потирая ушибленное место. — Я не знаю, есть ли правильная трактовка твоей так называемой "правильной смерти", — я проигнорировал обиженное выражение Итадори и, скрестив руки на груди, заговорил куда более серьёзно. — Но с моей точки зрения, это точно не смерть в окружении друзей. Ведь я думаю, что такая смерть — это трусость, из-за которой ты хочешь окружить себя теми, кому доверяешь, в надежде, что они тебя спасут. Но это жалко и не достойно! С моей точки зрения, правильная смерть — это смерть мужчины, который, несмотря на все невзгоды, не отвернулся от людей, которые его любят, и от своих идеалов, которые он преследовал при жизни. Несмотря на слабость, несмотря на чувство вины. К сожалению, мы не выбираем себе смерть, и именно поэтому не можем умереть правильно. Но мы можем встретить её достойно, чтобы нас запомнили как мужчин. Юдзи внимательно слушал мои слова, его лицо постепенно прояснялось. Сначала он выглядел растерянным, глаза блуждали, словно он пытался найти что-то, за что можно зацепиться. Постепенно его взгляд становился более сосредоточенным, он потёр красную щёку, его дыхание начало выравниваться. Было видно, как в его голове сражаются противоречивые мысли и эмоции. Он не знал, как принять мои слова, но чувствовал, что в них есть что-то важное, что-то, что может помочь ему выйти из тьмы, которая его окружала. Я мог видеть, как его плечи чуть расправились, а осанка стала более прямой. Это был знак, что мои слова начали проникать глубже, что они затронули что-то важное внутри него. Его глаза больше не казались такими пустыми и полными отчаяния. Появился проблеск понимания, проблеск решимости. Он не был готов сдаться, несмотря на весь ужас и боль, которые испытал. Его переживания были почти осязаемы, словно я мог чувствовать его внутреннюю борьбу, его стремление найти свою силу, несмотря на все преграды. Это было как наблюдать за тем, как маленький огонёк надежды начинает разгораться в полной темноте. Юдзи боролся с собой, но в этой борьбе он находил что-то новое, что-то, что могло помочь ему двигаться вперед. Я видел, как его руки сжались в кулаки, как он глубоко вдохнул, словно набираясь смелости. Он наконец поднял на меня взгляд, в его глазах больше не было той слабости, которая была раньше. Теперь там была решимость, желание бороться и не сдаваться. — Ты говоришь прямо как Тодо, — наконец сказал он, его голос был мягким и даже чуть-чуть дерзким. — Этот парень сделал тебя своим братом не просто так, — хмыкнул я в ответ. — Ты съел палец грёбаного Рёмена Сукуны, Короля Проклятий! Так что имей мужество принять последствия своих решений. Даже если это будет значить побратимство с таким остолопом, как Тодо. Юдзи усмехнулся, в его глазах появилась искра решимости. Он выпрямился, и в его взгляде снова появилась твёрдость. — Я понял, — сказал он, крепче сжав кулаки. — Я больше не буду убегать. — Вот и отлично, — я похлопал его по плечу. — Вперёд, нам ещё предстоит много работы. И прежде чем Юдзи успел даже кивнуть, я подхватил парня за шкирку и рванул вперёд. Его ноги оторвались от земли, и он повис в воздухе, удивлённый моими действиями. Ветер засвистел в ушах, и мир вокруг нас размывался в быстром движении.. Быстрый анализ моего состояния показал, что моё "Усиление" продлится ещё пару минут: в лучшем случае минуты четыре, в худшем — чуть меньше двух. Это значило, что времени у нас было крайне мало. Нет, я, конечно же, не собирался вступать в смертельную схватку с Кэндзяку и Ураумэ… На сегодня мне хватило и одного Сукуны. К тому же, была проблема с моим запасом проклятой энергии, который почти исчерпался. Даже несмотря на то, что объем моей проклятой энергии все еще были сравнимы с одним пальцем Сукуны, этого всё равно было бы недостаточно, чтобы сразиться со столь опытными и сильным шаманами из древней эпохи. Более того, я ощущал явную нестабильность моей духовной энергии. Эта нестабильность была вызвана не тем, что я почти полностью ее истратил, а скорее тем, что я почти разрушил ту стену, что отгораживала меня от следующей последовательности. Из-за этого мне было намного труднее использовать какие-либо “духовные способности”. Не говоря уже о Заклинаниях и Аспектах, даже использование духовного зрения, которое я мог поддерживать круглосуточно, теперь вызывало трудности. Каждое мгновение казалось, что моя энергия может взорваться или исчезнуть. В данной ситуации, любое напряжение могло привести к катастрофе, и поэтому я решил не рисковать. Устойчивость моей духовной энергии была нарушена, и это мешало мне полностью сосредоточиться на бою. "Рёмен Сукуна... Если к следующей нашей встрече я не стану в два раза… нет, в три раза сильнее, то я, скорее всего, не переживу её," — мысленно произнес я, ощущая холодный пот на спине. Эти слова эхом прозвучали в голове.

***

Прежде чем отправиться пафосничать перед коллегами-шаманами, я всё-таки забежал в ближайший магазин одежды, чтобы прикрыться. Тот взрыв забрал жизнь не только Дзего, но и разрушил мою одежду. О втором я грустил намного больше, даже если это были обычные шмотки, купленные в первом попавшемся магазине в Сибуе. Вдобавок к новым вещам, которые сидели на мне ну просто идеально (а как иначе? Краденое носится легко и приятно), я прихватил пачку сигарет и сразу же ее открыл. Дело было не в том, что я ужасно хотел курить. Вовсе нет. Всё дело было в следующем: когда я был на восьмой последовательности, я не был достаточно силен, чтобы сражаться с проклятиями особого ранга напрямую и в одиночку. По крайней мере, пока мой старик не натолкнул меня на идею создания “Связующей клятвы”. Тогда у меня было мало возможностей как-либо усилить себя, и наличие связующей клятвы оказалось очень и очень полезным. Со временем я стал меньше полагаться на эту часть своей силы, но это не означало, что я ее отбросил. Просто не было подходящего момента для ее использования. Воспоминания о том времени вызывали у меня легкую ностальгию. Я помню, как учился адаптироваться, искать слабости и использовать каждую мелочь в свою пользу. Старик всегда говорил, что связующая клятва — это дамоклов меч, который шаманы занесли по собственной инициативе. Впрочем, в борьбе против проклятий все средства хороши, и именно поэтому старик на научил меня этому, а в последствии даже помог усовершенствовать мою связующую клятву. “Пачка сигарет” — так называлась моя связующая клятва, которая связывала меня с самим собой. Работает это следующим образом: я полностью запечатываю свою проклятую энергию на время, пока не выкурю полную пачку сигарет. За каждую сигарету я восстанавливаю одну двадцатую объёма своей проклятой энергии. Данную клятву я обычно использовал в двух случаях: первый — как сейчас, когда моя проклятая энергия почти исчерпана. Если я выкурю всю пачку, то смогу полностью восстановить свой запас проклятой энергии. Второй случай — это подготовка к сложной битве. За каждую выкуренную сигарету объём моей проклятой энергии возрастает на пять процентов, а значит, в конце концов, при идеальном выполнении клятвы, я смогу использовать двести процентов своей максимальной энергии. Сила, которую предоставляет эта клятва, поистине невероятна. Однако и ограничения столь же жестоки. Во-первых, невозможность использовать проклятую энергию в течение всего времени выполнения клятвы. Во-вторых, лимит количества раз, когда я могу задействовать клятву, установлен на один раз в день. Эти ограничения не позволяют использовать её в пылу битвы, в отличие от клятвы Нанами. С другой стороны, это является невероятным “чит-кодом”, который может подарить мне вторую жизнь или усилить перед битвой с “боссом”. Почему же я не использовал свою связующую клятву перед битвой с таким рейд-боссом, как Сукуна? Потому что после него мне предстоит столкнуться ещё с двумя. И именно на этот случай я и оставил клятву. “Хотя, если говорить совсем уж откровенно, изначально в мои планы не входила битва с Сукуной. Я, конечно, подготовился к самому худшему, но всё же надеялся просто пройтись катком по Сибуе, изгоняя одно проклятье особого ранга за другим…” — я мысленно вздохнул от всей той головной боли, которую принес с собой Король Проклятий. К тому моменту, когда я закончил первую сигарету, перед моим взором открылась широкая площадка, заполненная множеством знакомых лиц. В центре внимания находилась группа шаманов, среди которых выделялись Юта стоящий чуть впереди остальных, прикрывая остальных. Словно в замедленной съемке, я видел, как к парню приближается огромная масса льда… Зная Юту, он и сам справился бы с подобным уровнем угрозы. Единственное, что его стесняет и не дает возможности полностью реализовать свою силу — это наличие друзей и коллег за спиной. Ну, думаю, именно поэтому я здесь! Прихватив Юдзи чуть покрепче, я по максимуму напряг мышцы ног, после чего резко оттолкнулся от земли, оставив за собой вмятину диаметром в десять метров. При максимальном напряжении мышц происходит выброс адреналина, который усиливает сократительную способность мышечных волокон, увеличивая их силу и скорость. Адреналин также стимулирует высвобождение глюкозы и жирных кислот в кровь, обеспечивая быстрый доступ к накопленной в организме энергии. По-итогу, простое “напряжение” моих икр и бедер увеличило мой импульс до таких высот, что я скорее телепортировался, чем двигался в пространстве. Основываясь на одном своем движение, к которому я приложил усилие, могу с уверенностью предположить, что сейчас с чистой физической силой, даже без проклятой энергии, мне не было равных в этом мире. Даже Юта, максимально укрепившись своим безумным объемом проклятой энергией был слабее меня. Возможно, единственный, кто смог бы мне хоть что-то противопоставить, был Тодзи Фушигуро, однако, даже он вряд-ли бы совладал со мной сейчас. Жаль правда, что такое могущество скоро сыграет со мной злую шутку и через пару минут я буду валяться на земле, раздирая глотку от боли, пока судороги моих изношенных мышц будут ломать мне кости и суставы. Но это проблема будущего меня, а сейчас есть дела поважнее. Одной кинетической энергии от моего приземления было достаточно, чтобы напрочь снести весь лед, который направлялся к Юте. В то же время, я заметил своим боковым зрением золотистую тень, приземлившуюся по другую от Юты сторону. Интересно, чем эта женщина занималась, пока все, кто здесь находился, надрывали задницы? — Сколько же времени прошло, Гето-кун. Могу ли я теперь услышать ответ на свой вопрос? — первой из нас заговорила Юки, встав в милую позу. — Какой тип девушек тебе нравится? — Цукумо Юки! — Кэндзяку оскалился, смерив взглядом высокую женщину, после чего перевел взгляд на меня. — Сукэхиро Ями, а ты повеселился. — Сукуна проиграл? — ошарашенно прошептал Ураумэ, глядя на Юдзи, которого я всё ещё держал под боком. — Это было легче, чем я ожидал, — проигнорировав мужчину со шрамом на лбу, я обратился к беловолосому монаху. Столь высокомерные слова, пропитанные моей духовной энергией и [Провокацией], сыграли на чувствах этой преданной мрази как нельзя лучше. Единственной причиной, по которой Ураумэ не напал на меня, была выставленная перед монахом рука Кэндзяку. — Сейчас не время, — коротко высказался псевдо-Гето. — У вас какой-то любовный треугольник? — обратилась ко мне Юки, наклонив голову набок и подперев пальцем щеку. — У меня, тебя и псевдо-Гето? — я улыбнулся, думая об этой ситуации. — Хм… И вправду! — Юки ударила кулаком о ладонь, словно осознав что-то. — Каждый из нас идет к одной и той же цели, но разными путями. Это так романтично, — женщина перевела взгляд на Кэндзяку. — Ты ведь всё ещё помнишь, тот наш разговор… О том, как создать мир без проклятий? — Что-то припоминаю, — Кэндзяку явно был не против ещё немного поиграть с нами. — Люди — довольно удивительные существа… — мечтательно заговорила Юки. — Сколько перед ними не стояло преград, они всегда могут их преодолеть. И сейчас человечество стоит на пороге новой эволюции. Их сдерживает лишь неопределенность нескольких методов для достижения новой ступени. С прошлого раза и по сей день я не оставляла поисков метода по избавлению людей от проклятой энергии. А что насчёт тебя? — Планы слегка изменились, — пожал плечами Кэндзяку, после чего взглянул на меня. — А вот у нашего младшего явно всё схвачено. Или я ошибаюсь? — Не знаю, о чём ты, — я лишь пожал плечами. У меня не было никакого желания раскрывать хоть что-то этому древнему ископаемому. — Оптимизация проклятой энергии, — не обращая на мой ответ внимания, высказался Кэндзяку. — Эй, — нас вдруг прервал Юдзи, который ткнул меня плечом в бок. — От всех ваших разговоров у меня кажется заболела голова… А нет, у меня просто затекла шея, потому что ты держишь меня как мешок с картош…! Прежде чем парень договорил, я выпустил его из своей хватки. Впрочем, он всё-таки успел отреагировать и приземлился на ноги, словно кошка. Он стал сильнее… — Я думал, ты бросила свою идею двенадцать лет назад, после смерти Тодзи Зенина, — Кэндзяку обратился к Юки, не обращая внимания на сосуд Сукуны. — Ну, вообще-то после нашего с тобой разговора я решила вернуться к истокам, — Юки лишь слегка пожала плечами. — Кроме того, твой метод далеко не идеален. Без барьера Тенгена тебе точно не обойтись, а его использование означает, что шаманами станут жители лишь одной страны… Монополия на такую силу не доведёт до добра, а скорее даже наоборот, всё станет только хуже. Живые люди станут лишь энергетическим ресурсом и живым тактическим и стратегическим оружием. Подобный мир слишком далек от того, к которому я стремлюсь. Юки Цукумо смерила меня и Кэндзяку суровым взглядом. — Ваши методы, несмотря на всю их амбициозность, ведут к деспотии и страданиям, — продолжила Юки. — Мне не нужен мир, где люди живут в постоянном страхе перед теми, кто контролирует проклятую энергию. Это будет мир тирании, а не эволюции. Я хочу видеть человечество свободным от проклятий, но не ценой утраты человечности. Что я мог сказать на этот счёт? Ничего. Я не собирался оправдываться, ведь мой план заключался в трансформации всего человечества. Говорить об этом вслух было бы безумием. Как минимум, мне никто не поверит, как максимум, мне поверит Кэндзяку и заинтересуется мной больше, чем мне нужно. Поэтому молчание было единственным правильным ответом, который поможет мне продвинуть мой план дальше. В отличие от меня, Кэндзяку задорно рассмеялся: — И что с того? У нас с тобой разные цели. Меня не заботит ни мир без проклятых духов, ни мир во всём мире, — сделав короткую паузу, Кэндзяку взглянул на свои руки. — Шаманы, не-шаманы, проклятые духи. Все они лишь дают проклятой энергии возможность воплотиться в людях… И всё же человеческий потенциал так до конца и не раскрыт. Я пытался сделать всё сам, но всё было тщетно. Ни одному моему творению не дано выйти за рамки моего собственного потенциала… Вокруг раздался громкий зевок, из-за чего Кэндзяку вдруг запнулся, а шаманы, собравшиеся рядом, взглянули на одного единственного человека… — Хватит ныть, как чертова киска, и делай то, что собрался, — я смерил этого “бедняжку” скучающим взглядом. — Потенциал, бла-бла-бла, не могу, бла-бла-бла, ей-богу, я как будто говорю с Дзюнпэем, а не с тысячелетним дедом. Ты кто, эмо-нытик? А что с твоим образом доктора-зла? Я разочарован! В каждом моём слове была использована [Провокация]. Весь этот “трэш-ток” был предназначен лишь для одного — чтобы этот мужик со швом на лбу наконец-то сделал то, что должен был! Потому что я чувствовал, что моя выносливость на исходе, а этот ублюдок всё пиздит и пиздит. А оставаться в этом месте обессиленным я ой как не хотел. Мысли о том, чтобы сражаться с ним, у меня не было, как я уже говорил, он должен исполнить свою роль. — И вправду, — Кэндзяку пытался скрыть это, но я отчётливо увидел, как его челюсть крепко сжималась и разжималась пару раз. — Всё-таки, я уже извлек проклятую технику. — Где-то здесь же есть проклятый дух по имени Махито? — Юки обернулась к шаманам, стоящим позади нас. — Ну, тот, что вмешивается в чужую душу. Где он? — Он его съел, — Тодо мгновенно ответил, указав пальцем на Кэндзяку. — Чего?! — Инертная трансформация! — вскрикнул Кэндзяку, после чего ударил рукой по земле. В следующее мгновение над нашими головами загорелся причудливого вида знак, напоминающий смесь иероглифа и тех триповых изображений из теста Роршаха. — Удалённая активация проклятой техники?! — Юки в шоке уставилась на небо. — Вот оно… начало новой эры! — возбужденно выкрикнул Кэндзяку, раскинув руки в стороны, словно пытаясь обнять мир.