страшно.

что происходит с принцессой, когда заканчиваются титры и любые силы на продолжение жизни? принц продолжает вычесывать гриву коню? а конь все еще остается белоснежным? или же его шерсть покрывается грозовыми тучами, как и небо, что сгущает краски над головой? чудо, что случается вопреки? несмотря на что? принцесса ведь служанкой оказаться может, а принц он же вовсе не прекрасный, а колдун злой, что в подвале темном зелье варит, да в обед подливает его невзначай так, отравляя. уверен ли ты, что волшебница — тетя родная, маску не носит? разве не вьются в голове мысли, что они с колдуньей сестры кровные? а может одно лицо? ты сможешь сказать «нет»? а без кавычек? против ветра пойдешь? спиной или лицом? в поле ведь один не воин, насколько сильно ты веришь в скрытые фразы, насколько сильно ты веришь в них? привыкаешь к счастливым финалам, радуешься им, плачешь, смеешься, ведь так и должно быть. нет? только... только, как поверить в сахарный замок, если он плавится на твоих глазах? лера откровенно паршиво ситуация эту описать может, да и не пробует вовсе. знает ведь заранее, что не выйдет, плохо получится. кажется, это называется «опустить руки»? да у нее еще и голова в придачу склоняется. когда переходишь грань между «я буду верить в то, что в Англии черные кошки приносят удачу» и «мне становится сложнее различать черное и белое, ведь все сливается в мокрое серое» — откровенно становится страшно. начинаешь пугаться не только мурашек, что удушающе крадутся вдоль лопаток, но и собственных пальцев, что в темноте слеповатой никак выключатель не могут найти. — не уходи, — вырывается у неё в последний момент. коля замирает на пороге. — пожалуйста, — хрипит она. парень оборачивается. но на лице его написано равнодушие. а в глазах такое больное, но честное: «прости, я не останусь». опустив глаза, лера несколько секунд, словно заведённая, качает головой из стороны в сторону, а затем разворачивается на пятках и уходит в спальню. глуша рыдания ладонями, крепко прижатыми к лицу, она опускается на прохладный ламинат комнаты, где больше никогда снова не появятся его вещи. он всё забрал. ещё до того, как она вернулась. он заранее знал, что их последний разговор ничего не изменит. всё уже поменялось. просто он больше не чувствует. услышав, как за ним закрылась входная дверь, брюнетка подтягивает колени к лицу и, не сдерживаясь больше, позволяет себе разрыдаться в голос. они же ссорились постоянно. кричали, били посуду, собирали свои вещи, чтобы уйти, несколько раз в месяц. но не могли друг без друга. вообще. никак. «я был и буду всегда с тобой». а теперь всё. она точно знает. и одна только эта мысль причиняет ей столько боли, что лера невольно думает: «больше всего на свете я бы хотела не знать тебя». и, кажется, будь у неё возможность обернуть время вспять, вернуться к началу, она бы не согласилась пройти это снова, зная, как в конце будет больно, как душу будет рвать на куски, как сердце разобьётся на миллионы-миллионы осколков, которые воедино не сможет собрать даже самый искусный ювелир. лере страшно. страшно, когда она остается одна в чужой квартире. страшно, когда среди безликих сутулых спин она вдруг начинает чувствовать себе одинаковой, такой же монотонной, как и идущие впереди. страшно, когда телефонные гудки сливаются в однообразный шум и растекаются по квартире липкими пятнами, марая пыльные клавиши одиноко стоящего пианино. она бродит по квартире серым призраком, слоняясь между кухней и балконом — выпить и покурить. иногда в прихожей раздаются громкие удары в дверь, и металлическая заслонка содрогается, протяжно скрипя под тяжелыми ботинками извне. но лера чаще всего просто пропускает этот момент — ее слишком донимают собственные демоны. она не задерживается здесь надолго — не выносит тяжести одиночества, безвольно прогибаясь и позорно отступая назад. коля не замечает ее, делая вид, что просто очередная тень выбралась наружу из его прошибленной грудины. выбралась, чтобы похозяйничать, а затем скрыться в тени, поджав губы. лера ведь и вправду за последние полгода успела стать его тенью, что против воли дергалась нитями за ним. он вправо — она за ним. он влево — вздрагивает, обдирая руки, но за ним. коле было весело первое время развлекаться, фальшиво дергая и наблюдая, как лера скулит, запутываясь лодыжками в сетях-переплетениях. весело до тех пор пока он просто больше не смог не замечать девственной крови у нее на запястьях. все так быстро летит к чертям, а ты даже не успеваешь обернуться. лере страшно. страшно, когда она, утирая тыльной стороной ладоней колючие слезы, хлопает дверью. страшно, когда разбитый вдребезги телефон отправляет такое жалкое «коля, позвони мне потом, ладно?». страшно, когда он вдруг не приходит на следующий день. не приходит через неделю, месяц. страшно, когда к ее собственным демонам вдруг начинают присоединяться еще и его. мы все верим в хэппи-энды, но разве они не всего лишь безумная выдумка нашей фантазии?