По ту сторону моста

      Стопа осторожно касается лепестков у подножия моста, проверяя его на прочность. Бархатцы же, нарушая все законы физики, не рассыпаются, а держатся, будто ступили на землю, разросшуюся травой. Вторая стопа делает медленный, всё ещё неуверенный шаг, но лепестки держаться так же крепко, поэтому следующие шаги постепенно становятся увереннее.       Гектор смотрит — у него перехватывает дыхание. Мост буквально светиться под его ногами и переливается нежным сиянием. Он впервые видит что-то подобное и оттого не может отвести взгляда от этого зрелища.       «Как в сказке» — думает Гектор.       Он идёт по мосту так, словно находится во сне. Вокруг ходят другие мертвецы, которые тоже как и он хотят увидеть свои семьи в этот чудесный день, однако Гектор не акцентирует на них своё внимание. Ему важно другое.       Его что-то тянет. Он не знает что, но он чувствует, как будто его подталкивают вперёд. Гектор не сопротивляется этому чувству, наоборот, улыбается во все зубы и начинает бежать. Нагибается, окунает ладони в светящиеся цветы, набирает небольшую кучу, поднимает руки и лепестки рассыпчато падают вниз над его черепом. Гектор смеётся как в детстве — он не знает почему.       Может это воздействие мертвоцветов, а может на него так повлиял праздник. В конце концов, это его первый dia de los muertos, что он проводит мертвецом! Многие ассоциируют этот день с чем-то приятным, чудесным, по-настоящему тёплым и интригующим, ведь в этот день объединяются целые семьи — и живые, и мёртвые.       Гектору рассказывали много историй про этот праздник. Кто-то проводил его в кругу приятелей, кто-то с бокалом balché, кто-то ни минуты не мог усидеть на месте и мчался в пляс и танцы, чтобы потом вернутся домой полностью уставшим. Но сначала они посещали родственников и близких в мире живых.       Гектор решил не быть исключением: постарался прийти как можно раньше, терпеливо простоял очередь и чётко отвечал на вопросы агента, чтобы он смог быстрее найти нужную книгу с его фотографией.       Теперь же стойка агентов позади, как и весь город мёртвых. Вдали фонари мерцают ярким светом, создавая ощущение звёздного неба.       Однако сейчас не до этого. Его ждет в мире живых семья — он обещал вернуться ещё до своей смерти, а Гектор старается держать свои обещания, особенно которые дал своим близким.       Он не помнит, сколько времени шёл по мосту, но вскоре перед глазами показывается знакомая местность — кладбище Санта-Сецилии.       Он был здесь не часто, но он помнит, как на праздник находился здесь с Имельдой — он помогал ей ухаживать за надгробиями её родственников. Было немного неловко, учитывая что ни чем подобным Гектор ни разу не занимался ( хоть в приюте они и праздновали dia de los muertos, по кладбищам они не ходили ), но он был рад ей помочь.       Стопа касается земли и Гектор проходит в кладбище. Вокруг него большое количество надгробных плит и крестов с алтарями, украшенные лентами к празднику, много-много лепестков бархатцев, выстроенных в дорожки, а ещё много свечей, что освещают местность спокойным пламенем. Ещё здесь множество живых людей, что пришли навестить умерших и не успели уйти — не удивительно, Имельда рассказывала ему, что иногда за ухаживаниями надгробий уходит весь день. Среди живых и мертвецы — они печально улыбаются, смотря в глаза родным, переговариваются с ними, будто они их слышат, аккуратно складывают подношения с их алтарей в корзины. На фоне живых людей они кажутся полупрозрачными.       Гектор делает пару шагов и тихо ойкает, когда сквозь него пробегает девочка. Ах, верно, он ведь тоже теперь полупрозрачен как дух.       Здесь по своему красиво и может Гектор хотел бы остаться здесь подольше, поискать свою могилу ( если она вообще здесь, а не в Мехико... ), но он снова чувствует, как что-то продолжает его тянуть дальше. Гектор идёт — и видит как под ногами с каждым шагом светятся лепестки бархатцев.       «Не зря значит говорят, что дорожки указывают мёртвым путь» — хмыкает Гектор, продолжая идти.       Следуя светящейся дорожке, он выходит из кладбища прямо к площади. Здесь уже во всю проводят карнавал мёртвых. Вокруг десятки людей с разукрашенными в черепа лицами, девушки в ярких платьях и сложными причёсками, что украшены цветами, парни в костюмах мариачи и больших шляпах. На сцене, где когда-то пел Гектор вместе с Эрнесто, сейчас выступают другие музыканты. Кругом музыка от инструментов, топот от ходьбы и танцев, весёлый смех. Гектора окутывают воспоминания, когда он смотрит на это зрелище.       Ему всегда нравилась площадь, особенно за эту атмосферу, витающую повсюду.       Гектор идёт дальше, к улицам. Здесь уже намного тише, чем на карнавале, но так же как будто бы уютнее. Поднимешь взор — встретишься глазами с papel picado, что развесили над домами. Тут всё так же встречаются люди в красочных нарядах и разукрашенными лицами, много бархатцев, а ещё всё так же много свечей — настолько, что несмотря на ночное время суток тут очень светло. Около многих домов можно встретить алтари; они выглядят чуть обширнее, чем алтари с кладбища, но и в тех, и в тех заложено одинаковое количество заботы, уважения, любви и почтения к умершим. Иногда можно встретить знакомые лица — соседей с их семьями, а вместе с ними и их умерших родственников. И так хочется Гектору порой поздороваться, да он вовремя вспоминает, что его не услышат.       Вдруг краем глаза он видит слишком знакомые ворота — ворота его дома. Ох, как же давно он здесь не был.       Внешне дом почти никак не изменился — разве что рядом появилась небольшая пристройка ( Гектор обязательно потом посмотрит что там ). Ворота и стены украшены гирляндами, а ещё бархатцами.       Гектор задерживает на мгновение дыхание и смотрит под ноги — лепестки ведут его туда. Подходит ближе, колеблется пару секунд, а затем резко выдыхает.       «К чёрту» — и заходит внутрь.       Во дворе, как и на улице, довольно светло, ведь над головой горит длинная гирлянда, напоминающую маленькие лампочки. Вместе с ней развешаны и papel picado — яркими цветами с разными вырезными рисунками мелькают перед глазами, вызывая улыбку. Кое-где расположены фигурки скелетов или черепов. На земле дорожки из лепестков всё ещё продолжаются, но ведут уже к дверям, где и обрываются. Неподалёку от входа в дом расположен вынесенный стол, что ещё не успели заполнить большим количеством еды.       По крайней мере Гектор надеется на это. Он не хочет думать о том, что его драгоценной семье не хватает продуктов на праздник...       Вдруг со стороны слышаться два похожих голоса:       — А я тебе говорю, нужно побольше гирлянд поставить!       — А я тебе говорю, что и так достаточно!       Гектор поворачивает голову и улыбается, закатывая глаза. Оскар и Фелипе — его юные шурины — хоть и дружные братья, но очень часто устраивают перепалки из-за мелочей. И эти перепалки происходят настолько часто, что Гектор сомневается о их серьезности.       Гектор может знает их не очень хорошо, однако он уже успел привязаться и соскучится по этим мальчишкам. При его жизни они не редко проводили время вместе, порой выходили на совместные прогулки ( особенно после рождения Коко ), а иногда Гектору приходилось выручать их обоих — например если они разбивали одну из любимых ваз их драгоценной старшей сестры.       Сейчас они выглядят раздражёнными, поэтому можно предположить, что они так уже долго выясняют отношения.       — Опять спорите, да, сорванцы? — Гектор по привычке уже хочет взлохматить их волосы, однако его руки проскальзывают сквозь близнецов, отчего Гектор чуть не падает. — Оу, да, забыл...       Вместо этого он неловко чешет шейные позвонки, натянуто улыбаясь. Он очень любил так тормошить прилежно расчесанные причёски Оскара и Фелипе, чтобы потом смотреть как они недовольно возмущаются в его сторону. Только Гектор забыл, что мертвецы не могут-то особо касаться живых людей.       — Думаю гирлянд и так достаточно. — доносится родной голос сзади. И пока Оскар показательно высовывает язык недовольному Фелипе, у Гектора кажется бегут мурашки.       Имельда стоит у двери, скрестив руки и покачивая головой. За столько времени она ничуть не изменилась: волосы всё так же убраны в строгую аккуратную причёску, на ней всё то же любимое ею фиолетовое платье, взгляд такой же проницательный, глубокий. Разве что краше стала — Гектор всегда говорил ей, что она с каждым днём всё прекраснее и прекраснее, а сейчас перед глазами видит подтверждение своих слов.       Она выглядит довольно уставшей, поэтому опирается плечом о двери. Под глазами виднеются синяки, что хотели скрыть макияжем, но Гектор всегда мог понять, когда его жена не в лучшем состоянии.       Он подходит к ней и невесомо кладёт костлявую руку ей на скулу ( чтобы не прошла сквозь! ) , поглаживая фалангами пальцев россыпь веснушек. Не выдерживает и нежно целует её в висок.       — Как же я скучал по вам, mi familia... — шепчет Гектор, прикрытыми глазами задерживая взгляд сначала на любимой, а потом на своих опять споривших шуринах.       — !Mami¡ !Mami¡— Внезапно Гектор слышит быстрые приближающиеся шажки. Он сразу узнаёт чьи и его улыбка становится только шире.       Его дочь Коко — маленькая принцесса, которая покорила Гектора одним взглядом на неё. Одна из главных причин, почему он решил закончить тур...       Помниться ещё находясь в гастролях Гектор каждую ночь играл их колыбельную, ведь знал, что где-то там в Санта-Сецилии сидит его кроха и ждёт его. Жаль что она не дождётся...       — Пошли, что я тебе покажу! Пошли, пошли! — Она сразу же подбегает к матери и тянет её за руку, заставляя идти за ней.       — Что у тебя там такое, mija? — Имельда, выглядя заинтригованной, следует за дочерью, пытаясь поспевать за её быстрым бегом.       — Сейчас увидишь! — Игриво улыбается Коко.       Гектор следует за ними, не отводя взгляда от своей дочери. Как же она выросла! Как изменилась! Гектор поверить не может, что пропустил почти полтора года её жизни! Это же не мыслимо!       Сейчас она прям перед ним, в своих любимых косичках и розовом платьице, ведёт их куда-то и выглядит взволнованной.       Он не замечает, как Коко приводит его с Имельдой к алтарю. Гектор секунду останавливается у двери, но собравшись, шагает в комнату.       Длинный стол накрыт желтоватой скатертью. На нём лежит много всего: тут и свечи, и mucbipollo, и хес, и цветы — бархатцы, и сахарные черепки с другими сладостями, и напитки, и самое важное — фотографии. Гектор быстро проводит по ним взглядом и на его душе теплеет, когда он видит их семейную фотографию, будто неловко поставленную почти в центре.       — Смотри, mamá! Я нарисовала рисунки для papá! — Коко подбирает с пола несколько листов бумаги и протягивает их Имельде, ярко улыбаясь — Как думаешь, papá понравится?       Грудная клетка Гектора постепенно сжимается от нарастающих чувств, но он старается игнорировать это. Коко нарисовала для него рисунки, так что печаль может подождать.       Он спускается на одно колено и смотрит на рисунки, размашисто нарисованные карандашом. Здесь и кошечки, и очертания людей, и цветы... Гектор считает, что ничего прекраснее он не видел.       — Mi sol! Как такие красивые рисунки могут не понравится? — Гектор смотрит на свою дочь и треплет по волосам, случайно проводя пальцами сквозь её макушку. — Они замечательные, mija, ты большая умница!       Не смотря на то, что Гектор готов сейчас завыть от недостатка ощущений и разговоров с семьёй, он считает что ничего лучше сейчас быть не может. Он здесь, дома, рядом со своей семьёй, как и обещал. Он может взглянуть на них, услышать их голоса, узнать как они поживают. И он счастлив!...       До тех пор, пока его взгляд не переходит на умолкнувшую Имельду, чье выражение лица сейчас было смешанным удивлением и горечи.       — Mi amor? — Гектор напрягается и встаёт на ноги. — Ты чего, querida?       — Это — начинает говорить Имельда притихнувшим голосом — очень красивые рисунки, Коко. Только... — она переводит взгляд сначала на стол, а потом на дочь — Papá не прийдёт. И зачем ты поставила на алтарь нашу семейную фотографию?       Гектора словно обливают холодной водой. Он застывает, округляя глазницы от шока, всё ещё не осознавая то, что услышал.       — Как это не прийдёт? Прийдёт! Tío Оскор и tío Фелипе сказали, что на dia de los muertos родственники и близкие возвращаются домой. Значит papá тоже должен вернутся! — Отвечает Коко, поджимая губки.       — Ох, теперь ясно — Имельда уводит взгляд, будто стыдливо. Молчит минуту, а потом возвращает взгляд обратно к дочери. — Mija... На dia de los muertos возвращаются домой те близкие и родственники, которые... Ушли из мира живых в мир мёртвых.       — Что ты имеешь ввиду, mi amor? Коко правильно всё поняла и... — Гектор не успевает договорить.       — А как же papá? Он же обещал, что вернётся! — Коко хмурится и топает ножкой, смотря прямо в глаза матери.       — Papá... — Имельда вздыхает, а потом опускается рядом с дочерью. — Я не знаю где он. Но он не вернётся сегодня.       — А когда он вернётся?! — Коко повышает голос и сжимает кулачки.       — Mija, понимаешь... Papá больше не вернётся. Он оставил нас.       Гектор быстро переводит взгляд от одной девушки к другой и не может ничего понять.       — Нет! Papá не мог нас оставить! Он вернётся! Он обещал!! — Коко продолжает стоять на своём и Гектор замечает, как её глаза заполняются слезами — Я не верю тебе!       — Коко, прошу, послушай-       — Нет! Нет! Нет-нет-нет-нет-нет!!! — Её голос дрожит и она зажмуривается, перед тем как с громким топотом убежать на улицу.       Имельда тяжело вздыхает, из под прикрытых глаз смотря дочери вслед. Она встаёт и переводит взгляд на рисунки в её руках, проводя по чуть помятой бумаге пальцами. Наступает напряжённое молчание.       — Por Dios, что происходит? — Гектор потирает пальцами клиновидную кость, ведь его голова начинает гудеть от навалившихся вопросов. — «Оставил вас»? Mi amor... — Он вздыхает и кладёт костлявую руку ей на плечо ( по крайней мере держит её в воздухе так, что она она не ускользала сквозь ). — Я понимаю, тебе наверняка сейчас очень сложно, просто... Тебе не кажется, что стоило подобрать другие слова?       Ему так и не отвечают, но Имельда, будто услышавшая его слова, сильнее напрягает лицо и подходит к столу. К их фотографии. Берёт её на руки, вынимает из рамы.       — Имельда? — Неожиданно доносится голос сзади. Это Оскар с Фелипе выглядывают из-за двери.       — Чего вам? — Холодным тоном отвечает им их сестра, отчего близнецы чуть сжимают плечи.       — Ну... — начинает Оскар — мы слышали крики, а потом увидели, как...       — ... Коко выбежала отсюда и... — продолжил за братом Фелипе.       — ... Решили спросить...       — Что случилось?       Имельда отвечать не спешит. Всё смотрит на фотографию, прожигая её грозным взглядом.       — Я попыталась объяснить ей, что этот idiota бросил нас, но она видимо пока не готова принять эту информацию.       У Гектора чуть не пропадает дар речи.       — Что?!? — Его голос срывается, а череп трещит от нахлынувших чувств — «Бросил вас»?! «Бросил вас»!?! Ты хоть думаешь, о чём говоришь?! Я люблю вас! Всегда любил, люблю и буду любить!! Я бы никогда, никогда не поступил бы так с вами! — Гектор тяжело дышит, а его чуть вытянутые руки начинают дрожать.       — Ей тоже тяжело, ты ведь понимаешь это? — Спрашивает Фелипе, тихо заходя внутрь вместе с братом.       — Не думай, мы знаем, что тебе тоже тяжело это даётся...       — Конечно я понимаю — Имельда перебивает Оскара и резко поворачивается лицом к близнецам, отчего те заметно вздрагивают. — Бедная моя малышка, она всё ждёт и ждёт, постоянно смотрит на его фотографию, надеется... Такой мерзавец, как он не заслуживает её любви. Но у неё есть мы.       Имельда переводит решительный взгляд от одного близнеца к другому.       — Мы — её семья. И раз этот músico решил, что он прекрасно обойдётся без нас, так тому и быть. Однако пусть даже не надеется, что теперь он заслуживает считаться частью этой семьи.       Гектор не успевает осознать всё сказанное, как Имельда ловким движением разрывает с фотографии его лицо. А вместе с ним кажется и его фантомное сердце.       — Не хочу выкидывать из-за него такую замечательную фотографию. Согнем гитару, купим новую раму, туда и поместим. — Имельда ухмыляется, выбрасывая ненужный обрывок в сторону.       — Но что мы скажем Коко?... — Тихо спрашивает Оскар, видимо ещё не отошедший от ситуации.       — Скажем, что нечаянно порвалась. Вот и решение — Имельда проходит вперёд, придерживая за плечи своих братьев — Давайте не будем зацикливаться на этом и лучше найдём Коко. Наверняка она сейчас плачет в своей комнате...       Дальнейших разговоров Гектор не слышит из-за громкого звона в черепе. Его ноги перестают держать его тело и ему приходится облокотиться о стену, чтобы окончательно не упасть от осознания.       «Неужели...неужели вам не сообщили о моей смерти?»