07:50
Птаха: Хорошо, я поняла.
Спасибо, обнимаю.
07:46 Риток: ♡ Девушка смотрит на такое типичное и излюбленное Ритой сердечко и пытается понять, когда она нашла временную капсулу. От этого особого сердечка у Таси растекается едва заметная улыбка на устах. Ей кажется, что она всё ещё в далеком 2018: договаривается с подругой о том, как они проведут выходные в компании парней. Почему-то в Москве всё воспринимается по-другому, чуть острее с нотками ностальгии, которые вызывают различные воспоминания и эмоции. Обычное сердечко, фотография в рамке, вид из окна, русский язык, улыбка, люди — всё напоминает о том, каким человеком она является на самом деле и какое прошлое имеет. — Мама! Громкий, испуганный крик дочери вырывает её из раздумий. Олеся проснулась и, не привыкнув к новому месту, боится, что её бросили. Таиса тяжело выдыхает, мысленно улыбаясь тому, что у неё есть это небольшое чудо, и в один момент понимает, что даже дочь сейчас больше, чем когда-либо похожа на него. Птаха поднимается на ноги, едва ли не переворачивая чашку с кофе, подхватывает блокнот с записями и спешит к дочке, твердо решая одно. Будет сложно, но она справится.***
Дом отца всегда наделен особым ароматом выпечки, которую он покупает в ближайшей пекарне, как только та открывается, дымом кубинских сигарет и ароматом любимых маминых лавандовых духов, которые он распрыскивает в память о любви своей жизни. Тася улыбается, невольно мыслями возвращаясь, когда она прибегала после универа, наспех запихивала в рот две плюшки и убегала на работу, перед тем, как встретиться с ребятами. Золотое было время. Олеся заинтересованно рассматривает интерьер уютной квартиры, ожидая, когда мать скинет обувь и примется раздевать её. Из глубины дома слышатся тяжелые шаги, и Таиса с улыбкой замечает тень отца в проходе. Он совсем не изменился с их последней встречи полгода назад, когда прилетал в гости, увидится с внучкой и дочкой. Всё также слегка полноватый, с копной седых волос, карими глазами и искренней улыбкой из-за которой на правой щеке появляется ямочка, которая, кстати, по наследству досталась и Лесе. — Тая, — ласково произносит папа, расплываясь в широкой улыбке. От этого обращения, которым пользоваться позволяется лишь ему, у девушки в груди теплеет. Слёзы счастья и понимания того, что она дома, подкатывают к глазам, но застревают в районе трахеи. Мужчина подходит ближе, переводя взгляд с дочери на внучку, которая тут же начинает хлопать в ладоши и практически на бегу, налетает на его ногу, задирая голову. — Птичка моя, — подхватывает он малышку на руки, подкидывая. — Как же я рад, что вы приехали. — И я рада, несмотря на множество проблем, — искренне отвечает Таиса, обнимая отца и оставляя поцелуй на щеке. В нос ударяет аромат дыма сигар, и девушка понимает, что это не дом насквозь пропитал отца, а отец дом. — Как ты? — Как я могу быть, если моя дочь переехала обратно в Москву, и я сумею видеть её и внучку, когда захочу, а не тогда, когда есть интернет и заряжен ноутбук? Я замечательно, Тась, — от папы веет теплотой, и ей правда хочется разреветься от этого. Рядом с ним безопасно, рядом с ним её обволакивает кокон заботы и любви, которой в холодном Лондоне не хватало. — Ай, ну дедушке больно. Птаха выныривает из раздумий и с улыбкой подмечает, как дочка тянет дедушку за ухо, показывая, что уже утомилась сидеть на руках без дела. Девушка быстро снимает из неё куртку, вешает на крючок и подхватывает бумажный пакет, который мужчина замечает только сейчас. — Только не говори, что ты принесла мне подарки, иначе моя самооценка, как отца и заботливого деда, упадет ниже плинтуса, — серьезным тоном упрекает её он, но в голосе чувствуется улыбка. — Тогда я буду молчать, — расплывается в усмешке Таиса, а после специально потряхивает пакетиком. — Да ладно, здесь вещи Леси, которые тебе могут понадобиться. — Ну смотри мне, — продолжает играть строгого отца Владимир, а после вновь переводит взгляд на внучку. — Пошлите чай с плюшками пить. От этого улыбка Таси становится шире и она понимает, что вот чего ей искреннее не хватало. Она послушно семенит за папой, по дороге заглядывая в приоткрытые двери комнат, в попытке поймать, заметить изменения, которые произошли за три года. Кухня всё та же и это только больше радует. Угловой, коричневый, кое-где потертый, но такой мягкий диван, кухонная стенка времен СССР белого цвета, сохранившая так, словно вчера её выпустили из завода, новый холодильник, который она подарила на прошлый Новый год, маленький набор кухонной утвари на одного человека и большое окно, сквозь которое уже холодные лучи света освещают эту идиллию. Всё родное и хранящее множество воспоминаний, особенно, о маме, но даже несмотря на это, Тася делает себе пометку в список второстепенных дел — сделать ремонт в отцовской квартире. Папа усаживает Олесю около девушки на заранее подготовленные подушки, чтобы она доставала до стола, а после подходит к плите, где в небольшой кастрюльке стоит какао. Это Птаха понимает по аромату, и воспоминания о маме калейдоскопом врываются в её сознание. — Деда, — с улыбкой щебечет Олеся, ударяя крохотной ручонкой по поверхности стола, чем и вызывает умиление во взрослых. Для Таисии до сих пор большой секрет как дочь сильно полюбила дедушку, которого до этого видела лишь, благодаря, видеозвонкам и дважды в реальности, и то в неосознающем ничего возрасте. — Моя ты птичка, — растекается в улыбке он, наливая в специальную бутылочку для кормления какао. Он дает её в руки Олесе и с потехой наблюдает, как она тут же начинает пить. Тася не может сдержать улыбки. Тепло подле груди сравнимо с уютным пледом зимним вечером, который тебя обволакивает и весь холод исчезает. — Ну, Тая, рассказывай, какие планы? Девушка делает глоток какао, которое сладкой патокой затрагивает всё вкусовые рецепторы, а после тянется за плюшкой, отламывая небольшой кусок и протягивая дочке. — Понемногу, аккуратно, — строго указывает она, а после возвращает внимание на отца, который не может наглядеться на своих девочек. — Ну-у… Сегодня, благодаря Ритке, у меня через три с половиной часа собеседование… — Всегда знал, что эта лиса везде успевает и тебя ещё пристроит, — тихонько комментирует папа, и от хохота у глаз появляется россыпь морщин. — Да, — со смешком соглашается Таиса. — Ну а в целом: мне нужна машина, нужно найти детсад для мелкой, и хочу дом купить где-то под Москвой, ибо боюсь, что в Москве не потяну, — рассказывает о своих планах она, видя, как отец внимательно слушает и время от времени кивает головой. Девушка знает, что папа всегда поощряет самостоятельность, ведь всегда этому её учил и из-за этого никогда не отговаривал от заведомо плохих идей. Да, минусы рассказать — расскажет, но решать будет она сама. — Ну если с детсадом не получится, то я могу запросто с внучкой посидеть, всё равно на пенсии никаких развлекаловок нету. А дом — это хорошо, да… Тася кивает и откусывает плюшку. Кажется так много всего, что нужно рассказать, поделиться историями и проблемами, но в голове всё невольно сводиться к одному — к Олесе и проблемам, которые проявляются лишь здесь. — Пап… — с украдкой зовёт она, поздно осознав, что не стоило его звать и вопрос, который крутиться у неё на языке к добру не приведет. Она хочет, но не должна знать ответ на этот вопрос из-за одного — больно. Ей обязательно будет больно. — Что такое милая? — тихонько тянет мужчина, слыша в голове дочери неуверенность. Её восхитительные зеленые глаза, такие же, как и у Веры, её матери, полны безысходности и страха, которые она глупо и неудачно пытается скрыть. Впрочем, это уже рефлекс и лучше так, нежели там была бы пустота. — Чтобы ты сделал, если бы понимал, что тайну, которую ты хранил долгое время и которую думал никогда не раскроешь, всё же придется раскрыть? Она не понимает, зачем это спрашивает. Таиса любит себя накручивать. Кажется, это её главное дело в этой жизни. Но ведь всё равно она с ним ещё не встретилась, он ничего не догадывается и она не собирается никому говорить. Только вот внутри, где-то в районе восьмого ребра непроизвольно противно тянет чувство тревоги и неизбежного. Девушка удивляется, когда видит в глазах отца понимание. Он всё прекрасно понимает. Да, папа никогда лишнего не спрашивает, не навязывается и не достает с расспросами, которые ей неприятные. Он уважает её границы, закаляет самостоятельностью, но всё же, прекрасно всё понимает и видит — он же не слепой, да и не глупый. — Ну-у точно бы не бежал этого, — с маленькой улыбкой начинает Владимир, поглядывая в карие глазенки внучки. Это не совет, но легкий упрек, критика её действиям трехлетней давности. Таиса лишь виновато поджимает губы. — Я бы смирился. Попытался бы подготовиться морально, а после с высоко поднятой головой сказать: «Да, я скрыл, да я и это сделал, но что ты мне сделаешь?» — голос звучит поучительно, но с нотками заботы и тепла. — В любом случае, это неизбежно, но неизбежно — не значит, что тебя наругают. Ты взрослый, самодостаточный человек, и ты не должна извиняться или оправдывать свои поступки. Если ты так поступила, значит так было нужно… — ему хочется добавить в конце «Тая», но он вовремя себя одергивает, пытаясь ответить риторически, точно также как и был задан вопрос. Всё же, несмотря на то, что ему рассказывала Ритка, времени от времени приносящая шашлык, который передает ему её отец, он должен делать вид, что ни о чём не знает. — Спасибо, пап, — искреннее благодарит Тася, запихивая в рот остатки плюшки. Совет отца, как всегда заставляет задуматься, но она решает подождать до вечера, чтобы перед сном полностью отдаться тяжелым мыслям и тому, что ей стоит делать. — Обращайся, милая, — улыбается мужчина, а после поддается глупому порыву и как в детстве, взлохмачивает её волосы, заставляя её сначала застыть от неожиданности, а после широко распахнуть глаза. Это полностью убивает всю меланхолию с лица Птахи, заменяя искренним изумлением. — Блин, пап, я двадцать минут эти волосы укладывала! — возмущение слишком правдивое, но тут же звучит её смех, который заставляет отца расслабиться и выдохнуть. Малышка, которая увлеченно пила какао с бутылочки, так же искренне расхохоталась, хлопая крохотными ручонками по поверхности стола. — Мама! — Что, смешно тебе? Ах ты… — девушка лишь больше веселится и хватает дочку в объятия, и одергивает себя за секунду до того, как начать щекотать, ведь она в одежде для собеседования, а украшение в виде детской отрыжки совсем не будет плюсом и его вряд ли оценят по достоинству. Владимир с потехой глядит на важных девочек своей жизни и невольно бросает взгляд на фотографии, висящую немного выше — они с Верой: молодые, влюбленные, только узнавшие о том, что у них будет дочка. Она бы точно им гордится, ведь видит, какой он замечательный дедушка и отец. — О, Марфа Васильевна проснулась, — с улыбкой замечает он черную кошку, которая важным шагом заходит на кухню. Олеся тут же становится на ноги, опираясь руками о стол, и выглядывает, пытаясь разглядеть — «кто же такая Марфа Васильевна?» Кошка, замечая ребенка, останавливается и с подозрением оглядывает, пытаясь понять, сколько опасности может принести незнакомый человек. — Котя! — выкрикивает маленькая, счастливо ударяя ладонью по столу, тем самым только больше пугая животное. — Вижу, что Леся уже в восторге, — подмечает с усмешкой Тася. — Ладно, мне, к сожалению, пора ехать, нужно ещё прическу заехать домой переделать, а после на собеседование и в магазин. А вы тут не шалите. Особенно, это Вас касается, Олеся… — она запинается на имени отца дочки, а после в неловкой улыбке приподнимает уголки губ. — Слушайся дедушку, — она оставляет нежный поцелуй на темноволосой макушке, а после встает из-за стола, наклоняясь к отцу. — В пакете есть бумага с её режимом, а также я приклеила стикеры к вещам, чтобы тебе было легче. И если что, сразу звони. — Объясняешь, словно маленькому, — искренне возмущается Владимир, пока дочь целует его в висок. Марфа в это время пару раз приветливо тереться о ноги бывшей хозяйки и радостно мурчит. — Марфусь, и я рада тебя видеть, — Таиса быстро подхватывает кошку на руки, целует в лобик, а после сажает её около дочери, которая словно заколдованная наблюдает за животным. — Я пошла. — Удачи! Доносится девушке в спину, когда она уже натягивает свои жутко неудобные ботильоны с острым носом. Конечно, для Таси комфорт превыше всего, но вот первое впечатление произвести хорошее — важнее. Тася улыбается своему отражению в зеркале и на секунду верит, что всё будет хорошо.***
Птаха подъезжает к высокому зданию за двадцать минут до назначенного времени, строго исполняя приказ Риты, которая уже стоит на входе с широкой улыбкой. — Ну и где тебя черти носят? — громко звучит возмущение, когда девушка расплачивается с таксистом. — И тебе привет, — угрюмо отвечает Таисия, чувствуя, как раздражение и нежелание накрывает с головой. Ей не хочется идти на собеседование, не хочется устраиваться на работу, ведь это точно закрепит её позиции в Москве и она не сумеет спонтанно сбежать от проблем, улетев обратно, ведь, как минимум, ей придется отработать две недели. И что-то внутри ей подсказывает, что и в этом и есть причина такой инициативы со стороны подруги, которая, наверняка, думает, что так будет лучше. — Так, маленький инструктаж, прежде, чем ты встретишься с Мишаней, — она кивает указательным пальцем перед лицом подруги, пока они подходят к турникетам. — Первое, — Рита прикладывает карточку к сканеру, пропуская подругу вперед под недовольный взгляд охранника, которому указывает не волноваться, — говори правду, второе, — попытайся его соблазнить. — Ты вообще что ли? — более раздраженно спрашивает Птаха, изумленным взглядом упиваясь в профиль Риты. Она невинно хохочет, понимая, что попытка расслабить подругу провалилась. — Шучу я, Мишаня — мой, так что не смей… — А Рус? — как бы между прочим интересуется Тася, искоса поглядывая на подругу, которую это явно вводит в ступор и невольные раздумья. — Это просто придурок, который меня бесит, — и вот очередная попытка, которая проваливается с треском. Когда-нибудь они осознают свои чувства, но точно не сегодня и завтра, и где-то внутри Тася молится, чтобы не было поздно. — Так, не отвлекаемся от важной темы. Собеседование… Дверцы лифта открываются, и Птаха ловит себя на мысли, что совсем не помнит, как в него вошла и приехала на десятый этаж. Видимо, нервы и трещание Ритки над ухом дает своё. — Блять, Рит, — не выдерживает девушка и прерывает свою подругу на полуслове. — Это не первое моё собеседование, успокойся и просто проведи меня к нужному кабинету. Подруга недовольно и обиженно поджимает губы, а после гордо вскидывает подбородком, направляясь дальше по коридору. Тася понимает, что Сергеева лишь делает вид обиженки, поэтому не спешит извиниться. Всё же молчание перед важным событием куда важнее, как минимум можно собраться мыслями. Рита останавливается около белоснежной двери и оборачивается, скользя оценивающим взглядом по подруге. Она не изменила себе в удобстве даже сейчас, ведь из-под пальто выглядывают черные джинсы и, благо, белоснежная сорочка из шелка. Если бы она не знала Таису, то дала бы ей лет двадцать и отправила в университет на пары, особенно ещё и учитывая большую черную сумку, которую она прижимает к себе, словно щит. — Удачи, — выдыхает она, а после, трижды постучав в дверь, открывает, пропуская подругу вовнутрь. Секретарша, которая сидит слева от входа вопросительно приподнимает брови, спрашивая начальницу, кто эта гостья. Но Ритка лишь отмахивается и идет прочь. Птаха изумляется, застывая на месте, когда замечает в кресле генерального директора мужчину лет тридцати (хотя Тася отчетливо помнит, как Рита говорила, что ему тридцать шесть лет). Светлые волосы, уложенные на бок, голубые глаза, подле которых россыпь морщинок, изучающее проходятся по ней, уголки острых, тонких губ взлетают вверх, давая ей узреть что-то наподобие улыбки. Он одет во всё черное: водолазка плотно облегает фигуру, давая ей узреть накаченные мышцы, чиносы слегка зауженные внизу и кроссовки, издали похожие на ботинки. В горле невольно пересыхает, а ассоциации с известными актерами мелькают перед глазами. Теперь понятно шутка подруги о том, что ей стоит его закадрить — он совсем не дурной. — Таисия Владимировна, смею предположить? — с нотками неуверенности спрашивает он, при этом бросая взгляд на настенные часы. До трех ещё десять минут и ему нравится её настрой. — Я Михаил Сергеевич, — он встает из-за стола и подходит ближе. И ей становится не по себе, ведь рядом с ним она чувствует себя невероятно низкой — его рост около метра девяносто. — Очень приятно. — Таисия Владимировна, Рита много хорошего о Вас рассказывала, а также показывала Ваши работы. Они впечатляют, — сдержанно улыбается генеральный директор, пожимая её руку. — Очень приятно, Михаил Сергеевич, — Птаха вежливо кивает, сохраняя на лице мягкую улыбку, а после удивляется, когда вместо приглашения присесть в кресло и обсудить интересующие вопросы из резюме, мужчина аккуратно открывает дверь и первой пропускает её выйти в коридор. Это вводит её в недоумение, что он тут же замечает. — Не пугайтесь. Я просто подумал, что провести собеседование лучше будет, показывая офис и непосредственное место, где Вам в будущем предстоит работать, — уже эти слова дают Тасе понять, что она принята, но всё равно она согласно кивает и идет в одну ногу с возможным начальником. — Быть честным, у меня совсем не возникло никаких вопросов по Вашему резюме, ведь Рита с радостью рассказала практически всё и даже больше. — Узнаю свою подругу, — сдержанно улыбается Таиса, сдерживаясь от того, чтобы закатить глаза. В один момент она замечает то, как на неё глядит большая часть офиса сквозь стеклянные стенки, отчего чувство, что они читают её, словно открытую книгу, тем самым знают и главный секрет, вновь накрывает с головой. — Хотя всё же на один она затруднилась ответить, — возвращает в реальность её приятный баритон мужчины. Тася вздрагивает, а после поднимает смущенный взгляд из-под ресниц, крепче прижимая к себе сумку. — Почему Вы решили возвратиться в Москву? Всё же работа в офисе Cisco systems дает толчок для перспективного будущего. Птаха нервно усмехается, поправляет волосы и понимает, что этого вопроса стоило ожидать. Многие программисты лишь могут мечтать о такой работе, которая у неё была в Лондоне, поэтому этот вопрос является вполне логичным. Мало ли кто променяет Лондон с перспективами на Москву с обычной стабильностью. — Не знаю, говорила ли Рита, но у меня есть маленькая дочь, и я бы хотела её воспитать в русской среде, даже несмотря на огромную зарплату и большие перспективы. — Очень приятно знать, что с нами будет работать человек, который ставит моральные и этнические ценности выше материальных, — мягко улыбается мужчина, и Тася замечает, что его ответ удовлетворяет. — Простите за столь личный вопрос, но как отреагировал Ваш муж? Он ведь англичанин? Таиса замирает, чувствуя, как сердце начинает биться в бешеном ритме. Ещё один логический вопрос, которого стоило ожидать. — У меня нет мужа, — голос звучит резче, нежели хочет девушка. — Я — мать-одиночка. Михаил Сергеевич неловко качает головой, давая понять, что понимает, и Тася замечает, как в нервном глотке дергается его кадык. Может, у неё давно не было мужчины, но это чертовски сексуально, и она едва себя пересиливает, чтобы отвести взгляд в сторону. — Кстати, хочу Вас попросить, что бы впредь Вы не спрашивали у меня личных вопросов и вопросов, не связанных с работой, — на выдохе тараторит она, нервно поправляя свои волосы. Голубые глаза устремляются на неё с интересом, пытаясь уловить каждую эмоцию. Будь она помладше, то обязательно покрылась бы румянцем и попыталась отвести взгляд в сторону, но ей двадцать семь и неловкость — самое безобидное, что она чувствует внутри. — Конечно, Таиса Владимировна, но у меня будет одна просьба, — с легкой улыбкой проговаривает он, невольно поддаваясь вперед. — Давайте без официоза, просто по именам? В этот самый момент в голове появляется Ритка с её смешливым «Мишаня» и ей хочется проговорить также, попробовав это сокращение на вкус. Но от этих смешных мыслей её отвлекает его присутствие, точнее ей в нос ударяет аромат изумительных мужских духов, которые своими нотками моря и мяты, щекочут нюховые рецепторы. Тася сдавленно сглатывает, чувствуя странную реакцию организма, и мысленно чертыхается, пытаясь прийти в себя и отогнать глупые и извращенные мысли, которые начинают пробиваться сквозь стену бесчувственности. — Хорошо, но не с первого же дня? — неуверенно соглашается она. Мужчина в ответ лишь сдержанно улыбается, прекрасно понимая, что это было установление личных границ. — В таком случае прошу Вас пройти дальше к отделу, которым, Вы непосредственно будете руководить, — его рука аккуратно опускается на её спину и, кажется, Птаха сквозь теплое пальто чувствует её тепло. Всю дорогу Михаил рассказывает о функционале своей фирмы, чем занимаются те или иные отделы, кого стоит опасаться, а с кем дружить, чтобы не получить палки в колесах. Таиса внимательно слушает, не давая никаких комментариев. Ей кажется, что всё это происходит не с ней, и сейчас по щелчку пальцев она проснется одна в своей холодной постели глубокой ночью в Лондоне. — Ваш отдел занимается разработкой проектов, типа программ и прочего, в чем я не разбираюсь. Хотя зачем я Вам это рассказываю, если Вы в этом профи. — Профи — это громко сказано. — Не нужно приуменьшать свои способности, — неожиданно прерывает её он, останавливаясь спереди. Неожидавшая этого девушка едва ли не врезается в его грудь и смущенно улыбается, пытаясь смехом сгладить эту ситуацию. — В любом случае, мы всё увидим в работе. — Это да, — соглашается он. — Кстати, вот Ваш отдел, — щелкает пальцами мужчина, и она ухватывается взглядом за выпирающие вены на руках, от чего не те мысли вновь лезут в голову. Птаха легонько встряхивает головой, словно очищая мысли, а после следит за его рукой, которой он указывает на отделение за стеклом. И первым ей кидается в глаза не работники, новейшая техника или дальняя дверь, видимо, её кабинета, а трое людей, которых не должно здесь быть. Улыбка исчезает из её лица, и она сильно зажмуривает глаза, вновь встряхивая головой. Видимо, её подсознание уже играет с ней в злую шутку, раз она видит старых друзей стоящих посреди её будущего офиса. Она медленно приоткрывает глаза, и сердце уходит в пятки, ведь они никуда не исчезают. — Очень большой и уютный, — сдавленно отзывается Таиса, понимая, что директор ждёт её реакцию. — А эти парни, которые… — О, это наши новые клиенты, они желают создать игру с их персонажами. Они с ютуба, популярные ребята, платят много, — улыбается Михаил Сергеевич, совсем не замечая того, как окаменела девушка рядом. Тася глядит вперед на них, пытается разглядывать каждого, но взгляд всё равно фокусируется лишь на нём — на Эмире. Он стоит между Ильей и Рустамом и что-то отчаянно пытается донести до разработчика, лишь глупо моргающего ресницами. Внутри болезненно тянет, сердце адски стучит по вискам, руки дрожат, отчего она невольно крепче сжимает сумку. Несмотря на теплое помещение и пальто, накинутое на её плечи, её морозит — по спине бежит холодок. Он изменился: отпустил легкую щетину, немного похудел и стал более серьезным, нежели был до этого. Но всё равно от одного его лишь вида в душе щемит, а колени подгибаются. И Таиса не понимает почему: то ли от того, что у неё остались чувства, то ли от секретов, которых у неё по отношению к нему уйма. Только сейчас до неё доходит, что Ритка это спланировала. Она прекрасно знает о этих ≪ особых ≫ клиентах и, видимо, как всегда пытается сделать как лучше. В списке дел первой важности появляется ещё один пункт — прибить Риту и закопать её труп в лесу. — Я могу… помочь им? — неуверенно уточняет Таиса, поднимая взгляд на начальника. — Вообще, мы договаривались с Ритой, что Вы неделю проведете дома, акклиматизация, дочь и всё дела… — сомневаясь, отвечает мужчина, пряча руки в карманы. Но несмотря на его неуверенность в своих словах — она улавливает заинтересованность в голубых глазах и легкую усмешку на губ, выраженную вверх поднятых левым уголком. — Мне кажется, что за эту неделю разработчики не сдвинутся с места, а чтобы не злить и не терять клиентов, стоит разобраться сейчас, — слова звучат умно и логично, отчего он согласно кивает, явно ставя ещё один плюсик в её резюме хороших качеств. — Мне нравится Ваш настрой, — подытоживает Михаил Сергеевич и открывает дверь в IT-отдел. Программисты тут же устремляют взгляды на вошедших, в принципе, это делают и заказчики. На их лицах искреннее недоумение, смешанное с изумлением и неким радостным неверием. Птаха и сама не понимает своих порывов. Где же та Таиса, что решила бежать от прошлого прочь даже по битому стеклу, горящим углям и минному полю? Видимо, там же где и её желание здравый смысл. Девушка неуверенно мнется на одном месте, рассматривая лишь старых друзей. Рус недоуменно приподнимает брови, не понимая, что она здесь делает, а после, видимо, понимая, чьих это рук дело, закатывает глаза и ободряющее улыбается, одними глазами лишь говоря: «Что поддержит в любом случае». Взгляд зеленых глаз дальше скользит к Илье, который неверяще оглядывает её с ног до головы и, видимо, сдерживается, чтобы не протереть руками глаза, в попытке проверить — не подводит ли его зрение. Она дарит ему легкую, виноватую улыбку, ничего больше не говоря, а после вновь переводит взгляд дальше. Тася не знает, как себя вести под пристальными карими глазами. Они полны изумления, счастья и некой особой грани нежности, но всего лишь на секунду, ведь дальше шок проходит, и Эмир, как всегда берет себя в руки, натягивая маску сдержанности. — Добрый день. Извините, что не вышел раньше, у нас накладка, собеседование на место главы этого отдела, — совсем не замечая странной атмосферы, деловито начинает директор, протягивая руку парням, чтобы поздороваться. — Кстати, позвольте представить всем, — он повышает голос, оборачиваясь ко всему отделу, а также заостряя внимание на временно исполняющему обязанности, — Вашего новую главу — Птаха Таисия Владимировна. — Ахуеть, Таська, — с улыбкой гремит Илья и, не давая опомниться, хватает в объятия, приподнимая над землей под недоумевающие взгляды Михаила и остальных работников. — Сколько лет, сколько зим! — И я рада тебя видеть, Илюш, — всё же не сдерживается и хохочет ему куда-то в грудь девушка, постукивая ладонями по спине. — Очень неожиданная встреча, — честно изрекает она, а после переводит взгляд на Рустама. С украдкой поглядывает на, кажется, окаменевшего Кашокова, который не спешит проявлять любезность, изучая ситуацию. — Вы знакомы? — пользуясь парой секунд тишины, неловко спрашивает Михаил, о присутствии которого (да и остальных сотрудников), Тася забывает. Для него чертовски вся эта ситуация чертовски странная. Девушка вздрагивает, моментально теряясь в том, что стоит ответить. — Мы друзья её молодости, так сказать, — спасает ситуацию Саидахмедов, подмигивая подруге. — Рад тебя опять видеть, — ободряюще улыбается он, приобнимая её плечи, тем самым пытаясь вселить по максимуму расслабленности. — Опять? — сухо интересуется до этого молчаливо стоящий Эмир. Он как всегда подмечает все детали. — Потом расскажу, — отмахивается Руст, понимая, что подставил только что себя, да и Птаху в целом. Всё это время офис молчаливо наблюдает за странным спектаклем, суть которого уловить неимоверно сложно. Девушка вскидывает подбородком, пытаясь принять уверенную позу, но сама не понимает, как мнется на месте от неловкости — остался лишь Кашоков. — Не обнимешь? Неожиданно Эмир делает шаг ей навстречу, раскрывая свои руки для объятий. На его лице едва уловимая искренняя улыбка и естественный блеск в темных глазах, которые сейчас в момент напоминают девушке о дочери. Птаха спустя мгновение, заторможено кивает, а после аккуратно ныряет в его объятия, чувствуя, как веревка прошлого на её шее стягивается все сильнее и сильнее, перекрывая кислород. Тепло. Уютно. Странно. Девушка не понимает своих чувств. Ей казалось, что она