Что тебя беспокоит?

— Знаете, а я вчера был не прав! — чуть ли не с порога воскликнул Платонов. — Интересно в чём же? — Есть у меня друзья! Есть! — продолжал радостно кричать, одновременно снимая верхнюю одежду. Девушка мило улыбнулась, ощущаю внутри большую радость. Если раньше у Платонова было самое кислое лицо в мире, и обсуждая какие-либо ситуации, он смотрел на них слишком негативно, даже не желая разобраться и проработать. То сейчас он сам, без её подталкиваний сделал такой большой вывод, да ещё и положительный. — Я всю ночь не спал, думал, — усаживаясь поудобнее, чуть ли не затараторил мужчина, боясь что-то забыть. — Анализировал всю свою жизнь и неожиданно осознал для себя, что сейчас я как никогда окружён настоящими и прекрасными людьми! — Олег рассказывал всё с таким восторгом, как самый настоящий маленький ребёнок. — Эта мысль к вам внезапно пришла? — психолог улыбалась в ответ. Сердце её радовалось так, как радуется сердце мамы за своего ребёнка. В принципе она каждого клиента считала своим дитём, так как волей не волей проходилось проживать с ними всю их жизнь, да ещё учить чему-то. — Я вспомнил одну ситуацию… *** Июль. 2022 год. — Что ты там болтал, что тебе надоело всё? Что тебе надоело? — кладя чашку на стол, собрался с мыслями Кораблёв и всё же рискнул начать этот разговор. В глубине души он знал, что беспокоит Платонова и как друг не мог делать вид, что ничего не видит. — Да не бери в голову, — отмахнулся Олег. С одной стороны, ему хотелось с кем-то поговорить, вывернуть душу. А с другой, всё это так болело, что лишнее упоминание только ударяло в разбитое сердце. — Выкладывай, — коротко и твёрдо произнёс Кораблёв. Платонов тяжело перевёл дыхание. Сердце ускорило ритм. Ком постепенно начал подбираться к горлу. Даже не знал с чего всё начать. — В Москву собираюсь…с концами, — Москва как спасательный круг. Что ни случись, трусливо поджимая хвост, в навигаторе пункт назначения — столица необъятной Родины. Никто не ждёт там, даже дома нет, но кажется, что и проблемы там не такие проблематичные. В любом случае рано или поздно рассосётся из-за геолокации. Ну так должно быть. Платонов сам особо не знал, что ждал от этого переезда, но ему казалось, что так будет лучше для всех. — Эгоист чёртов! — от неожиданности крикнул Лёня, поднимаясь с места. Сложно было в себе держать эмоции. А ещё сложнее было понять, как существовать и что делать в этой ситуации. Вроде как и понимал Олега, которого было несказанно жалко. Но и появлялась на него злость за то, что вёл себя как ребёнок, который только и мог убежать от проблем и папиного ремня. — Ты о нас обо всех подумал? Я жив только потому что с тобой работаю! Олег медленно посмотрел на него. Он ждал поддержки, осуждения, возмущений и прочего, но никак ни таких слов. Слова, которые сказали о том, как он много значит для людей, которых окружает. Слова, которые сказали, как много важного он оказывается для них сделал. Ещё никто и никогда так серьезно не относился к нему, как просто к человеку. Кораблёв даже начал немного дрожать от страха, а Платонов и вовсе растерялся. Неужели он действительно что-то сделал и для других, что люди так его ценят? — Обидели его, неженка! — уже от какой-то злости выпалил Лёня. Он понимал, что если всё же не вернуть ему мозги на место, то он действительно совершит ошибку и уедет. — Николаич, извини, но в этой теме ты не рубишь. — В чём это я не рублю! — словно за живое задел Олег. А может он тоже ещё та неженка. — В том! — повысил голос Платонов. — Так будет лучше для нас обоих. Для меня так точно, — стал искать глазами место, куда бы можно было спокойно смотреть. Глаза собеседника сейчас совсем не располагали к себе. — Да, я эгоист! Да! — ещё громче вдруг заговорил Олег. — Но я так больше не могу. Она там с этим, а я… Внезапно открылась дверь, и на пороге появилась та самая, из-за которой поднялась температура в кабинете. — Привет. Какое-то как будто напряжение. Чем занимаетесь? — по серьёзным лицам и взгляду Платонова, Швецова сразу догадалась в чем дело, но лезть во всё это не стала. Её уже давно не волнуют его дела. Почти. Олег, не желая и не зная что ответить, вспомнил о чае и решил для собственного спокойствия немного отпить. — Ээ…воспитательную работу провожу, — в принципе и не соврал господин начальник. — Там Сушкевич вас заждался, — решил сразу же перевести тему. — Очень хорошо поработали. Я его допрошу, а вы дождитесь меня. В кабинете повисла немая тишина. Пришло яблоко раздора. — Олег, — почти сразу же продолжил Кораблёв, пока в воздухе ещё витала атмосфера серьёзного разговора. — Я понимаю твои чувства, у самого с Машей была такая же история, — у Олега дёрнулась бровь от удивления. Такого товарищ начальник ему не рассказывал. Какие скелеты оказывается таятся в шкафу. — Расставание — штука больная, особенно если всё ещё любишь. Апатия, депрессия, сложно этого избежать. Но даже в такой трудный момент важно не забывать, что вся твоя жизнь состоит не только из любви к противоположному полу. У тебя есть любимая работа, друзья, дом, да ты сам у себя в конце концов. Сегодня твоё сердце разбито, а завтра его кто-то склеит, но ты уже в других местах дров наломал. И если так каждый раз поступать, то никогда у тебя жизнь спокойной не будет, потому что постоянно надо будет исправлять ошибки сгоряча. Олег задумался. Действительно, вся история с Машей перечеркнула абсолютной всю его жизнь. Больше ничего его не заботило, не волновало, словно и жить он после расставания перестал. Хотя с какой-то стороны так и было. Почему-то жизнь так устроена, что одна плохая ситуация перекрывает всё остальное хорошее. И всё это особо не подвластно тебе, ты просто подчиняешься. А может и подвластно, просто сам особо не хочешь с этим бороться. Хоть Платонов никого и не слушал, слова друга всё же его зацепили. — Спасибо, Лёнь, — он протянул руку и словил на себе непонимающий взгляд собеседника. Но несмотря на это всё же пожал её. — Ты сказал очень важные слова и даже не представляешь насколько. Ты прав. Не стоит всё бросать из-за… — мужчина встал и двинулся к выходу. Теперь надо всё по-новому обдумать. Самому. — Хотя бы потому что ещё эту чёртову ипотеку выплачивать… *** — Этот разговор не избавил меня от страданий, но я хоты бы не вернулся туда, откуда однажды сам же сбежал, — с какой-то лёгкой улыбкой продолжил мужчина. — Я благодарен моему другу, что он не позволил мне тогда уехать. Ему было не безразлично. И только ради этой дружбы стоило остаться, — от этого осознания у Платонова где-то внутри потеплело. Почему-то раньше он об этом не задумывался, а сейчас вдруг осознал что на самом деле имеет. — Знаете, я очень рада за вас, — не переставала улыбаться девушка. Олегу даже показалось, что её глаза начали чуть-чуть блестеть. Это было против её правил поддаваться эмоциям и обстоятельствам, но в виде исключения радостное событие можно было и прожить как человек, а не циничный психолог. — Вас окружали не самые хорошие и приятные люди, но сейчас вы, наконец, не один. Честно, я от чистого сердца рада за вас. Теперь у вас есть человек, который всегда поможет и поставит на путь истинный. — Неее, у меня ещё есть, — довольно заявил Платонов. — То есть ещё вчера у вас не было друзей, а сегодня даже не один? А вы действительно оперативник. — Спасибо, — рассмеялся Олег. — Наверное, это выглядит глупо, — замешкался мужчина, впервые словив себя на мысли как он выглядит со стороны. — Здесь, со мной вас это должно беспокоить меньше всего. Рассказывайте. — Я уже упоминал про то, что в далёком две тысячи девятнадцатом году переехал в Петербург. Воспоминание, конечно, так себе, потому что меня никто тогда не принял: ни люди, ни город. После всего случившегося такое отношение меня не пугало, мне было плевать. Но время шло, и я вдруг начал ощущать, как коллеги начали ко мне теплеть. Я особо никак не поменялся, видимо, свыклись просто. Но в тот момент я думал, что мне просто всё это кажется, пока мой коллега по кабинету не пригласил в гости на ужин. Если честно я был в шоке, — засмеялся Платонов, одновременно в этот момент прокручивая в голове события того дня. — В тот день я понял, что у меня всё-таки есть друг в Санкт-Петербурге. Девушка улыбалась, глядя на мужчину. Наконец-то Олег стал замечать в своей жизни хорошие вещи наряду с плохими. Возможно, кто-то усмехнется над этим, но для Платонова это было по-настоящему великим достижением. В такие моменты Юлия понимала, что всё же несёт полезный смысл в этом мире, если так помогает меняться людям. — Мне стыдно. Я вчера считал себя самым одиноким, а сегодня понял…что у меня есть друзья. Мне стыдно, что я раньше этого не замечал. Не мог…Или не хотел. Легче было быть волком-одиночкой, чем выстраивать отношения. Грустно осознавать, что всё это время вокруг меня были люди, которые помогали мне, делали меня счастливым, любили, а я не понимал и не ценил. Я ничего им не давал. Я был эгоистом, которого волновало только собственное спокойствие и личные границы. Это неправильно…. — вдруг замолчал мужчина, вновь углубившись в свои мысли, теряя ту радость, с которой он зашел в этот кабинет. — Но сейчас ведь вы это понимаете? — немного наклонившись вперед, девушка пыталась посмотреть в его глаза, которые активно рассматривали пол. — Да, но… Мне жаль того потерянного времени, — взглянул на неё своими блестящими глазами. — Олег, в этом нет смысла, — улыбнулась психолог. — Жалость - пустое чувство. От него вам не станет легче, от него не исправится прошлое, которое принуждает вас к сожалению. Вы только можете извлечь уроки и, вытерев слезы, пойти дальше, создавая моменты, из-за которых не будете сожалеть. Чувствуете вину? Позвоните, напишите друзьям как вы их любите и рады, что они есть в вашей жизни. Живите сейчас! Не прошлым. — Юля, я вот из-за вас опять спать не буду, потому что буду думать. Вы таким вещь правильные говорите, которые причем на поверхности лежат, но мы их почему-то не понимаем… — Платонов загнался не на шутку, он не привык к вещам, которые так кардинально меняют мысли. — Люди привыкли всё усложнять, мы же уже с вами это обсуждали. Но я рада, что наши занятия приводят вас к таким выводам. А спать я вам всё же советую, а то ещё вдруг заснете на месте преступления. — А у моего друга однажды была такая ситуация, — засмеялся Платонов от осмысления, что для кого-то это анекдот, а для кого-то жизнь в нелепом ключе. — Друга? — вдруг отметила Юля, ехидно улыбнувшись. — Друга, — твердо и уверено подтвердил Платонов.