Жизнь взаймы

Сними уже свой элегантный галстук! Он тебя невыносимо душит. Верный шаг, верный стук по твоей голове, и ты станешь лучше! Верни мне облик сердечности и литургии. От твоей уродливой местности я страдаю анемией. Лишний процент годовых ненастей вновь пополнился кредитом, за который ты заплатишь, приняв гостей нежеланных с безлимитом. Сними уже свой страстный карсет! Он тебя вниз тянет. Ты снова устроила квартет, а меня только в взаймы валит. Возвращайся с организованностью кривых зеркал. Я живу лишь твоей стоимостью, которую насильно продал. Ты — силуэт беспечности, высохщий акрил на моих пальцах. От твой честности даже жизнь показалась иначе. Будущее от гонок до гонок, от выжженного руля до вывехнутого плеча, этот момент был так ломок, что не выдержал схватки поворта вправо. Я готов увидеть с тобой всё, и всё, что есть, нам на то даны глаза. Ты прекрасна, и заметь, это небезопасно. Я хочу делиться новыми мыслями, хочу чтобы люди на меня не смотрели своим и так уже пустым взглядом. Я живу ресторанными люстрами и артиллерийским снарядом. Не спрашивай меня, счастлива я, или нет, я живу этим мигом. Я скажу тебе такое же в ответ, любуясь итальянским видом. Ты умрёшь, и ты умрёшь. Последние деньги на золотые платья. В сотый раз поймёшь, что не был прав дядя-судья. Мне не нужны другие женщины, мне не нужен мой муж. Они просто бешены! А тебе не хватает нужд, например, говорить только глупости молодой даме с расчётом на согласие. После военной трусости, получаешь французское однообразие. Что такое свобода? А что такое жизнь? Ведь есть помимо мора ключевая сторона времени. Может, тебе двадцать? А может, целых шестьдесят? За избыток не стоит драться, от этого осколки жизни летят. Ты умрёшь, и я умру. Я умру, но ты живи. Если я это скажу, меня остаться моли.