Шрамы

      Комната освещена мягким светом свечей, который создавал уютную атмосферу. Аромат ванили и легкий запах духов наполняли воздух, добавляя романтики. Джонни Кейдж и Соня Блейд лежали на роскошной кровати королевских размеров, их тела переплелись в чувственном танце страсти. Шелковистые простыни под ними казались прохладными на их разгоряченной коже, когда они исследовали тела друг друга нежными прикосновениями и страстными поцелуями. Руки Джонни скользили по телу Сони, его пальцы цеплялись за шрамы, украшавшие ее кожу. Его прикосновения были нежными, намерения — чистыми, но по мере того, как он исследовал каждый шрам, его любопытство росло, и желание понять истории, стоящие за ними, переполняло его. Потерявшись в этом моменте, он максимально прижал ее к себе и, очертив пальцем овальный шрам, прошептал:       — Расскажи мне, Соня. Мне кажется, за этими шрамами стоит какая-то история.       У Сони перехватило дыхание. Она отстранилась от него, и их взгляды встретились. В его глазах не было привычной бравады, только беспокойство. Со вздохом она поделилась частичкой своего прошлого.       — Это произошло во время моей первой миссии. Мы попали в засаду, и я получила ранение. К счастью, пуля прошла по касательной, и я отделалась только отметиной.       Брови Джонни нахмурились, его взгляд остановился на шраме.       — Я не могу представить, как тебе было страшно.       — В первый раз да, — ответила Соня немного смущённо. — Честно говоря, я не вспоминала тот случай, пока ты не спросил.              Его рука переместилась к другому шраму, круглой отметине, отпечатавшейся на ее плече.       — А этот?       — Тоже огнестрел, — ответила она будничным тоном. — Не помню, то ли наркоторговцы, то ли контрабандисты. Если без лишних деталей, я оказалась в углу с последней обоймой. Смогла забрать троих ублюдков и унести свою задницу оттуда.       По спине Джонни пробежали мурашки, но любопытство не отпускало его. Он переместил руку к ее животу, где длинный, широкий шрам прочертил дорожку по ее коже.       — Этот кажется старше.       Соня заколебалась, у нее слегка перехватило дыхание.       — Самодельная взрывчатка. Мне просто повезло, что я была далеко, но кусок железки чуть не вспорол мне живот. Я не хочу говорить что было с теми, кто был передо мной.       Джонни внимательно слушал, его взгляд был прикован к шраму Сони, как будто он мог почувствовать боль, которую она перенесла. Его пальцы продолжали скользить по ее коже, теперь его прикосновения были более нежными, словно он пытался залечить раны прошлого.       — Что насчёт этого?              Губы Сони сложились в легкую улыбку, хотя ее взгляд оставался отстраненным.       — Это после рукопашной схватки с одним из прихвостней Кано. Он тоже был любителем ножей, но это ему не сильно помогло.       Голос Джонни дрожал, когда он говорил, и его восхищение ее стойкостью было безграничным.       — У меня разрывается сердце, когда я думаю, через что ты прошла, Соня.       Она перевела взгляд на него, встретив его взгляд со смесью благодарности и меланхолии.       — Не бери в голову, Джонни, что было, то прошло. Пара отметин — ерунда, главное — жизни, которые удалось спасти.       Джонни кивнул, его взгляд снова опустился на шрамы.       — Но это не значит, что это легко, не так ли? Каждый день сталкиваться с опасностью и неопределенностью?       — Нет, это нелегко. — В голосе Сони слышалась тяжесть с оттенком уязвимости. — Иногда я лежу по ночам без сна, прокручивая в уме прошедшие события и задаваясь вопросом, могла ли я поступить по-другому и сделать всё лучше.       Его пальцы прошлись по последнему заметному шраму, тонкой линии, пересекавшей ее предплечье.       — Этот… с проваленной миссии. — Голос Сони стал тише, почти до шепота. После глубокого вдоха она продолжила: — Это первый и последний раз, когда Кано добрался до меня. Я смогла протянуть до прибытия Джакса, но… это самое меньшее, что осталось от того дня.       Джонни, в глазах которого блестели слезы, притянул Соню ближе, заключая ее в теплые объятия.       — Я в восторге от тебя, Соня, — прошептал он, его голос был полон эмоций. — Ты самый сильный человек, которого я когда-либо знал.       Губы Сони слегка изогнулись в улыбке, и она протянула руку, чтобы вытереть слезы Джонни. Он мягко отстранился, его лицо выражало противоречивые эмоции, пока он обдумывал истории Сони. Джонни тяжело сглотнул, пытаясь найти нужные слова.       — Соня, я… Я не знаю, что сказать. Слышать обо всем, через что ты прошла, это… это слишком.       — Я знаю, Джонни. Прости, я не хотела портить настроение.       Джонни покачал головой, протягивая руку, чтобы взять Соню за руку.       — Нет, дело не в этом. Просто… трудно думать о сексе после того, как я услышал обо всей боли, которую перенесла. Я не знаю, это кажется неправильным.       Легкая грустная улыбка тронула уголки губ Сони.       — Я понимаю. Иногда возвращение к прошлому может быть… ошеломляющим. Не то чтобы мне нравилось ворошить эти воспоминания, но я чувствую, что мне стало немного легче.       Какое-то время они сидели в тишине, тяжесть их разговора тяжело повисла в воздухе. В конце концов, Соня заговорила снова:       — Может быть, нам стоит просто… сделать перерыв на сегодня. Отложим до утра, когда станет немного легче.       Придя к общему пониманию, они задули все свечи и снова легли на кровать, укрывшись покрывалами. Джонни обнял Соню, крепко прижимая ее к себе. Он наклонился, его губы коснулись ее уха, когда он прошептал с преувеличенной томностью:       — Утром, с новыми силами, я оставлю на тебе такие шрамы, о которых нам всем будет приятно вспоминать.       Соня игриво толкнула его локтем. Ее собственный смех смешался с его смехом.       — Не думай, что я сдамся без боя. У тебя тоже останутся шрамы.       Ухмылка Джонни стала шире, и весёлое предвкушение пробивалось через тяжесть предыдущего разговора.       — Меньшего я от тебя не жду.