Сумеречные души

Когда все разбрелись по своим комнатам, я вновь осталась одна. Так и не проснувшегося Мурро уложили в его собственной комнате, решив не следовать принципу «где мое тело, там и мальчишка». Подглядывать за друзьями мне до сих пор было неловко, хоть и понимала, что поймать на подобном меня никто из них не сможет. Поэтому пришлось вернуться к самой себе, чтобы вновь оказаться в одиночестве. Прошло столько времени, и смотреть на себя со стороны стало привычно. Обыденностью стала казаться моя неспособность контактировать с миром. Словно так и должно быть, словно так правильно. Тело по-прежнему отторгало меня, не желая впускать. Тем удивительнее было вселение в Мурро. Что могло к этому привести, я так и не поняла, а поподробнее расспросить забывала. В какой-то момент лежащая неподвижно в кровати девушка стала мне чужой. Я перестала ассоциировать себя с ней и держалась за идею нашего единства лишь благодаря какой-то инерции. Мол, мне это не нужно, а выбросить жаль. Такие мысли пугали. Многие вещи из своей жизни я уже просто не могла вспомнить. Оставались какие-то крупицы той меня, но назвать их или поймать за хвост не могла — ускользали. Пустота внутри росла, и выносить ее с каждым днем становилось сложнее. — Это явно на руку Зульфагару, Мадена, — стараясь придать как можно больше уверенности самой себе, произнесла я лежащему передо мной телу. — Не стоит ему помогать. Развязка где-то близко. «Только вот какая развязка? Твоя кончина?» — тут же услужливо вторил мне внутренний голос, и я мотнула головой, прогоняя дурные мысли. — Не дождешься. Чтобы не убеждаться лишний раз в собственной психической нестабильности, я все же отправилась по комнатам. Сэна стала первой, кого я посетила. — Ох, грохт, прости, — невольно сорвалось с губ, едва я преодолела деревянную дверь ее комнаты. Женщина как раз закончила принимать нагретую для нее ванну, когда моя душа так бесцеремонно нарушила личное пространство. Стало максимально неловко. Пришлось даже отвернуться, пока Сэна заворачивалась в длинное полотенце. Сыщица, не знавшая о моем присутствии, тихо напевала что-то себе под нос. Позже по довольно узнаваемым мотивам, я определила в этом колыбельную. Она неспешно расчесала мокрые вьющиеся волосы, заранее избавив их от лишней влаги, а потом взялась за сорочку. Едва ткань скользнула по смуглой коже, скрывающее ее наготу полотенце упало на пол. Но даже этого краткосрочного момента хватило, чтобы зацепиться взглядом за некрасивые шрамы на ее пояснице и левом бедре. Они были старыми, но хозяйка явно перенесла множество страданий, с ними связанных. Сэна добровольно вызвалась нам помогать, и лишь сейчас я осознала, что ничего о ней не знаю. Чем живет, есть ли у нее семья, каков жизненный путь — все это большая загадка. Уверена, если спросить в лоб, женщина расскажет не все. — Надеюсь, мне удастся пообщаться с тобой без посредников, волчица, — наблюдая за ней, произнесла я. — Спокойной ночи. В комнату Мурро я заглянула лишь на мгновение, убедиться, что мальчишка по-прежнему сладко спит. Ему выпала нелегкая судьба быть не только моим проводником, но и провидцем. Такие, как он, невольно оказывались в гуще событий и чаще всего погибали. Их дар был для них и проклятием. Пусть эти люди и не обладали никакой магией, способность видеть будущее давало некое преимущество. Чем развитее была способность, тем четче и чаще были предсказания, а это было на руку тем, кто имел влияние на самих провидцев. Подобный дар был случайным. Не было никакой закономерности в появлении на свет таких людей. Если магия встречалась чаще и в какой-то степени зависела от родства, то с провидением подобного не было. Им мог оказаться и сын вельможи, потомственный маг, и кто-нибудь из семьи ремесленников или кузнецов, или вообще бедняк, едва ли не рожденный в канаве. Никакой закономерности, лишь богам известная судьба. К слову, сколько на самом деле рождается провидцев на свет, доподлинно никому не известно до сих пор. Многие из них даже не осознают своих способностей и проживают свою жизнь, как обычные люди. Но, если учитывать лишь тех, о ком известно миру, то за последнюю тысячу лет насчитывается не больше сотни. Даже Зульфагар, чья жизнь, по сути, зависит от провидцев, говорил о том, что не встречал их за последние триста лет. Возможно, не встреть я Мурро в том переулке, наши судьбы пошли бы иным путем. Я бы просто исчезла со временем, так и не найдя возможности достучаться до друзей, а он вырос бы обычным мужчиной, иногда мучимый странными снами. Но сейчас его жизненная дорога сделала крутой поворот, и что ждет мальчишку дальше, не могу предположить даже я. С одной стороны, не хотелось думать о том, что я лишила ребенка спокойного будущего, а с другой — была рада, что все свершилось именно так. Пока подобные лихорадочные мысли крутились в моей голове, Мурро сладко посапывал в теплой постели и даже не подозревал о том, что за ним наблюдают. Он лишь перевернулся на другой бок и расслабленно вздохнул, поудобнее устраиваясь на перине. — Выспись хорошенько, Мурро, — пожелала я ему, оставляя мальчишку в одиночестве и отправляясь к следующей двери. Комната Арестея. Маг, как и ожидалось, не спал. Весь его внешний вид говорил о том, что он в ближайшее время отправиться ко сну, но сейчас мужчина просто медитировал, сидя на ковре у камина. Долго, нудно и следя за дыханием. Я немного покрутилась рядом, ожидая от Ара хоть какой-то активности, но мое терпение закончилось быстрее. Мужчина, когда это было необходимо, умел потрясающе концентрироваться и отстраняться от всего окружающего мира. Местами взбалмошный и не всегда серьезный, но готовый в любой момент прийти на помощь и защитить, взять на себя ответственность — вот какая характеристика вырисовывалась у меня в голове, когда я смотрела на него. Сейчас я мало что помнила из нашего общего прошлого, но этот обобщенный образ все равно был безумно приятным и родным. Наверное, он и Райан являются для меня очень близкими и важными людьми, но что повлияло на это — теперь вопрос. Комнату некроманта я оставила напоследок. Во-первых, помнила, что он собирался изучать литературу всю ночь, а во-вторых, можно было остаться там подольше. Райан вызывал во мне странные чувства. Да и отношения у нас были, кажется, неоднозначными. Ни друзья, ни враги, ни возлюбленные. Я видела раньше в нем соперника, но он во мне — нет. Что произошло дальше — не помню. Чем была наполнена наша жизнь после академии? Все скрыто под завесой забытья. Мужчина сидел за письменным столом, сосредоточенно изучая раскрытую перед ним книгу. Его окружал беспорядок. На столе и на полу валялись комки смятой бумаги, изрисованные и перечерканные листы с непонятными мне печатями, книги. При взгляде на все это безобразие создавалось впечатление ни то спешки, ни то тревоги. Было видно, что бумажный хаос вокруг создавался не один день. — Господин некромант, Вы так напряжены, — негромко произнесла я, неспешно обходя сидящего Райана. Он на мгновение приподнял голову, словно бы почуяв чье-то присутствие, но тут же вновь углубился в чтение. В тишине были слышны потрескивание камина, перелистывание страниц и тяжелое человеческое дыхание. Некромант выглядел вымотанным, и блики от огня, падающие на его лицо, добавляли нездоровые тени под глазами. — Ты ведь не первую ночь не спишь, да? — Мои пальцы коснулись крепкого плеча. Мужчину стало жаль. Я практически ощущала его тревогу, которую он так старательно скрывал ото всех. Хотелось утешить, обнять, убедить в том, что все будет хорошо. Только я сама не была в этом уверена. Побродив немного по комнате, я уселась на полу напротив письменного стола, за которым сидел Райан. Он то расслаблял, то снова хмурил брови, видимо, встречая в тексте что-то неприятное. Иногда делал заметки на лежащий под рукой листок бумаги, оставлял закладки в самой книге. Пару раз некромант вставал и делал несколько кругов по комнате, чтобы отогнать сон, а потом снова склонялся над книгой и погружался в чтение. Райан был очень сосредоточен и долго боролся с усталостью, но в конце концов все же задремал, подперев голову рукой. Лицо его расслабилось, стало безмятежным. Невольно залюбовалась им. Такой красивый. Родной. Он всегда отличался чем-то не только от меня и Арестея, но и от других некромантов, которых я встречала. Даже от того же Вольфама. Всем им был присущ скептицизм и какая-то циничность местами, но Райан еще и был максимально необщительным. Даже сейчас он выделялся на фоне остальных — угрюм, властен и не очень дружелюбен. Поначалу люди его побаиваются, потому что закрытый человек всегда является загадкой. Такие «ходячие загадки» мало кому нравятся — с ними сложно работать, тем более в команде. Даже Мурро пугался Райана почти всю первую неделю знакомства. Потом же, когда свыкаются с такой его особенностью, начинают проще относиться и к речи, и к поведению. Впрочем, все зависит от Райана. Если у него нет желания, то и ты к нему не подберешься. Сразу вспомнилось событие, повлиявшее на нашу жизнь. Возможно, именно после этого я поняла, что ближе и ценнее людей, чем Райан и Арестей у меня уже не будет. Было жаркое лето. Закончился первый год обучения в академии, и многие разъехались по домам. Грандиозные планы на каникулы сгорели в один момент. Началась война.

***

Академия за все годы существования полностью закрывала свои двери на лето лишь несколько раз. Этот год исключением не стал. Большинство учеников на несколько месяцев покинули стены учебного заведения, чтобы провести время с семьей и как следует отдохнуть в родных краях. Длинные коридоры и большие аудитории быстро опустели. Но, были и те, кто не захотел надолго уезжать. На то были разные причины: и нежелание надолго покидать столицу, и плохие отношения с родственниками, и отсутствие места, куда бы хотелось вернуться. Моя семья в то время уже перебралась на юг, ближе к морю, и теперь находилась довольно далеко. Тратить большую часть своего законного отдыха на дорогу в обе стороны мне не особо хотелось, поэтому я была одной из тех немногочисленных учеников, кто остался в стенах академии. Чтобы нам не было скучно, управляющий учреждением господин Предстон организовал лагерь дополнительной подготовки. Там мы отрабатывали свои слабости и пробелы — у меня это были низкая скорость атаки и отсутствие синхронности движений обеих рук. И если раньше на тренировках нас было около пятидесяти, то сейчас осталось лишь десять, а значит, и гонять нас стали больше. «Недостаточно!», «Слабо!», «Быстрее!» — эти постоянные замечания и крики за первый месяц лета так сильно засели в мой мозг, что порой даже во снах я слышала их. Днем мы обливались потом, отрабатывая техники боя, повышая выносливость и ловкость, а вечерами после ужина собирались разными группами и во что-нибудь играли. Проводили даже испытание на смелость, привлекая наиболее активных и молодых преподавателей. Скучно точно не было. Моя соседка по комнате уехала на лето к семье, так что основной моей компанией по-прежнему оставались Арестей и Райан. Будущий светлый маг был выходцем из приюта — свою семью не помнил, но знал, что его еще младенцем подкинули под двери какого-то маленького храма. Некромант же воспитывался в семье своего дядьки — родители умерли от болезни, а самого Райана забрали к себе родственники и то только потому, что учуяли в нем способности к магии. Обоим, по сути, особо некуда было возвращаться, поэтому академия стала их полноценным домом. Арестей принимал участие в любой затее и часто предлагал свои, не всегда безопасные и удачные, а вот Райан принципиально отказывался практически от любой, но его тянули силком. В процессе он, конечно, проявлял интерес, но раз за разом говорил «нет», едва завидев наши горящие глаза. Новости о начале войны дошли до нас к середине лета. Сначала это всех взбудоражило, появилась напряженность. В воздухе витала тревога. Все жадно собирали крупицы информации о военных действиях — кто враг, кто с кем воюет и где, как обстоят дела на фронте. Многие ученики, с которыми мы сблизились за это время, рассказывали о своих родных — кого-то призвали, а кто-то пошел на фронт добровольцем. В одном из писем мать сообщила мне, что и мои братья отправились на войну. Стало неспокойно. С одной стороны, повседневная жизнь для обычных учеников военной академии совершенно никак не изменилась. Даже сама столица, которую мы посещали довольно часто, никак не показывала свое отношение к этой войне. Казалось, что бои происходят где-то далеко и совершенно не коснутся мирной жизни. В городе по-прежнему проводились различные уличные выступления, ярмарки, отмечались мелкие праздники, царила атмосфера расслабленности и достатка. Но, с другой стороны, новости, поступающие с линии фронта, очень быстро дали понять, что мы проигрываем. День за днем умирали люди, терялись территории, мы отступали. Маги и воины — все они выкладывались на полную, но едва жизнь покидала их тело, они возрождались вновь, пополняя ряды противника. В то время я не особо понимала все сложности военного искусства и политических интриг, но точно знала, что главным врагом был Таросс — развязавший войну некромант — и его нужно уничтожить. Я искренне верила в то, что победа будет за нами и справедливость восторжествует. — Ты в последнее время часто получаешь письма. Какое это по счету? Пятнадцатое? — Арестей устало развалился на кресле, ожидая, пока я освобожусь. — Почти. Матушка прислала семнадцатое, но, если считать только за лето. — Почему бы просто не съездить к ней, вместо порчи бумаги? У тебя ведь такая прекрасная возможность побыть с семьей. — Далеко и мне просто лень. — Я лишь махнула на него рукой, отворачиваясь. Мы уже минут десять ждали, пока маленькая сгорбленная старушка отыщет в куче писем, пришедших на адрес академии, одно единственное, написанное на мое имя. Мне безумно не нравилась почтовая система в учебном заведении, но изменить ничего я не могла. Чтобы получить или отправить письмо, было необходимо сделать это в отделе письмоводчества, которым заведовала госпожа Мазель — женщина такая же древняя и сухая, как и хранившиеся у нее письма, так и не нашедшие своих адресатов. — Ну что же, милочка, — наконец найдя заветный конверт в одной из коробок, проскрипела она, — вот и ваше письмецо. — Спасибо, уважаемая. Вы сегодня на удивление быстро, — улыбнулась я ей. — Так бы всегда. — Да некуда торопиться. Разве что на тот свет… — собеседница рассмеялась, а Арестей тихо взвыл и, вскочив на ноги, резво ретировался за дверь. — Вот помню, когда я была молода… — Идем! — гаркнул маг, хватая меня за руку и утаскивая за собой в коридор. Я не успела даже пискнуть, как дверь в отдел письмоводчества закрылась за моей спиной, оставляя госпожу Мазель наедине со своими воспоминаниями. — Какой ты невоспитанный, Ар. — Покачала я головой, но парень лишь фыркнул и двинулся по коридору в сторону жилых комнат. — Она даже не заметит твоего отсутствия, поверь. Письмо будешь читать? — Явно не при тебе и не вслух, — ответила я, убирая свернутый пополам конверт в поясную сумку. — Любопытство… — Да, да, форхара сгубило. Знаю. — Арестей закинул руки за голову, не прекращая шагать дальше. — Ты ведь придешь сегодня к нам? Я придумал кое-что интересное. — Мне уже страшно. Почти каждая твоя идея граничит с безумием. — Зато весело! В прошлый раз даже Райан смеялся! — Он смеялся над нами. — Я все же смогла сдержать улыбку и напустить грозный вид. — А мне из-за тебя пришлось отмывать несколько коридоров от масла. Маг снова фыркнул, но промолчал, все же признавая свою вину. Устроить забег по коридорам, залитым маслом — странная затея. Иной раз мне было непонятно, что у этого парня в голове. — В любом случае, приходи. Мы тебя ждем. Не явишься — отправлюсь на поиски. — Арестей загадочно сверкнул глазами. — В этот раз будет что-то особенное. Примерно на середине пути мы попрощались. Мужские и женские комнаты находились в разных зданиях. Едва оказалась наедине с собой, тут же бросила сумку на кровать и достала письмо. В конверте помимо листа бумаги было что-то еще, поэтому я в нетерпении его вскрыла… и замерла. Черный цвет. Бумагу такого цвета использовали лишь тогда, когда хотели сообщить о чьей-то смерти. Руки неожиданно затряслись. Стало страшно разворачивать лист. «Моя дорогая, милая Диди, — изящный почерк матери дополнялся красивыми серебряными чернилами, — это должно было быть очередное обычное письмо, где бы мы обменивались последними новостями и надеждами на светлое будущее, где бы ты рассказывала мне о том, как проходит твое лето, о друзьях, просила совета… — я вчитывалась в эти строчки, внутренне холодея с каждым словом. Буквы начали постепенно терять стройность, а потом и вовсе в нескольких местах оказались размыты — высохшие материнские слезы навечно впитались в бумагу, —… твои братья, мои любимые мальчики, пали благородной смертью. В первых числах третьего месяца лета мне пришли письма об их героической кончине. Хорс и Авгур бились отважно, и нам сказали, что проклятый Таросс не сможет сделать их своими пешками. Они упокоились с миром…» Я отложила письмо в сторону, так и не дочитав последние строчки. В голове стало в одно мгновение пусто. Наверное, в такие моменты положено плакать, но слез не было. Просто все стало резко серым и бессмысленным. Хорс был старше меня на двенадцать лет, Авгур на десять. Они всегда задирали меня в детстве, но никогда не давали другим делать то же самое. Могли глупо подшучивать, но чаще всего брали вину за мои промахи на себя. Когда стали старше, я часто им надоедала, портила свидания, делала подлянки. Между собой они всегда ладили, и мне казалось, что я в их кругу лишняя. Были сложные отношения. Здесь мешали и разница в возрасте, и пол. И все же они были для меня авторитетом. Даже в академию поступила потому, что братья тоже ее окончили. Лишь в последние пару лет мы начали общаться больше — все выросли, нашлись общие интересы. В глубине души я была так рада этому. Мечтала, что следующим летом, когда наберусь побольше опыта, приеду домой, и мы устроим соревнования. Конечно, я бы, скорее всего, проиграла, но это неважно. Они обязательно взялись бы самостоятельно обучать меня премудростям боя, чтобы «наша маленькая Диди» смогла себя защитить. Теперь же, этому никогда не бывать. Я вытряхнула оставшееся содержимое конверта на ладонь. Два тонких плетеных из ярких лент браслета — один красный, другой синий. Первый принадлежал Авгуру. Брат всегда ассоциировался у меня с огнем — такой же энергичный, эмоциональный и вспыльчивый. Порой ему было сложно сдерживаться в эмоциях, что часто приводило к конфликтам. Но в то же время Авгур всегда дарил тепло — любил обниматься, придумывал различные интересные игры и устраивал посиделки в собственноручно сделанных шалашах. А еще он был потрясающим рассказчиком. Мне очень нравилось слушать сказки в его исполнении, ведь брат всегда читал с выражением и по ролям, а если закрыть глаза, то казалось, что ты сам являешься едва ли не героем этой истории. Второй браслет я подарила Хорсу — самому взрослому, спокойному и рассудительному из нас. Он всегда помогал найти решение, дарил спокойствие, словно скрытое от глаз лесное озеро. Старший брат всегда плел для меня венки из полевых цветов и даже пытался научить делать их самостоятельно, но это так и не получилось. Хорс учил меня читать и писать с раннего детства, так как был самым грамотным в семье в то время. Братья были настолько разными — как огонь и вода, но в то же время так прекрасно ладили и дополняли друг друга. Небольшие плетеные украшения я подарила им в прошлую Святую Ночь — как оберег и память о семье и поддержке. Они с тех пор носили их, не снимая… до самой смерти. Я задумчиво погладила браслеты пальцами. Оба были целыми, но на каждом обнаружилось по несколько небольших капелек крови. Стало душно. Тошнота подступила к горлу. Захотелось прогуляться, покинуть эти давящие на меня стены, скрыться от чужих глаз. У самого порога я на мгновение замедлилась — на глаза попались ножны с клинками. Два дорогих качественных клинка — подарок, по одному от каждого брата, в честь моего поступления в академию. Немного подумав, все же захватила их с собой. Академия находилась на небольшом холме, занимая очень выгодное положение. Впереди открывался прекрасный вид на Цереру, столицу государства, а за спиной раскинулся густой Циванский лес. Часто учителя проводили там для нас занятия по развитию навыков маскировки, бесшумного передвижения и шпионажа. Важным было умение не только затаиться так, чтобы враг тебя не нашел, но и использовать окружающую тебя местность как преимущество. Однажды проводили даже соревнования. Лес был довольно посещаемым местом, но если хотелось тишины и покоя, то можно было просто зайти чуть дальше. При этом Циванский лес считался довольно мрачным и пугающим. Слишком плотно стоящие друг к другу деревья, мало света и ощущение, что за тобой наблюдают. Так часто описывали его местные жители. Мне же он казался вполне обычным. Природа вокруг была безумно красивой, монументальной и древней. Поваленные где-то деревья, разноцветный мох и лесные ручейки — все это успокаивало, не давало думать о плохом. Не знаю, сколько времени я провела там, бродя по влажной земле и копаясь в собственных детских воспоминаниях, но к моменту моего возвращения к стенам академии солнце уже село. На небе зажигались первые звезды. Стало прохладно. Возвращаться в свою комнату, где на кровати по-прежнему лежало черное письмо, не хотелось. Словно где-то в глубине души я надеялась, что эти дурные новости просто сон или розыгрыш, и, если сделать вид, что их нет, то они исчезнут. Когда проходила мимо тренировочной площадки, ноги сами замедлились. Там не было никого, лишь безмолвные куклы, созданные для отработки боя. Темные и неподвижные фигуры, всего лишь расходный материал, который выбросят за ненадобностью, но почему-то от одного взгляда на них во мне закипала злость. Хотелось отомстить им, ни в чем не повинным, за ту боль, которую я сейчас испытывала. — И где же справедливость, скажи мне? — Я подошла к кукле, изначально притянувшей мое внимание. В ответ ожидаемо было лишь молчание и нарисованная улыбка, выглядящая словно насмешка. Я на мгновение стиснула зубы, а потом от всей души заехала кулаком по схематично изображенному лицу. А потом еще раз. И еще. На удивление стало немного легче. И тогда в ход пошел сначала один клинок в ножнах, а затем и второй. Сперва бездумно, чтобы выпустить пар, после — осмысленно, отрабатывая навыки, я начала тренироваться с оружием. Меняла стойки, пригибалась и уходила от воображаемых ударов, проводила атаки сама. Вскоре мне не нужны были уже и куклы, и ножны — я полностью сосредоточилась на деле. Удар, поворот, еще удар. Провести комбинацию, а затем резко отпрыгнуть в сторону. Глаза привыкли к почти кромешной тьме и, несмотря на отсутствие света рядом, я прекрасно видела все вокруг. В голове было предельно пусто, лишь боевые техники раз за разом всплывали в памяти. А потом неожиданно, в тот момент, когда я сделала паузу, чтобы утереть бегущий по лбу пот, передо мной образовались два черных силуэта. Их слегка размытые границы, укутанные дымкой, и красные горящие глаза — это сразу выдавало в них марионеток некроманта. Они стояли неподвижно, но едва я приняла позу для атаки, тут же напали первыми. Какое-то время мы еще кружили в смертельном танце — пусть это и были всего лишь фантомы, при желании они могли без проблем убить человека. Но вот я уклонилась от удара одного, сделав несколько шагов назад, а потом поперек разрубила второго. Марионетка сразу же бесследно рассыпалась. Перекрещенные клинки над головой спасли от очередной атаки. Отбросив противника от себя, уже пошла в наступление сама. Меня ожидаемо блокировали, но все же я оказалась быстрее. Не задействованный левый клинок в этот момент описал небольшой круг в моей руке и вонзился во вражескую шею, на секунду замедлился, чтобы потом с еще большей силой перерезать полностью горло. Подобно своему приятелю, фантом также быстро рассыпался, и я осталась одна. Дышать было тяжело. Легкие болели, по лицу стекал пот, а по телу то и дело пробегала дрожь. Ночной прохладный воздух приятно холодил кожу. Вокруг царило умиротворение, насладиться которым мне не дали. За спиной послышались неторопливые шаги, и я вскинула руку, останавливая незваного гостя острием клинка. — Хорошие у тебя куклы. Похвально, — произнесла я, приметив в человеке знакомое лицо. — И давно ты тут? — Достаточно. Луна успела полностью взойти. — Райан послушно остановился, наткнувшись грудью на острие. Я не спешила его убирать. — Заканчивай. — Не тебе решать, что мне делать. — У тебя даже рука трясется. — Когда надо будет убить — не дрогнет. — Мы замолчали, буравя друг друга взглядами. Во мне снова закипала злость, но вот он был явно максимально спокоен и собран. Это раздражало. — Ар тебя повсюду ищет. — Передай, что сегодня я не приду. — Мы и так это поняли. — Ты решил поиграть роль хорошего друга и помочь ему в поисках беглянки? Что ты тут забыл, некромант? — Тебя ищу. — Нашел, молодец. А теперь вали отсюда. — Мадена… — Парень было двинулся в мою сторону, но я сильнее надавила острием ему в грудь, останавливая. — Уходи. Райан на какое-то время замолчал. Он не совершал больше попыток приблизиться, но и не уходил. Просто смотрел мне в глаза, словно чего-то ждал. Некоторое время мы так и стояли, пока я, в конце концов, сама не опустила дрожащий клинок. — Грохт бы тебя побрал, Райан. — Я недовольно поджала губы. Мокрая одежда стала неприятно липнуть к телу. — Чего ты привязался? Сказала же, что не пойду. Все время сам сторонишься нас, а тут вдруг прям навязываешься! — Птичка… — начал было парень, но я его резко перебила: — Не называй меня так! — Печаль твоя неизмерима, но не стоит наказывать себя. — Я вдруг замерла, как вкопанная. — Ты что, рылся в моих вещах? — Мои слова были наполнены такой злобой, что собеседник невольно напряженно вытянулся. — Нет, конечно. Ар пошел тебя искать и увидел письмо. Не читал, но и цвета достаточно. — Райан тихо вздохнул. — Послушай, Мадена, я знаю… — Ты ничего не знаешь! — рявкнула я на него, кидая клинки на землю. — Не нужно мне твоих тупых утешений. Что ни говори, это не вернет их! Мои братья погибли в этой проклятой войне, а последнее, что осталось у меня от них, так это воспоминание о грохтовой ссоре по поводу моего поступления в академию! Думаешь, сказал парочку добрых слов и все, проблема исчезла?! — Поэтому ты решила извести себя тренировками? — и, опережая мой вопрос, добавил: — По тебе видно, что на пределе. Трясешься вся, как лист на ветру. — Это от холода, балбес. Каково же было мое удивление, когда Райан молча стянул со своих плеч легкую куртку и протянул мне. Стало так неловко и почему-то грустно. Заметив, что я медлю, некромант сам набросил ее на мои плечи, подойдя ближе. — Я не умею утешать, Мадена, но твои братья погибли за правое дело. Таросс некромант, и мне ужасно неприятно осознавать, что нас объединяет магия. Чувствую вину перед всеми, кто страдает от его действий. — Пытаешься искупить вину сейчас? Парень стоял так близко, что я могла рассмотреть каждую черточку его лица при лунном свете. Его ладони лежали на моих плечах и грели даже сквозь ткань. — Нет. Сейчас я здесь, потому что хочу. — Прости, — возникла небольшая пауза, во время которой мне стало стыдно за свое поведение. Думала, что уже успокоилась, но в итоге сорвалась совершенно на невиновном ни в чем человеке. Я опустила глаза, чувствуя неловкость, — что накричала. — Не страшно. Ты очень зла, я понимаю. — Это все так несправедливо. Почему именно они, Райан? Почему оба? Они были так горды тем, что я поступила сюда, несмотря на недовольство родителей. Даже поругались с ними из-за меня. — Глаза предательски защипало. — Обещали навестить меня летом и говорили, что потом вместе поедем по стране. А теперь… Я, поддаваясь порыву, рассказала ему все, что было у меня на душе. Обида, горечь, страх одиночества — все это завладело мной. Райан молча слушал, не прерывая. А потом он, пару раз проведя рукой по моей голове, прижал ее к своему плечу. И я в конце концов разрыдалась. Долго, с надрывом, как пятилетний ребенок, у которого отобрали самое ценное. Даже не заметила, как мы опустились на землю, как рядом оказался Арестей. Плакала долго, но потом все же стало легче. Райан ненавязчиво обнимал, согревая теплом своего тела, а Ар, пришедший позже, молчаливо ждал рядом, пока я успокоюсь. Не знаю, сколько мы так просидели. — Не замерзла? — спросил маг, едва я отстранилась от плеча некроманта и выпрямилась. — Есть немного. — Тогда, может, пойдем? — Угу. Произошедшее мы после не обсуждали. Я старалась больше времени проводить в компании людей, чтобы не погружаться в печальные мысли, а если оставалась в одиночестве, то отвлекала себя чтением. Ответное письмо матери смогла написать лишь спустя неделю. Долго не могла подобрать нужных слов, чтобы рассказать об идее, застрявшей в моей голове в одну из ночей. Она казалась безумной, но вполне логичной после произошедшего. Следуя ей, стала больше тратить времени на тренировки, выкладываться на полную. Даже преподаватели начали замечать успехи. В тот день, когда отправила письмо домой, решила действовать. Собрала сумку с вещами на первое время, затолкав туда немного еды, которую предварительно утащила с кухни, перечитала еще раз письмо для друзей и, захватив клинки, покинула свою комнату. Первым делом необходимо было оставить заявление на отчисление господину Предстону. Отдать лично в руки не рискнула, а вот подсунуть под дверь… Все равно другого выхода, кроме как отчислить, не будет, если ученика на месте не найдется и на учебе он больше не объявится. Подобным образом я планировала сообщить и друзьям. Такой поступок выглядел максимально некрасивым, но уйти, совсем не попрощавшись, не могла. — И что ты тут делаешь? — Раздался за спиной голос, и я едва не подпрыгнула. Так тихо подкрасться может только мышь. Я как раз успела протолкнуть сложенный пополам лист под дверь директорского кабинета, как меня поймали с поличным. — Напугал, — облегченно выдохнула, заметив за спиной Арестея. Он смотрел на меня так внимательно, без тени улыбки, что мне стало не по себе. — Ну так? — Любовное письмо подбрасываю, — отшутилась я, пряча второе в карман. Маг резко перехватил мою руку и вырвал несчастный листок, который уже почти скрылся в глубинах одежды. — Отдай! — Мади, я уважаю директора, но в такую чушь не поверю. — Парень нагло развернул бумагу и пробежался по строчкам глазами. Пока он был занят, я решила попробовать улизнуть, но Арестей снова схватил меня за руку, останавливая. И откуда такая мощь у какого-то мага? — Это что? — Бумага. — «Арестей и Райан, простите, что сообщаю вам это так, но нам пора прощаться. Я решила, что не могу сидеть на месте за высокими стенами военной академии, когда где-то умирают люди. Считаю, что, пусть я и неопытна, все равно смогу пригодиться на фронте и кого-нибудь спасти…» — зачитал несколько первых строчек маг с листка, а потом возмущенно уставился на меня. — Ты в своем уме? — Да. Это мое взвешенное… — но договорить я не успела, так как Арестей потянул меня за собой. — Идем. — Да куда ты меня тащишь?! — Идем, сказал. Мы торопливо шагали по гулким коридорам главного корпуса академии, а потом и вовсе вышли на улицу. Тогда я и поняла, что Арестей ведет меня в свою комнату, которую он делил с Райаном пополам. По дороге я пару раз попыталась вырваться, не особо надеясь на удачу, а потом все же смирилась. Чувствую, разговор будет долгим. — Заходи. — Маг бесцеремонно втолкнул меня в комнату первой, едва дверь открылась. Я глупо запнулась о порог и тут же налетела на Райана, которому не повезло в этот момент проходить мимо. Мы вдвоем рухнули на пол. — Что за грохт? — возмутился некромант, приподнимаясь на локтях, пока я пыталась с него встать. — Мади сбежать на фронт хотела! — заявил Арестей, в качестве доказательства тряся написанным мною письмом. — Не сбежать, а просто уйти, — решила вставить свое слово я. Оба парня уставились на меня, как на умалишенную. — Птичка, с каких пор такие идеи в твоей голове? — Но тут же Райан самостоятельно ответил на вопрос, догадываясь. — Кажется, подозреваю. — Зачем ты сюда меня притащил, Ар? Запрешь что ли? — Тебя это все равно не удержит, разве что магией. — Это глупая затея, Мадена, — нахмурился Райан, бегло читая текст письма. — Мы слишком неопытны, чтобы воевать. — Опытные тоже погибают. — В меньшей степени. — И все же… — И все же ты хочешь, чтобы матери пришло третье черное письмо?! — прикрикнул на меня Арестей, и мы вдруг все замолчали. Он понял, что поддался эмоциям, а я, что парень в общем-то прав. — Хочу, чтобы смерть Хорса и Авгура не была бессмысленной. — Мои пальцы нашли на запястье атласные ленточки братьев, которые теперь всегда были со мной. — Отомстить хочу. — Это твое желание тебя погубит, птичка. К тому же не очень понятно, с чем воюем. — Не считаю правильным прятаться. Мы в военной академии, нас учат убивать и защищать. — Я бы понял, будь это третий год обучения хотя бы, но не на первом же. — Райан устало провел рукой по волосам. Он был растерян. Присевший на соседнюю кровать Арестей — тоже. — Если суждено погибнуть, то год обучения не имеет значения. Мы еще долго спорили. Друзья пытались меня отговорить, но все было бесполезно. Я упрямо стояла на своем. Конечно, было понятно, что там будет опасно, сложно и страшно, но непреодолимое желание пойти по пути братьев и отстоять их честь было сильнее. Арестей и Райан не хотели меня отпускать, считая это глупостью и безумством. И все же, спустя несколько часов долгих разговоров, я с ними попрощалась. Обещала писать как можно чаще. Каждый подарил по амулету для защиты, имевшему разную область применения. Напоследок я каждого из них обняла. А потом, забрав с собой подготовленную сумку, тайком покинула территорию академии и отправилась в ближайший военный лагерь, где формировались отряды и отбирали добровольцев. Перед отправкой на передовую солдаты около недели проводили в лагере, где проверяли их навыки владения оружием или обучали с нуля, более подробно рассказывали о военных действиях, готовили обмундирование. Отбор я прошла довольно быстро. Их сначала смутил мой возраст, хотя я слышала и о более молодых солдатах, но позже они все-таки записали меня в ряды армии и дали указания. Незаметно пролетело несколько дней. Меня то учили оказывать первую помощь на случай, если возникнет необходимость, то гоняли на тренировках. Они оказались в разы сложнее, чем в академии, но все же у меня было небольшое преимущество перед совсем неопытными новобранцами. Жили мы в полевых условиях — в палатке по три человека, еду готовили на кострах, мылись в речке, расположенной недалеко. Вечерами до отбоя многие садились вокруг костра, чтобы погреться. Людей было много, и все они такие разные. Встречались здесь и уже имевшие опыт солдаты, и обычные ремесленники, и реже, но все же встречались, выходцы из дворян. Женщины, конечно, встречались тоже, но преимущественно в качестве врачей и их помощниц — жизниц. Каждый день в лагерь прибывали новые люди, отбывали уже сформированные отряды. Быстро подошла и моя очередь. Мой отряд был отправлен на Запад, к Тиглатским горам, где была одна из самых тяжелых ситуаций, и наша армия остро нуждалась в подкреплении. По дороге мы должны были соединиться еще с двумя отрядами, созданными в других местах. Переход занял две недели и был очень тяжелым. Разбивая временную стоянку уже ближе к ночи и отправляясь в путь с восходом солнца, мы очень спешили, чтобы как можно быстрее добраться до места встречи. Лишь объединенная армия могла помочь основным силам, по отдельности от отрядов не было бы особого толка. Наши командиры так гнали нас вперед, что мы прибыли на условленное место первыми и ждали остальных еще несколько дней. Не привыкшие к таким длительным переходам люди сильно вымотались, но в итоге все же смогли восстановить свои силы за время ожидания. — Эй, Мадена, ты уже познакомилась с новыми? — лениво мешая похлебку в своей тарелке, спросила у меня соседка. Эта девушка, Ора, оказалась со мной в одном отряде и, решив почему-то, что мы с ней подружимся, в последнее время надоедала мне. Остальные три женщины, что так же отправились с нами, были значительно старше и интереса у воительницы не вызывали. — Нет. А должна? Еда была отвратительной. Как Оре, так и мне есть ее не хотелось, но я прекрасно понимала, что другого не будет все равно. Приходилось насильно запихивать ее в себя, чтобы завтра были силы. — Ну как это? Нам же с ними вместе воевать еще! — Девушка склонилась ко мне ближе и загадочно улыбнулась. — А еще, там есть симпатичные мужчины. Во втором отряде их было значительно меньше. — Если третий отряд уже здесь, значит завтра мы выдвигаемся в путь. Некогда дружбу водить. — Сегодняшний вечер как раз для этого! Я тихо вздохнула и отставила миску с едой в сторону. Мы сидели у костра прямо на траве и ужинали. Соседние отряды расположились рядом, но все равно было ощущение, что между ними проходит невидимая граница. Люди за время путешествия свыклись со своей компанией, и уже не стремились к новым знакомствам… Никто, кроме Оры. Она была старше меня на добрый пяток лет, но вела себя так, словно мы не воевать отправились, а в какой-то легкий поход. Девушка всегда выглядела безупречно — свежа, весела и причесана. У остальных под глазами синяки залегли, а ей хоть бы хны. Думает о красотах вокруг, мужчинах и музыке. И эта непосредственность в ней раздражала. Как ее только в армию-то взяли? — Когда мы окажемся на передовой, ты половину из них не вспомнишь. Многих ты видишь первый и последний раз. Зачем с ними знакомиться? — Зато представь: когда война закончится и вы где-нибудь потом случайно встретитесь, почувствуешь такое родство с этим человеком, — лучезарно улыбнулась собеседница. — Они могут погибнуть, и ты будешь переживать. — А могут дойти до конца и вместе с тобой стать героями. Человек не может бороться в одиночестве. — Я замолчала, а Ора рассмеялась. — Мадичка, ты слишком мрачно смотришь на мир. Мне хотелось ей едко ответить, но тут она вдруг толкнула меня в плечо и указала пальцем куда-то за мою спину. — Смотри. Вот те двое очень даже симпатичны. Давай подойдем? Ты ведь все равно ничего не теряешь. Я невольно оглянулась туда, куда она указывала, и замерла. Сердце пропустило удар. Между наспех поставленных палаток, внимательно вглядываясь в лица блуждающих вокруг людей, шли Райан и Арестей. Солдаты моего отряда смотрели на них с недоверием, но не лезли, а парни явно кого-то искали. — Эй, Мадена, ты чего поднялась? — Моя собеседница удивленно вскинула брови, а я даже не заметила, как встала. Друзья, видимо, услышав мое имя, среагировали, повернулись и, завидев меня, двинулись к нам. — Ох, Мади! — сдавленно отозвался Арестей, когда я в порыве кинулась ему на шею. Он обнял в ответ, широко улыбаясь. — Задушишь! — Не страшно, — усмехнулась я, отпуская мага. Райан стоял чуть позади и молчал, но было видно, что он тоже рад меня видеть. Сначала между нами возникла неловкая пауза, а потом он раскинул руки для объятий и я бросилась к нему. — Рад тебя видеть, птичка, — произнес парень, крепко прижимая меня к себе. — Все такая же энергичная. — А ты все такой же заноза, господин некромант, — улыбнулась я, утыкаясь носом в его грудь. Райан весело усмехнулся. — Звучит неплохо. Мне нравится. — Что вы здесь делаете? — спросила я их, когда первые эмоции поутихли, и мы смогли найти более укромное место для разговора на окраине лагеря. — Тебя ищем. Ваш тридцать третий столичный отряд ушел раньше, чем мы успели с тобой пересечься. — Тридцать третий? Нам не присваивали номера. — Для простоты подсчета в лагере сбора уходящие отряды нумеруют, — услужливо пояснил Арестей. — Нас бы записали только в тридцать четвертый, но такой вариант был неудобен. — Погоди, погоди. — Я нахмурила брови. — Вообще ничего не понимаю. — Мы тоже теперь солдаты, птичка, — подал голос Райан. — Но почему? Вы же не хотели… — После твоего ухода много думали и решили, что будет странным отсиживаться, когда девчонка отправилась сражаться. Не трусы же. — Я насупилась еще больше, но некромант лишь усмехнулся. — К тому же, беспокоились за тебя. — И только ради этого?.. — Нет. Это наше обдуманное решение. Ты вроде бы так же говорила, а? — Арестей весело подмигнул мне, но я не оценила. На сердце стало как-то тяжело. — Словно вынудила. — Неправильный вывод. Мы сами пришли к этому, даже не сговариваясь. Твой выбор уважаем, иначе бы не отпустили. — И все же хочется быть рядом, на всякий случай. — Маг развалился на траве и поднял глаза на ночное небо. — Потом просто может не быть другой возможности. Твоя последняя речь была довольно впечатляющей. — Но на передовой нас могут разбросать в разные группы, и мы вообще не пересечемся. — На этот случай я придумал кое-что. — Арестей протянул ладонь. — Дай руку. Я молча повиновалась. Маг задрал мой рукав и накрыл запястье ладонью. Кожу обожгло сначала холодом, а затем резко жаром. Когда он отстранился, я увидела нарисованные чуть выше запястья два узора с именами — его и Райана. — Что это? — Что-то типа метки. У нас такие уже есть, но неполные. — Оба показали свою правую руку. — У тебя есть наши, теперь я добавлю нам твое имя. Так мы будем знать, если что-то случится с каждым из нас. — Она не пропадет? — Не должна. Арестей провел аналогичную процедуру себе и некроманту. Тонкие линии, складывающиеся в мое имя, тут же появились у них на руках. — Даже если мы будем воевать в разных местах, метки будут сообщать нам друг о друге. — Мне нравится. — Я бережно погладила письмена на собственной руке. — Но как вы догнали нас, если записались в солдаты позже? — Пришлось действовать на опережение. — Райан усмехнулся. — Столкнулись с определенными трудностями, но все же выяснили, где будет объединение. Наш отряд отправлялся с Ливанской равнины и был ближе всех к месту сбора. Поняв, что твой отряд уже покинул столичный лагерь, отправились к равнине. Записались в добровольцы там. — Но ведь в лагерях стоят по неделям. — Да. И мы должны были. Но по каким-то причинам несколько солдат из отбывающего с равнины отряда не смогли выступить с остальными в срок. Возникала проблема задержки, поэтому вызвались мы. — Из-за этого наш отряд и пришел самым последним, — Арестей вставил свой комментарий в рассказ друга. — Но вы же вообще без опыта. Как допустили? — Мы были очень убедительны. — Некромант хитро блеснул глазами и рухнул на траву рядом с магом. — До равнины очень далеко. Как вы… — Купили лошадей и, кажется, загнали их до смерти. — Не нагнетай. — Ар поморщился. — Я их подлечил перед уходом. Они бы не справились без магии. — Поразительно. И еще меня вы обозвали безумной. — Есть у кого поучиться, птичка. Мне оставалось лишь согласиться. Я улеглась на траву рядом с ними, и все вместе мы наблюдали за тем, как на небе мерцают звезды. Та ночь стала одной из самых приятных в моих воспоминаниях. Потом мы окажемся на передовой и не раз будем на волоске от смерти. Научимся убивать, свыкнемся с гибелью своих товарищей, с мыслью о том, что каждое мгновение может стать последним. Но понимание того, что друзья все-таки рядом, все время грело душу и придавало сил. Война в какой-то степени изменила нас не в лучшую сторону, но в то же время мы сохранили в себе самое ценное и научились полностью друг другу доверять.