Выбор без сожалений

Орден Гусу Лань.       Второй молодой господин ордена Гусу Лань, Лань Ванцзи, непревзойденный талант этого поколения, преподавательский успех учителя Лань Циженя, гордость клана и ордена, одаренный в науках, блистательный в мастерстве владения мечом и заклинательском самосовершенствовании, с непередаваемым пониманием музыки и виртуозным исполнением ее на гуцине, сдержанный, спокойный и добродетельный, очень ждал начала учебного года. Именно этого учебного года, когда молодые господа, из различных кланов и орденов прибудут на Гостевые лекции в Облачные Глубины, не только научиться дисциплине и стать подкованными в вопросах этикета, но и в умении вести себя с достоинством в обществе, как и положено благопристойным юношам, а так же, для создания дружественных связей между собой и полезных союзов между орденами и кланами и выказать уважение и восхищение учителю Лань Циженю, взращивающих выдающихся учеников и, конечно, же поднять еще выше репутацию и престиж учений Ордена Гусу Лань.       Ванцзи знал, что в этой жизни, Вэй Ин не будет присутствовать на лекциях и занятиях в Гусу Лань, ему даже не было выслано Приглашение на посещение и обучение как способному, опытному и выдающемуся свободному заклинателю, даже просто ради приличия и проявленного уважения к невероятным способностям, успехам и достижениям молодого заклинателя. Дядя этого не допустил, он так и не смог смириться с тем, что Вэй Усянь превзошел его племянников во всем, и был более знаменит, чем его драгоценные Нефриты, ещё и поминал покойную Цансэ саньжэнь, недобрым словом «нарушительница», считал таким же и её сына, даже не видя и не зная его, а Лань Ванцзи в очередной раз разочаровался в дяде из-за его мелочности и поражаясь злопамятности.       Естественно, что именно Вэй Ин был более знаменит и известен в мире, чем Нефриты Гусу Лань, и что странно, к улыбчивому и вежливому Лань Сичэню люди относились сдержанно и настороженно-отстраненно, а холодного Ханьгуан-цзюня искренне любили и ценили в народе за его дела, добросердечность и честность, что не гнушается помочь простому люду и в их бытовых делах. И все же, это было не сравнимо с тем, как любят и превозносят Вэй Усяня в народе, за его простое, доброжелательное отношение к людям, за его ослепительно-располагающую теплую улыбку, освещающую и обогревающую как солнце всех вокруг, отзываясь в сердцах людей искренней благодарностью и любовью. А его потрясающие изделия и изобретения, принесшие ему всеобщую известность и почет, не только полезны заклинателям, но и приносят огромную пользу и помощь простым людям, особенно фермерам-крестьянам в созревании и охране их урожая от вредителей и его сохранение, а это для фермеров гораздо важнее. Собранный и сбереженный урожай — это жизнь, это процветание, это уверенность в своем будущем, это приданое дочерям, это оплаченные налоги. Ну и, конечно, различная защита от нечисти и от монстров.              Назначенный день прибытия приглашенных учеников наконец-то настал, и некоторых, из прибывших наследников орденов и кланов, Лань Ванцзи встретил сам, лично. Ему было просто очень любопытно увидеть их молодыми и наивными, и сравнить с теми, кем они стали в будущем.       Прибывший первым, второй наследник Не, Не Хуайсан, был все тем же молодым рохлей, изнеженным и беспечным бездельником на вид, но с опытом прошлой жизни, Ванцзи уловил в его поведении недюжинный и цепкий ум с пониманием происходящего, чего не замечал в прошлом. Лань Ванцзи был благодарен ему, прошлому, за возвращение Вэй Усяня тогда, и хотя Хуайсан преследовал свои цели в своей кровной мести, все же это дало Вэй Ину шанс узнать, что же на самом деле тогда произошло и почему, а главное доказать, что не во всем он был виноват, как все считали, но и очистить частично свою репутацию и имя.       Наследник Цзинь, Цзинь Цзысюань, прибыл во блеске одежд и свиты, право слово павлин, и Ванцзи, при более пристальном взгляде чуть не ахнул вслух от удивления, Небожители, он же еще и накрашенный! Как он этого не заметил тогда, глаза подведены, лицо припудрено, не сильно, конечно, но приглядевшись то заметно, накрашенная наряженная статуэтка… и в этого молодого господина была влюблена шицзэ Вэй Ина? Он слышал разговоры, что наследник Цзинь очень заботится о своей внешности, но чтобы так! Теперь понятно, почему он не нравился Усяню, не только из-за его поведения и отношения к деве Цзян, но и … что тут действительно может понравиться: высокомерие, напыщенность, надменность. В прошлом он изменился, но сейчас… Его кузен, Цзинь Цзысюнь, проблемный идиот, олицетворение мелочного снобизма, самонадеянности вкупе с тщеславием, вызвал в душе Ванцзи водоворот ненависти, к счастью он умеет держать себя в руках, а лицо беспристрастным. Ванцзи ненавидел этого бездарного и недалекого человека, не умеющего держать язык за зубами, которым воспользовались, как катализатором, спровоцировав на убийство Вэй Ина.       Наследник Цзян прибыл спокойно в окружении адептов ордена, но атмосфера среди них была настолько мрачная и напряженная, а сам Цзян Ваньинь был настолько хмур и натянут, словно струна гуциня, задень и лопнет, что находиться рядом с ним было неприятно. Ванцзи не переносил этого несдержанного, грубого и истеричного человека, завистливого и ревнивого предателя, живущего местью и обидой, человека без достоинства и чести каким он стал, требующий возвращения долгов Вэй Усяня, удобно забывая о своих. Наметанным глазом Ванцзи отметил большие изменения в поведении и характере Ваньиня, сейчас в нем сквозила неприкрытая гордыня, самодовольство и превосходство над другими, что не было в прошлой жизни, вернее, что не давал увидеть Вэй Усянь в нем, оттягивая внимание на себя как на щит, выполняя обязательства, ради которых его и взяли с улицы, очерняя из-за этого свою репутацию. На фоне легкомысленного и безответственного нарушителя правил Вэй Усяня, Цзян Ваньинь выглядел тогда солидным и серьезным молодым наследником ордена соблюдающего правила.       Все наследники Великих орденов в своём высокомерии и горделивости, походили на зеркальное отражение друг друга, никакой индивидуальности, считая свой статус и положение, защитой и преимуществом, прикрывая так свою неуверенность и неопытность.       Ванцзи лишь с горечью покачал головой, почему их не готовили к взрослой жизни, особенно когда стали известны намерения Вэнь Жоханя и его стремление к господству над всеми? Это было так явно продемонстрировано на Соревнованиях и Конференции в Цишань Вэнь, их высокомерным и пренебрежительным отношением к главам других орденов, даже вторым наследником ордена Вэнь Чао, но все трусливо предпочли этого не заметить, проигнорировать и ничего не делать. У них было мало времени после этого, но оно было, так почему их не учили быть рассудительными и внимательными к деталям, отслеживать происходящие события и разбираться в них, почему не учили выстраивать дружеские взаимоотношения между людьми, почему не учили распознавать злые намерения и подвергать сомнению непроверенные слухи, не наставляли ставить приоритетом помощь слабым и защищать чужую жизнь, добиваться справедливости и отстаивать правду, быть честными и ценить собственную безопасность, как различить добро и зло, белое и черное, когда оно поменялось местами, а учили пустым правилам и этикету, которыми в последствии прикрывали свои неблаговидные поступки взрослые, оправдывали свою трусость и бездействие, совершенные из-за страха преступления, и как склонять голову перед наглецами и лживыми лицемерами наделёнными властью и золотом. Да и сейчас Ванцзи до глупости наивен, прожив целую жизнь, вернее так же благороден как и раньше, а ведь должен уже понимать и разбираться в мире, где ценят только силу, положение в обществе, статус и личную выгоду, ну и желание абсолютной власти над всеми.       В прошлой жизни, в том году, сразу после его выхода из длительной медитации, в первое же его ответственное патрулирование после комендантского часа, в качестве доверенной и назначенной должности мастера «Наказаний» на выбранном им для себя педагогическом пути, ознаменовалось ошеломляющим провалом. Он встретился в тот первый вечер, в первый раз с Вэй Ином, и был просто потрясен, оглушен и взбудоражен этим нарушителем спокойствия, так походя разрушившим все жизненные устои и уравновешенность самого Второго Нефрита Гусу Лань, Лань Ванцзи. Лань Чжань был ошеломлен его жизнелюбием и легким шкодничеством в нарушении правил, сражен его яркостью, игривостью и энергичностью, ослеплен его красотой и эмоционально-счастливой, солнечно-озорной улыбкой, напористостью и настойчивостью в предложении дружбы с бесконечной разговорчивостью, и невероятно противоречивым поведением. То, умилял и радовал милыми, волнующими подарками, то смущал, подсовывая всякую гадость непристойного толка, выводя из себя всегда такого сдержанного и невозмутимого Нефрита. Он был восхищен его заклинательскими навыками боя на мечах и взволнован его комплиментами в адрес Ванцзи. Вэй Ин оказался очень умным, нестандартно мыслящим и возмутительно прямолинейным. Вэй Усянь, своим появлением и поведением просто вышиб Ванцзи из привычного, однообразно-размеренного образа жизни, из его зоны комфорта и душевного равновесия, вызывая злость и раздражение из-за такого наплыва чувств, обрушившихся на безэмоционального Второго Нефрита, и страха, что если он позволит себе ощутить этот водоворот чувств, что вызывал в нем Вэй Ин, он уже не сможет и дальше жить так, как жил до него. Второй Нефрит Лань, воспитанный в рамках строгих монашеских правил и традиций, после смерти матери, запретил себе человеческие привязанности и теплые отношения и общение, кроме соблюдения правил, закрылся эмоционально-наглухо в себе, выбрал для себя жесткий контроль над разумом, телом и чувствами, аскетизм и одиночество как образ жизни, из-за своего воспитания и мировоззрения заложенных его семьёй и своими убеждениями, отвергал до последнего свои чувства и отказ от необузданного влечения и желаний, а в дальнейшем его метания и разрывающие противоречия, между тем, что легко и что правильно, привело к трагедии.       Чего только Ванцзи не передумал за все то время, продолжая жить и совершенствоваться в ордене, пока ждал появления Вэй Ина, и просчитывал варианты для подходящего момента для дальнейших своих действий. Он все думал, как бы он мог помочь тогда Вэй Ину, если бы не раздиравшие его противоречия между сыновним долгом перед вырастившим его дядей и орденом, соблюдением правил и желанием поступить правильно?       Пока он боролся с противоречиями в себе, Вэй Ин, стойко боролся против ненависти и клеветы всех орденов Цзянху, за свои убеждения и защищал обездоленных, простых мирных беженцев побочной ветви из враждебного, проигравшего клана. Как в последствии выяснилось, эту ветвь было за что защищать, терпеть лишения и умереть за них, ведь за такую помощь, благодарят поколениями. За их доброту, самоотверженность и огромную неоценимую помощь во время войны в спасении их жизни, лечении, питании и укрывательстве от поисков Вэнь Чао, на тот момент, главы ордена Цзян Ваньиня и его главного ученика и помощника главы ордена Вэй Усяня, которая по политическим мотивам была откровенной государственной изменой и каралась за это смертью. За спасение тел мадам Юй и Цзян Фэньмяня от поругания и осквернения, достойные похороны, и возвращение семейной реликвии семьи Цзян - Цзыдянь. Брат и сестра Цзян оказались совершенно неблагодарными людьми за оказанную милость, совершенно не оценив их помощи.       К сожалению, один второй молодой господин Лань сделать ничего бы не смог, вообще, даже имея титул Ханьгуан-цзюня, безупречную репутацию и никакой власти, ну кроме как погибнуть вместе с Вэй Усянем, очернив свое имя и опозорив орден, что он с успехом и сделал, только слишком поздно, да еще все наперекосяк. Не после того, как глава ордена Цзян не ставший защищать Вэй Усяня и даже не попытавшийся разобраться в произошедшем, быстро сдал своего брата, на «милость» заклинателей, проблемного «шисюна» выгнав из ордена и объявил его врагом всего мира Цзянху, исказив слова Вэй Усяня и их договоренность, оставив в полной изоляции с подачи Цзинь Гуаньшаня, перекрыв Вэй Ину даже кроху надежды, что кто-то выслушает его после такого предательства. Не с Цзинь Гуаньшанем и его мерзким и лживым сыночком-шпионом в совершенстве владеющим актерским мастерством меряться, честному, прямолинейному и благородному Нефриту, и тягаться силами. Эти «праведники» хотели смерти Вэй Ина, хотели его силы и его могущественный артефакт Тигриную Печать Преисподней и ничего их не остановило бы, никакие жертвы и никакие доказательства. Они никогда не признают заслуг Вэй Ина, будь он трижды гением, потому что их статусные лицемерные душонки не могли стерпеть, что Победой в войне, они были обязаны сыну слуги, мальчишке, не знающего своего места, талантливого настолько, что изобрел новый темный путь самосовершенствования, да еще и с таким могущественным артефактом, пошедший против всех устоев общества и негласному правилу к побежденному клану, который должен был быть уничтожен полностью.        Сейчас он даже обдумывал и такой вариант, а что если бы он тогда знал, как повернутся те события, ему надо было сразу, после войны, взять Вэй Ина вместе с Вэнями и сбежать, с земель контролируемых заклинателями. Они могли осесть в Императорской Столице, или где-то рядом, Вэни могли открыть Аптечную лавку или Лечебницу, или купить землю для фермерства, да много чего можно было сделать, он же мог стать Учителем у богатых аристократов, ну или у богатых торговцев, готовящих своих сыновей к экзаменам, а Вэй Ин мог бы сдать императорский экзамен на учёного, с его-то блестящим умом, он мог достичь просто невозможных вершин!       Но тут Ванцзи, не знающий реалий жизни простых людей, ученых и аристократов, немного не учел трудностей с которыми они бы столкнулись там. Во-первых, для всего этого, нужны были очень большие деньги, огромные. Во-вторых, преподавать без документа подтверждающего его ученую степень он бы не мог, это позволялось только при наличии официальной лицензии на преподавание. А в-третьих, чтобы одному получить лицензию, а другому поступить на службу, им обоим в таком случае, и Вэй Ину, так же как и самому Ванцзи, пришлось бы сдавать эти самые экзамены девяти рангов вместе, и начинать пришлось бы со сдачи уездного, начального префектурного экзамена Туншэн, степенью Шэнъюань со званием — сюцай и так по возрастающей, Лань Ванцзи, для получения лицензии преподавателя нужен был столичный экзамен степени Цзюйжэнь — Чжурен, на звание Гонши, а лучше звание Хуэйюань и только тогда он мог преподавать на законных основаниях, а Усянь продолжил бы сдавать уже императорские дворцовые экзамены Цзинши, для получения более высокого звания и дальнейшего продвижения по службе. Безусловно Вэй Ин с его умом и нестандартным мышлением сдал бы все на отлично, но поступить на службу он скорее всего не смог бы, так как туда принимали только по рекомендации и к тому же только с высоким статусом. Хотя, Удачу Вэй Ина отбрасывать не стоило, но и начинать с самых низов, конечно, интересно, но строить карьеру начиная с нуля, достаточно трудно, но плюс в этом все равно был существенный, им не нужно было бы платить налоги в казну. И вряд ли Вэй Ин захотел бы сбежав от одной политики вписаться в другую, но тут самое главное, им бы ничего не смогли сделать заклинатели, поскольку, хоть это и не говорится в слух, но Императорская семья не слишком-то довольна работой кланов, если бы не старинный Договор со времен Вэнь Мао, то давно могла появиться Императорская Школа Заклинателей.       Договор появился, когда только появились первые Великие Кланы Заклинателей, между ними и Императорской Семьей. Был составлен и подтвержден Договор, где было сказано, что Заклинатели очищают земли от нечисти, а Императорский Дворец не вмешивается в их политику. В начале, все шло так, как и было прописано в Договоре, но со временем, заклинатели стали кичиться своими способностями и забыли для чего они были предназначены и перестали выполнять возложенные на них обязательства и свои обязанности, начали по большей части охотиться за славой и почестями, чем за нечистью, то есть, между слабым, но злобным призраком в маленьком городке и большим зверем где-то в горах, заклинатели обычно выбирают второй вариант, даже если этот зверь никому не мешал, а призрак вредил и убивал налогоплательщиков и подданных Сына Неба. Императору, конечно, это не нравилось, но все же Договор соблюдался, но это не мешало накапливаться недовольству на самосовершенствующихся, так как было понятно, что чем больше простых людей умирают из-за невыполнения обязательной работы, тем меньше налогов получает Императорская казна. *****       Недавно по миру Цзянху прокатилась ошеломляющая и ужасная весть, наделавшая много шуму и нагнавшая страха на жителей городов и деревень, привлекая всеобщее внимание своей жестокостью и порождая волну пересудов и слухов. Трагическая и страшная гибель небольшого клана Дафань Вэнь, потомственных целителей, что столетиями обитали у подножия горы Дафань, побочной ветви от Цишань Вэнь, ведущих свое происхождение от самого основателя клана Вэнь, Вэнь Мао.       Через три месяца, после громкой победы Вэй Усяня над искаженной Черепахой Губительницей, на лекарей Дафань Вэнь напала банда разбойников, что разорили и подожгли деревню, вырезав всех под корень. С чего вдруг они так жестоко расправились с мирными целителями и что хотели у них найти никто не знал, но Глава Вэнь, Вэнь Жохань как только узнал об уничтожении побочной ветви Клана Дафань Вэнь, пришел в такую ярость от известия, что чуть не заработал искажение Ци, такого неуважения и беспредела к его Клану он не потерпит и не простит. Он сразу же отправил дознавателей и отряд карателей на место происшествия, чтобы разобраться на месте и исполнить кровную месть, и на этом этот скорбный и тяжелый инцидент был исчерпан и быстро забыт, хотя правду никто так и не узнал, что же там на самом деле произошло. А потом дошли невероятные и достоверные сведения перекрывая трагическое событие с погибшим кланом, что бродячий заклинатель Вэй Усянь, убил одного за другим несколько Великих монстров Поднебесной вызывая восхищение от его трудов и праведных стремлений и поступков на благо общества, а про Дафань Вэнь постепенно забыли.       Вэй Усянь разнес по камешку Танцующую Каменную Ложную Богиню! Как оказалось она пожирала души людей в обмен на их желания, какой ужас!       Вэй Усянь убил Горного Рогатого Змея! Вот только Чудовище оказалось вовсе не змеем, а быкоголовым князем демонов пожирающим скот, Ню мо-ван, каким-то образом принявший облик змея или примерещилось со страху кто видел, но погонщики скота вздохнули с облегчением, а то ведь страх и одно разорение, да убытки.       Вэй Усянь разорил и уничтожил гнездо ядовитых Громовых птиц! Откуда эти птицы появились в их краях непонятно, сроду таких не видывали, уничтожающие и отравляющие посевы и своим криком насылающие ненастную погоду, а это пропавший и сгнивший урожай, бедствие, голод, нищета, рабство. Все наладилось, да еще и Вэй-Гунцзы на увеличение урожая и талисманами помог, да и сам, собственноручно, поля обрабатывать помогал.       Ванцзи понимал, что таким образом Вэй Ин пытается отвлечь внимание от Дафань Вэнь, чтобы обезопасить их, но его всё равно огорчало, как легко люди забыли талантливых целителей, которые веками спасали жизни. Но это было и хорошо, чем быстрее их забудут, тем им будет легче жить потом.        Ванцзи так же, сложив некоторые слухи и факты воедино, понял, что воспоминания о прошлой жизни, кроме него и Вэй Ина могли быть и у Вэнь Цин и предположительно у Вэнь Нина, а учитывая, что они в этой жизни не были приближены к Главе Вэнь и он их вообще не призывал к себе в Знойный дворец, значит, они не представляли для него в этой жизни никакой ценности. А то, что невероятно талантливая и умная Вэнь Цин не достигла успехов в медицине и не получила титул «Золотые руки» за выдающиеся способности целителя, и этот слух, что у целителей слабое ядро, значило, что они скрывали себя и свои достижения в тайне и держали дистанцию от своего дяди и ждали Вэй Усяня, это было понятно и так. Прожить два года вместе, взаимно поддерживая друг друга в тяжелых жизненных условиях и больших лишениях, но в душевном единении, такое не забывается никогда. У целителей слабое золотое ядро, что за шутка, в прошлой жизни, этот миф как раз Вэнь Цин и опровергла, что принесло ей славу, а в этой, ее молчание — спасло их жизнь. *****       Во время обучения, на практических занятиях тренировки на мечах, Лань Ванцзи обратил внимание на работу наследника Цзян с мечом и заметил, что золотое ядро Цзян Ваньиня и его самосовершенствование было слабее прежнего. (Не сравнивайте с золотым ядром Вэй Ина (которое он получил незаслуженно!) Авт). И все же, наследник Цзян, на тренировках всегда старался работать с полной самоотдачей и выкладывался полностью, показывая уверенно — среднюю и хорошо отработанную технику меча, спаринговал в паре только с адептами своего ордена и выходил из поединка победителем, но стоило его поставить в пару с кем-то из другого ордена или клана бывало и проигрывал в половине случаев. По непонятной причине, золотое ядро Цзян Ваньиня в прошлой жизни и в этой жизни значительно различалось, здесь и сейчас, оно было намного слабее того, что было у него тогда и Ванцзи не мог понять почему. У Вэй Ина тогда было мощное и сильное золотое ядро, оно было равным золотому ядру Ванцзи, возможно даже сильнее, но и золотое ядро Цзян Чэна было почти таким же сильным по сравнению с этим. Интересно, не отсутствие ли Вэй Усяня повлияло на это, потому как тянуться за сильнейшим это одно, а быть сильнейшим в одиночестве среди подчиненных адептов и почивать на достигнутых лаврах это другое. Это было так, словно сравнивать деревянный клинок и клинок из качественного металла!       Учитывая, что происходило в Пристани Лотоса и сколько Главных учеников сменил Орден Цзян в этой жизни за один лишь текущий год, сомнительно, что Наследник Цзян получил свой титул честным путем, что неоднократно и ехидно напоминал Цзян Чэну, Цзинь Цзысюань, во время их очередной ссоры или спарринга, прежде, чем Ванцзи их останавливал и назначал справедливое наказание за неподобающее поведение. О да! В этой жизни, он отыгрывался на них за то, как они относились к Вэй Ину в прошлом, за все их унижения нижестоящего, но намного более талантливого, чем они - Наследников Великих Орденов. Не погибни тогда на тропе Цюнци Цзинь Цзысюань, по трагической случайности и собственной самонадеянности, в ловушке — засаде, устроенной по приказу его папеньки и тщательно подготовленной его ублюдком, в бездарном исполнении мелочного и тщеславного дурака без мозгов, кузена Цзысюня, не озаботясь даже собственной безопасностью, считая себя неприкосновенным и неубиваемым, так рано, и стань Главой ордена, как быстро утратил бы Клан Цзинь все своё влияние среди орденов? В отличие от Цзинь Гуанъяо, у которого, что уж тут скрывать, был цепкий и расчетливый ум, дальновидность и хитрость с изворотливостью матерого политика, непомерные амбиции и беспринципность, не зря же Вэнь Жохань обратил внимание на ничтожного, слабого заклинателя у своего трона, но талантливого и умного, и сам, лично, обучал его премудростям какое-то время, ну и получил в благодарность мечом в спину. Наследник Цзинь в некоторой степени был очень похож на свою мать, лицом, умом и иногда вздорным поведением, не обученным нести бремя власти. Мадам Цзинь, как и её известная дорогая подруга, хоть и была красивой и сильной заклинательницей, умом была явно обделена, иначе не понятно и как это объяснить, что она могла позволить своему единственному сыну не знать элементарной техники безопасности и правил приличия и поведения в их ордене и за его пределами. Одним из ярких примеров того, насколько Цзинь Цзысюань был оторван от жизни, когда решил, что будет отличной идеей съесть неизвестно кем оставленный суп, во время войны, в своей палатке, чисто Юньмэнское блюдо, да еще и не разобравшись как следует, на манипулятивные ужимки какой-то симпатичной девки поверит ей и в награду еще и повысит. Знал бы Цзинь Гуанъяо, как легко он мог избавиться от брата во время войны и никто бы не усомнился, что это проделки Вэней, взвыл бы от досады и упущенной возможности, хотя у него и так все хорошо получилось.       В прошлой жизни, шицзэ Вэй Ина вызывала в Ванцзи очень противоречивые, а скорее даже негативные чувства. Сначала, когда он думал, что Вэй Ин и Цзян Яньли могут пожениться, он ее ненавидел. Потом, узнав об истинных отношениях между ними, как брата и сестры, успокоился, но продолжал присматриваться к ним все равно, и ее отношение к Вэй Ину, Ванцзи решительно не нравилось, и он никак не мог понять чем. Ванцзи понял это только после войны, но тогда, глядя на ее работу в военном лагере, Ванцзи видел в ней добрую, скромную и отзывчивую деву, заботящуюся о раненых, о своих таких разных братьях, помогающую посильно на кухне. Скандал с супом показал ее с недостойной и даже где-то с неприглядной стороны, как недалекую и легкомысленную деву, не заботящуюся о своем высоком положении и своей репутации молодой незамужней гуньян не соблюдающей правила приличия в обществе. Конечно, многое смягчала война, но тем не менее, её репутации и до войны был нанесен урон разрывом помолвки, а для благородной девы, чистая репутация важнее всего, каждое действие должно соответствовать обычаям, правилам и этикету и вести себя так, чтобы ничем не опозорить себя. Где это видано, войти в палатку неженатого мужчины, совсем недавно разорвавшего с ней отношения, самолично принеся суп словно служанка, и только ему, да еще и врать при поимке, все это выглядело расчетливо подстроенной ловушкой. Не устрой тогда молодой господин Цзинь Цзысюань скандал во всеуслышание, был бы тут же женат на ней, все же дочь главы ордена, иначе репутацию и добродетель девы Цзян было бы не спасти и ее честь была бы безнадежно и непоправимо запятнана и загублена как легкодоступной девы, из-за ее бесстыдного поведения при всем вмешательстве Вэй Усяня. Не такого недостойного и непристойного поведения ожидают от благородной гуньян Великого ордена с его строгим воспитанием дочерей-наследниц с малых лет, хотя именно его страшная репутация и помогла впоследствии. Но, не стерпи тогда Цзысюань, благородно удар от Вэй Усяня и его расследование всей этой ситуации, и не пойми, что сам повел себя неправильно, не изменился бы тогда молодой господин Цзинь. Война не успела закончиться, а тело Вэнь Жоханя остыть, а Юньмэн Цзян уже предложили выгодный брак. Гуньян (姑娘, gūniang) — барышня — распространенное вежливое обращение к девушке. *****       В своей первой жизни, второй молодой господин Лань был достаточно наивен, когда считал свой орден самым лучшим, добродетельным и праведным со стеной очень важных правил дающих направление правильному пути и свершения хороших, благородных поступков. Первый удар колокола, что что-то идет не так в его упорядоченной жизни, прозвенел, когда маленький Ванцзи мог видеть свою добрую и веселую матушку только раз в месяц, на протяжении нескольких лет, и вдруг, резко эти долгожданные встречи прекратились. Второй удар прозвучал, когда сухие слова дяди, «тебе не нужно больше сюда приходить», выбили почву из-под ног малыша, ждущего встречи с мамой как праздника. Разве он сделал что-то не так, из того, что ему говорили, запретив видеть матушку, и Ванцзи отказался признать запрет, возвращался каждый месяц к маминой двери и ждал, когда же она откроет ее и с нежной улыбкой обнимет и поддразнит его за серьезность. Но этого больше никогда не произошло, а третий удар отзвонил его наказанием, за непослушание, и тогда Ванцзи понял, что привязываться ни к кому нельзя, наглухо закрывая для всех свое сердце, оставив место только для брата и дяди и стал строго придерживаться правил и следовать им неукоснительно, чтобы не давать повода для наказания. Так, обыденно, был эмоционально сломлен ребенок, стремившийся к материнской ласке, доброте и любви, сам того не осознавая.             В этой жизни, после того, как Вэй Ин вернул Ванцзи контроль над его собственным телом и исчез (Лань Чжань был абсолютно уверен, что именно мелодия была причиной) он решил изучить сначала наследство своей матушки, и наконец-то, хоть в этой жизни, узнать правду о ней.       Ванцзи, при бережном и аккуратном осмотре мешочка цянькунь своей матери впал в прострацию и долгое время никак не мог успокоиться и взять себя в руки. Чтобы прийти в себя, ему пришлось медитировать несколько часов, чтобы собраться с духом и силами и продолжить разбираться в ее вещах, рисунках и дневниках, и это оказалось для него очень тяжелым испытанием. Лань Ванцзи никогда не думал, что его мнение о его семье и клане может упасть ещё ниже чем это уже произошло, но то, что ему открылось при беглом осмотре, было просто за гранью добра и зла.       Матушка, на момент встречи с Цинхен-цзюнем в городе Цайи, была буддийской монахиней нюйни, храма Цанггу в столице Лхаса в Тибете. Они вместе с молочной сестрой по клятве и обители путешествовали, познавая мир, перед постригом и вступлением в должность наследницы и хранительницы-жрицы реликвии монастыря. Цинхен-цзюнь, принудил ее к браку используя неосознанное состояние девушки, которая уже дала традиционные Обеты обители, в том числе и обет безбрачия — отказ от семейных обязательств.       Матушка Ванцзи родилась в женском храме Цанггу, от вдовы сбежавшей из семьи Ху. Его бабушка, как оказалось, рано потеряла своего мужа, оставшись молодой, беременной вдовой, случайно узнала, что брат её покойного мужа собирается сделать её своей наложницей. С ужасом она поняла, что теперь, когда она осталась совсем одна и у нее нет защиты от свершающегося преступления, а жена второго брата станет Первой супругой и точно превратит её жизнь и жизнь её будущего ребёнка в ад вымещая на них свои обиды, решилась на побег. Собрав все свои украшения и драгоценности, она упросила старшую госпожу семьи написать разрешение на монашество и под покровом ночи смогла незаметно сбежать и отправилась в храм Цанггу, женский монастырь, прося убежища и защиты, пообещав стать монахиней и передала некоторые украшения храму.       Храм-монастырь Цанггу был отстроен именно для женщин-монахинь не только для их служения обществу и ради своего самопознания и самосовершенствования, но и для хранения ценной реликвии. При Храме была открыта лечебница с умелыми лекарями, куда могли обратится все нуждающиеся в помощи, и поставлены прилавки с благовониями, оберегами, амулетами, полезными бытовыми талисманами и поделками сделанными руками самих монахинь. Храм и монастырь были разделены на две части: Храм для прихожан, их нужд, молитв и чаяний, добровольных подношений Храму желающими для обрядов и ритуалов, и монастырь, для жизни и служения простых, верующих женщин, попавших в трудные жизненные ситуации и беду людей, вдовы, дочери-девочки чиновников без приданого, а так же женщины самосовершенствующиеся, жрицы-хранительницы для хранения и защиты священной реликвии Цанггу. В огромной подземной пещере монастыря, выдолбленной в камне и разделенной на несколько больших помещений, украшенной священными орнаментами и письменами, хранилось в одной из них их сокровище — артефакт, под названием «Серебряное Зеркало Памяти» показывающее только правду. Оно показывало воспоминания не только человека, но и души и даже призрака. Здесь то и нужны были хранительницы-жрицы с чистым сердцем и намерениями, для содержания этого священного места в чистоте, для защиты и безопасности артефакта, в проведении всевозможных ритуалов и обрядов для поддержания энергии и здоровья всей обители, чтения сутр, медитации и вознесения молитв.       Хоть ситуация с разрешением и была спорная, но беглянку приняли, и там же она и родила свою дочь Ху Джи, а через несколько дней в храме родила и другая женщина-беглянка, которая не пережила роды. Госпожа Ху была единственной женщиной с новорожденной дочерью у которой было молоко в храме, поэтому она согласилась выкормить эту девочку сироту Ся Хэ, так Ху Джи и Ся Хэ стали молочными сёстрами, а потом и сёстрами по клятве, подругами по вере не разлей вода. Они стали неразлучны, талантливы в учебе, целеустремлённы в самосовершенствовании и самопознании, в выполнении ритуалов, чтении священных канонов и молитв. Так же успешно прошли тренировки с мечом и рукопашному бою, понимали друг друга так, что в пору думать, что они могут читать мысли друг друга. Обе девы выросли очень красивыми и сильными заклинательницами под наставничеством самой Главной Хранительницы-Жрицы Храма и видя талант, природную чистоту и благородство она захотела сделать одну из них своей наследницей, преемницей, Ся Хэ отступила в сторону, считая, что её молочная сестра, лучше подойдёт для этой роли. Старейшины Храма дали благоприятный ответ и деву стали учить более углубленно и основательно.       После того, как Ху Джи прошла ритуал переходного возраста цзи ли, в ходе которой ее волосы собрали в традиционную прическу и получила свою нефритовую шпильку, она официально стала взрослой шестнадцатилетней девой, и тут же стала наследницей Храма и получила вежливое имя Ху Венлин, а Ся Хэ после ритуала цзи ли, получила имя Ся Бию. Затем, по традиции Храма, они дали неполные Обеты служения, и до наступления официального гуань-ду, ритуала пострига после двадцати лет, отправились в путешествие по миру, чтобы набраться опыта и узнать жизнь простых людей перед служением.       В своем длительном путешествии, молодые заклинательницы встречали различных людей, и плохих и хороших, и одними из них, стала самая впечатляющая встреча с женатой парой Цансэ саньжэнь и Вэй Чанцзэ. Озорная, веселая и доброжелательная Цансэ просто покорила сестер и на их приглашение они решили попутешествовать недолго с ними.        Матушка писала, что они вместе провели очень много времени, обмениваясь знаниями и жизненным опытом, учились друг у друга различным премудростям, вместе сражались на ночной охоте, расследовали различные случаи с призраками и сталкивались с другими интересными и необычными ситуациями и даже с совершенным преступлением. Ху Чжи очень веселило обращение Цансэ к своему мужу, достопочтенный Вэй-гунцзы, и ее легкие розыгрыши и флирт, и его несомненное обожание своей жены. Нарисованная картина привлекла внимание Ванцзи, Вэй Чанцзэ и сидящая на ослике молодая и очень красивая женщина держащая шляпу доули с вуалью в руках, ослепительно улыбалась улыбкой Вэй Ина. Как же его сокровище было похоже на них внешне. Овал лица и нос от папы, глаза чуть уже её и улыбка — мамины. / Достопочтенный Ханьгуан-цзюнь — хмыкнул про себя умиротворенно Ванцзи, вспомнив их путешествие по «сборке» трупа Не Минцзюэ.\       А потом, сестры Ху и Ся услышали от торговцев в караване, что скоро будет проходить празднование фестиваля фонарей середины осени, и из-за любопытства, очень захотели его увидеть и поучаствовать. Распростившись с Чанцзэ и Цансэ они разошлись в разные стороны, муж с женой отправились к горе Дафань, где Цансэ хотела поискать сведения о своей погибшей семье, а они отправились для празднования в Цайи, там-то и произошла эта роковая встреча с главой ордена Гусу Лань, Цинхен-цзюнем и им против воли пришлось знакомиться, чтобы не быть невежливыми. Сестры по прибытии в город остановились в частном доме, так как пустых мест на постоялых дворах во время праздника не было, и прогуливаясь по рынку натолкнулись на него, молодого господина Лань. Сперва все шло прилично, глава ордена Лань вызвался показать им Цайи, рассказывал про историю Гусу Лань, о правилах ордена, традициях, фестивале и его историю. Правила Гусу вызвали испуганное недоумение у сестер, куда столько, ужас! Цайи был красивым и изящным городом, а история празднования осенней жатвы, что брала свое начало в далекой древности была интересной.       Фестиваль фонарей середины осени означал полную семью, что собиралась вместе для уборки урожая, праздник урожая, или праздник Лунных пряников-пирогов. Именно в этот день Луна находилась в самом ярком и полном своем размере, что совпадало со временем сбора урожая в середине осени, и важной частью празднования фестиваля являлось поклонение Луне и богине Чанъэ. Не менее важной частью празднования являлось ношение ярко освещенных фонарей всех размеров и форм, зажигание фонарей на башнях или плавающих небесных фонариков, которые символизируют маяки, освещающие людям путь к процветанию и удаче. Еще девам понравилась традиция с использованием фонариков — писать на них загадки и просить других людей попытаться угадать ответы.       Но чем дольше шло знакомство, тем яснее было видно, что Цинхен-цзюнь, при полном игнорировании Ся Хэ, не спускает глаз с Ху Джи, и даже старается подойти поближе, чтобы прикоснуться, что с их верованием было не просто неприлично, непозволительно, и грозило суровым наказанием, из-за их обетов. Нахождение этого господина рядом начало раздражать молодых заклинательниц, никакого удовольствия от праздника, ни обсудить загадку, не выбрать нормально понравившийся фонарик без вмешательства постороннего и, вообще, не обсудить праздник и вкус пирога и просто не посмеяться открыто от веселья, под нудный бубнеж о правилах.       На площади, они посмотрели представление о Лунной богине. Легенда гласила, что в далеком прошлом жил герой-лучник, который превосходно стрелял из лука, по имени Хоу И, женат он был на красивой женщине которую звали Чанъэ. Однажды десять солнц взошли в небе вместе, принеся людям большую беду и катастрофу. Хоу И сбил девять солнц и оставил только одно, чтобы обеспечить свет. Бессмертный восхитился Хоу И и послал ему эликсир бессмертия, но Хоу И не хотел покидать Чанъэ и быть бессмертным без нее, поэтому он позволил Чанъэ оставить эликсир себе. Однако Пэн Мэн, один из его учеников, знал этот секрет и пятнадцатого августа по китайскому лунно-солнечному календарю, когда Хоу И отправился на охоту, Пэн Мэн ворвался в дом и потребовал у Чанъэ отдать ему эликсир. Чанъэ отказалась это сделать, вместо этого она проглотила его и улетела на небо, но поскольку она любила своего мужа и желала быть поблизости, она выбрала Луну своим домом. Когда Хоу И вернулся и узнал, что произошло, ему стало так грустно, что он выставил во дворе фрукты и пирожные, которые нравились Чанъэ, и принес жертвы своей жене. Вскоре люди узнали об этих мероприятиях, и поскольку они так же симпатизировали Чанъэ, они тоже приняли участие в этих жертвоприношениях вместе с Хоу И, воскуривали благовония на длинном алтаре и молились Чанъэ, ныне богине Луны, об удаче и безопасности.       Великолепные, красочные и эмоциональные выступления актеров и грандиозные фигуры мифических существ в разыгранных сценах создавали волшебную атмосферу и приподнятое, праздничное настроение. Они пробовали круглый Лунный пирог с разными начинками, и традиционные на таких праздниках блюда.       Сестры хотели погостить в Цайи месяц, но из-за назойливого внимания навязчивого поклонника Ху Чжи, который им начал досаждать своим присутствием, решили не задерживаться, и поэтому побыстрее закончив все свои дела в Цайи уже хотели идти дальше, когда глава ордена Гусу Лань, Цинхен-цзюнь признался Ху Джи в любви и протянул ей свою налобную ленту в дар. Ху Венлин растерялась, конечно, она видела, что глава Лань испытывает к ней определенные чувства, но она не раз и не два мягко говорила ему и подчеркивала свой статус монахини, о принесенных ей обетах и отказе от семейных отношений, иными словами — безбрачие, о статусе Наследницы Храма Цанггу. Деве не хотелось быть жестокой, но ей пришлось прямо ему отказать и снова напомнить ему о её клятвах, обязательствах и принесенных обетах. Цинхен-цзюнь упрямо не хотел ее понимать и слышать и даже стал уверять ее, что Основатель Лань Ань тоже был монахом, но это не помешало ему основать целый Орден и жениться, что их встреча, наверняка судьба. Матушка и тётушка Ся были в недоумении и, конечно, снова отказали, они не знали как еще объяснить ему их положение монахинь, сестры решили уходить утром, во избежание, но не успели.       Цинхен-цзюнь ушёл огорченный, а на следующую встречу привел с собой своего учителя Лань Цифаня, уважаемого Наставника, пожилого, благообразного старца с козлиной бородкой, чтобы он все сделал по правилам и объяснил Ху Чжи то, что он не смог объяснить сам. Они перехватили дев уже на дороге из города. Наставник главы ордена оказался к их глубокому удивлению высокомерным снобом, даже не пожелавший выслушать их, а неприятный и оскорбительный монолог Лань Цифаня, заявивший Ху Джи, что она должна быть благодарна, что на неё, бродячую заклинательницу с непонятным происхождением и статусом, обратил внимание сам глава их ордена Гусу Лань, что быть Госпожой Лань куда престижнее, чем монахиней-хранительницей в каком-то храме, и быть женой и матерью куда достойнее, чем монахиней-жрицей всякой дряни. Цинхен-цзюнь с ужасом осознав, что его учитель все окончательно испортил, попытался его остановить, но его наставник самодовольно и нагло стал поучать Ху Венлин как ей следует поступить, и слово за слово конфликт вспыхнул как пламя. Рассерженная неуважением к их святыне, к их пути и выбору и сестре, Ся Хэ и Лань Цифань схватились за мечи и не обращая внимания на кинувшихся их разнимать Ху Чжи и Цинхен-цзюня, одним движением пронзили друг друга мечами точным ударом в сердце. Господин Лань не растерялся, пока Ху Венлин пребывала в ужасе, шоке и оцепенении от смерти сестры, и от поведения старшего, он привел ее в Храм предков и воспользовавшись ее горем и отрешенным состоянием женил её на себе без ее согласия и против воли.                    Старейшины, когда все узнали, пришли в ужас и ярость, они испугались, и именно поэтому хотели, чтобы Ху Джи казнили немедленно, не смотря на то, что девушка ни в чем не была виновата, как говорится во избежание. Трясясь от страха, они обвинили ее в том, что она сама виновата, что сразу не вышла замуж за главу их ордена, Цинхен-цзюня, когда он ей предлагал по-хорошему, и сделай она все как он хотел, ничего этого не случилось бы. Ванцзи только сейчас понял причину, почему старейшины так сильно хотели ее смерти, и это было совсем не из-за справедливости, они хотели смерти его матери, из-за сокровища храма Цанггу «Серебристого Зеркала Памяти», которое могло показать память кого угодно, будь то человек или призрак. Если бы Ху Джи привлекла свой монастырь и показала свои воспоминания Главному Заклинателю при разбирательстве, Гусу Лань никогда бы не отмылся от такого позора, потеряв свое лицо перед всем миром заклинательства, а остальные Кланы с радостью поучаствовали бы в падение Ордена Лань. Но тут вмешался Цинхен-цзюнь и старейшинам пришлось отступить, но они в ответ за потворство главе, выторговали себе достаточно много привилегий, чтобы не бояться в будущем за свое положение от их детей. Они получили власть старейшин, урезав власть главы ордена прямой линии с правом приказывать главе в спорных делах.       После того, как прошёл двухгодичный траур по наставнику, отец решил, что нужно родить наследника, матушка очень подробно описывала их встречи и они не приносили ей радости, Ванцзи заметил, что отец слишком уж часто навещал мать, для человека который поклялся, что не будет делить с ней ложе. Клятвы, он не дал исполнить клятвы и обеты матери, но свои нарушал по желанию и с завидной регулярностью.       Через пару лет после рождения Лань Чжаня, матушка заметила, что запах благовоний изменился и она поняла, что Старейшины решили, что ей пора на тот свет, поскольку вряд ли кто-то решил её порадовать сменой аромата.       После того, как она пришла в себя после смерти сестры и своей «свадьбы», она все еще могла уйти, ей запечатали меридианы, но она проходила тренировку и без золотого ядра в рукопашном бою, но решила остаться в наказание и искупление, за свою наивность и доверчивость, за смерть сестры, что не увидела человеческого снобизма и подлости и позволила всему этому случиться. Она поняла, что не достойна была стать защитницей и хранительницей святыни, из-за своей недальновидности и это стало ее жертвой обители и сестре. А потом появились ее малыши, А-Хуань и серьезный и нежный А-Чжань. Она знала, что ее будут унижать и вымещать на ней страх и ненависть, но даже не догадывалась насколько ее обездолят, не давая встречаться с детьми, отнимая право быть матерью, зато с каким самодовольством они упрекали ее в выбранном ею пути — в монашестве, хотя и сами считались монахами.       Лань Чжань не смог сдержать слез, когда всё это читал, несмотря на всё горе которое принёс его орден матушке, она любила его и брата всем сердцем. Она много и подробно писала в дневниках о своей жизни, о своих чувствах, о сыновьях, поскольку ей нечего было делать между встречами с ее детьми, кроме как ждать смерти. Она очень сильно переживала о своей сестре Ся Хэ и ее подобающем захоронении, поскольку не верила, что кто-то этим озаботился.       В прошлой жизни, уже после смерти Вэй Ина, когда Ванцзи вышел из заключения и понял, что мир не черно-белый, он решил разобраться с историей матушки, но он не нашёл ничего, что могло бы прояснить и пролить свет на те события, поскольку все вещи Мадам Лань после ее смерти уничтожили, скрывая последние следы преступления. Когда же он попытался поднять этот вопрос с братом, Лань Сичэнь отказался принимать хоть какое-то участие в расследовании, и если ещё с Вэй Ином он мог как-то понять его, поскольку Вэй Усяня и Лань Сичэня не связывали какие-то дружеские узы, хотя как глава ордена, он должен был проверить достоверность информации не смотря ни на что, да и знал Сичэнь ситуацию с Вэй Ином и спасенными Вэнями, то с матерью Сичэнь был близок и наверняка любил ее. Это настолько разозлило и вывело Ванцзи из себя, что он перестал разговаривать с сюнчжаном, но как оказалось, брат этого даже не заметил, он был всецело поглощен А-Яо и бесстыдно раскрывал тайны ордена, обучал его тайным техникам клана и рассказывал о личных делах и личной жизни Ванцзи постороннему, нисколько не смущаясь. Это был второй раз когда брат предал его.       Его старший брат, Лань Сичэнь, неглупый, всесторонне обученный и образованный молодой человек, которого Ванцзи мог читать так же, как и сюнчжан его, безоглядно выбрал Цзинь Гуанъяо, доверяя настолько слепо и безгранично, что мнение близких, дорогих и даже родных когда-то людей, стало для него неважным и пустым звуком. Когда-то он осуждал Ванцзи за его доверие к Вэй Ину, но сам доверял Цзинь Гуанъяо гораздо больше и с гораздо более страшными последствиями. У А-Яо трудности, у А-Яо неприятности, у А-Яо не было выбора. А-Яо имел право на жалость Сичэня, имел право на его поддержку, преступления А-Яо должны были быть расследованы, но даже при куче доказательств и признания самого Цзинь Гуанъяо, Сичэнь все равно продолжал его оправдывать.       Интересно, сколько бы продержался А-Яо без поддержки Сичэня, как быстро на А-Яо из-за его происхождения, обратили внимание в связи со смертью наследников ордена Цзинь и допросили его как следует, как быстро продвигался по социальной лестнице А-Яо без поддержки побратимов, и как быстро получил безграничную власть?       Лань Ванцзи старался понять брата, когда он защищал Гуанъяо, ведь и он защищал Вэй Ина. Так же как и Сичэнь, Ванцзи знал о его поступках, но Вэй Усянь никогда не говорил, что у него не было выбора, хотя на него всегда нападали первыми и он был вынужден защищаться. И Вэй Усянь и Цзинь Гуанъяо убили многих, и еще неизвестно кто больше, но их цели были совершенно разными и противоположными.       Но, что больше всего обидело Ванцзи, так это то, что для своей матери у Сичэня не нашлось ни времени, ни желания разобраться, что же на самом деле тогда произошло, почему и за что их матушка убила наставника их отца, как глава ордена он мог провести дознание, но со всеми делами, неприятностями и трудностями А-Яо, ему было некогда, расследовать произошедшее с матушкой. Главе ордена Лань Сичэню не хотелось идти наперекор старейшинам и дяде, не хотелось раздора и разборок, не хотелось ворошить прошлое, боясь последствий своих действий, зато своим бездействием показал, что их матушка не заслужила право на расследование, не заслужила и не имела права на жалость со стороны её детей, которых она искренне любила, не заслужила и не имела права очистить свое имя и не заслужила иметь право выбора, в отличие от Гуанъяо. Лань Ванцзи тогда так и не простил ему такого отношения к матери, он бы поддержал его в стремлении узнать правду, но и сам Ванцзи, наученный горьким опытом, перестал искать справедливости, не в данной ситуации, у него теперь был сын, А-Юань, его маленькое солнышко, которого нужно было оберегать и защищать, обучать всему, что знает сам Ванцзи и, конечно, же любить и заботиться, и он не мог им рисковать, пойти против ордена в одиночестве, понимая, что за его неповиновение пострадает А-Юань, старейшины отыграются на его ребенке, как когда-то на них, и за это не мог себя простить. Он постепенно менял устои ордена и ждал удобного случая, но это все равно ничего не дало, твердолобость и цинизм неискоренимы.       В этой жизни Лань Ванцзи менять ничего не будет, Клан Лань так гордиться своим орденом монахов, добродетельными правилами, и девизом "Будь праведен", что Ванцзи интересно будет увидеть, как скатится с горы вся их наносная праведность, когда война затянется без Вэй Ина и им придется жертвовать очень многим, в том числе и людьми. А после войны, заклинателей окажется очень мало и принимать в ордена будет некого, посмотрим, кем они будут командовать и обучать и сколько продержится Гусу Лань. А раз хочет Сичэнь быть обманутым А-Яо то пусть, кто такой Ванцзи, чтобы ему мешать, хотят старейшины править пусть, хочет дядя поклоняться правилам пусть, правила пусты если они ничего не дают и за ними не видят человека, это будет их кармой и расплатой за ту жизнь, в которой они показали себя беспринципными, циничными моралистами и лицемерами прячущиеся за маской добродетели не соблюдающие свои же устои и правила, единственное, что он изменит - это уйдет из ордена сам, чтобы не мешать им и дальше загнивать в своем провонявшем беспределом болоте, считая себя праведниками.       Ванцзи закрыл дневник матери и посмотрел на портрет, где две молодые, беззаботные и красивые девушки ярко и счастливо улыбались миру. Матушка была очень красивой и он был очень похож на нее внешне, только нос чуть побольше и глаза уже и светлей. Ванцзи спрятал ее дневник и рисунок обратно в ее мешочке цянькунь с цветком сливы, бережно убрал в тайник и взяв свой верный гуцинь, отправился к выходу, ему предстоит сделать важное дело, тётушка Ся должна быть правильно и достойно похоронена по всем правилам.