du riechst so gut

она ладан, она мирра, она лампадное масло. дио встречает её в цветочной лавке после воскресной службы. в её руке — псалтирь, в другой — корзина со свежими розами. она всегда берёт розовые. ну что за безвкусица? одиноко растущую маргаритку хочется затоптать носком ботинка — доброе утро. позволь помочь? дио жеманно протягивает руку, даже не пытаясь улыбаться. на её лице улыбка тает так же мгновенно, как лёд на сковороде. она молча складывает книжицу в корзину и без слов, на дио даже не глядя, передаёт её. дио про себя усмехается, нарочно задевая её пальцы, глядя, как эрина едва удерживается от того, чтобы, как ошпаренная, не одёрнуть руку. а этими руками юдифь держала голову олоферна. — тебя не было на службе. — были дела. — всегда дела. её лицо тускнеет, губы поджимаются. эрина вздыхает, и идут они молча. — а где джонатан? — дио спрашивает, и смотрит на её лицо, с которого едва дующий ветерок смахивает выбившиеся пряди. от неё пахнет свежими розами и накрахмаленной чистотой. её воротничок белоснежно выстиран. пахнешь так хорошо «какому богу ты молишься?» — у него дела, — эрина отвечает отстранённо, вздыхая. дио ухмыляется, усмехается, качает головой. он провожает её до дома в полной тишине.

***

пальцы касаются плеча, край кружева обрамляет бледную девичью кожу. каждая линия в отпечатке пальца скользит по этой грани, как по лезвию — в ответ мурашки. взгляд даже не скользит — взгляд тугим серпентом оплетает линию талии, затянутой в корсет из китового уса, цепляется за каждый её вздох, взвивается вверх по спине к плечу; взгляд тяжелеет, когда касается шеи, в груди застывает спёртый воздух. хотя и осторожен, будто хищник перед броском. — дио, ты в порядке? — её тихий ломкий голос доносится до его ушей отдалённо, словно эхо в пустой каменоломне. глаза резко поднимаются вверх, встречаясь с широко распахнутым взглядом. ладонь с вытянутыми пальцами замирает в воздухе. дио не дышит почти. её глаза — две голубые льдины, ресницы и рот распахнуты, как у ребёнка в церковном хоре. дио смотрит на неё, а она, как кролик перед мясобойней, сжалась и замерла. — наверное, я бледен. чувствую себя неважно, — дио отводит руку, не отводит взгляд. до ужаса хорошо пахнешь она отшатывается назад, к книжной полке, закрывает глаза и прячет ладони за спиной. — дио, эрина? джонатан, всегда надоедливый джонатан. всегда назойлив, как муха, всегда неактуален, как вода на уже давно погоревшем пепелище. несносный, неуместный джонатан. — а я вас потерял. пойдёмте, уже разливают чай. он смотрит то на дио, то на эрину, больше на эрину — а зря. дио качает головой, дио отталкивается каблуками от пола и выходит прочь из библиотеки, оставляя позади себя запах пыли ковров, иссохших корешков книг и её. — ты всегда бледен... — шепчет эрина, прикладывая ладонь к губам. джонатан смотрит непонимающе, с глупой улыбкой, предлагает ей руку. — ты что-то сказала? — нет, вовсе нет... пойдём. кажется, чай уже подали? проследить носом линию ключиц, яремную впадину, спуститься и обсчитать каждое ребро и вернуться к шее, поднимаясь вверх к уху, отодвигая волосы с плеча. дио мнёт в руках (практически) белый платок, испачканный пятнами джонатанской крови — и всё равно её запах сильнее. ты не знаешь, кто такая женщина, джонатан. <i>она видит тебя насквозь, но ты даже этого не замечаешь. но я вижу насквозь её, и она это знает.</i> дио закрывает глаза, подносит платок к распахнутым ноздрям. — она знает... выжать её, как лимон, создать эмульсию, превратить в эфир. боги создали женщину, чтобы наказать человечество. Бог создал женщину, и она обрекла человечество. обсессия пахнешь так хорошо идея-фикс пахнешь так хорошо наверное, так смотрит олень на раскрытую пасть волка? она дрожит под его касаниями так мелко, дышит так прерывисто. это грёзы в лихорадочном припадке, воспалённой хворью голове? ему кажется, что ему кажется? жар идёт из сердца тугими волнами, ударяет во все конечности, прожигает кожу изнутри, словно греческий огонь. — эрина, ты любишь меня? ко лбу льнёт что-то безумно холодное — дио хочется поморщиться, смахнуть, но он открывает глаза — это эрина, эрина, эрина. это её рука, это холодная вода, это кипячёная марля. в нос ударяет аромат перечной мяты и соды. — дио, ты бредишь, — тонкий-тихий голос, испуганный девичий голос. дио хватает её за запястье, тянет к себе — ослабевшими пальцами, обессилевшей рукой. — дио, ты бредишь. джонатан. это джонатан. это джонатан? голос, голос твёрдый и серьёзный. дио вздыхает, веки дрожат, пальцы распускаются вокруг тонкого запястья, падают бессильно на белые простыни. вдох. меркнут и мята, и сода, и мыло, и ромашковая припарка. меркнет всё, когда эрина кладёт ладонь на его щёку — нежно и невесомо. сознание туманится. так хорошо пахнешь.