Странная

Мимо пробежал оборотень-перебежчик, Люпин. Бросил полный сомнений взгляд и отвел глаза. Тони ничуть не удивился, когда у выхода из пещеры обнаружил обрыв — черная, кромешная мгла. Он проходил мимо сотни раз во время ритуалов. В Азкабане он даже изредка чертил пентаграмму просто чтобы полюбоваться чернотой, посидеть на краю, болтая ногами. Так было куда приятнее проводить время, чем любоваться дементорами и слушать сумасшедшие словоизлияния Беллы.Но сейчас казалось, что бездна стала меньше, площе, погасла. Как будто перед ним больше не устрашающих размеров пропасть, что ведет в никуда, а ямка в полу. Не было перед ней благоговения и не хотелось смотреть во все глаза в темноту — это неожиданно начало казаться довольно скучным. Повернув голову в сторону, куда сворачивали все души, каких он видел, с удивлением обнаружил… Плато. Такого неба Антонин, выросший в больших городах, никогда не видел. Оно было широким, слегка слепило глаза, и обладало серовато-белым цветом, от которого становилось холодно. Поежившись, Долохов побрел в сторону, не особо задумываясь о направлении. Но появившаяся перед самым лицом душа заставила его замереть на месте. В те далекие времена, когда ему было не семьдесят, не сорок, и даже не двадцать — когда он еще не сдружился с Реддлом и не попал в его компанию, в ничтожные шестнадцать, началось восстание Гриндевальда. За год до этого события отец Антонина встретил в Лондоне прорицательницу, которая велела тому держать семью подальше от Руси в ближайшее время. И Афанасий Долохов послушался ее, оставив Тони на лето на Родине. А когда грянула война, Долохов-старший пожалел. Он должен был быть там, должен был отражать атаки врага. С отцом в эпицентр боевых действий отправилась и мать — гениальнейший колдомедик, маг крови, чистокровная в двенадцатом поколении ведьма, была очень полезна на фронте. Антонин остался с дядей. Антип был довольно стар, искалечен, и любил рассказывать байки о своих похождениях в дикие индейские племена или Африку. Его приключенческому опыту завидовал любой уважающий себя путешественник, а имя стало нарицательным. Увы, спустя год после начала действий, его не стало. Как и Афанасия. От матери вести приходили едва ли раз в месяц, и была это короткая сводка событий. Одно из этих писем он помнит наизусть, другие лишь частично. «28 декабря, 1939 год На водных драконах доплыли до места маггловского сражения на кораблях. Мордредовы чернокнижники переманили на свою сторону гриндилоу и потопили несколько десятков кораблей, остальное доделали маггловские машины. Нашему отряду при поддержке магглов удалось отпугнуть большую стаю этих тварей, но они продолжают мелкий саботаж. Не так давно взорвали большое судно в количестве меньше дюжины особей. Мы в долгу не остались, девять штук нападающих маггловских машин, плавающих под толщей воды, больше не всплывут. В этом здорово помогли маглы, летающие на каком-то из их вариантов для замены метлы. Трансгрессировали к границам Уругвая, где потопили еще одного магловского монстра, а затем сразу в Турцию — помогали общине друидов восстанавливать поселение после большого землятрясения в городе Эзир-что-то-там. Друиды на нашей стороне в этой войне и, я уверена, помогут нам прийти к победе. С Рождеством и Новым годом, Тоша! Передай Антипу, что Фаня просил его заботиться о тебе, а не учить всяким глупостям! Твоя любящая мама.» Или другое, совсем короткое: «3 марта, 1940 год С главнокомандующих Франции сняли ментальные блоки, и они наконец-то взялись за работу. Весь апрель поддерживали войска лягушкоедов в битвах при Нарвике, только недавно смогли прорваться оттуда в Норвегию и, как говорится, попали из огня да в полымя. Как раз недавно магглы начали оккупацию и здесь. Я больше не вмешиваюсь в битвы, здесь началась демонология, в которой я мало смыслю, и командующий отстранил меня от сражений. Зато недавно разрешили лечить и маглов тоже, видимо, до них дошло, что лучше уж пара Обливиэйтов, чем смерть. Жду твоего письма и надеюсь, что у вас все в порядке. Короткие теракты в магических частях Британии случаются все чаще, разве что до Хогвартса паскуды пока не добрались. Мама» Перед Тони стоял его собственный отец. Обвел долгим взглядом, хмыкнул и прошел мимо него, тут же растворившись за спиной. С грустной улыбкой пробежала мать, невесомо коснувшись губами щеки. Прохромал Антип, уважительно кивнув. Глупее смерти, чем у его дяди, придумать сложно. Просто первого октября тысяча девятьсот сорокового года он вышел на улицу и, не успев сориентироваться и добежать до бомбоубежища, погиб под бомбежками. Так написал Антонину сосед, бывший свидетелем глупой смерти. Из ниоткуда в поле зрения появилась другая фигура. Реддл. Но не безносая лысая хрень, не психованный садист с красными глазами, а тот парень, которого Антонин почти не знал. Гений, любимец девчонок, неясного происхождения сирота, выживший на Слизерине без чьей-либо помощи, но с маггловской фамилией — все это было достойно уважения. До начала Первой магической Тони его и испытывал. А после того, как Реддл в первый раз наградил пятнадцатилетнего сына Лестренджа Круциатусом, уважение пропало, сменившись тихим бешенством. Том скривил губы, будто ему хотелось плакать при взгляде на вассала. Неожиданно он подошел и положил руки на плечи Долохова. С треском осыпались кандалы, а вместе с ними растворился в воздухе и Реддл. Мимо прошла Тэсс, ведя за руку маленького Илюшку. Она спокойно улыбалась, а их сын хлопал круглыми детскими глазами. У Тони перехватило дыхание. Даже в посмертии он не мог ожидать увидеть их… Целыми. Они испарились за его спиной, а он стоял, не смея сделать ни шагу. Но тут перед лицом появилась скромная улыбка, которая заставила отвлечься от мыслей о Тесс. Елизавета, прекрасная даже в своей простой рабочей одежде, мило улыбнулась и продефилировала мимо Антонина, поднимая в душе давно забытые воспоминания. Балы у Лестрейнджей всегда представляли для Антонина наискучнейшие из развлечений. Он бы лучше подуэлировал с Редьярдом, посидел в лаборатории, обсудил с Томом прочитанные книги, повалялся в траве у могилы дяди. Встретился с горячей красоткой, что не против поразвлечься. Но сегодня был особенный день — на этот бал должна была вырваться его кузина с Руси. Затаившись у двери семнадцатилетний Антонин мечтал снова увидеть ту хохотушку из далекого прошлого, с которой часто играл в детстве. Но вышедшая из камина девушка в сопровождении подруги произвела на него куда большее впечатление, чем ожидалось — это была Леди. Безумно похожа на маму, прекрасна, и все так же весела, хотя война и оставила свой след, словно клеймо, в мельчайших из мелочей. Идеальная осанка, гордый взгляд с затаенной печалью, расслабленные брови и тонкая, добрая улыбка, не выбирающаяся из уголков губ. Лизка… Пройдя к одному из высоких французских окон бального зала, девушки стали болтать, а Тони запоздало вспомнил, что хотел устроить кузине сюрприз своим появлением. Она-то не знает, что шумный братец сдружился в школе с блистательным аристократом. Наложив десяток дезиллюминационных и отвлекающих, Долохов подкрался к девушкам и случайно услышал их разговор. — А вон, посмотри — Абраксас Малфой! Богатый, молодой, красивый! — шепотом смеялась Лиза, кивая подруге на разодевшегося павлина. Павлин и есть! Даром, что друг. Обратив на вторую девушку внимание, Тони понял, что она невероятно красивая — рыжеватая брюнетка, с ярко-ярко голубыми глазами. Такими яркими, будто отражение неба в солнечный день, или самое чистое горное озеро. Курносая, вся в веснушках, улыбчивая и с каким-то внутренним огоньком. — Что это ты такую красоту на сторону сватаешь? — резко появляясь перед красавицами, шутливо спросил сестру Тони. — На Руси свести не с кем — мне отдай! — Антонин! — радостно воскликнула Лизка, беспардонно прыгая ему на шею. Она была ниже на голову и гораздо хрупче фигурой, чем кузен, которого частенько называла бугаем. Схватившись за плечи Долохова, кузина уткнулась носом ему в плечо, как они любили делать в детстве, а сам Тони заметил несколько рваных движений со стороны второй девушки. Только спустя пару секунд Антонин узнал запрещенный в Англии ритуал сокрытия, под которым даже хозяин дома их не увидит. Смешливо улыбнувшись Тони, девушка отошла на пару шагов и сделала вид, что тоже их не видит. — Кто это? — поинтересовался Тони, кивнув на незнакомку. — Это? — удивилась Лиза. — Это Настя. Но в Англии ее все зовут Тесс.