В округе Мандела погасли все огни

      Вечер пятницы прекрасное время чтобы отдохнуть от работы. Так думал и Марк Хитклифф. Восемнадцатилетний парень пришёл в комнату, кое-как сняв прохудившиеся сапоги, Хитклифф рухнул на диван, желая чтобы про него забыли на этот вечер и до понедельника, сделать вид, что он исчез.       Ноги гудели, будто он бежал марафонский бег, а не проводил время за стойкой в баре «Stone Heart», куда-либо идти сейчас парень не желал.       Сняв носки, потерев уставшие ноги, Марк включил телевизор. По нему ничего нового не показывали. Вечерние новости, «Санта Барбара», мультфильмы.       Хитклифф цокнул языком. Опять нечего смотреть. Парень решил о чем-то подумать, повспоминать что-нибудь.       В голове был лишь один эпизод который он стеснялся. Недавно, точнее, неделю назад, когда он гостил у Сезара Торреса. Так уж получилось, что в тот день лил дождь, а Марк забыл зонт. — Ох, хочешь вина, Марк? — спросил его Сезар после непродолжительной беседы. Марк посмотрел в синие глаза Торреса, придумывая, что ответит. — Может, лучше не надо? — с недоверием отвечает Хитклифф, ему вообще не нравилось пристрастие друга к выпивке. Особенно, что Сезар легко пьянеет. — Ну чего ты? Мы можем распить бутылку на двоих, — парень хихикает, поправляя чёрную прядь волос.       Он отливает себе полбутылки «Jorneenti Cava» облизываясь, рассматривая кроваво-красную жидкость.       Он мычит от удовольствия, пока жадно пьёт вино, чувствуя опьяняющий запах и вкус кислого винограда.       Хитклифф берёт бокал и без особого энтузиазма пьёт его, ему не особо нравится вино, но, кажется, Торреса это и не волнует. — А ты всё ханжу строил, Марки? — развязано спрашивает парень, поправляя красный галстук-бабочку.       Хитклифф отмахивается, ему не особо нравится пьяный говор друга, которого, кажется, всё устраивало. Он болтал о пустяках, всё больше заплетаясь.       Хитклифф морщится, ведь ему никогда не нравилось когда люди теряли над собой контроль.       Веки тяжелели и вскоре он засопел на диване под раскаты грома, который был где-то далеко.       Проснулся он рано утром один, воздух из открытого окна был свежим и холодным. Попробовав встать, Марк понял, что не может двигаться.       «У меня опять сонный паралич?» — мелькнуло в голове парня, у него часто были такие параличи.       Аккуратно подняв голову, парень заметил, что крепко и туго завёрнут в одеяло. — Сезар! — крикнул он, — Сезар это что сейчас такое происходит?       С кровати послышалось сопение, Торрес лениво протирал глаза, зевая. — Марки, ты проснулся? — наигранно удивленно спросил он — Как видишь. А ну развязывай меня быстрее! Ты опять пьяным это все устроил? — Ну я боялся, что ты упадёшь, а мне это совсем не понравится!       Сезар, кажется, не совсем понимал, что происходит. Были ли это остатки сна или последствия выпитого «Jorneenti Cava», сам Марк был близок к срыву из-за приторно сладенького голоска Торреса. — Я не просил меня заворачивать, укрыть нельзя было? — Ну уж извини! — с ноткой обиды ответил парень, ущипнув за щёку Марка, — Если тебе не нравится, то так и быть, развяжу.       Когда его высвободили из плена одеяла, он растёр конечности, которые чуть не онемели от положения, в котором был шатен всю ночь.       Потом он попрощался и бегом побежал сначала домой, а потом и на работу.

***

      Вспомнив такую нелепейшую ситуацию, Марк тяжело вздохнул. Хорошо, что Сезару хватило ума не распускать руки.       Прозвенел звонок. — Да кто там ещё растрезвонился? — недовольно пробурчал Хитклифф. Звонил Сезар. — Ало, Ма-арк? — в трубке послышался голос знакомого, но он был странным, особенно странно звучало растягивание слов. — Сезар, это ты? — спросил Марк первое, что пришло в голову, — Ты чего так говоришь? — Ка-ак говор-рю-ю? Нормально всё, мне надо чтобы ты ка-амеры включил! Голос звучал так, будто телефон явно был испорчен. Что-то глючило. — Торрес, что с твоим голосом? Ты пьян? Или посмеяться решил? — Норма-а-ально у меня всё! Доставай камеры! Я возвращаюсь от ма-атери и не собираюсь мучаться с тобо-ой! — в голосе парня звучала ярость и он не потерпел бы лишних вопросов, — Я иду к тебе, Ма-арк.       Раздались гудки. Сезар выключил телефон.       «Почему Торрес так себя вёл? Что-то тут нечисто!»— размышлял парень, пока шёл на чердак за четырьмя видеокамерами, которые у него хранились. Из ушей никак не выходил противный то ли скрип, то ли визг, который он слышал в трубке.       Задумавшись, Хитклифф отступился и полетел с лестницы, за ним же полетели и камеры.       «Чёрт! Он меня убьёт если сломаю!» — в панике подумал Марк, даже не обратив внимание на боль, от свалившегося на него железа.       К счастью, всё было цело. Марк установил камеры, проверив их. Три камеры сразу начали работать, а вот с четвёртой пришлось повозиться. Но и она стала работать как надо: чётко показывала картинку двора.       На душе у Марка было неспокойно и он решил хоть как-то скоротать время.

***

      Вечер на улице Сноубёрд-лейн 434 должен был быть тихим и непримечательным для жителей семиэтажного дома. Но не для всех.       Молодой паренёк по имени Аарон Вудсвилл всё никак не мог заснуть. Он зажмуривался, залезал под одеяло, но незримое присутствие кого-то и шёпот не давали ему ни минуты покоя. — Аарон Вудсвилл? — спросил кто-то хрипловатым, закрадывающим в душу голосом, — Тот бариста из кафетерия «Coffee bean»?       Аарон подходит к окну, а голос продолжает говорить. — Я знаю, что когда ты только родился, твой отец Теодор Вудсвилл уехал в Луизиану. Он никогда не хотел детей, — голос звучал громче, но всё также шептал, — а твоя мать мучилась с тобой и умерла всего два года назад, а её подобие сына просто не захотел прийти на похороны! — Я был занят, у меня были важные дела и я не смог приехать, но всеми силами поддерживал мать! — сказал Аарон в свою защиту хоть что-то, стоя перед окном в своей любимой пижаме оранжевого цвета и вглядывается в темноту двора. — Таким как ты вообще жить запрещено. Но я сегодня слишком добрый и если ты преклонишь колено передо мной, то я, может быть и спасу тебя, — голос звучал властно, а лиловые глаза вспыхивали недобрым огнём. — Кто ты? — Называй меня Гавриилом — небрежно бросил мужчина, — и помни: ты не сбежишь от меня. Я всегда буду рядом с тобой. Аарон понял, что ничего не понял, но всё же спросил: — Я не собираюсь тебя слушаться?! — в голосе смешались отчаяние и страх. — Ну что ж, тогда ты на собственной шкуре узнаешь как поступают с теми, кто не уважает меня. Ещё увидимся, Вудсвилл, ещё увидимся! — сказал Гавриил, заливаясь маниакальным смехом. Но потом он замолчал и ушёл, оставив Аарона наедине с этими словами.