Загадка тауматургии

      Император умер. Утром слуги нашли его тело в опочивальне. Смерть постигла владыку во сне. Он скончался от сердечного приступа. Наследником назначили старшего сына — Френсиса Мудрова. Через месяц пройдет церемония наследования.       Новость воодушевила Цигеля. Казалось, ему подыгрывал мир. Лучше момента для свержения не подгадаешь. Представителя Рузовых устраивало два исхода: глубокая старость или юный и неопытный наследник.       В первом случае в его пользу играл преклонный возраст. Нет никого уязвимее дряхлого старика.       Во втором — наивность и недостаток опыта. Сколь много оружия не лежало в кармане императора, ничто не заменит настоящий опыт. Ребенок со взрывчаткой не опаснее ребенка без взрывчатки.       Иногда от памяти предков была польза. Воспоминания заменяли десятки лет практики и убирали главный изъян нового герцога — малоопытность.       Цигель всю неделю изучал память предшественников. Перебирал запасенные заклинания. Подход приближал «угасание» его настоящего «я», но иного пути не было. Нельзя недооценивать наследника императора. Нельзя допускать даже мысли о его безобидности и безвольности. В конце концов, если императора легко свергнуть, чего ждут другие герцоги?       Смена представителя семьи откатывала отношения с союзниками. После торжества Цигель отправил гонца с приглашением на встречу в грезах всем «дружественным» династиям.       Взаимоотношения герцогов напоминали сложный механизм. Все семьи можно было разделить на три лагеря. Первые два враждовали с основания страны. Никто уже и не помнил, с чего все началось и что послужило причиной. Они спорили по любому случаю, вставляли палки в колеса и срывали задумки друг друга потехи ради. Участники третьего лагеря, Цигель называл их — отшельниками — занимали середину. Они никогда не вступали в открытое противостояние и держались в стороне от всех сражений. Отшельники утешались практикой, тратили все свободное время на углубление семейного ремесла и открытие новых граней тауматургии. К ним относились Рузовы.       На деле все было сложнее. Отшельники не враждовали открыто, но за разумную плату или услугу помогали временным союзникам. Изготовление проклятого предмета, помощь в опытах, навязчивое любопытство к чужому недругу. Любой каприз за щедрость.       Цигель отправил письма всем «отшельникам». Нет союзника надежнее наемника. Помощь от представителей остальных двух сторон привлечет лишнее внимание. Он не желал рисковать.       Первый ответ пришел от герцога Гремова. Представитель прислал письмо без букв. На белом листе ровный почерк выводил числа:       «17.07».       Дата. Плохой и хороший знак одновременно. Герцог Гремов согласился на встречу в грезах, но краткость наводила на неприятные мысли.       В памяти всплыло имя:       «Кеннет Гремов».       Шумный ребенок, что лез в любой спор без причины.       Цигель сжал переносицу и отложил письмо на туалетный столик. За окном по черному небу полз серебряный полумесяц. Этой ночью его ждал тяжелый разговор с напыщенным ребенком.       «Он точно будет полезен? — промелькнуло сомнение. — Чем мне поможет трудный подросток? Как его использовать?»       Гремовы развивали синдесиологию. Науку о связях. Первое о чем подумал Цигель, было отводом глаз. Кеннет мог заставить людей обратить все внимание на какую-нибудь мелочь. Камень на дороге или пятно на костюме.       На церемонию наследования приглашены иностранные послы. Жертв среди союзников страны герцог Рузов желал избежать любой ценой. Свержение императора не стоило войны с несколькими государствами сразу. С одним — возможно.       Вторым применением неуемного ребенка было обвинение. Если нападение провалится, он использует Кеннета в качестве козла отпущения.       Цигель кивнул сам себе и лег в кровать.       Во сне герцог Рузов воссоздал обеденный зал. Высокие вазы с двух сторон от каждого входа, длинный, накрытый скатертью стол, и ряд канделябров.       Он сел в конце стола. В грудь кольнула новая связь. Цигель посмотрел на дальние двери и глубоко поклонился — поприветствовал гостя.       Двери заскрипели, отворились сами собой. Взгляд герцога Рузова упал на темную фигуру. Гость внимательно осматривал зал. Подошел к столу и уселся на противоположном от Цигеля конце.       — Доброй ночи, герцог Гремов?       — Доброй ночи. Как поживает ваша семья?       Цигель не показал вида. Он ожидал увидеть мужчину в расцвете сил. Наглого, энергичного, неуемного.       Ему предстал доживающий последние годы старик. Длинная седая борода, дорогая трость и черный костюм. На секунду герцог засомневался, что перед ним Кеннет Гремов. Цигель всмотрелся в лицо гостя. Полуприкрытые глаза, толстый нос и родинка на правой щеке. Перед ним точно Кеннет.       — Как всегда, — ответил герцог Рузов. — Как ваша?       — Прекрасно. Вас, если я правильно помню, зовут Цигель?       — Так и есть.       — Чудесно. К чему эта встреча? Вы явно не самый общительный из Рузовых. Навещаете старых друзей? Строите новые связи? Я стану вашим врагом, если солжете.       — Ищу союзников для свержения императора.       — Только стали главой и уже толкаете весь род к пропасти, — провел Кеннет пальцами по бороде. — Забавно. Вы так ненавидите Рузовых?       Цигель понимал, чего добивался герцог Гремов. Он играл на нервах, нажимал на слабые точки и выводил на чувства. Холодный разум — грозное оружие и надежный щит. Жаркие чувства — явный рычаг для давления. Кеннет выискивал противоречивые убеждения и смотрел на поведение собеседника.       — Я хочу закрыть свой семейный долг и привести династию к процветанию. Таковы мои цели.       — И для этого вам понадобилось свергнуть императора?       — Наследник слаб и неопытен. Лучших обстоятельств не подыскать. Нужно действовать или сейчас или через десятки лет.       — Скажу честно, — откашлялся Кеннет и стукнул тростью по полу. — Передо мной сидит капризный ребенок. Вы назвали свои обязанности долгом? Новость о них обескуражила вас. Как дитя, которому сказали, что с сегодняшнего дня он сам моет тарелки за собой. Жалость-то какая. Я надеялся увидеть гордого мужчину, а встретил слабака.       Цигель сжал губы. Нечего было ответить.       Герцог Гремов попал в самое сердце. Годы научили Кеннета понимать суть вещей с первого взгляда.       «Внимательность — одно из качеств настоящего правителя», — вспомнились слова отца.       Цигель глубоко вздохнул и произнес:       — Предлагаю сделку. Вы правильно заметили, что свержение императора похоже на толкание к пропасти. Такое и заклятому врагу не пожелаешь.       Кеннет кивнул.       — Взамен помощи я отдам вам граничащие земли.       Герцогства Рузовых и Гремовых соседствовали. На протяжении всей истории страны две семьи спорили о границах. Каждый желал откусить часть чужих земель. Вражда закончилась пятьдесят лет назад. Обе стороны подписали договор под присмотром императора. Граница установилась в пользу Рузовых. Несколько графств отошло династии проскисиологов. Гремовы не получили ничего. Только потеряли.       — Как много?       — Десять графств и два десятка бароний. Я направлю вам гонца с названиями всех населенных пунктов.       — Недурно, недурно, — почесал бороду Кеннет. — Но маловато за самоубийственную авантюру.       — Это предоплата, — уточнил Цигель. — Если согласитесь, утром же отправлю договор с моей подписью и печатью главы Рузовых.       — Любопытно, какая же будет полноценная цена? Не уж-то все земли?       — Нет. Кое-что посолиднее.       — Не томите. Что может быть желаннее целого графства?       Цигель подавил усмешку.       Кеннет давил на него в начале разговора. Голыми пальцами впивался в слабости и старался сбить с настроя. Глупый ребенок. Он так и остался неумным дитем, лезущим во все споры без причины. Годы подарили напускное спокойствие, но сама суть не изменилась.       Герцог Рузов пошел по иному пути. В его руках была вся история рода. Воспоминания каждого главы. Он знал о земельном споре до получения памяти от вестника. Всех детей Рузовых обучали семейной истории и посвящали в отношения между герцогствами. Воспоминания упростили поиски.       Вместо явных нападок и прямых оскорблений, как поступил Кеннет, Цигель надавил на жадность. Второе важное качество правителя — бездонная жажда. Все владыки стремятся к власти и силе. Иначе они бы никогда не стали владыками.       — Я дарую вам часть тайных знаний Рузовых.       — Что именно? Мне нет дела до отголосков, безликих и уж тем более до фей.       — Сборник откровений Почтенных. Свидетели Прародителей-Всего охотно делились знаниями с людьми. Они буквально убивали нас запретными тайнами. Моя семья собрала их в три толстых тома. Уверен, вы найдете кое-что полезное для себя.       Кеннет задумался. На пару секунд кокон погрузился в тишину.       — Решили убить меня знаниями? Я сойду с ума после прочтения?       — Только если вы из Нулевого или Первого поколения. В ином случае откровения безопасны. Не думаю, что вы живете уже пять веков.       — Мне нужно подумать. На такое предложение нельзя давать ответ сразу.       — Конечно, — кивнул Цигель. — Не хочу торопить, но церемония наследования через месяц. Крайний срок — эта неделя. Не ответите, я посчитаю, что вы отказались. Разумеется, договор о передаче земель отправлю только после согласия.       — Спокойных грез, герцог Рузов.       — Спокойных грез.       Цигель дождался, пока Кеннет уйдет, и проснулся.       Герцог Рузов посвятил неделю слежке за наследником императора — Френсисом Медровым. Вселил фей в стаю мошек и отправил к усадьбе. Днем подручные следили за Френсисом, а ночью, в Закулисье, делились наблюдениями.       Первым открытием стало двоедушие. В теле наследника ютились две души. Неизвестный отголосок и сам Френсис. Второе открытие потрясло Цигеля — обе души были обреченными. Френсис и неизвестный отголосок раньше использовали вестников.       Герцог Рузов принял это к сведению и продолжил следить с настороженностью.       Наследник большую часть времени проводил в дороге. С закатом карета останавливалась в постоялом дворе в ближайшем населенном пункте. На утро выносливые лошади вновь стучали копытами по дороге.       Цигель сверялся с картой каждый день, вычислял путь Френсиса. И выводы смущали герцога. Это не имело смысла. Наследник ехал в сторону одного из «газовых колпаков». Графств и бароний, окруженных туманом мана-отходов. Мест, где гуляли чудные болезни. Ради чего Френсис рисковал здоровьем? Ради чего посещал рассадники чумы?       Герцог Рузов отбросил размышления о путешествии наследника. Чем больше он думал, тем больше появлялось вопросов. Цигель чувствовал, что это тупиковый путь. Он не узнает что-то важное, только потратит время зря.       Помимо слежки на Френсисом, Цигель изучал Дом Культуры. Новостройку в столице. Высокое белое здание с колоннами и огромными статуями на входе. Как понял герцог: в будущем Дом Культуры станет театром для знати и местом приема иностранных гостей. Проводя там церемонию, наследник показывал послам свое высокое положение.       Цигель запомнил планировку Дома Культуры. Расположение туалетов, главного зала, гардероба. Он выучил каждый поворот коридора. Феи подробно описывали каждый сантиметр строения, и герцог выстраивал здание в грезах.       Письма с ответами «отшельников» пришли в конце недели, в последний день — как и предполагал Цигель. Представители тянули до последнего, давили для получения дополнительных благ. Герцог Рузов терпеливо ждал.       Кеннет согласился. Хозяева остальных родов согласились помочь знаниями и советами, но от личного участия отказались. Не важно. Цигель нуждался в напарнике в лице Кеннета, другим герцогам он предложил жалкие крохи по сравнению с долей представителя Гремовых.       Семейство Никровых, которое занималось алхимией, ботаникой и другими смежными дисциплинами, предоставило заклинание для создания уменьшенных ушей и глаз. Спайковы отправили десять мешков с порохом и огненными кристаллами.       Приготовления завершились за две недели до бала в честь наследования. Цигель и Кеннет обсудили все подводные камни и продумали меры на случай форс-мажоров. Герцог Рузов лишний раз проверил список приглашенных гостей. Личности не играли роли. Все внимание Цигеля занимало количество людей. От него зависела последняя мера. Если все пойдет наперекосяк, именно численность гостей решит судьбу всей задумки и судьбу заговорщиков.

▪ ▪ ▪

      Сумерки. За спиной капли без перебоя барабанили по земле. Впереди голоса прибывших смешивались в раздражающую какофонию.       Ноздри щекотал запах озона. Прохладный ветер теребил рукава явно большого для него костюма.       — Цигель, мы так и будем здесь стоять? — окликнула его девушка в широком платье.       Они стояли под высоким навесом Дома Культуры. Под ногами к распахнутым дверям стелилась красная дорожка.       Цигель обернулся на своих спутниц. Рядом толпились двадцать три девушки. Сестры и кузины. Дочери Рузовых. Все в ярких платьях и с толстым слоем белой пудры на лице и груди.       — Нет, — покачал герцог Рузов головой. — Пойдем.       Он зашагал к входу, и девушки последовали за ним.       Цигель бы с удовольствием остался на улице. Удары капель о землю ласкали уши, в отличие от гомона толпы. Герцог любил вечерний дождь. Не столь само природное явление, сколь уютный треск камина, вкус слегка сладкого чая на языке и льющий дождь за окном. О лучшем времяпрепровождении он и не мечтал.       К сожалению, вместо созерцания дождя, он вел родственниц на «смотрины». Как маркизы на его церемонии наследования.       На все мероприятия императора приглашались герцоги. По традиции они приводили с собой свободных дочерей, внучек, сестер и кузин. Представляли отпрыскам императорской семьи и «подкладывали» девушек под них. Мерзость.       Пока прислуга вела их к главному залу, Цигель боролся с водоворотом тошноты в животе. Плотный обед вырывался наружу, карабкался по пищеводу и вставал комом в горле.       Кроме сражения с собственным желудком, герцог Рузов внимательно осматривал коридор. Мраморные статуи вдоль стен, подсвечники, в которых танцевали огоньки, и высокий потолок. Все как описывали феи. Цигель помнил каждый поворот, знал название каждой статуи, мысленно отсчитывал шаги и проверял себя. Ошибка — не позволительная роскошь. Один недочет и всему конец.       Дочери Рузовых осматривались, приглушенно хохотали и шептались. До зала оставался десяток шагов. Пора начинать.       Цигель пять раз постучал большим пальцем левой руки по кольцу на среднем. От сердца к руке ударила молния. По коже побежали мурашки. Сработала формула. В разуме зажглись десятки, сотни, тысячи точек, как звезды на ночном небе. Герцог Рузов скривил лицо от головной боли. В одну секунду миллионы точек соединились в одну. Разум заполнили чуждые звуки и образы. Боль исчезла.       Дочери Рузовых и Цигель приехали на восьми каретах. Где-то за Домом Культуры под мраком сумерек из-под колес вырвались насекомые. Восемь черных туч размером с половину кареты объединились в единый рой и устремились к зданию.       Дождь не сильно спутал планы. Капли лишь замедляли.       Добравшись до белых стен, рой разделился на сотни групп. Насекомые пролезали в трещины, залетали в открытые двери и пробирались в щели.       — Герцог Рузов? — позвала прислуга.       Цигель мысленно отмахнулся от видений и посмотрел на женщину перед ним.       — Извиняюсь, — откашлялся герцог Рузов. — Задумался о своем. Идем дальше.       Женщина на секунду взглянула на девушек и пошла дальше. Цигель с дочерьми Рузовых последовали.       Ни один мозг не обрабатывал миллионы зрительных и слуховых сигналов одновременно. Попытка стоила жизни. Мягкий орган в черепе бы закоротило от переизбытка. Поэтому Цигель избрал иной путь.       Одна фея без тела обрабатывала до пяти сигналов за раз. По одному на все пять чувств. Герцог Рузов ограничил фей зрением и слухом. В осязании, обонянии и вкусе не было нужды.       Фея принимала на себя пять сигналов, обрабатывала их, убирала лишнее и выдавала два сигнала: зрительный и слуховой. За ней шла другая, которая получала сигналы от трех фей и проделывала с ними то же самое. Цигель называл таких фей «операторами». Он создал огромную сеть из операторов, что на выходе доставляла в его мозг два сигнала. В любую секунду герцог Рузов мог получить в голове полную карту всего здания или нужной комнаты. Он знал, где находился каждый гость.       Поэтому Цигель предложил Кеннету большую плату за помощь. Без синдесиолога сеть бы не появилась на свет.       Из неприятного — наблюдение полностью отрезало его от собственного тела. Он застывал на месте и замолкал.       Прислуга вывела их в просторный зал.       Вдоль стен стояли столы с едой. Люди собирались в небольшие группки и обсуждали что-то между собой. Меж голов Цигель рассмотрел сцену. Дом Культуры задумывался как театр для знати.       Большая часть гостей находилась на партере. Зрительские места убрали задолго до приема. Остальная часть разместилась на бельэтаже.       Герцог Рузов увидел там Кеннета в окружении молодых дам. Герцоги пересеклись взглядами, и представитель Гремовых помахал Цигелю рукой в белой перчатке.       Цигель поднес руку к уху и коснулся пару раз по мочке. Кеннет кивнул. Герцог Рузов сделал два дела: спросил представителя Гремовых о фее в ухе и подал знак «управляющему оператору» в своем теле.       «Приказываю сесть на каждого гостя и объявить о количестве», — прошептал женский голос.       Цигель выцепил из толпы одного из братьев Френсиса. Парень стоял один в отдалении от гостей.       — Ждите здесь, — скомандовал он сестрам и кузинам. — Решите между собой, кто пойдет первым.       Дочери Рузовых кивнули в унисон.       Заговор против императора заговором, а семейный долг никуда не денется.

▪ ▪ ▪

      «Он прибыл», — отчиталась фея в ухе.       Цигель окинул взглядом людей в партере. Все сестры и кузины пристроены или к отпрыску императорской семьи или к свободным господам из герцогских династий. Его работа сделана.       Он быстрым шагом прошел в фойе и поднялся на бельэтаж. Пристроился в углу, подальше от любопытных глаз, и оперся спиной на стену. Напротив, на другой стороне, на него через бинокль смотрел Кеннет Гремов.       Герцог Рузов поднес ладонь к губам, медленно прошептал:       — Ожидайте.       Кеннет кивнул.       Цигель коснулся кольца на указательном пальце под перчаткой, и на глаза наползла пелена. Разговоры окружающих отдалились и стихли.       Герцог услышал удары капель о землю и шаги. Перед ним из кареты выходил молодой мужчина в сером костюме. Черные волосы блестели от геля и зачесывались назад. На чистом бледном лице не виднелось ни одного шрама, ни одной родинки, ни одного прыщика. Френсис Мудров был чист до отвращения.       В его теле Цигель насчитал пять формул.       «Прошу, позвольте мне проводить вас», — произнесла прислуга.       Френсис кивнул и пошел следом.       Когда они зашли в Дом Культуры, Цигель смахнул пелену, поднес руку ко рту и скомандовал:       — Сейчас. Дальше по коридору.       Герцог Рузов вернулся к наблюдению. Он всем телом ощутил, как по сети операторов пробежал всплеск маны. Кеннет использовал заготовленную формулу.       Двадцать мошек слились в черное облачко дальше по коридору и спрятались за одной из статуй. Заклинание ненавязчиво отводило взгляд от цели — мошек. Обычный человек прошел бы мимо.       «Ваше Императорское Величество?» — позвала прислуга.       Цигель усмехнулся про себя. Френсис еще не был императором, но все уже обращались к нему соответственно.       «Вы свободны, — приказал наследник. — Ступайте дальше и не оглядывайтесь».       Прислуга коротко кивнула и зашагала вперед. Девушка спешно скрылась за поворотом.       Френсис подошел к стене, положил на нее ладонь. Цигель услышал треск. От пальцев будущего императора поползла паутина трещин.       Он отломил острый кусок, зажал его между средним и указательным пальцами, навел в сторону мошек и отпустил.       Снаряд со свистом пробил статую насквозь. Все насекомые в облачке умерли за секунду. Формула Кеннет развеялась.       Цигель закрыл рукой рот и прошептал:       — Давайте. Первая задумка.       «При...» — не успел договорить Френсис.       Мана ударила от Кеннет в насекомых вокруг наследника, и Френсиса накрыл воздушный купол.       Сотни тысяч мух в стенах взорвались. От них в наследника стрельнули связи, направляя ударную волну и весь взрыв на него.       Гости в главном зале и прислуга ничего не услышали.       Звуки — колебания воздуха. Накрой цель плотным куполом, и наружу не вырвется ни единого писка.       Готово. Френсис взорван вместе с наследственными формулами. Без них остальные члены императорской семьи — не более чем слабые практики. Осталось отвести взгляды людей от сожженного трупа и...       «Позд... равляю, — прохрипел наследник сквозь облако пыли. — Это была замечательная попытка».       Посреди обломков статуй и стен возвышался Френсис.       Куски одежды тлели на обожженной коже. Местами Цигель видел мышцы и кости. Правая часть пострадала больше всего. Казалось, взрыв ударил не по всему телу, а только по ней. Вместо руки в воздухе раскачивалась культя. Взрыв оторвал правую руку до локтя.       На лице Френсиса не была никаких чувств. Обычное, расслабленное выражение лица. Он больше напоминал мясную куклу.       Как он выжил? Почему он все еще стоит? Почему не потерял сознание от боли?       Вопросы градом стрел пронзали сознание Цигеля. По спине пробежал холодок.       «Нужно бежать, — мелькнула мысль. — Мне не справиться с ним».       Герцог Рузов бросил взгляд на Кеннета Гремова. Он не знал о происходящем в коридоре. Представитель Гремовых смотрел на Цигеля и ждал следующего знака.       «Нужно бежать, — повторилась мысль. — Скинуть все на Кеннета и бежать. Спасти семью...»       Чьи это мысли?       Они с Кеннетом обсуждали возможные исходы и предусмотрели провал. Они выработали меры. Продумали отступление.       Почему он думал о побеге? Почему сдался сразу?       Чужие воспоминания отравили его мысли. Исказили мышление. Это не он. О побеге думал не он.       «Соберись, Цигель, — помотал головой герцог Рузов. — «Цигель... Да, я — Цигель Рузов».       Цигель пролепетал в перчатку:       — Провал. Вторая задумка.       Кеннет на другой стороне кивнул.       Герцог Рузов прокрутил кольцо на мизинце и вернулся к Френсису.       Наследник стоял на месте, внимательно осматривался, искал, откуда велась слежка. Иногда Френсис бросал взгляд на дыры в стенах и возвращался к осмотру коридора.       От Цигеля в оставшихся фей в стенах ударила мана. Владения в насекомых слились в одно. Оно расширилось и накрыло Френсиса. Создало на его теле якорь. В то же время в середине партера выросло другое владение. Формула возвела новый якорь на полу.       — Ваш выход, — произнес герцог Рузов.       Кеннет соединил якоря во Френсисе и в партере. Наследник покачнулся в сторону главного зала.       Представитель Гремовых обратился к запасенной мане и влил ее в связь, усиливая ее.       Френсис подскочил с места и врезался в стену. Связь тянулась напрямую, через все преграды. Для нее не существовало никаких стен.       Кеннет медленно усиливал связь. Наследник истерично корчился на стене. Камень за ним треснул, и Френсис провалился в другой коридор.       Связь никуда не делась. Она протащила тело по полу и впечатала стену. Вторая преграда сломалась сразу. Кости Френсиса захрустели, осколки пронзили плоть и вылезли наружу, из ран побежала кровь.       Наследник ввалился в гардероб, но не коснулся пола. Он пролетел следующую стену насквозь, и Цигель услышал крик в главном зале.       Герцог Рузов смахнул пелену и посмотрел вниз своими глазами.       Толпа обступила тело Френсиса. Наследник вылетел из стены и сбил по пути гостей. Он лежал по середине партера. Там, где его хорошо видели все.       Связь между Френсисом и полом испарилась. В ней больше не было нужды.       Наследник встал на сломанные ноги. Туловище дрожало и шаталось из стороны в сторону. Френсис выглядел, как неваляшка.       Цигель находился далеко, но он прекрасно услышал сорвавшиеся с губ наследника слова:       «Прекрасно... Это было... изобретательно... Весьма... изобретательно».       Зрачки Френсиса поползли. Он не обращал внимания на людей на первом этаже. Наследник внимательно осматривал гостей на бельэтаже. Взгляд замер на Кеннете.       «Рузов! — услышал Цигель голос представителя Гремовых. — Быстрее! Третья мера! Пока оно не добралось до меня!»       Цигель постучал по мочке, и фея в ухе проговорила:       «Запереть выходы. В главном зале сейчас триста девяносто семь человек. Двадцать один вне зала».       Все двери резко захлопнулись. Люди отвернулись от наследника и побежал в сторону выходов. Началась давка. Они били, кричали, наступали на других и приказывали открыть. Поэтому Цигель и Кеннет находились на бельэтаже.       Герцог Рузов щелкнул пальцами, и главный зал утонул в криках. Феи на гостях кусали их, проползали в уши и жужжали. Жужжали, жужжали и жужжали.       Люди бегали от выхода к выходу. Проносились мимо Френсиса. Наследник отвлекся от Кеннета. Его взгляд прыгал между гостей.       Цигель понял: почему Френсис не умер от взрыва и почему сейчас спокойно стоял на ногах. Наследник был обреченным. Он использовал вестника, чтобы «убрать» смерть от ранений.       «Френсис. Эй, Френсис, — подумал Цигель. — О чем думаешь? Сколько людей находятся в зале? Скольких укусили феи?»       Владение вмещало ограниченный запас формул. Количество зависело от размеров владения.       Цигель потратил все свободное место на своей одежде и теле. Феи-операторы занимали большую часть. Меньшую — заготовленные формулы для нападения. У Кеннета так же.       Поэтому последняя мера была ритуалом. Неким действом с повествованием и соотношениями. Герцог Рузов заранее проделал почти все действия. Надеялся, что не придется прибегнуть к последней мере. Форма ритуала позволяла растягивать его. Приостанавливать посередине и продолжать в любое удобное время.       «Тебя учили этому. Замечать мелочи. Подсчитывать соотношения в уме, — продолжил Цигель. — Что будешь делать? Позволишь феям завершить действо? Или лучше сорвать его? Время играет против тебя. Думай, Френсис. Думай».       Наследник улыбнулся и что-то прошептал.       Все люди замерли. Застыли как вкопанные. Герцог Рузов заметил всплеск маны. Владение Френсиса заполнило собой главный зал.       Цигель соединил большой и указательный пальцы. Тело накрыло владение, сработала формула и оттолкнула владение Френсиса.       Мужчина рядом с наследником упал. Девушка рядом с ним — то же. Люди падали на пол безжизненными куклами.       Френсис убил триста девяносто семь человек. Столько, сколько требовалось для действа.       Из углов зала метнулись связи. Нити маны обвили тело наследника, прижали ноги к животу и руки к бокам. Он рухнул на пол. Его накрыло владение Цигеля. Развернулась формула. Пустой «пульт» и «связанная бомба». Если наследник попробует использовать заклинание, душу разорвет на части.       Все закончилось. Они победили. Ценой всего, но победили. Цигель спасен. Отец избавит его от чужих воспоминаний, и все будет...       — Рузов! — прокричал Кеннет через весь зал. — Ты...       Силуэт представителя Гремовых исчез. Пространство перед глазами герцога Рузова моргнуло. Что-то случилось. Он не мог сказать, что.       Цигель осмотрел тела. Они лежали на полу. Мертвые. Убитые Френсисом. Но их положение... Они всегда лежали именно так?       Герцог перевел взгляд на плененного наследника и замер. По спине пробежал холодок.       Часть одежды восстановилась. Вместо культи, к правому боку прижималась обожженная рука. Целая.       — Я удивлен, — прохрипел Френсис. Взгляд наследника впивался в Цигеля. — Какая решимость. Какое упорство. Даже без союзника почти ничего не поменялось.       — Что ты сделал? Где Кеннет Гремов?       — Кеннет? Ты все еще помнишь его? Любопытно. Мастерская Упоения. Твоих воспоминаний коснулся вестник.       — Что ты сделал?       — Знаешь одну старую сказку про целителя. Он был настолько искусен, что люди сомневались, что они когда-либо болели.       — Старец-В-Живой-Рясе?       Френсис не ответил.       Боковым зрением Цигель заметил движение слева от себя. Герцог резко повернулся.       К нему шагала двухметровая фигура. Она шаталась, словно колос на ветру, длинные руки бились о тело, голова ходила влево вправо как стрелка метронома.       У фигуры не было рта, носа, ушей и глаз. Не было половых органов. Не было пупка. Все тело покрывала кожа, сшитая из разных лоскутов. Плоть заменяла одежду и пузырилась, будто под ней копошились насекомые. В левой руке фигура сжимала старый ритуальный кинжал.       «У Прародителей-Всего весьма извращенный вкус», — вспомнились слова отца.       Вестники не владели тауматургией. После призыва они не изменяли оболочку под себя.       Такое тело кто-то создал. Кто-то сшил из кожи и нацепил на длинный скелет.       Посланник богов подскочил и выставил перед собой кинжал. Цигель не успел сбежать. Лезвие пронзило грудь. Боли не было. Лишь пустота.       — Кто ты? — вырвался у герцога Рузова вопрос. Отношение Френсиса к происходящему наводило на неприятные мысли. Наследнику не было дело до нападения. До убийства гостей. Он улыбался и хвалил заговорщиков за «изобретательность». — Кто ты такой?       — Ты знаешь мое имя. Мой портрет висит в доме каждого жителя страны.       Все встало на места. В теле Френсиса, помимо его души, находился отголосок. Еврентий Мудров управлял телом потомка с самого начала.       — Зачем... — слова сбивались в горле. Мир перед глазами моргнул. — Зачем... ты сохранил его душу?       — Меня об этом спрашиваешь ты? Не дитя из Гремовых, не кто угодно, а ты?       — Что... со мной... будет?       — Он вырежет ваш маленький заговор из истории. Ты никогда не решишь свергать меня. Можно было убрать само нападение, но тогда ты ударишь в другой раз. Не хочу так рисковать.       — Что... будет... — повторил Цигель вопрос.       Он задал его не Еврентию, а самому себе. Что будет, если он не решит свергать императора? К какому итогу он придет?       Мир моргнул. Зал Дома Культуры сменился ядовито-желтым небом и облачными холмами.       Цигель Рузов потерял все.