Загадка тауматургии

      Он осознал себя сразу. Не прошло и пары секунд, в разуме возникла мысль:       «Я сплю».       Сэмюэль смотрел в окно. Вместо прямоугольных силуэтов в желтом смоге за плотным стеклом горела ослепительная белизна.       Парень перевел взгляд на плиту. Вода под крышкой пузырилась, а в воздухе витал запах гречки. Он уже видел этот сон. Помотал головой и захромал к столу.       На ножку опиралась трость. Подхватил ее и поспешил к выходу. Время поджимало.       Крепко сжал холодную ручку и произнес:       — Дерек Нейви. Дерек Нейви. Дерек Нейви!       Потянул на себя и отступил. Вместо длинного коридора ему предстала темная лестничная клетка. Не сработало. Сэмюэль нахмурился.       — Дерек Нейви. Дерек Нейви. Дерек Нейви, — захлопнул дверь и повторил.       Открыл. Снова лестничная клетка.       — Чулять! — прокричал он. — Почему не получается?       Взгляд упал на запястье левой руки. Из-под рукава плаща выглядывал травяной браслет. Тоненький и хрупкий. Такие вязали дети от скуки. Трава давно высохла и пожелтела. Грубое прикосновение сломало бы его.       — Связь с Амелией, — понял Сэмюэль. — Я могу разорвать ее только в грезах.       Парень посмотрел на пустую лестничную клетку.       — Нет времени, — хлопнул дверью. — Амелия. Амелия. Амелия.       По ту сторону послышались шаги. Медленные и уверенные. Гостья не спешила.       Он открыл дверь. На пороге стояла Амелия в человеческом образе. Короткие каштановые волосы, белая рубашка без рукавов и сине-зеленая юбка. Сэмюэль уже забыл, что до призыва она являлась в этой «одежде». Парень встал столбом.       — И? — спросила Амелия. — Зовешь и молчишь. Ничего не хочешь сказать?       — Есть разговор, — захромал он на кухню. — Срочный.       — Не сомневаюсь, — фыркнула фея и впорхнула внутрь. Она беззвучно опустилась на стул, за обеденный стол. Посмотрела на парня исподлобья. — Жду извинений.       — Что? — встал напротив Сэмюэль, оперся на плиту.       — Оставил не пойми где. Среди трупов, Сэмюэль! — прокричала Амелия. — Ты хоть понимаешь, что я испытала?       Он поморщился. Беды феи нисколько не волновали его. Но сейчас Сэмюэлю жаждал ответов, поэтому проглотил раздражение и произнес:       — Мне жаль. У меня не было выбора. Я встрял. У меня мало времени.       С лица Амелии спала маска гнева. Она посмотрела на парня с холодным безразличием.       — Насколько все плохо? — спросила пустым голосом. Фея не моргала. Сидела неподвижно, только рот поднимался и опускался во время разговора, как у куклы чревовещателя.       — Вопрос жизни и смерти. Я выберусь.       — Ты веришь в это, — прищурилась она.       — Знания в обмен на тело, помнишь? Время поджимает.       — Спрашивай, — одобрительно кивнула Амелия.       — Как получить благословение? Избавиться от отдачи? — на одном дыхании выпалил Сэмюэль.       — Благословения не существует, — помотала фея головой. — Идеи неразумны. Они — концепции. Буквально.       Парень прикусил губу. Споткнулся на первом вопросе. Ожидаемо. В жизни не было легких путей. Он усвоил этот урок через боль и страдания.       — Как герцоги и император избавились от отдачи?       — Только предполагаю, — предупредила она и подняла два пальца. — Есть два пути. Подобрать точные соотношения и перенаправить отдачу. В основном используют только второй.       — Почему?       — Люди не чувствуют маны, поэтому подбирают числа перебором. Сам понимаешь, чего это стоит.       — Ясно, — поторопил Сэмюэль. — Как перенаправить?       — Отдача — неуправляемые чудеса. Чудо создается только на владении или на предмете, который касается владения. Хочешь перенаправить отдачу, создай владение вне тела. Чем больше размер, тем выше шанс. Практики называют это «громоотводом».       Парень устало сжал переносицу, закрыл глаза. Тяжело вздохнул.       — Ладно. И как мне создать это владение?       — Ты уже делал это, — ответила Амелия. — Якорь превращает предмет или пространство во владение.       — Чтобы избавиться от отдачи, мне нужно пережить отдачу от создания якоря. Так?       Фея кивнула.       — Чулять, — выпалил Сэмюэль. — Чулять. Просто чудесно.       — Есть много подводных камней. Например, время существования, подпитка маной и поддержание связи.       На последнем предложении Амелия поставила на стол локоть и провела пятерней по каштановым волосам. Он увидел браслет. Пять разноцветных нитей сплетались воедино в узоре. Фея покачала рукой, и браслет сполз ниже.       — Не важно, — отмахнулся парень. — Мне нужны числа для преображения. А еще лучше заклинание.       — Заклинание не дам, а вот числа — запросто. Тридцать пять из ста «Власти», восемьдесят три из…       — П-погоди, — перебил Сэмюэль. — Как-то слишком много.       — Много? — округлила глаза Амелия. — А поняла. Ты ожидал нечто вроде «одной третьей»?       Парень кивнул.       — Точность повыше. Отдача послабее. А теперь умолкни и запоминай. Я поставила на тебя, Сэмюэль. Не заставляй меня жалеть.       Фея повторила соотношения три раза. Сэмюэль запомнил с трудом. С большим трудом. Парень не исключал: память где-то подвела, но время песком сочилось сквозь пальцы.       — И помни, — добавила она, — отдача поражает похожую цель. Если основное чудо использовалось на плоти, то и отдача ударит в плоть. Вспомни о руке.       Сэмюэль кивнул и резко обернулся. Рядом с плитой лежала Подделка. Дожидалась своего часа. Подхватил оружие, обыденно приставил ствол к виску.       — Буду ждать, где оставил, дитя человека, — послышалось из-за спины.       Парень вдавил ржавый болт в фанеру, и прогремел выстрел.       Темнота. Холод пробирал до костей. Тонкая простынка, плащ, рубашка и майка не помогали. С коридора доносились голоса. Несколько слоев стен заглушали их до бессвязного бормотания.       Сэмюэль медленно поднялся, стянул простынь и захромал к двери. Во тьме он различил силуэт решетки. В обезьяннике не было окон. Свет долезал из прихожей и пары кабинетов в коридоре. Его хватало. Глаза привыкли к мраку.       Парень растопырил пальцы, приложил к замку. Он выступал из железного листа. Глубоко вдохнул и с задержкой выдохнул. Прошептал:       В деревне родился парень по имени Нил. Гадалка отмерила ему сто лет жизни.       В тот день вместе с Нилом родилось еще сто детей. По деревне ходила чума, и семьдесят пять умерло.       В один день Нил играл во дворе и нашел сундук. Внутри лежало ровно сто золотых. Родители похвалили сына. Забрали почти все. Оставили только тридцать… семь? Тридцать пять!       После восьмидесяти трех лет Нил заметил седину на волосах. Он понял — началась старость. С того дня у него становилось все меньше и меньше сил.       Дни повторяли себя всю жизнь Нила. Пробуждение, работа, сон. И так по кругу. Но в восемьдесят восемь лет он решил все изменить.       Нил помнил о сотне лет. Обратился к колдунье. Она сказала: пей… травяной отвар, вроде, перед сном, и дольше проживешь. Нил так и сделал. Добавил в распорядок дня отвар.       Стукнул Нилу век. Сидит старец на крыльце, смерти дожидается. Закрыл глаза и вспоминает. Всю жизнь он бедности и голода не знал. Да улыбается.       Прошел день. Два. Неделя. А смерти нет. Ухмыльнулся Нил. Встал с лавочки. И распался пылью.       Сэмюэль обладал скудным воображением. Он взял рассказ отца, добавил числа и подправил некоторые детали. Здравый смысл хромал. Сэмюэль подумал:       «И так сойдет».       В груди взорвалось благоговение. Тело задрожало от наплыва чувств, по коже побежали мурашки. От сердца молнией стрельнул разряд в руку. Металл под пальцами размяк и захрустел. На туфли рассыпался песок, и дверь беззвучно отворилась.       Парень замер на месте. Не от шока. По жилам бежала кровь, сердце насосом закачивало и выдавливало жидкость, миллиарды маленьких точек бились о стенки кровяных каналов и о друг друга.       Сэмюэль чувствовал кровь. Каждую клетку в отдельности. Ощущения ревущей рекой смыли мысли, смыли «его». Бесчисленные огоньки вспыхивали и затухали внутри. Сотни сотен тысяч раз.       — Я… — пробормотал он.       Чувства резко оборвались. Сэмюэль очнулся.       «Я в участке, — напомнил себе парень. Помотал головой. — Нужно спешить».       Он шагнул из камеры. Под ногами захрустел металлический песок.       «У меня получилось», — ликовал Сэмюэль. На лице невольно расползлась улыбка.       Парень шел на цыпочках. Давалось с трудом. Из-за хромоты Сэмюэль припадал на левую ногу, и доски опасно поскрипывали. Он вслушивался в бормотания после каждого шага.       Доковылял до ближайшей двери, обхватил ладонью ручку и надавил. Тщетно. Холодный металл не сдвинулся. Парень прикусил губу.       «Все хорошо, — успокоил себя и глубоко вздохнул. — Все будет хорошо».       Сэмюэль перевел ладонь на замок, растопырил пальцы.       Отдача ударила по крови. Парень застыл на месте, пока на полу рассыпался металлический песок.       Он не знал, насколько числа ослабляли побочное чудо. Вместо пары секунд отключался бы на минуту? Или связь бы выжгла мозги? От одной мысли о полной отдаче по коже пробегали мурашки.       Бормотания стали четче и громче. Сэмюэль разобрал отдельные слова. В коридоре посветлело, послышались тяжелые шаги и скрип половиц.       Парень толкнул весом дверь, ввалился внутрь. Тихонько прикрыл. Сломанный замок не дал закрыться полностью. Дверь свободно ходила взад вперед.       Сэмюэль просунул ладонь в отверстие на месте замка. Заклинание обратило часть металла в песок. Остатки кольнули кожу, песчинки впились в ладонь и пальцы. Он приглушенно застонал.       «Все хорошо».       Шаги приближались. За ними следовали кашель и шуршание одежды. Парень задержал дыхание. От напряжения тело сотрясали судороги. Зажмурился и вслушался.       «О боги, прошу».       Поступь остановилась в шаге от двери. Сэмюэль сжался сильнее. Шуршания участились. Парень с трудом отличал их от громкого бормотания.       Он скривился напротив двери. Рука держала ее на месте, пальцы выглядывали в коридор. Его спасала темнота. Мрак скрывал под завесой пыль на полу и раздробленный замок.       Побегу угрожал тусклый лучик света. Парень макушкой ощущал холодное лезвие смерти. От падения кинжал удерживала тонкая нить.       Уши стрелой пронзил истошный кашель рядом. Сэмюэль подпрыгнул от неожиданности, сердце пропустило удар.       Сквозь стук крови в ушах парень услышал хлопок двери напротив. Переключатель щелкнул, приглушенно загудели лампы. Офицер ничего не заметил.       Он вздохнул с облегчением. Отпрянул от двери и медленно развернулся.       Прокрался между столов. Левая рука металась из стороны в сторону, ощупывала окружение. Сэмюэль шагал после тщательной проверки. Любая ошибка закончилась бы поимкой. Он не желал рисковать.       Пальцы уперлись в каменную стену. Парень осмотрел ее. На полотне тьмы виднелись два темно-желтых квадрата с решетками. Окна.       Сэмюэль захромал к ближайшему. Опустил ладонь на стекло и повторил заклинание.       Отдача раскаленными иглами пронзила ногти. Пальцы на руках сами сжались в кулак. Ногам повезло меньше. Парень чувствовал, как тесные туфли мешали, удерживали.       Побочным чудом выступало связывание. Связь формировалась с похожей целью в теле Сэмюэля. Стекло и ногти укладывались в сознании как нечто «равное». Металл и кровь то же.       Хруст отвлек парня от боли в ногтях. Он поднял взгляд.       Песок осыпался. От дыры размером с ладонь ползли трещины. Верхний кусок не выдержал и рухнул. Сэмюэль успел подхватить. Другой поменьше стукнулся с одним из нижних, упал наружу. Соседние последовали незамедлительно. Осколки забарабанили по решетке и полу.       От окна осталась квадратная дыра с маленькими зубчиками по краям. Парень застыл в страхе. Прислушался. Бормотания не стихли. Его не заметили.       Сэмюэль медленно выдохнул и опустил кусок стекла на пол. Один шаг отделял от свободы. Одна решетка.       Приложил ладонь посередине. Темный смог потек между растопыренных пальцев.       «Он же не помешает?» — подумал парень.       Заклинание раздробило металл в порошок и связало кровь с разумом. Он повторил четыре раза. Два по верхним краям и два по нижним. Проход на свободу готов.       Сэмюэль снял отцовский плащ, постелил поверх осколков. Из-за слабости залез на окно с трудом. Парень корчился на прутьях, как пойманная рыба. Металлические куски впивались в кожу сквозь рубашку.       Он упал на землю боком и перекатился на спину. Сэмюэль лежал неподвижно, наблюдал, как проплывали мимо кудри мана-отходов.       Сбежал. Парень сбежал из участка. Мысль не укладывалась в голове. Две недели назад он работал на заводе и не задумывался о будущем. Две недели. За столько жизнь перевернулась с ног на голову.       «Ну как изменился? — захихикал внутри ехидный голос. — Добился своего?»       — Да, — прошептал Сэмюэль. Отряхнулся и надел плащ. Натянул на лицо очки и платок. — Это только начало.       Квартира Дерека находилась ближе, но парень пошел за Амелией.       Светало. Он чувствовал, как молот заносился над графским колоколом. До начала смены оставалось несколько часов.       — Долго, — произнесла фея.       Сэмюэль вскарабкался на второй этаж заброшки. Парень тяжело дышал, по спине и лбу стекали капли пота.       Она вышла из темноты. Тело склонялось то влево, то вправо. Голова дрожала и поворачивалась заевшей шестерней. Амелия смотрела на него немигающим взглядом.       — Что случилось, Сэмюэль? — дергано наклонила голову вбок.       — Меня поймали, — протянул он и захромал вперед.       На второй этаж пробивались лучи утреннего солнца. Сэмюэль различал отдельные силуэты. Парень склонился над бугром мрака.       Тело не успело завоняться. Он нащупал хвост и поднял Дими.       — Я подумала, что ты решил поменять мне «одежку» на более свежую, — подскочила Амелия. Сэмюэль открыл дверь в квартиру. — Насколько все плохо?       — Где-то между смертельно и ужасно, — оперся на стену локтем и зашагал по коридору.       — Любишь же ты неприятности.       — Они сами меня находят.       Парень зашел в ванную. В воздухе витал запах мертвечины. Стояла темнота, лучи не проникали в комнату. Он нащупал туфлей гнилое корыто и опустил Дими.       — Ненавижу трупы, — произнесла Амелия.       Сэмюэль вспомнил Андреа.       — Да, я тоже.       — Распахни плащ, — неожиданно потребовала фея.       — Зачем?       — Чтобы нести меня. Или у тебя есть мешок?       Он покачал головой. Расстегнул до живота и наклонился. Сэмюэль нагнулся к Амелии, но фея резво прыгнула на грудь. Лапы зацепились за рубашку. Пара пуговиц оторвалась. Парень болезненно зашипел, когти вонзились в кожу.       — Что ты, козука, творишь? — сквозь зубы прошипел Сэмюэль и опустил взгляд.       Амелия карабкалась вверх и мяла под собой ткань. Голова оказалась на груди, рога — ниже шеи. Фея резко замерла.       — Не видно? — бросила она. — Располагаюсь. Теперь застегни.       — Сползи на живот, — приказал парень. — Мы слишком выделяемся.       — Отказано, — хмыкнула Амелия. — В такую рань улицы пустые. Прорвемся.       — Чулять, — протянул он.       Сэмюэль застегнул плащ. Отцовская одежда была ему велика. Вместе с Амелией чувствовалась нормальной.       Парень с раздражением посмотрел на грудной бугор. В вырезе виднелся темно-фиолетовый мех и пара рогов. Фея подняла голову. Две пары черных глаз встретились со взглядом Сэмюэля. Амелия игриво подмигнула ему.       — Чулять, — повторил парень и захромал прочь.       Он вышел из заброшки.       — Что думаешь? — прошептала фея.       — Нужно встретиться с мистером Нейви, — свернул в сторону жилых ульев. — Дальше будем думать. Есть какие-нибудь мысли?       — Тебя поймали охотники?       — Пока нет.       — Мда, — протянула она. — Забеги в дом красивейшей дамы. Свяжи ее и подсели меня. Ты выполнишь обещание, а я спокойно уйду. Разойдемся полюбовно?       Сэмюэль покачал головой.       — Тебя убьют сразу. Утром меня объявят в розыск. Времени в обрез. Какие еще варианты?       — Сбежать отсюда. Сесть на поезд или что у вас там. И просто уехать.       — Мало денег, — возразил парень. — На билеты хватит, а дальше туго. Где жить? Что есть?       — Ты правда спрашиваешь это у меня? У феи?       — Ладно. Отложим пока.       Он потянул на себя тамбурную дверь и ввалился в улей. Захромал вверх по лестнице.       — Что насчет защиты? Если настигнут охотники, ты что-то можешь?       — Я — кошечка, — промурлыкала Амелия. — У меня лапки.       — Точно, — закатил глаза.       Сэмюэль постучал в дверь Дерека. Прошла минута. Мужчина не открыл.       — Давайте же, мистер Нейви, — энергичнее забил он.       Прижался ухом к двери и прислушался.       По ту сторону играла музыка.