Загадка тауматургии

      Сэмюэль открыл глаза и нахмурился. От списка дел на сегодня раскалывалась голова. А было только раннее утро.       Он поднялся, сел на кровать. Левая ладонь сама мазнула по щеке и подбородку. Кожу неприятно покалывала щетина. Через две недели ее можно будет называть неопрятной бородой.       Парень тяжело вздохнул. Ноги зашаркали по холодному полу.       Сэмюэль чувствовал волнение. В животе крутило, а вчерашний ужин медленно лез обратно. Так было всегда. Легкая тревога отдавалась головной болью, а волнение воронкой закручивалось в желудке.       «Сегодня без завтрака», — подумал парень, накидывая рубашку.       Без правой руки переодевание превратилось в неловкий танец. Чтобы просунуть немую конечность в рукав, Сэмюэль зажал воротник в зубах. Держа за запястье, вдел ладонь в дырку и отпустил. Притяжение сделало остальную работу. Рука сползла по рукаву, как крыса по туннелю.       Затем он отвел левую руку за спину. Изогнулся вперед. Влево. Вправо. Пока не поймал другой конец рубашки. Схватив, набросил ее на плечи, и бегло застегнул пуговицы.       Следом Сэмюэль набросил серый плащ. С ним парень не извращался и позволил пустому рукаву безвольно болтаться. Штаны также не вызвали трудностей.       Он вытащил из шкафа мешочек с деньгами и проверил карманы. Дырок не было. Один раз Сэмюэль потерял целый медяк из-за рассеянности. Это произошло в детстве. Парень нашел на улице монету и беззаботно сунул в карман. А после возвращения домой обнаружил потерю. Тогда отец лишь отшутился, но Сэмюэль запомнил урок на всю жизнь. С тех пор он проверял карманы перед каждым выходом.       Натянув на лицо платок и очки, парень закрыл дверь и вышел на улицу.       Было светло. Дорога пустовала, а по тротуару шагали редкие прохожие. Даже в воскресенье жители графства оставались в ульях. Верующие спешили домой после храма, вышедшие за покупками забегали в лавки и неслись обратно со всех ног. Все сторонились вездесущего смога.       Сэмюэль устало вздохнул и закрыл глаза. Снова вздохнул. На этот раз глубоко. Мана-отходы никак не ощущались. Ни запаха, ни вкуса, ни тяжести. Ничего. Они словно были бредом, который видели все в Пейлтауне.       Он открыл глаза и захромал вперед. На перекрестке свернул на улицу Тирова. Первым в списке задач было посещение Всякой всячины.       Без трости долгое волочение ног по твердому и бугристому тротуару превращалось в пытку.       Сэмюэль толкнул всем весом дверь и встретился взглядом с хозяином лавка.       — Добрый день, — раздраженно произнес Луи и вытянул руку. — Стой, где стоишь.       — Добрый, — замер на месте парень. Подобное отношение раздражало. Ничего. Оно изменится. Сэмюэль верил в это. Бегло оглядел помещение. Стулья вдоль боковой стены, стойка с товарами. В такую рань лавка пустовала. Все покупатели еще были в храме или дремали в ульях. — Мне нужна трость и мешок. Семь мешков. А также пила.       — Обожди, — округлил глаза Луи. — На кой тебе семь мешков и пила?       — Мешки для мусора, а пила для, — задумался на секунду Сэмюэль, — крупного мусора.       По пути он придумал объяснение. Сэмюэль часто видел смерть. От жертв очередной эпидемии до неосторожных работников. Поэтому мертвые тела парень считал таким же мусором, как разбитые в щепки коробки, обломки стены и отшелушенную краску.       — Жди, — скомандовал мужчина и скрылся во тьме за стойкой.       Спустя минуту он вышел, держа в руке связку мешков. Веревка заключала их в петлю, которая легко надевалась через плечо. Во второй руке Луи нес зубастую пилу. Блестящий металл покрывали ржавые пятна, а часть зубчиков затупилась.       — Держи, — оставил Луи предметы на стойке, а сам отошел в сторону и вытащил снизу трость.       — Спасибо.       Сэмюэль расплатился за покупку, перекинул через голову веревку с мешками, в один из них бросил пилу и захромал прочь.       Парень радостно стучал по тротуару новой тростью. В ней не было ничего особенного. Такая же обтесанная палка с кривой, словно червь, ручкой. Один в один как прошлая. Он все еще хромал. А каждый шаг давался с трудом. Но прогулка с тростью ощущалась глотком свежего воздуха. Сэмюэль невольно улыбнулся.       Присвистывая под нос простую мелодию, парень свернул на улицу Никелова.       Из желтого тумана раздавались хриплые шепотки, а меж палаток пробегали тени. Голоса стихали, когда мимо проходил Сэмюэль. И звучали вновь за его спиной.       Вскоре заброшенный улей выплыл из смога, и парень прибавил шагу.       Внутри царила тишина. Даже на втором этаже не обитало ни звука. Парень поднялся по шаткой лестнице и осмотрелся. С потолка падали лучи света, высекая островки на темном полу.       Под ногами хрустнули щепки, и в ту же секунду перед ним выпрыгнула мама-рогокошка. Яростно зашипела. Он отшатнулся в испуге.       — Это я! — воскликнул Сэмюэль. — Был с Дереком. Помнишь?       Дими раздраженно зарычала и отступила. Парень лишь покачал головой.       Он завидовал дружелюбности Дерека. Мужчина, казалось, находил общий язык с любым. В школьные годы Дерек завел разговор с Дэнни, и с тех пор они дружили до смерти второго.       А Сэмюэль же был одиночкой. Приятели или отдалились, или умерли. Школа заложила фундамент для работы на заводе, но самому важному — умению заводить друзей — не научила. Он не знал, как это работало. Дерек просто подходил к незнакомцам и небрежно болтал на разные темы. Когда Сэмюэль делал то же самое, разговор обрывался неловким молчанием.       Он устало вздохнул и вошел в квартиру. Ноги сразу обволок желтый смог. Туман рекой тек по коридору из гостиной. Парень захромал вперед.       Лицо щекотал слабый ветер, из пустых окон на пол водопадом спускался туман мана-отходов.       «Может забить?» — неожиданно промелькнула мысль. Сэмюэль замер в коридоре. Взгляд устремился на проход в ванную.       Парень закрыл глаза и представил мир, где он не вызвал фею. Избавился от тела Свинкова и позволил неизбежному произойти. Он жил у Дерека. Каждый день напоминал предыдущий.       Парень ощутил покой. Они болтали на кухне, как Сэмюэль с отцом когда-то. Дерек уходил на работу, а он оставался дома. Готовил еду и влачил жалкое, но мирное существование.       Такое заманчивое будущее. Мир, где он не страдал. Мир, где Сэмюэль смирился и спокойно ждал смерти. Как отец.       По спине пробежал холодок, а сквозь тело ударила молния. Парень покачнулся и распахнул глаза. Нельзя. До прежней жизни оставалось совсем чуть-чуть. Лишь несколько шажков вперед.       «Еще немного, — приободрил он себя. — Я почти у цели».       Сэмюэль направился дальше по коридору. Когда переступил порог ванной, в нос ударил тошнотворный запах. Тошнота напала с удвоенной силой. Он быстро зажал нос пальцами. Вдохнул ртом. Не помогло. Стало намного хуже. Язык накрыла приторная сладость.       — О боги, — жалобно протянул парень и сжал челюсти со всей силы.       На полу лежало тело Андреа. Из-за темноты Сэмюэль видел только ноги и часть плаща.       Он снял со связки почти все мешки и бросил сбоку, возле гнилого корыта. Оставил только два. Самый маленький и средний. Нагнулся над хранилищем запрещенных книг. Вырвав из стопки одну, дернул под нос.       Вонь перебил едкий запах мяты. Сэмюэль жадно дышал им. Почти лизнул грязную обложку, но вовремя остановился. Тошнота отступила и замерла в ожидании.       Парень прижал книгу подбородком к груди и вытащил еще одну. Когда убедился, что это дневник, захромал прочь из ванны.       Он вернется сегодня ночью. Разчленит труп, а тьма скроет от любопытных глаз и случайных бродяг.       В списке дел оставалось еще несколько задач, которые не ждали. А он уже вымотался.       Парень зашел в гостиную, куда через пустые рамы проникал солнечный свет. Всунул дневник в маленький мешок, раскрыл на середине том с переведенным ритуалом.       Листание страниц одной рукой было весьма изощренной пыткой. Большой палец мял под собой пожелтевшие листы. Корешок лежал на безымянном и слегка покачивался из стороны в сторону.       Сэмюэль подул на край листа. Тщетно. Он словно прилип к собратьям. Тогда парень подкинул том. И чуть не уронил.       — Чулять! — приглушенно ругнулся. Сэмюэль почувствовал себя дураком.       Он оставил бесполезные попытки и закинул перевод в мешок с дневником. Возможность лишний раз выйти из дома не радовала. Парень желал подготовить все заранее, но, видимо, не судьба.       Сэмюэль покинул квартиру и подошел к углу с телами трех рогокошек. Запах стоял ужасный. Почти такой же тошнотворный как в ванной. Он зажал нос и внимательно осмотрел. Искал самое свежее.       Они были неотличимы. На темно-фиолетовом мехе не виднелось ни разрывов, ни ран, ни следов укусов. Тела не сильно разложились.       Парень поднял одно за хвост и услышал рычание за спиной. Обернулся. Дими заслонила детенышей, выставила вперед когтистые лапы и округлила спину. На секунду Сэмюэлю показалось, что ее морда выражала смесь отвращения и гнева.       — Я, — начал парень, но остановился. Он оправдывался перед животным. Вздор. От этой мысли Сэмюэль усмехнулся. — Забудь.       Медленно опустил тело в средний мешок и вышел из заброшенного улья.       «Кажется, там было блюдце и молитва, — вспомнил парень ритуал у Дерека. — Возьму у мистера Нейви».       Он зашагал в сторону ульев.       По пути Сэмюэль размышлял над ограничением. Ошейником — как назвала его Амелия. Парень пообещал не накладывать формул на сознательные действия. Сэмюэль все равно не знал как.       «Что можно сделать с феей, помимо задуманного?»       Парень почти ничего не знал про фей. В Закулисье они были чудовищами, а на Сцене для обычных людей — героями детских сказок. Маленькими человечками, которые свободно меняли облик.       Когда-то Дэнни рассказал «настоящую» историю фей. Отец прошерстил местную библиотеку в поисках вдохновения и нашел одну повесть.       В безымянном королевстве жила принцесса. Она страдала лишним весом, а ее лицо напоминало морду гориллы. Одним днем в замке остановился волшебник. Прекрасный мужчина. Он виделся как скульптура великого мастера.       Принцесса спросила волшебника, как он стал таким. И мужчина передал ножницы, которые резали плоть, как бумагу. В тот же вечер принцесса заперлась у себя, встала перед зеркалом и отсекла круглое пузо. Она постройнела, но жаждала большего. Двумя разрезами убрала бока на талии. Следом избавилась от грубого лица. Когда ее внешности позавидовала бы любая девушка, принцесса не остановилась. Она резала. Отсекала. Убирала. Всю ночь щелкали ножницы. Наутро слуги нашли перед зеркалом маленький комок плоти и в отчаянии отнесли волшебнику. Мужчина не растерялся. Ловкими движениями опытного гончара вылепил из остатков маленькую фигурку. Поднес к зеркалу и прошептал новорожденной фее:       «Теперь вы просто неотразимы, моя принцесса».       Сэмюэль больше верил в эту историю, нежели в детские сказки. Повести о людских пороках всегда вызывали больше доверия. В жизни не бывало счастливых концов.       Парень зашел в улей и поднялся на второй этаж.       «О боги, лишь бы был дома», — взмолился он. Постучал пару раз в дверь.       По ту сторону забарабанили шаги. Дверь приоткрылась.       — Сэмми! — воскликнул Дерек. Он носил домашнюю одежду: белую майку и серые шорты. Мужчина выглядел сонным. — С чего в такую рань?       — Одолжите блюдце с отметкой и тот жуткий рисунок? — попросил Сэмюэль. — Пожалуйста.       — Погоди, — нахмурился Дерек. Почесал живот. — Зачем?       — Эм, — замялся парень. Он осмотрелся. На лестничной клетке не было ни души. Но Сэмюэль не рисковал. С него хватит. — Мы можем поговорить в квартире?       — Конечно, — повернулся и зашагал в коридор мужчина. Парень вошел, закрыл дверь. — В чем дело-то? Зачем тебе эти мешки? И почему от тебя так несет?       Сэмюэль бросил взгляд на связку под грудью. Дерек был прав. От среднего мешка поднимался тошнотворный запах. Парень не замечал его, пока шел по улице. Но стоило войти в квартиру, вонь сразу поползла во все стороны.       — Долгая история, — устало потер он переносицу.       — У меня есть весь выходной, — улыбнулся мужчина.       — Хотел призвать сегодня фею, — начал Сэмюэль. — Поэтому забежал в тот улей, взял тело и книжку. Ну с ритуалом.       — Ага, — задумчиво протянул Дерек. — Хорошо. Дай мне десять минут. Я оденусь и возьму все.       Парень приподнял бровь.       — Зачем?       — Как «зачем»? Пойдем в заброшку и проведем ритуал там.       — Я хотел провести у себя, — поежился он, ожидая выкрика.       — Чего, чего? — распалился Дерек. — Ритуал у себя? Тауматургия у себя? Сэмми, ты головой ударился или как?       «Вы так делали», — подумал Сэмюэль, но ответил другое:       — Там меня могут увидеть.       — Дими сторожит то место. Все знают об этом! Никто туда и на несколько сотен метров не сунется!       — А если сунется? — не отступал он. Парень любой ценой отводил Дерека от заброшки, пока там лежало тело Андреа. — В квартире никто не заметит. Мистер Нейви, я хочу провести ритуал дома, и я сделаю это сам или с вашей помощью.       — Ладно! Твоя взяла, — отмахнулся мужчина. — Но делаем все здесь.       — Хорошо, — вздохнул с облегчением Сэмюэль.       — Что там надо? Блюдце, рисунок, что еще?       Парень снял обувь в прихожей и захромал на кухню.       — Тело, — опустил средний мешок на пол. Из меньшего вытащил, положил на обеденный стол книгу с переводом. О дневнике он умолчал. — Сейчас посмотрю.       Дерек скрестил руки на груди, оперся на стену. Сэмюэль распахнул том.       «Договоритесь с сущностью в Закулисье. Тщательно обсудите любые мелочи договора.       На сцене подготовьте тело, подходящее по вкусу сущности. Обязательно живое».       Парень перевел взгляд на воняющий смертью мешок. И так сойдет. Вернулся к чтению:       «Усыпите тело. Соберите три косточки и одно семечко в маленький сверток, чтобы поместился в рот».       — Принесите блюдце, выпивку, рисунок, три косточки и семечко. У вас есть маленький мешочек?       — У меня есть кое-что получше, — скрылся во тьме коридора Дерек.       Пока шаги мужчины удалялись, Сэмюэль присел над средним мешком. Медленно потянул за веревку, развязывая узелок. Приторная вонь ударила в нос. В животе закрутила боль. Тошнота вернулась.       Парень поморщился. Запустил руку внутрь, вынул и положил на мешок тело рогокошки.       — О боги, — произнес он, пошатываясь к столу. Голова кружилась.       Дерек вбежал на кухню. Перед собой он нес глубокую тарелку с предметами внутри. Ножницы лежали поверх помятого рисунка, а при каждом шаге на дне посуды что-то звенело.       — Держи, — поставил на стол, сдвигая раскрытую книгу в сторону. Повернулся к телу и зажал нос. — Боги, Сэмми! Давай закончим поскорее.       Сэмюэль не ответил. В таком деле спешка только вредила. Одна ошибка и вся квартира взлетит на воздух. А вместе с ней и они. Парень боялся участи Рентина. Мужчина сначала изуродовал себя, а затем и вовсе взорвал. Поэтому Сэмюэль действовал осторожно.       — Спасибо, — подошел к окну, задернул шторы. На кухню опустился полумрак, лучи света пробивались через тонкую щель между занавесками. Он вернулся к столу.       Парень посмотрел на ножницы. Темный металл покрывали рыжие наросты. А полностью ржавый винт крепко держал половинки. Когда Сэмюэль развел кольца в стороны, послышался жалобный скрип. Парень нахмурился.       «Они мне зачем?» — подумал он и посмотрел на Дерека.       — Мешочка нет, — понял взгляд мужчина. — Но его можно сделать. В тарелке есть нитка и остальное.       — Поможете? — неловко улыбнулся он.       — Уверен? Я готов провести весь ритуал за тебя, но ты вроде что-то хотел сделать. Не помешаю?       Сэмюэль помотал головой. В книге ничего об этом не говорилось. Более того:       «Все ингредиенты можно подготовить заранее», — гласила надпись. Поэтому парень не сильно беспокоился. Проводить ритуал будет он, а заготовить все мог Дерек.       — Хорошо, — взял мужчина ножницы у Сэмюэля. И присел над лежащим на мешке телом.       По кухне разнесся скрип в перемешку хрустом рвущейся ткани. Ножницы оказались тупыми. Они не резали, а скорее дербанили мешок. На месте разрыва виднелись торчащие во все стороны волокна.       Когда Дерек закончил, всучил парню квадратик ткани размером с ладонь и побежал со всех ног по коридору. Через минуту Сэмюэль услышал звук льющейся воды.       — Мне жаль, — пробурчал под нос парень и вернулся к чтению.       «Соорудите алтарь Двуликой матери. Окружите чашу пятью свечами. Четыре должны быть на одном расстоянии, а пятая на другом».       Сэмюэль выгреб вещи из глубокой тарелки. Взял моток ниток, отмерил чуть больше двух указательных пальцев и откусил.       — Мистер Нейви! — крикнул он в коридор. — У вас есть свечи? Много свечей?       — Да! — в ответ прокричал мужчина. — Сейчас принесу!       Дерек вернулся с большой деревянной коробкой. Сверху содержимое накрывал прямоугольник черной ткани.       — Повезло тебе, — опустил на пол груз. — Моя благоверная собирала вонючие свечи. И не только!       Мужчина смахнул ткань, открывая вид на ряды восковых фигурок с фитилями. Они стояли друг на друге. Вершину занимали маленькие человечки, застывшие в разных позах. Чуть ниже лежали похожие на здания, а на самом низу покоились обычные свечи.       От коробки несло какофонией запахов. Клубника, малина, яблоко, груша, ваниль. На секунду Сэмюэлю показалось, что он забрел на рынок.       Парень обставил глубокую тарелку свечами в виде людей, отмеряя расстояние откусанной нитью. Пятую фигурку разместил на пару сантиметров дальше от соседа. Бросил взгляд на бутылку.       — Я помогу, — подскочил Дерек и обыденно вытащил пробку. — Налить?       — Думаю, я сам, — взял из рук мужчины бутылку Сэмюэль. Рука дрожала. Осторожно наклонил горлышко над тарелкой.       Вниз пульсирующим потоком побежала желто-оранжевая жидкость. Она разбивалась об дно тарелки, стремительно раздуваясь белой пенкой.       Парень мысленно цокнул.       «И как отмерять?» — приподнял горлышко повыше. Поток истончился до нитки, и пена приспустилась.       Пузырьки лопались, открывая полупрозрачное оранжевое озеро. Когда оно дошло до угольной отметки, Сэмюэль поднял и отставил бутылку.       — Теперь с телом, — повернулся к лежащей на мешке рогокошке.       Он поставил за ней три свечи в форме зданий. На этот раз расстояние не играло большой роли.       Сэмюэль взял моток и связал вместе все лапы и хвост. Об узле не шло и речи. Парень накрутил нитку сначала вокруг передних лап, затем вокруг задних. Хвост занял больше всего времени. Он был жестким, как металлический прут. Сэмюэль с трудом изогнул его и притянул ниткой к лапам.       Связанные конечности олицетворяли Власть. Полную и совершенную. Поэтому нитка обвивала все лапы и даже хвост.       — Сделайте мешочек из этого куска, — ткнул он в отрезанную ткань, — и трех костей с одним семечком.       Дерек сделал, как было велено. Положил предметы в середину квадрата, поднял и обвязал края длинной ниткой. Получился шарик размером с половину ладони.       — Да это игрушка для рогокошки! — заметил мужчина. Он дернул шарик за нитку, и тот подпрыгнул следом. — Дими бы понравилось.       — Хорошо, что ее здесь нет, — выхватил Сэмюэль шарик. Положил на стол и угольным карандашом нарисовал линию на середине. — Почти готово. Мне нужно два маленьких листочка. И нож. Острый.       — Сэмми, — заглянул Дерек в книгу и нахмурился. — Тут нет ничего про нож.       — Моя задумка.       — Без ножа никак?       — Никак, — покачал головой Сэмюэль. — Только до этого и додумался. Принесите еще четыре семечка и две косточки, пожалуйста.       Мужчина скрестил руки на груди и раздраженно глянул на парня. Но спустя пару минут пошел искать ингредиенты. Пока Дерек рылся на кухне, Сэмюэль нацарапал на листках два имени: Сэмюэль Берислави и Амелия.       Он медленно осмотрел «сцену» для ритуала. На столе глубокую тарелку окружали пять свечей. В посуде под редкими лучами света блестела оранжевая жидкость. Рядом лежали мешочек с отметкой и листки.       А на полу валялись мешок и рогокошка со связанными лапами. Тело обступали три свечи. Все готово для призыва.       — Вот, — протянул Дерек в ладони семечки и косточки. — Уже?       — Да, — осторожно кивнул Сэмюэль. Парень боялся. От мыслей о начале ритуала по коже пробегали мурашки, а тело дрожало, будто он стоял на морозе. — Приступаем. Отойдите, пожалуйста.       Мужчина отступил в проход.       — Погоди! — неожиданно воскликнул Дерек и побежал по коридору. Спустя пять минут он вернулся с молотком в руках. — Теперь готов.       Сэмюэль нервно сглотнул, закрыл глаза. Вдохнул. Выдохнул. Вдохнул. Медленно выдохнул. Распахнул веки.       Затем парень взял коробок спичек. Легкий вес намекал на малое количество. Открыл и достал одну штуку. Снова сглотнул.       Он зажал коробок в зубах. Дрожащей рукой чиркнул спичкой. Нос и верхнюю губу слегка опалил жар пламени. В ноздри повалил дым. Сэмюэль сдержал кашель. Выплюнул на стол коробок и зажег первую свечу у тарелки. Следом поднес сгоревшую наполовину спичку к свечам у тела. Только к двум.       Огонь означал Развитие. В древние века пламя проложило путь к металлургии, а та привела к созданию артефактов — символу эпохи Царствий, нынешней эпохи.       Теперь оставалось действо.       Парень взял шарик за нитку и опустился на колени перед «алтарем».       «Один. Два. Три, — мысленно отсчитывал он. В тауматургии важны были соотношения. Если ритуал требовал пяти секунд на коленях и столько же на ногах, значит, Сэмюэль легко мог растянуть время. Просидеть десять секунд. Двадцать. Или минуту. Разницы не было, если он простоит столько же. Соотношение не менялось. — Девятнадцать. Двадцать!»       Он резко поднялся на ноги, положил шарик ткани на стол, подальше от листков, схватил нож и зажал его зубами. В следующую секунду быстро провел по лезвию указательным пальцем. Сэмюэль поморщился. На ране вздулись бусинки крови.       «Девять. Десять. Одиннадцать».       Парень опустил палец на мешочек и обмазал верхнюю часть. До отметки. Рука сильно дергалась. Он чуть не залез на вторую половину.       «Пятнадцать. Шестнадцать».       Поднял листок со своим именем. По бумаге растеклось алое пятно. Опустил на мешочек и обвязал ниткой. Крепко стянул, чтобы бумажка не выпала.       «Девятнадцать. Двадцать».       Сэмюэль замер в ожидании. Тишина протяжным писком ползла в ушах. Парень бросил взгляд на Дерека. Мужчина стоял статуей, боясь помешать. Он смотрел с широко раскрытыми глазами.       Прошло десять секунд. Двадцать. Тридцать. Минута. Но ничего не произошло. Ни взрыва, ни торчащих из кожи костей. Казалось, весь мир внимательно следил за представлением. Ждал следующего шага.       И Сэмюэль внял немой просьбе. Парень произнес:       — Это тело мое. Я его единственный владелец. Все — от волос до органов принадлежит мне. Даруя кому-то свою кровь, я объявляю власть над ним. Полную и непоколебимую.       Это были слова одного из героев повести отца. Дэнни описал мир, где властвовал равноценный обмен. Люди обозначали власть над чем-то с помощью крови. И Сэмюэль использовал это для ритуала.       Он сгреб со стола два семечка и одну косточку. Повернулся к телу рогокошки и опустился на колени.       Окровавленный шарик с именем парня упал на темно-фиолетовый мех.       — Я отдал часть себя, — начал Сэмюэль. Он проговаривал для уверенности. Парень не был хорошим выдумщиком, в отличие от отца. Дэнни сочинял на ходу. Его пальцами история писала саму себя. Но Сэмюэль был другим. Он с трудом придумал «это». Большая часть повторяла вторую половину призыва. От себя парень добавил только кровь. — Теперь я возьму нечто равно. Такие же семена и кости покоятся в мешке. Вбирая их, я привязываю его к себе.       На последнем предложении Сэмюэль закинул предметы в рот. Проглотил. Семена с легкостью проскользнули в желудок, а косточка встала поперек и кольнула нежную плоть. Но у парня не было времени. Он выхватил шарик и подскочил к тарелке. Осторожно погрузил выше половины. Оранжевая жидкость медленно взбиралась по ткани к отметке.       Сэмюэль истерично глотал слюну, проталкивая косточку дальше по пищеводу. Когда она провалилась, парень вздохнул с облегчением.       Вытянул мешочек и также привязал листок с именем «Амелия». Теперь шарик выглядел как сырой комок ткани с двумя мокрыми обрывками бумаги.       «Почти, — взял в левую ладонь еще два семечка и косточку. Захромал к мертвой рогокошке. — Еще чуть-чуть».       Опустился на колени перед вторым «алтарем». Положил комок вместе со всем остальным в раскрытую пасть. Двумя пальцами протолкнул внутрь.       «Вроде все?» — приподнял Сэмюэль бровь. Колени ныли от боли, а по спине спускались капли пота.       Вдруг по телу пробежали сотни молний. Они проносились от ног к голове. Парень задрожал.       — Сэмми, ты как? — воскликнул Дерек и шагнул ближе.       Парень поднял руку в сторону мужчины.       — Не. Надо, — сквозь зубы прошипел он. — Все. Хорошо.       Затем Сэмюэль сжался. Подумал, что сжался. На секунду парню показалось, что тело скрутилось в точку. И в следующий миг она взорвалась фейерверком чувств. Благоговение полностью накрыло разум.       «Как с картиной», — понял он. Парень ожидал бессменную напарницу — досаду. Но она запаздывала.       От груди к пасти рогокошки потянулась ниточка света. Стоило ей дотронуться до тела, по коже Сэмюэля поползли жгучие раны, словно дюжина ножниц разрезала его. Парень в ужасе поднял дрожащую руку. Крови не было. Только маленький порез на пальце. Он сомкнул челюсти, подавляя вскрик.       «Это лишь бред!»       По кухне прокатился смачный хруст. Рогокошка надломилась пополам. Вытянулась. Надломилась. Вытянулась. Лапы сворачивались гармошкой и резко выпрямлялись. Хвост змеей лез из стороны в сторону.       Она подняла передние лапы над головой. Опустила на мешок и привстала. Шея дернулась с хрустом влево. Вправо. Еще раз влево.       Следом поднялись задние лапы. И рогокошка встала. Неловко пошатнулась, будто никогда не ходила. Повернулась на Сэмюэль. Потом на Дерека. И через секунду взгляд стрелой воткнулся в фигуру парня.       — Уб. Людок. — запинаясь, яростно прошипела она голосом Амелии.