Moonlit Beauty / Залитая луной красота

Оранжевый свет огня мягко шипел. Зоро открыл глаза и попытался встать, но у него вышло только издать болезненный стон. Мышцы отозвались пульсирующей болью, напоминая, что он всё ещё ранен. Глубоко вздохнув, Зоро всё же смог сесть и осмотреть комнату. В окне, располагающемся слева, очевидно была ночь. Какой час, однако, Зоро сказать не мог; тем не менее, он бы предположил, что очень поздний: звёзды и полная луна, не закрытые облаками, светили ярко. Переведя взгляд вперёд, Зоро был удивлён, обнаружив спящую Токо. Голова девочки покоилась на его левом бедре, под подушкой из беспорядочно распростёртых розовых волос. Её широкая улыбка не увяла даже во сне, и Зоро подумал, была ли она результатом травмы, или девочка просто была вечно весёлой. Он знал, что Луффи всегда улыбался, а иногда и гримасничал, но делал это не так, как Токо. Зоро продолжил осматриваться. Ничего как будто бы не изменилось с тех пор, как он заснул, — а делал он в последние пару дней это часто; может, дело было в рыбе, которую он ел, и в реке, из которой он пил, и хотя он не был доктором, как Чоппер или Траффи, он точно знал, что отравленная вода ослабит даже сильнейших мира сего, а потому вздохнул, пожурив собственную неосторожность, — ничего как будто не изменилось, и оттого было подозрительно, что Кому... Нет, она сказала, что её имя — Хиёри, и она младшая сестра Момоноске. Зоро думал о том, не рассказать ли о его месторасположении, о том, что Момо всё ещё ребёнок, и об их приключениях. Но, учитывая свой несильно, в отличие от других мугивар, развитый эмоциональный интеллект, Зоро решил смолчать. Меньше всего сейчас нужно было, чтобы Хиёри вышла из равновесия, бросилась прочь в холод, чтобы найти брата, и исчезла из поля зрения. Аккуратно, чтобы не разбудить, Зоро приподнял голову Токо, и мягко (настолько, насколько может быть мягким мечник) опустил её на футон. А затем он пошёл смотреть, где сейчас бирюзововолосая женщина. Домик, в котором они расположились, не был ни маленьким, ни большим. Он был одноэтажным с тремя комнатами: та, из которой вышел Зоро, предположительно была спальней. Он вошёл в комнату справа, которая оказалась подобием кухни. Осмотревшись, он понял, что Хиёри здесь нет, и разочарованно отметил, что еды и других припасов было совсем немного. Зоро представил, как бы это не понравилось Луффи, и как бы тот голосил и жаловался до тех пор, пока бы его не покормили. Подавив усмешку, Зоро направился в последнюю комнату. Ею оказалась ещё одна спальня, но меньше размером и освещаемая не костром или хотя бы свечами, а лунным светом. Здесь и разместилась Хиёри. Она сидела спиной к проходу и никак не подала вид, что заметила вошедшего. Зоро осторожно сделал шаг вперёд, протянув руку, чтобы дотронуться до неё, и почти что позвал её, однако был остановлен печальной, но успокаивающей мелодией. Не то чтобы Зоро много понимал в музыке и музыкальных инструментах, но он был уверен, что уже слышал похожие звуки, когда только попал в Вано — кажется, местные жители говорили, что это флейта. Ноты звучали высоко, почти как плач потерянного ребёнка. Зоро не понимал, как такая музыка может быть занимательной, но, слыша мелодию, которую играла женщина, он опустил руку и прислонился к стене, наблюдая. Лунный свет освещал Хиёри, делал её кожу более блестящей, чем любой алмаз из тайников Нами. Волосы, хотя и были бирюзового цвета, теперь выглядели светло-голубыми; спина натянута, словно струна, хотя Зоро точно мог сказать, что Хиёри расслаблена. Композиция была ему незнакома, однако он быстро заметил, какой эффект она на него оказывает. Он тоже стал постепенно расслабляться, чуть сгорбившись от отпустившего напряжения. Обычно Зоро не позволял себе терять бдительность и вечно держал руку на пульсе на тот случай, если его обнаружат враги. Сейчас, однако, он не чувствовал враждебной ауры ниоткуда, и поэтому позволил себе поддаться убаюкивающим чарам флейты. Когда мелодия началась заново, Зоро нахмурился, вслушиваясь в интонацию. Как и было отмечено ранее, Зоро знал, что эмпатия — не его сильная сторона, однако распознать плач по родным и любимым он мог. Хиёри будто пыталась достигнуть этой музыкой брата, надеясь, что звук флейты станет ему путеводной звездой к их убежищу. И укол совести почувствовался также сильно, как удар под дых, из-за того что приходилось держать возвращение Момо в секрете. Но это было необходимо. Важно, чтобы план по свержению Кайдо прошёл успешно, и отвлекаться было нельзя ни на что. А Зоро не был уверен, насколько Хиёри будет полезна. Он, конечно, редко судил людей по обложке, но она точно не могла быть искусным воином. Не как Окику, к примеру. Хиёри была… утончённой. Хотя выражение её глаз говорило, что пережила она многое. Что она страдала, боролась и выжила. Может, её борьба не была похожа на те, что пережили мугивары, но победа в ней позволяла считать Хиёри не менее сильной. Внезапное и чрезвычайно большое желание научить её держать меч и сражаться им чуть не лишило Зоро воздуха. Он помнил, насколько испуганной она выглядела, когда пыталась спасти свою жизнь и жизнь Токо, убегая от Камадзо, и это заставило кровь снова вскипеть. Он ведь не сможет остаться в Вано навечно, и, хотя после победы над Кайдо опасность ей не должна больше грозить, спокойствие не может длиться вечно. Хиёри нужно уметь защищать себя, Токо и их мирную жизнь, если придётся. Снова зазвучали начальные ноты мелодии, и Зоро вынырнул из своих размышлений, сфокусировавшись на Хиёри перед ним. Несомненно, она была красива. Её красота была тем, что заставило бы любого человека обратить на неё внимание. Но это не сделало её нарциссичной или бессердечной. Она оставалась доброй и скромной. Даже позаботилась о незнакомце, приготовила ему еду и нашла кров. Конечно, за то, что он её спас, но люди редко так заботились о возвращении долга. И вообще заботились о нём, если речь, конечно, не о пиратах Соломенной Шляпы. Его сердце дрогнуло при мысли о том, что было бы, присоединись к ним Хиёри, но этого точно не могло произойти. Насытившись собственными мыслями, Зоро выпрямился, оттолкнулся от стены и намеренно пошёл громче, чтобы дать знать о своём присутствии. Хиёри не испугалась, как он предполагал. Вместо этого она едва взглянула на Зоро через плечо, слегка наклонила голову в приветствии и возвратилась к виду в окне. Пройдя несколько шагов, Зоро сел рядом с Хиёри и стал слушать её молитвы луне. Он не знал, сколько прошло времени, пока он сидел на холодном деревянном полу, слушая игру Хиёри, но когда небо стало окрашиваться в тёмно-фиолетовый, стало понятно, что скоро наступит рассвет. Он был сбит с толку и восхищён одновременно её способностью играть без перерыва хотя бы на глоток воды. Наконец, закончив своё моление, Хиёри отняла инструмент от губ под внимательным взглядом Зоро. — Спасибо, — сказала она, улыбнувшись. Зоро почти утонул в непреодолимом желании прикоснуться к ней, податься ближе и поцеловать от природы пухлые губы. И тут же, шокированный собственными мыслями, он быстро поднялся и отвернулся от интересующегося взгляда Хиёри. — Выпей воды, — буркнул он на пути к выходу. — И спокойной ночи. Если бы он оглянулся, то заметил бы, как губы Хиёри растягиваются в удивлённой улыбке, а в её глазах загораются весёлые искорки. Вместо этого он вернулся в нагретую огнём спальню и лёг обратно на футон. Закрывая глаза, он попытался проигнорировать бешено стучащее сердце и ощущение приливающей крови к ушам.