Ничего личного

Хотя мистер и миссис Дурсль не принимали особого участия в воспитании Гарри, именно Дадли Дурсль помог ему расставить всё по полочкам и понять, что хорошо, а что плохо. Всё, что делал Дадли, — хорошо; всё, что делал Гарри, — плохо. Вопить, привлекая внимание, — хорошо. Тихонько молчать в уголочке — плохо. Быть требовательным и нетерпеливым — хорошо. Спокойно ждать своей очереди — плохо. В играх Дадли всегда был рыцарем на белом коне: слишком громким и грубым, слабым и до отвращения высокомерным. Он всегда с лёгкостью и вечно раздражающим самодовольством побеждал злодея — Гарри. А когда что-то случалось — ломалось, разбивалось или только вымытый пол пачкался, долгие часы кропотливой работы шли псу под хвост — именно Гарри преднамеренно совершал это гнусное злодеяние, а Дадли с праведным негодованием изобличал его. Не сказать, что мистер и миссис Дурсль совсем не принимали участия в его воспитании: своим отношением они прочно укрепили всё это в его сознании, заложили основы и придали форму. Дурсли отталкивали, ругали и оскорбляли его, заставляли работать по дому за двоих. Что бы ни сделал Гарри — всё не так, всё неправильно, всё подозрительно. И, в конце концов, они стали распространять сперва по Тисовой улице, а потом и всему Литтл Уингингу, слухи. — Ох, конечно, мы не хотели его брать, но что поделать? Семья есть семья, какой бы ни была. Не удивительно, что он вырос таким. Но тут уж ничего не поделаешь — дурная кровь, — перешёптывались через забор Петуния Дурсль с соседкой из дома номер два. Она описывала его ленивым и неблагодарным мальчишкой, говорила, что он обязательно станет преступником. — Он ворует, а что не попросишь — всё через палку. Даже представить страшно, что он сотворил бы с Дадли, не присматривай мы за ним. Может быть, Вернон прав, и единственный шанс исправить его — отправить в школу святого Брутуса. Как раз для таких как он, неисправимых подростков с криминальными наклонностями… Стоило хоть немного приблизиться к соседям, и Вернон начинал вопить: — Это что ты там задумал, неблагодарный мальчишка?! А ну-ка отойди! Мне очень жаль, миссис Эванс, клянусь, что буду лучше за ним следить! Так Гарри и рос, постоянно слыша, что он урод, лентяй и вор, неблагодарный мальчишка… Только уже в школе, научившись читать, Гарри выяснил в библиотеке — надёжном источнике новых знаний, — что всё это значит. Так определение слова «урод» оказалось совсем другим. Урод — это человек или животное с каким-либо физическим недостатком, врождённым или приобретённым. «Лентяй» действительно значило то, что говорили Дурсли. Но вот вор — это тот, кто ворует, преступник, занимающийся кражами, похищающий или расхищающий чужое имущество, а не «человек, проживающий и питающийся в чужом доме за чужой счёт». Гарри проверил все слова, которые имели к нему отношение: неблагодарный, криминальные наклонности, преступник… Это было сродни откровению. Вот, каким его считали другие. Неудивительно, что респектабельные дамы с их улицы боязливо прижимали сумочки ближе к телу при его приближении. Вот почему мужчины провожали его настороженными взглядами, почему от него отгораживались дети в школе, стараясь держать безопасную дистанцию, почему с ним не хотели дружить и играть. В их глазах он был вором — тем, кто воровал. Он был подростком с криминальными наклонностями, то есть малолетним преступником. Он был тем, кто совершал преступления — противоправные деяния, опасные для общества и подлежащие уголовному наказанию. На самом деле это даже можно было назвать просветлением. Он стал проводить больше времени в школьной библиотеке. Он хотел знаний, хотел всё-всё понять. Гарри выяснил, что преступления бывают очень разными. Но всё же сомневался, что совершил хоть одно. Воровство было лишь каплей в море. Существовали преступления против личности — нападение, побои, похищение, убийство, изнасилование. И преступления против собственности — кражи, мошенничество, вымогательство, растрата, разбой… Гарри узнал о подлоге, обмане, незаконном производстве и сбыте наркотических средств, преступлениях против мира и безопасности человечества, геноциде, пиратстве… По сути, методы воспитания мистера и миссис Дурсль можно было назвать преступлениями против личности, но Гарри всё это мало заинтересовало. В отличие от преступлений против собственности: у большинства из них была чёткая и понятная цель — деньги. У Гарри за душой не было ни пенни. Библиотекарша, обнаружив, что он изучает законодательство и уголовный кодекс — всё, что касалось краж и торговли краденым, — с неодобрением поджала губы. — Не думаю, что в твоём возрасте стоит такое читать, — она забрала у него книгу и уже мягче, протянув «Записки о Шерлоке Холмсе», добавила: — Попробуй почитать вот эту. Мне кажется, она большему тебя научит, Гарри Поттер. И была права: именно из книги, хоть она ему и не понравилась поначалу, Гарри узнал про организованную преступность. Главный герой Шерлок Холмс был слишком грубым и высокомерным, раздражающе самодовольным. Он напоминал Дадли, когда они играли. Но когда Гарри добрался до «Последнего дела Холмса» и узнал о профессоре Мориарти... Нельзя сказать, что это как-то повлияло на его жизнь. Нет, к тому моменту уже всё было предопределено. Но это изменило мир.

***

Гарри не особо впечатлили письмо в Хогвартс, Хагрид, как и сама Косая аллея — он с очень большим недоверием относился к разным фокусам. Поначалу он думал, что это какая-то шутка, попытка выставить его на посмешище, что кто-то разыгрывает странный спектакль. Только в «Гринготтсе» Гарри поверил в реальность происходящего. Конечно, гоблины могли быть загримированными карликами или даже интерактивными куклами, но несколько километров вглубь Земли на вагонетке точно не были иллюзией, такое не подделаешь. Это-то и убедило Гарри, что всё реально. — Ох, Мерлин, как же я ненавижу эти адские тележки… Нехорошо мне после них, — проворчал Хагрид, когда они поднялись в холл банка после очередной бешеной гонки. Он действительно все ещё был болезненно бледным. — Сейчас бы чайку глотнуть… Иль чего покрепче. Хотя мысли Гарри в основном крутились вокруг волшебства, денег — золота! — и в буквальном смысле единственного волшебного банка (если верить словам Хагрида), он всё равно уставился на него и уточнил: — Хотите вернуться в «Дырявый котёл»? — Хочу заскочить, да, — чуть оживился Хагрид при упоминании бара. — Тогда, конечно, идите. Я хочу поговорить с гоблинами о своих сбережениях, — Гарри улыбнулся. — Это ведь всё, что мне оставили родители, нельзя относиться легкомысленно. — Ну, эт наверное и правильно. Так и быть, иди к гоблинам. Но отсюда ни ногой! Я вернусь чуток попозже. Гарри послушно кивнул и, дождавшись, когда Хагрид неуклюже доковыляет до выхода из банка и скроется за дверьми, повернулся к Крюкохвату — гоблину, который сопровождал их до сейфов. — С кем я могу поговорить о сотрудничестве? — О каком именно сотрудничестве? — с подозрением уточнил Крюкохват. — Выгодном для всех заинтересованных сторон, — Гарри усмехнулся. — Я хочу открыть собственный и, надеюсь, прибыльный бизнес. Гарри отвели к Гримстоуну — очень старому гоблину. Кабинет у Гримстоуна был на удивление просторным, но стен было совсем не видно из-за целого моря книжных шкафов. Единственный стол был заставлен странными приборами и приспособлениями: скорее всего, чтобы взвешивать и проводить оценку качества золота, серебра и драгоценных камней. Гримстоун злился: его отвлекли от работы из-за какого-то мальчишки! Но сразу видно — профессионал: только рычащие нотки в голосе при вопросе «чем могу быть полезен, мистер Поттер?» выдали его недовольство. — Сперва я бы хотел кое-что уточнить. Во-первых, хочу знать точно, сколько денег у меня на счету. Во-вторых, услышать более подробно про обмен галлеонов и выяснить, рассчитывая по сегодняшнему курсу, сколько у меня на счету фунтов? Ещё я бы хотел выяснить, можно ли у вас открыть вклад и инвестировать во что-нибудь. Потом… Гарри всё задавал и задавал вопросы, и от их обилия гоблин растерялся. Но, оправившись от первого потрясения, Гримстоун подробно ответил на каждый из них. На счету у Гарри было около десяти тысяч галлеонов. По текущему курсу один галлеон стоил примерно пять фунтов, так что в пересчёте на магловские деньги у Гарри было порядка пятидесяти тысяч фунтов — неплохая сумма. Но вот только в «Гринготтсе» не было ни сберегательных счетов, ни возможности инвестировать во что бы то ни было: просто преступно примитивная система! Но с другой стороны — ничего удивительного, учитывая, что конкуренции у «Гринготтса» нет, а сами гоблины недолюбливают и, можно даже сказать, презирают волшебников и открытые волшебниками заведения... — Правильно ли я понимаю? Вы единственный волшебный банк и обслуживаете абсолютно всех волшебников? — задумчиво уточнил Гарри. — Всех — это ведь и преступников тоже… — К чему это вы ведёте, мистер Поттер?! — не выдержал Гримстоун. — Нет-нет, это просто мысли вслух, — всё с той же задумчивой интонацией ответил Гарри. — Просто, если «Гринготтс» единственный банк, то он… уникален. Скажите, как отреагирует руководство «Гринготтса», если станет известно, что один из клиентов банка совершил или только собирается совершить что-то незаконное? При условии, разумеется, что это никак не затронет сам банк. — С какой стати руководству «Гринготтса» интересоваться делами волшебников? — усмехнулся Гримстоун. — Ясно. А что если один из клиентов банка решит хранить в одном из сейфов краденное? — Пока волшебники платят банку за использование сейфа, что они в них хранят — только их дело, банка не касающееся. Гарри моргнул, осознавая сказанное, а потом улыбнулся. — Скажите, а может ли «Гринготтс» стать своего рода посредником? — Гарри подался вперёд. — Скажем, я хочу нанять кого-то с определенными навыками, но по определённым причинам сам этого сделать не могу. Может ли «Гринготтс» стать посредником, найти такого человека и нанять для меня? Или, если такое невозможно, подсказать, к кому мне обратиться? — Это зависит только от того, сколько вы готовы заплатить, мистер Поттер. Наш банк таких услуг не предоставляет, — фыркнул гоблин. — Но… Некоторые сотрудники определенно могли бы помочь. — Замечательно. А как вы думаете, эти «некоторые сотрудники» согласились бы не разглашать имя нанимателя? — Когда дело доходит до настоящего бизнеса, мистер Поттер, всё, что касается клиентов, строго конфиденциально. Если мы будем торговать чужими секретами, никто не будет с нами сотрудничать. Гарри усмехнулся. — За-а-амечательно, — протянул он, еще чуть-чуть подаваясь вперёд. — И последний, но крайне важный вопрос. Что вы можете рассказать про преступное сообщество у волшебников? Кто там главный? Как с ним связаться? Гоблин одарил Гарри странным взглядом. — Простите… Что? Гарри слегка нахмурился. — Ну, я хочу знать, кто всем заправляет в волшебном подполье. Казалось, Гримстоун абсолютно не понимал, что он имел в виду. — Всем заправляет? Вы о Тёмном Лорде, мистер Поттер? Насколько я знаю, за все эти десять лет, прошедших с тех пор, как вы его победили, преемника у Того-кого-нельзя-называть так и не появилось. — Что? Как это? — Гарри от удивления моргнул. И гоблин рассказал. До этого Гарри не слышал всей истории. Нет, конечно, он знал, что когда ему был год в дом родителей пришёл злой тёмный волшебник, убил их, но не смог убить самого Гарри. Он знал, что знаменит потому, что выжил. Но впервые слышал, что тот волшебник — убийца, Волдеморт, Тёмный Лорд, как звали его волшебники, — стоял во главе всего преступного сообщества в мире волшебников. И преемника у него не было! — Никто? — с недоверием в голосе переспросил Гарри. — Ну… Он умер, война закончилась, — Гримстоун всё ещё выглядел озадаченно. — Большинство его последователей — Пожирателей Смерти — арестовали и отправили в тюрьму. Конечно, кто-то смог сбежать, но… — Но никто из них не стал его преемником… — нахмурившись, пробормотал Гарри. Если ситуация хоть немного походила на рассказ Конана Дойла, то, скорее всего, Волдеморт держал свою организацию в стальных тисках, и с его смертью настал конец и ей. Не осталось ничего. Гарри просто зря потратил время. — Если нет преемника, то мне не нанять киллера, — едва слышно прошептал он себе под нос. От изумления у Гримстоуна даже брови полезли на лоб. — Киллера, мистер Поттер? — потрясенно переспросил гоблин. — Ну, да. Киллера. Хочу кое от кого избавиться. Хочу, чтобы его убили, — Гарри вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Учитывая, что денег у меня немало, я хорошо бы заплатил. Думаю, волшебнику убить магла совсем не сложно, пятисот-семисот галлеонов, ну в крайнем случае тысячи, будет достаточно. Слова Гарри так поразили гоблина, что тот просто обомлел, потеряв дар речи. Потом, справившись с потрясением, он прочистил горло, окинул Гарри задумчивым взглядом и медленно и осторожно произнёс: — Допустим, мистер Поттер, я знаю кое-кого, кто мог бы выполнить такую работу. И я бы назвал вам его имя, но не за просто так. Гарри весь подобрался, услышав его слова. — Разумеется, я готов щедро вознаградить за помощь. Так, значит, вы кого-то знаете? Гримстоун долго не отвечал. Он задумчиво смотрел на Гарри, что-то решая про себя. И, наконец, кивнул. — Да, мистер Поттер. Кажется, знаю.

***

Вообще Хагрид многое мог рассказать. Они обходили магазины, покупали вещи по присланному с письмом списку, и Гарри незаметно направлял разговор в нужную сторону, главное было не мешать Хагриду. Гарри спросил про переписку на расстоянии, Хагрид рассказал про сов и совиную почту. Гарри спросил, можно ли передавать сообщения как-то побыстрее, и Хагрид рассказал про сквозные зеркала и каминную сеть. Гарри невинно обронил в разговоре, что как хорошо бы было, если бы его не узнавали на улицах, а Хагрид тут же выдал кучу предложений: можно было использовать оборотное зелье; носить мантии и специальные маски, которые меняли черты лица и делали того, кто их носил, незаметным; с помощью особого ожерелья можно было изменить голос. Сразу, как только Гарри получил свою волшебную палочку (к полному разочарованию продавца она была из древесины вишни, с сердцевиной из сердечной жилы дракона¹), Хагрид отвёл его в магазин, где Гарри смог купить мантию и маску (которые не давали запомнить его лицо), специальное меняющее голос ожерелье и сквозные зеркала. Хагрид хотел подарить ему полярную сову, слишком выделяющуюся среди прочих, но Гарри предпочёл самую обычную, скучного жёлто-коричневого цвета: почти у всех волшебников были такие. Помимо того, что по списку было необходимо для школы, Гарри купил ещё несколько книг по истории волшебного мира. Но после услышанного его мало что могло впечатлить. Манипулировать Хагридом — особенно после мистера и миссис Дурсль, почти не поддающихся внушению, — было до смешного просто. Гарри даже особых усилий не потребовалось, чтобы уговорить его не возвращаться к Дурслям, а переночевать в «Дырявом котле». Конечно, Хагрид ворчал, что отдельные комнаты — это слишком дорого, но Гарри был непреклонен: ему необходимо было уединение. К ночи Хагрид напился в хлам: разумеется, Гарри всё оплатил, Том действовал очень и очень осторожно, незаметно подливая полувеликану выпивку. Гарри ушёл в свою комнату и запер дверь. Первым делом он послал человеку, чьё имя назвал гоблин, сову с запиской и дешёвеньким сквозным зеркалом. И пока ждал ответа, Гарри надел маску — сидела она на лице так себе, но для начала могло сойти и так, — нацепил мантию. В тёмной комнате, освещённой только несколькими свечами, он казался вполне обычным, хоть и изрядно скрытным, тёмным волшебником. Пламя свечей постоянно колебалось, отбрасывало глубокие тени на лицо. Из-за надетого на шею ожерелья голос его стал как у взрослого. Сквозное зеркало Гарри поставил на тумбочку. Полог кровати за его спиной словно ширма закрывал обзор и не давал определить, где именно Гарри находится. Он уселся и стал ждать, уставившись на тёмную поверхность зеркала: пока сообщение дойдёт до адресата, пока записку прочтут. Если работа заинтересует, то рано или поздно чернота рассеется. И, видимо, заинтересовало. Не прошло и двадцати минут, и на тёмной поверхности зеркала проступили очертания переулка, угол какого-то здания и кусок неба. Потом зеркало передвинули, и Гарри увидел лицо мужчины: грубое, всё заросшее, покрытое шрамами. Только благодаря силе воли Гарри не вздрогнул. — Полагаю, вы и есть мистер Грейбек? — А ты — придурок, что предложил мне работу? — грубо ответил вопросом на вопрос Грейбек. — Да. Вы сейчас один? Я бы не хотел обсуждать дело при свидетелях. — А сперва скажи-ка что за дело такое, — прорычал Грейбек, не сводя с Гарри взгляда. — И как будешь платить? — Убийство, мистер Грейбек. И платить я буду золотом, — как можно спокойнее произнёс Гарри. — Так вы один?.. Кто-то рядом всё же был: пришлось ждать целых пятнадцать минут, пока Грейбек не отошёл на достаточное расстояние и не убедился, что их не подслушивают. — Цель — магл. Имя вам знать не нужно, — объяснял Гарри. — Если вы согласитесь, то я расскажу, как его найти. Единственное условие — всё должно выглядеть как несчастный случай. Например, он попадёт в аварию. Думаю, для волшебника в этом нет ничего сложного. — Ну да, несложно, — Грейбек прищурился. — Платишь-то ты сколько? Гарри заранее обдумал всё. Он не мог скупиться — убийство удовольствие не дешёвое, но и переплачивать не хотел. Волшебство всё в разы упрощало. Так не заметишь, как десять тысяч галлеонов закончатся, словно их и не было. — Семьсот галлеонов. Двести сейчас, остаток — после выполнения работы. — Дерьмо единорожье тебе, а не работа. Тысячу сейчас, и тысячу после, — прошипел Грейбек и уставился на Гарри в ожидании. Гарри рассмеялся, делая всё, чтобы не показать свой ужас. Мог ли он просчитаться? Нужно было потом уточнить цены. — Видимо, вы подумали, что я буду торговаться, мистер Грейбек, — с притворной весёлостью произнёс Гарри. — Двести сейчас. Пятьсот после выполнения работы. Если вас не устраивает, я поищу кого-нибудь ещё. — Этого мало! — отрезал Грейбек. — Рисковать своей шкурой из-за убийства за гроши?! Это меня могут посадить в Азкабан! — Ясно, вам эта работа неинтересна. Что ж, я поищу кого-нибудь другого. Сожалею, что отнял у вас время, мистер Грейбек, — Гарри протянул руку, собираясь опрокинуть зеркало. — Эй-эй! Постой. Ладно, чёрт с тобой, — перебил его Грейбек. — Я согласен на семьсот. Всё сделаю, но предоплату я хочу получить прямо сейчас. — Разумеется, — Гарри не скрывал удовлетворения в голосе. — А теперь обсудим детали… Он не требовал ничего особо сложного. У Грейбека были временные рамки: с начала октября по конец ноября. Он должен был устроить автомобильную аварию. Целью был один из сотрудников фирмы «Граннингс Электроник». Как всё будет сделано — они свяжутся по сквозным зеркалам. В качестве доказательства можно было показать что угодно, хоть вырезку из газеты. И Гарри передаст ему остаток суммы. Гарри заставил его записать под диктовку описание Вернона Дурсля и машины, на которой тот ездил. Что-то подсказывало, что иначе Грейбек ни черта не запомнит. — Как мне вообще тебя звать-то? — спросил Грейбек, закончив писать. Казалось бы простой вопрос заставил Гарри колебаться. С одной стороны, он не хотел себя называть. Да и какое дело было Грейбеку? Но… скорее всего Грейбек ещё пригодится. Как знать, может, Петуния не сможет оправиться после смерти Вернона, и её и Дадли тоже придётся устранить. И вдруг Гарри искренне и озорливо улыбнулся. Пожалуй, у него было имя… — Мориарти. Джеймс Мориарти. Приятно познакомиться.

***

Хогвартс вызывал смешанные чувства. Как часть исторического наследия он был великолепен. Как наглядная демонстрация могущества и возможностей магии он не имел себе равных. Но как школа он… был так себе. В Хогвартсе ни капельки не запрещали и скорее даже поощряли и укореняли расовые предрассудки. В этом замкнутом мирке замечали только два факультета из четырёх, остальных и словно не существовало. Да и из тех, кого замечали, учащихся одного факультета слишком превозносили, словно они какие-то святоши, а второго наоборот, порицали и едва ли не демонизировали. И даже между учащимися одного факультета была социальная дистанция из-за статуса: наличия связей, чистокровного происхождения, так называемых способностей… Хогвартс был идеальным подспорьем, помогал завести нужные знакомства, обрасти связями. Но школой, именно школой, которая помогала взрослеть, развивала индивидуальность, подготавливала к взрослой жизни, Хогвартс точно не был. И это Гарри ещё даже не побывал ни на одном уроке. Сперва его должны были распределить на факультет. — Совершенно точно не Гриффиндор. И скорее меня распустят и свяжут коврик, чем я отдам бедных и несчастных хаффлпаффцев тебе на растерзание. Думаю, Слизерин, — Шляпа читала самые сокровенные мысли Гарри. — Ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки. И Слизерин, несомненно, в этом поможет. — Ну нет! Только не Слизерин, — Слизерин бы скорее помешал, чем помог. Гарри совершенно не хотел, чтобы смерть Вернона и всё, что он потом сделает — а он сделает, — связали с ним. Слизеринцев недолюбливали и, что бы ни произошло, — невольно подозревали. Гарри вполне хватило маглов, считающих его эдаким злодеем. Ну и кроме того, совершенно не хотелось терпеть все эти вечные, наверняка типичные для слизеринцев, разговоры о чистоте крови и прочей чуши? Ну уж нет, если уж у него был выбор — точно не Слизерин. — Я бы хотел на Рейвенкло. — Хм-м-м… Уверен? Слизерин тебе больше подходит, — возразила Шляпа. — Разве? — Гарри вспомнил долгие часы исследований: как он собирал достоверную информацию о законодательстве страны и о преступлениях; как читал всё что мог найти о волшебстве, о взлёте и падении Тёмного Лорда и о его деяниях… Он изучал всё, что считал для себя полезным. Гарри вспомнил, как просиживал дни над планами, как пытался предусмотреть всё: скорее это было проявлением ума, чем амбициями и хитростью. Он не хотел, чтобы о нём знали все, не стремился к величию и славе. Он просто хотел быть хозяином собственной жизни: управлять ею, отдавая себе отчёт во всём, что делает, обладая всеми нужными знаниями, имея чёткое представление, чего хочет достичь и зачем. И, желательно, избегая известности и чужого внимания. Джеймса Мориарти знали как талантливого математика, как человека с выдающимся умом. И тайно, скрываясь в тени, он управлял целой криминальной империей. — Ты прав. Но сперва не забудь ещё изучить и законы волшебников… РЕЙВЕНКЛО! — последнее слово Шляпа выкрикнула на весь Большой зал. Под громкие аплодисменты Гарри сел на свободное место за столом Рейвенкло. Общаться с рейвенкловцами было счастьем. Особенно после долгой поездки в одном купе с Рональдом Уизли: собеседник из того был никудышный, и квиддичем Гарри совершенно не интересовался. Хотя не сказать, что учащиеся Рейвенкло были лучше; они только и делали, что обсуждали учебный план, предстоящие уроки, заклинания, которые хотели выучить так, чтобы от зубов отскакивали. И от их вопросов у Гарри сводило до боли челюсти: все так или иначе хотели знать, как же он выжил после Смертельного проклятия. Ещё бы Гарри сам знал! Были и те, кто просто, без какого-либо умысла хотел подружиться. Но Гарри давно решил, что дружба не для него. Друзья только мешали и были, можно даже сказать, опасным недостатком. Дружить — это быть в близких отношениях, а, значит, знать слишком много друг о друге. Едва только почувствовав в разговоре любой намёк на «давай дружить», Гарри моментально переводил тему и находил причину уйти. Он окружил себя книгами и старался держаться подальше от сверстников, но не казаться совсем уж отчуждённым. Он читал, читал и читал. Но не о трансфигурации, зельеварении или чарах — этому пусть профессора учат, это их обязанность, — нет, он читал о том, чему в Хогвартсе не учили. Как и советовала Шляпа, Гарри решил сперва изучить законы волшебников. Каким же жалким было волшебное законодательство: слишком много внимания уделялось злоупотреблению волшебством и использованию тёмной магии, и тому подобному и практически игнорировались преступления против собственности и преступления против личности. И к тому же в законах было полно дыр. Если вдруг волшебник совершал, не пользуясь волшебством, старую добрую кражу со взломом, то максимум, что ему грозило, — штраф, а не заключение в тюрьму. Насколько Гарри мог судить, воров среди волшебников было немного. Ну вот как-то так исторически сложилось, что не воровали. Понятное дело, «Гринготтс» было сложно ограбить, но даже магазины в Лютном переулке не трогали. А рабство? Если речь шла не о волшебнике, это даже преступлением не было. То же касалось и проституции. В законах ни слова не было о создании подделок, зато целых несколько страниц отвели противозаконному использованию изобретений маглов. Выдавать себя за другого — уголовно ненаказуемо. Это хотя бы можно было логично объяснить: средства для изменения внешности не были чем-то запрещенным, их легко и просто можно было купить. За использование оборотного зелья скорее просто по лицу схлопочешь, чем получишь срок. Похищение и удержание в неволе были незаконны, но снова были нюансы: например, если жертве похищения не причиняли особого вреда и просто отпускали, то похитителю всё сходило с рук. Гарри просто не понимал, как, чёрт возьми, ещё никто не использовал все эти дыры в законах по прямому назначению и не подмял под себя волшебный мир? Ну, Тёмные Лорды определённо не раз нагибали его, но больше в политическом смысле, чем в экономическом. Их скорее интересовала чистота крови, уничтожение грязнокровок, истребление маглов, изничтожение волшебных народов, возрождение старых традиций и тому подобное. Ну вот хоть один бы ради разнообразия сосредоточился на собственном обогащении, но в книгах по истории Гарри не нашёл ни одного. Словно все Тёмные Лорды предпочитали быть нищебродами. Вообще это значило, что в том смысле, который вкладывал Гарри, самыми главными в преступном сообществе Тёмные Лорды не были. Они были поработителями, тиранами, борцами за свободу, свернувшими не на ту дорожку, но назвать их преступниками, увы, было нельзя. В волшебном мире вообще не было ничего похожего на преступное сообщество. Не было организованной преступности: ни изготовления, ни сбыта запрещенных наркотических веществ, волшебники ничего не слышали о подлоге. А что уж говорить про более необычные преступления? Не было чёрного рынка, незаконной торговли оружием; волшебники не крали и не продавали краденое, не торговали предметами искусства… Не было ничего. Пока Гарри изучал волшебные законы и всё, что было с ними связано даже косвенно, начались занятия. Но Хогвартс всё больше и больше разочаровывал. Как по Гарри, то полезными были лишь три предмета: трансфигурация, чары и астрономия. С остальными… Всё было сложно: или профессора бездарные, или сам предмет ни о чём. Ну в самом деле? Вот, например, зачем детям изучать полёты на мётлах? В будущем они научатся аппарации, а сейчас для перемещения вполне можно использовать каминную сеть. А зельеварение? Такая восхитительная и полезная наука приготовления волшебных зелий и снадобий, преподаваемая мелочным, полным предубеждения, готовым взорваться в любой момент профессором, который с бóльшим удовольствием запугивал класс, чем учил! Ну, а о Квиррелле даже упоминать не стоило. Едва ли не единственный, кого Гарри одобрил, — жалкое привидение профессора истории волшебства. На его уроках однокурсники — как и сам Гарри — делали домашние задания и зубрили другие предметы: никто должным образом не изучал историю, а значит не мог извлечь из неё уроки. Вообще, если жизнь Гарри сложится именно так, как он и рассчитывает, ему было только на руку, что волшебники едва ли помнят собственное прошлое. Пятнадцатое октября стало днём, когда Гарри перешёл от изучения совершаемых — точнее, наоборот, не совершаемых — волшебниками преступлений к изучению тёмных искусств. Можно сказать, что он наконец-то официально стал частью волшебного мира. И тогда же официально началась его карьера. Гарри в очередной раз откопал в сумке замаскированное под записную книжку сквозное зеркало, чтобы проверить, не прислал ли Грейбек подтверждение, и — ура! Как и было приказано, Грейбек приколол к своему зеркалу так, чтобы можно было прочесть, газетную вырезку. Крупный, выведенный жирными чёрными буквами заголовок гласил: «ТРАГИЧЕСКАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ: АВАРИЯ НА ЛОНДОНСКОМ МОСТУ!». Дальше шла фотография и статья, в которой рассказывали, что водитель серебристо-серой «хонды» не справился с управлением. Пробив ограждение, машина вылетела с моста, водитель скончался до приезда скорой. Подозревали неисправность тормозной системы, дело признали несчастным случаем, что было понятно из названия статьи. Грейбек получил остаток суммы и похвалу от мистера Мориарти.

***

Утром за завтраком Дамблдор подошёл к Гарри и пригласил к себе в кабинет, чтобы поговорить наедине. И там, пока они пили чай, рассказал про произошедший ужасный несчастный случай. Гарри, конечно, изобразил удивление и сожаление, но даже не пытался выглядеть скорбящим. Вернон Дурсль не особо ему нравился, и устраивать спектакль только ради Дамблдора Гарри не хотел. Вероятно, в глазах директора это выглядело подозрительно — какой ребёнок в одиннадцать лет ни капельки не оплакивает вырастившего его дядю? — но Гарри было наплевать. Он не мог не радоваться, что всё удалось! Возможно, всё бы так и закончилось, едва начавшись. Но вот только у пройдохи-Грейбека отродясь денег не было, и буквально взявшееся из ниоткуда целое состояние привлекло внимание. Не прошло и недели после ужасного несчастного случая, унесшего жизнь Вернона Дурсля, а Грейбек уже оставил с помощью сквозного зеркала записку для мистера Мориарти. «У моего друга туго с деньгами. Может, найдётся и для него работёнка?» Сперва, едва её увидев, Гарри фыркнул да и думать о ней забыл: вот ещё, тратить деньги просто так он не собирался, их и так было немного, и некого было пока устранять. Но потом, поразмыслив… Работа была. Нужно было разузнать кое-что, собрать всю доступную информацию. «Пусть соберёт информацию о каждом заведении, открытом на Косой аллее и прилегающих переулках, — набросал он ответ, очень осторожно выводя каждую букву. Стоило где-то, и желательно побыстрее, раздобыть печатную машинку. — Названия, чем они торгуют, кто владелец, кто управляющий, перечень всех сотрудников, и, если возможно, какую прибыль приносят. За один полный отчёт плачу галлеон. Посылать по одному не надо, оплата при сдаче». Он не стал сразу крепить сообщение на зеркале. Сперва нужно было определиться, как именно ему доставят отчёты. Совам для доставки нужно было имя, а Гарри не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь узнал, что он и есть Мориарти. Помог ему в этом одноклассник. — И зачем ты всё это изучаешь? — с любопытством спросил Бут, поймав Гарри за изучением истории волшебных способов доставки почты. — Я вроде как совсем новичок в волшебном мире, — Гарри был предельно честен. — И, вот, интересно, как можно доставлять посылки, не используя каминную сеть. Просто не думаю, что у меня в ближайшее время будет доступ к подключенному к сети камину, и мне не нравится гонять сову туда-сюда день за днём, не давая ей отдохнуть. — А-а-а… — Бут задумался. — Ну, можешь попробовать что-то вроде исчезательного шкафа. Их парами продают, кладёшь что-нибудь в один, закрываешь дверцу, и то, что ты положил, перемещается во второй шкаф. Ну, правда, это тебе не каминная сеть, связь поддерживать можно только с одним человеком, у кого будет второй шкаф. Но зато в разы быстрее. Кажется, в Хогсмиде был один магазинчик… Точно, «Дервиш и Бэнгс». А дальше всё было не так уж и сложно: сначала попросить одного из старшекурсников, из тех, кто мог сходить в деревню на выходных, принести Гарри каталог магазина; потом, выбрав модель, уговорить купить ему пару маленьких, связанных между собой, исчезательных шкафов — скорее обувных коробок, но размеры Гарри устраивали. И отослать один из них Грейбеку вместе с запиской от Мориарти. Гарри не думал, что отчётов будет столько: оказалось, что Косая аллея и Лютный переулок были только самым началом запутанного переплетения улочек, знатно разросшегося за годы существования волшебного квартала. Лютный переулок тянулся до самого Бездонного спуска, а тот в свою очередь пересекал дорогу Скелетов. Косая аллея плавно переходила в Красивый переулок, который через проезд Ясновидящих соединялся с переулком Забав… И так без конца. В голове не укладывалось, почему Хагрид не показал ничего кроме Косой аллеи. Но раз уж не показал — чёрт с ним: что было, то прошло. Но Гарри всё равно не ожидал, что волшебных заведений будет столько: он заплатил четыреста галлеонов приятелям Грейбека, хотя подозревал, что большая часть суммы осела у того в карманах. Но вообще какая разница, кому достались деньги, если в итоге Гарри предоставили полную информацию обо всех заведениях? И ещё несколько заметок о пустующих помещениях и что там раньше было, хотя уговора не было, и за эти лакомые кусочки информации он не платил. В итоге он попросил Грейбека и его приятелей собрать больше информации о волшебных поселениях. Конечно, лондонский волшебный квартал — огромен, но он не был единственным. В каждом крупном магловском городе были подобные. Была даже полностью населённая волшебниками деревня — Хогсмид. Волшебный мир был гораздо больше того, что себе рисовал Гарри, и это только Соединённое Королевство. А что говорить об остальном мире? Но как эту информацию использовать? Как использовать этих людей, приятелей Грейбека, которые вроде как теперь работали на него? Утром Хэллоуина — как раз в тот самый день, когда кому-то пришло в голову запустить в коридоры Хогвартса тролля — Гарри отправил Грейбеку записку с чётким и лаконичным распоряжением: «Пришли имена всех своих “друзей”, укажи кто они, что умеют и чем живут. Ответ — через зеркало». И когда во всей школе началась паника, Гарри всё ещё ждал ответа. — Тролль? — с недоверием переспросил он. Остальные едва сдерживали вопли ужаса, а Гарри же только покачал головой. Гарри поднялся из-за стола вместе со всеми, под призывы учителей сохранять спокойствие и расходиться по гостиным. В гостиную ему идти смысла не было: там сейчас будет слишком шумно, все разговоры — только о тролле и как он попал в Хогвартс. У Гарри же были дела поважнее, чем слушать пустую болтовню. Так что он направился туда, где потише. Куда лучше было дождаться ответа в пустом классе. К досаде Гарри и своему несчастью, тролль повстречался с Гарри. Когда тролля наконец нашли, то обнаружили его поскуливающим от боли, но упрямо ползущим по полу в попытке догнать того, кто давным давно ушёл, перерезав троллю очень точным режущим проклятием сухожилия на ногах и руках. Гарри, окончательно взбешенный этим происшествием, поднялся на своё любимое место в замке — на Астрономическую башню, где и дождался ответа Грейбека. Некоторые из приятелей Грейбека мало чем отличались от самого Грейбека: сомнительные личности, живущие редкими случайными заработками и спускающие всё до последнего кната на выпивку и тому подобное. Но были и другие: женщины, по всей вероятности — проститутки, в основном обитательницы Бездонного спуска, работающие за жалкие гроши. — Хм-м-м, — Гарри задумчиво потёр подбородок. В одном из коридоров Хогвартса учителя как раз пытались вытащить раненого тролля. — С этим уже можно работать. Определённо. Но основная проблема в том, что его план требовал более личного участия. И гораздо более личной связи с его представителем — Грейбеком — чем сквозные зеркала, исчезательный шкаф. Гарри задумчиво постукивал сквозным зеркалом по подбородку, размышляя, что делать дальше. Мог ли он незаметно отлучиться из Хогвартса? С одной стороны да, школа так себе охранялась. Но с другой — это ведь волшебный мир, а Хогвартс — школа-интернат: кто знает, может быть было что-то ещё помимо призраков и портретов, что помогало следить за учащимися. Да и сказать по правде, Гарри не знал точное расположение школы. Так как же ему ускользнуть незаметно из школы, но с полного одобрения и имея разрешение от руководства школы? Хм… Пожалуй, повод у него был — предстоящие похороны Вернона. С улыбкой, по пути сочиняя письмо дорогому и уважаемому директору Дамблдору от Петунии Дурсль, Гарри спустился с Астрономической башни.

***

Хоть получение официального разрешения покинуть Хогвартс и потребовало от Гарри некоторых определённых манипуляций, он справился с этим достаточно легко. Ну, не считая того факта, что Флитвик всё равно настоял на том, чтобы проводить Гарри прямо до двери дома номер 4 по Тисовой улице, и всю дорогу бросал крайне сочувствующие взгляды. Едва профессор ушёл, как Гарри вызвал «Ночной рыцарь», и уже через два часа он был на Косой аллее, где его ждали дела. Первое в этот день дело не было особо сложным. Он в частном порядке переговорил с Гримстоуном, открыл счёт на имя Джеймса Мориарти и озаботился тем, чтобы — в отличие от счёта Поттеров — иметь чековую книжку. В конце концов, когда речь шла о крупных суммах и переводах, все эти бесконечные мешочки с золотом немного раздражали. Уладив все нюансы и убедившись, что в курсе движений по счетам будет только он сам, Гарри перевёл на счёт Мориарти половину всех сбережений. Очевидно, долгие года именно Дамблдор хранил ключ от его сейфа, и Гарри это абсолютно не нравилось. Но, к счастью, прямо сейчас он мог единолично распоряжаться своими деньгами и всем остальным. — За прошедшие пять месяцев, мистер Поттер, сумма вклада по вашим счетам сократилась на целых десять процентов, — предостерегающе проговорил Гримстоун. — Продолжите в том же духе, и уже через пять лет на счетах не останется ни гроша. — Я не был бы так уверен, — с улыбкой ответил Гарри. Да, ему придётся потратить ещё немного, вероятно, опустошить счёт Мориарти, но потом, в этом Гарри был более чем уверен, он наконец-то станет зарабатывать, а не тратить. Воспользовавшись моментом, он решил осмотреть магазины и заведения в волшебном квартале. И, конечно же, оценить пустующие здания в Лютном переулке — парочка зданий показалась ему достаточно перспективными. Но сама прогулка по Лютному переулку то ещё удовольствие: местные были крайне любопытными, провожали каждого чужака взглядами, и ко всему прочему одна карга даже ухватила его за локоть и стала расспрашивать, что это он тут делает, куда шёл и не хочет ли пойти с ней… — Мадам, будьте так добры, отпустите, — спокойно ответил Гарри. Вытащив из складок мантии нож для зельеварения, он приставил лезвие к запястью карги. — Или вам придётся лично узнать, как трудно залечивать перерезанные сухожилия. — О, милый, — промурлыкала карга, — разве у такого хорошего мальчика хватит мужества… У Гарри хватило. И когда она с воплями, прижимая к себе пораненное запястье и зажимая колотую рану на боку, убежала, Гарри, можно было так сказать, остался в одиночестве. К его досаде, нож для зелий был абсолютно испорчен. Пожалуй, ему давно уже пора было прикупить что-нибудь для самообороны. Оглядевшись, Гарри заметил вывеску неподалеку: «Борджин и Бёрк». Небрежным движением выкинул нож и направился в лавку. Из лавки он вышел счастливым обладателем трости с небольшим секретом — внутри прятался стилет гномьей работы — и направился дальше по делам. В этот день он ничего — не считая замены ножу для зельеварения — не купил. Но планов было хоть отбавляй, особенно после прогулки по Бездонному спуску. После того, как он увидел, сколько женщин жалось к обшарпанным, грязным стенам в попытках привлечь в свои постели одиноких скучающих прохожих. Это открывало такие… перспективы. Конечно, можно было начать и с чего-то другого, но проституция — лучший выбор сейчас. Будущие работницы были прямо тут, они жаждали денег и, учитывая, сколько на самом деле связалось с Грейбеком, хотели работать на мистера Мориарти. Удовлетворённый увиденным, Гарри вернулся на Косую аллею и провёл остаток вечера в «Дырявом котле». Он немного почитал газеты, перекусил и после — вернулся каминной сетью в учительскую Хогвартса. И сообщив, что похороны закончились, он направился к башне Рейвенкло. С того дня работа буквально кипела. За эти недели Грейбек сделал для мистера Мориарти гораздо больше, чем за месяцы с момента убийства Вернона Дурсля. Грейбек, в компании нескольких своих «друзей», гарантировал — видимо, своими кулаками, палочками и угрозами, но на самом деле это не особо волновало мистера Мориарти, — что мистер Мориарти сможет купить все заинтересовавшие его заброшенные здания в Лютном переулке, Бездонном спуске, дороге Скелетов и переулке Забав по невероятно низким ценам. И после покупки начались уже основные приготовления. Сперва они нашли достаточно умную и интеллигентную проститутку, разбирающуюся в финансах и обладающую твёрдым характером, но имеющую несколько грешков за душой — и легкими угрозами обеспечили её верность. Когда Грейбек устроил Гарри — замаскированному как и в самый первый раз при встрече с самим Грейбеком — встречу с ней через сквозное зеркало, женщина представилась Вайолет. Переговоры были короткими и в достаточной степени приятными: Вайолет была настолько сбита с толку и напугана, что просто согласилась на все условия Гарри. И именно с неё начались, как их потом назовут, — «Купальни Флоры», расположившиеся в глубине Лютного переулка. Фасад и украшения придумала маглорождённая, всего несколько лет назад закончившая Хогвартс и ставшая проституткой. И как бы Гарри не противился, он всё равно заплатил за ремонт и переоборудование здания под купальни. Спасибо Грейбеку и его решительному таланту к «переговорам» — цены были вполне… разумными. И уже после ремонта, разделения пространства внутри на зоны непосредственно купальни и подсобных помещений, всё пошло в основном в соответствии с планами Гарри. Грейбек и Вайолет переманили к себе — кого уговорами, кого угрозами — всех проституток из Бездонного спуска. Купальни Флоры постепенно прославились своими ароматическими ваннами и стали первым и, главное, единственным борделем в волшебной Британии. Что в итоге было только на руку им всем: у девочек появилась крыша над головой (раньше-то они жили на улице), они имели теперь защиту от грубых клиентов. Они жили вместе в комфортных условиях, никто теперь не мог их ограбить или избить, так что они держались за такую жизнь. Вайолет оказалась более-менее хорошей Мадам. Да, она брала больше, чем рассчитывал Гарри, но было за что: она сумела организовать нормальную полноценную работу купален днём и наладить их «ночной» бизнес. Да и после того, как Мориарти посоветовал найти среди проституток девушек и юношей более свободных взглядов (и предложил использовать оборотное зелье и чары и другие способы для изменения внешности, чтобы удовлетворить более специфичные фантазии клиентов за определённую плату), их заведение стало приносить больше дохода и привлекло определённую клиентуру, готовую и способную платить за свои желания. И, разумеется, Мориарти получал лишь скромные сорок процентов с дохода.

***

Ещё задолго до его первого Рождества в Хогвартсе у Гарри были готовы планы для других его «начинаний». Купальни имели бурный успех среди ведьм и волшебников и удовлетворяли особые потребности тех клиентов, кто мог и хотел раскошелиться. К своему удивлению, Гарри обнаружил, что кроме квиддича и гонок на мётлах, в волшебном мире особо и не было азартных игр. Так что следующим Гарри собирался открыть казино. Но тут тоже были проблемы, и дело не в том, что у Мориарти не было рабочей силы, волшебники понятия не имели, что такое казино. Да и с представителями «Гринготтса» нужно было всё обговорить, если он действительно хотел, чтобы всё получилось как надо. С другой стороны, с запуска первого «заведения Мориарти» и его относительного успеха, к его людям обращалось всё больше и больше людей, так или иначе желающих приобщиться и тоже работать на него. Грейбек пытался их рассортировать по способностям и возможностям. Гарри заказал ещё несколько сквозных зеркал и специальные исчезательные шкафы — коробки — с красивой серебряной «М» на крышке. Одна из них отправилась в Купальни Флоры, к Вайолет, остальные ещё только ждали своего хозяина. Третьим владельцем коробки и сквозного зеркала стал молодой мужчина, маглорождённый по имени Джек Хиггинс. Его привёл к Гарри Грейбек, чтобы тот познакомился с Мориарти. — Я хотел работать в «Гринготтсе», — заявил маглорождённый. Если судить по одежде, то он переживал трудные времена, терпел лишения и спал на улице. — Мой отец был банкиром, так что в цифрах я хорошо разбираюсь и хотел бы работать в банке, но… в «Гринготтсе» работают только гоблины. А потом мне отказали в Министерстве, и уже никто не захотел меня нанять, так что… И как Гарри, всё так же скрывающийся за маской и мантией, и за меняющим голос ожерельем, Джек действительно разбирался в цифрах, даже получше Вайолет. И был гораздо смышлёнее и умнее Грейбека. И что было лучше всего — он маглорождённый, а значит, и лучше других знаком со всеми «экзотическими аспектами» мира маглов. — Я хочу открыть одно заведение, — признался Гарри. — Может быть, в Лютном переулке или даже на Косой аллее, если удастся найти подходящее здание, — на Косой клиентов было бы куда больше, но дома там стоили чертовски дорого. — И мне бы не помешал человек, умеющий обращаться с деньгами. Джек Хиггинс не знал особых деталей работы казино у маглов, но теперь горел желанием выяснить и научиться: Мориарти дал ему возможность не просто работать, но и отвечать за весь бизнес в целом. Гарри дал ему немного налички и срок в месяц. И, конечно же, обещал прислать собственное сквозное зеркало и исчезательную коробку, чтобы быть в курсе, как идут дела. И через месяц они уже обговаривали детали «Игорного дома Хиггинса». Он расположился в небольшом доме, практически на пересечении Лютного переулка и Косой аллеи, но располагающемся всё же в Лютном, где дома стоили дешевле, с возможностью дальнейшего расширения. Немного поиграв сам, Гарри выделил ещё денег Хиггинсу на ремонт и наём персонала. Потом он отправил ещё одно сквозное зеркало в Гринготтс, чтобы уже согласовать всё с гоблинами. — Игорный дом? — с некоторым подозрением уточнил Гримстоун. — Поверьте, вы даже представить себе не можете, насколько это выгодный бизнес, — усмехнулся в ответ Гарри. И целых два часа после они согласовывали цены и план. В конце концов «Гринготтс» согласился. Они даже согласились делать специальные фишки для «Игорного дома Хиггинса» с буквой «Х», которая на самом деле больше походила на «М», чем на «Х». Но всё же весь обмен фишек будет производить сам банк — гоблинам не понравилась даже мысль, что кто-то под боком у банка будет держать столько золота. Незаметно за обсуждением всех деталей наступило Рождество, а значит, и каникулы; Хогвартс опустел. Ожидая подтверждения со стороны Хиггинса, Гарри занялся учёбой. В основном он отдавал предпочтение астрономии, забросив зельеварение и остальные предметы — они были напрочь лишены логики, хотя Гарри и понимал, зачем вообще в принципе это изучают. И так же неторопливо он изучал опустевший замок, приглядывался к картинам, статуям, доспехам и всему, что служило украшением в замке. Так во время очередной вылазки по Хогвартсу, Гарри наткнулся, совершенно неожиданно для себя, на зеркало Еиналеж. Приблизившись к зеркалу, он вдруг увидел себя, уже взрослого, ставшего тем самым Мориарти, которым он хотел стать: мужчиной в опрятной неброской одежде, в шляпе, с тростью в руках и золотым сквозным зеркалом, замаскированным под записную книжку. Он улыбался, а за его спиной были полные клиентов заведения — его заведения. — Элементарно, — Гарри легко разгадал трюк с зеркалом. И, покачав головой, он развернулся и ушёл. В его случае «Желание» было не самым подходящим словом. Это не было просто мечтами или страстным желанием, это было его будущим. Самым интригующим подарком на Рождество была мантия-невидимка, которую кто-то так любезно ему прислал. Этот подарок значительно облегчил ему исследования Хогвартса и обезопасил от обнаружения оставшимися на каникулы студентами и преподавателями Хогвартса. «Игорный дом Хиггинса» открылся пятнадцатого января. Поначалу там было тихо, жители окрестных переулков понятия не имели, чем там занимаются. Но когда несколько любопытствующих забрели к ним и выиграли значительные суммы денег за игровыми столами — конечно же, не случайно, но им знать об этом не стоило — пошли слухи, и людей стало больше. С репутацией места, где легко заработать, «Игорный дом» стал процветать, а люди — просаживать в игры больше, чем зарабатывать. К тому моменту отбоя от клиентов не было, и мало кто из них задумывался, сколько они потеряли, а сколько выиграли. «Игорный дом Хиггинса» стал первым заведением, которым заинтересовались авроры. Они с мрачным выражением на лице зашли внутрь, подозрительно посматривали по сторонам, пытаясь понять, как тут всё устроено, почему столько клиентов и откуда огромная прибыль. Они думали о чарах очарования или принуждения, добавленных в напитки зельях, но ничего, конечно же, не было. И уж точно Хиггинса нельзя было обвинить в том, что люди сами, абсолютно добровольно отдают ему столько денег. В волшебном мире не было закона, запрещающего азартные игры и получение прибыли с них. И именно это положило начало целой эпохе азартных игр и процветания игорных заведений.

***

К тому моменту, как Мориарти организовал подпольный дуэльный клуб — разумеется, со ставками и тотализатором — и уже обдумывал про бои домовых эльфов и гонках на гиппогрифах, каникулы закончились и началась учёба. В Хогвартсе стало скучно, Гарри, конечно, учился хорошо, готовился к тестам и экзаменам, делал домашние задания, но интересовали его те моменты между учёбой, когда он мог уединиться и проверить новости по сквозным зеркалам и исчезательным коробкам. В феврале произошёл инцидент, выдернувший Гарри из этой рутины и привлёкший внимание — его едва не похоронило под внезапно рухнувшей, совершенно недавно абсолютно целой и прочной стеной. Разумеется, он избежал смерти, используя защитные чары — кто вообще начинает свою карьеру преступного гения не озаботившись защитой? — но тот факт, что стена обрушилась и обрушилась на него, привлёк внимание Гарри. Потому что обрушиться она могла только если ей помогли. Кто-то в Хогвартсе хотел его убить. У Мориарти пока не было особо много врагов — никого из тех, кто на него работал, кто был ему должен, кто был на него обижен, кто злился на него, нельзя было назвать врагами. Ну, во всяком случае сторонников у него больше, чем врагов. Его заведения имели успех, он создал и организовал новые рабочие места… Он сомневался, что это вообще имело какое-либо отношение к Мориарти. Да и вообще, никто не знал, что он — Мориарти. Люди считали Мориарти мужчиной средних лет, бизнес-гением в тёмных делишках, тем, кто по всей видимости только-только переехал или вернулся в Соединённое королевство. Но никак не одиннадцатилетним мальчишкой. А значит, кто-то пытался убить Гарри Поттера. Это порядком интриговало. Еще несколько дней он держался настороже, мысленно он составил целый список, у кого мог быть зуб на Гарри Поттера. Снейпа он добавил первым, и первым же исключил — да, Снейп его ненавидел, и использовал любую возможность, чтобы унизить, но в последнее время издёвок стало меньше, потому что сам Гарри, чьи мысли были заняты делами, почти не реагировал на него, и Снейп стал больше игнорировать его существование. Но даже если бы он и захотел его убить, он бы действовал хитрее, а не так в лоб. Если бы Снейп захотел кого-то убить, то для него логичнее использовать яд, который невозможно обнаружить и отследить. Драко Малфой? Да, этот идиот пытался подружиться в поезде, оскорбился отказом, обиделся и теперь всячески пытался Гарри спровоцировать. Но вряд ли у него хватило сил — будь то физически или магически — чтобы обрушить стену. Так что же тогда? Он не особо выделялся в Хогвартсе, просто учился, ни с кем особо не общаясь, но для всех это было только потому, что он недавно потерял дядю. Никто из учащихся Рейвенкло не держал на него зла. Они сами были изгоями, любили одиночество и исследования, не нарушали чужих границ. Рональд Уизли? Ну, этого рыжего, кажется, задевало, что Гарри не хотел с ним общаться, и что они были распределены на разные факультеты, но… Никто другой в голову Гарри не приходил. А значит, кто бы это ни был, он хороший актёр. И, имея это в виду, Гарри решил обращать внимание на любое несоответствие в действиях, словах и взглядах тех, с кем он так или иначе общался: в основном, конечно, учащихся Рейвенкло, но и в учителях тоже — хотя Снейпа он сразу же отмёл. Как и Аврору Синистру — та в нём души не чаяла. Минерва МакГонагалл была слишком профессиональна и нейтральна к своим ученикам, да и даже если бы захотела, своё отношение она бы скрыть не смогла. Бинс был уже мёртв и на мир живых по большей части ему было наплевать. Филиус Флитвик был слишком жизнерадостным и искренним, чтобы вообще кого-либо ненавидеть настолько. Дамблдор, конечно, чего-то от него хотел, но точно не смерти… Что оставляло только Квиринуса Квиррелла, в чьих действиях и словах всегда были несоответствия и странности. Ещё давным-давно Гарри обратил на это внимание: когда сам учился в магловской школе, он имитировал заикания и смотрел на реакцию учителей. И потому знал, когда человек заикается по-настоящему, а когда имитирует. Когда человек заикался по-настоящему, у него перехватывало дыхание, мышцы живота и груди сводило судорогой, губы становились жёсткими. Слова были неуклюжими, звуки растягивались и смягчались, иногда человек начинал шипеть. Не говоря уже о темпо-ритмической организации речи: человек просто не мог перейти от одного звука к другому. Квиррелл заикался только в произношении: П-п-поттер, Б-б-бут. Гарри никогда не слышал о таком четком, ярко выраженном, систематически повторяющемся заикании у кого бы то ни было. Так что заикание Квиррелл имитировал, причем крайне плохо. Потом были странности с прошлым, взять хотя бы то, что раньше Квиррелл был профессором магловедения, а сейчас преподавал Защиту от Тёмных искусств. При этом он якобы столкнулся с вампирами и перепугался так, что стал заикаться. Стал носить тюрбан, хотя никогда не был на Ближнем Востоке и Индии, ни в одной стране, где носят тюрбан. И, наконец, запах чеснока, вечно окружающий мужчину. Запах, который в основном перебивал другой, более неуловимый, тонкий. Так что подводя итог. Именно фальшивый Квиринус Квиррелл хотел убить Гарри Поттера. Почему? Ну, причин было много, но в основном они были связаны с Лордом Волдемортом. Но гораздо интереснее было узнать, почему Квиринус Квиррелл стал именно таким, почему именно сейчас? Почему в Хогвартсе? Почему так скрывается? Почему он делает всё, чтобы казаться слабым и немощным? И только поэтому Гарри стал проявлять хоть какой-то интерес к коридору на третьем этаже и к тому, что он скрывал.

***

За запертой дверью в коридоре на третьем этаже Гарри обнаружил Цербера, что заставило задуматься. Ну, оглядываясь назад, легко было понять, что случилось. Конечно, во время первого визита в «Гринготтс» Гарри больше занимали собственные деньги и возможности, которые они открывали, но все же он прекрасно помнил, что у Хагрида было особое поручение в банке. И что он забрал небольшую посылку из особо охраняемого сейфа. А едва ли не на следующий день кто-то попытался ограбить волшебный банк. Это был первый и единственный случай в истории, и в газетах писали, что кто-то накануне опустошил сейф. Потом директор Дамблдор особливо предупредил студентов, чтобы даже под страхом смерти они не приближались к коридору на третьем этаже. Потом был случай с троллем — и если он правильно помнил, то именно тогда Снейп поранил ногу, и именно Квиррелл сообщил, что по Хогвартсу разгуливает тролль. Так что подводя итог: что бы ни забрал из банка Хагрид, оно находилось в Хогвартсе, и его охранял цербер. Пытаясь отвлечь внимание, Квиррелл выпустил тролля. Что бы это ни было, оно было очень ценно, раз уж и Дамблдор, и Квиррелл так рисковали. А значит, оно могло пригодиться и Мориарти. Но сперва нужно было разобраться с учителями, чтобы они случайно не помешали. Так что, взяв пример с близнецов Уизли, он устроил небольшую шалость, с далеко идущими последствиями: половина учащихся и все учителя страдали от отравления. Это было ещё более забавно тем, что уже были виновные, так называемые козлы отпущения. Кто бы подумал, что тихоня Поттер на такое способен, когда у близнецов Уизли такой длинный список прегрешений? Разобраться с цербером не составило труда. Всего-то и надо было раздобыть через Грейбека самый смертоносный яд, накормить им чужую — Филча — кошку, запустить полудохлую кошку в комнату с цербером и подождать, пока яд не подействует и трехголовая псина не сдохнет. Он стоял в коридоре, скрытый мантией-невидимкой от чужих глаз, прислушиваясь к каждому звуку из-за двери. Дьявольские силки он сжёг раньше, чем они нанесли ему какой-либо вред. Сложнее — но ненамного — было с ключами. Пришлось все обездвижить заклинанием, а потом каждый проверять на двери. Не намного сложнее оказались и шахматы — искусственный противник был слабым, Гарри смог поставить мат в четыре хода². Всего-то и надо было убрать с дороги пешки и дать свободу ферзю и слону. Потом была комната с троллем, именно с этим существом Гарри столкнулся на Хэллоуин. Так что при виде него тролль забился в угол, съёжился и стал тихонько поскуливать. Ну, а в следующей комнате его ждала логическая загадка. В целом испытания были скучными. Последнее почти не произвело на Гарри впечатления — столкнувшись лицом к лицу с зеркалом Еиналеж, он просто сконцентрировался на желании получить всё, что оно скрывало. И кроваво-красный камень — на вид обычная стекляшка — вдруг оказался в его кармане. Ценности особой он не представлял, это был не рубин, но учитывая, сколько людей за него боролось, как отчаянно его пытались спрятать и заполучить, Гарри просто пожал плечами и положил обратно в карман. Стоило всё детально изучить, может быть, красные камни обладали какими-то особыми волшебными свойствами, о которых он просто не знал. Только спустя сутки кто-то вообще заметил, что на третий этаж проникли. И что кто-то украл тот самый философский камень, с помощью которого можно было изготовить эликсир жизни, который сделает бессмертным того, кто его выпьет. По легендам, он мог любой металл превратить в чистое золото. К этому моменту камень находился в «Гринготтсе», в сейфе Мориарти, ожидая, когда Гарри придумает применение его уникальным качествам. Гарри не нужно было обращать любой металл в золото — это могло дестабилизировать экономику, да и к тому же у него были более интересные способы заработать себе на жизнь. Но эликсир жизни… его можно было продать тем, кто отчаянно цеплялся за жизнь, кто готов был отдать целое состояние лишь за один глоток.

***

Гарри не особо удивился, что Квиррелл вдруг, вскоре после кражи философского камня, исчез из школы. Дамблдор тщетно пытался найти настоящего вора. Но Гарри справился хорошо, не оставив после себя следов. Конечно, учителя не теряли надежду найти вора. Филч обозлился на всех из-за смерти питомца. А Гарри жил как и всегда: учился и время от времени проверял поддельные блокноты на новости, отчёты и потенциально интересные деловые предложения. Теперь, когда у него была определённая репутация, люди сами обращались кто за деньгами, кто за предложением о сотрудничестве, а кто-то и за советом. Да, Грейбек и его друзья — которых с каждым днём было всё больше и больше — работали исключительно на Мориарти, но никто и ничто не мешало Гарри сдавать их внаём тем, кто особо нуждался и готов был заплатить. И вот так зародилось ещё одно его «предприятие», которое на ходу держали все те, кто брал у него взаймы, кто просил у него небольшую услугу или совет. Кто-то преуспевал, кто-то нет, но все платили по счетам — кто кровью, кто деньгами. Волшебники быстро сообразили, что можно нанять его, чтобы найти способ развалить чужой бизнес и тому подобное, и стали просить совета уже друг против друга. Несколько раз его просили предупредить, спрятать и обезопасить, держать взаперти, спасти, убрать с дороги. И когда Мориарти справился с некоторыми буквально экстраординарными задачами, клиентов стало ещё больше. Они вступали в сговор друг против друга, чтобы изменить его отношение, но особого успеха не претерпели: пока скандалы не мешали его людям работать, Гарри было плевать. Но даже если мешали работать, он мог использовать их всё равно себе на благо. Так что, когда особо один назойливый мудак сообщил Мориарти, что его правая рука, его официальный представитель в волшебном сообществе оборотень… Гарри было абсолютно наплевать. Но он постарался выделить Грейбеку выходные в полнолуния. А потом вдруг Люциус Малфой, один из завсегдатаев «Игорного дома Хиггинса», проиграв значительную сумму, обвинил заведение в мошенничестве. Нет, конечно, сперва они подтасовывали результаты, чтобы приманить клиентов. Тогда люди выигрывали больше, чем спускали в играх. Но это было только вначале, потом на всё уже была воля Случая и благосклонности госпожи Удачи. Но независимо от того, правда это или ложь, репутации «Игорного дома Хиггинса» мог прийти конец, если его обвинял в мошенничестве чистокровный богатый волшебник, особенно если<br /> этот волшебник прекрасно знал, что никакого мошенничества не было и быть не могло. Малфой был первым, кому Мориарти решил преподать урок. Так что пока Люциус Малфой везде извергал свою ложь, из Хогвартса вдруг ни с того ни с сего исчез его драгоценный наследник. Он передал через Грейбека подписанную Мориарти записку: «Твой сын будет терять по кусочку тела за каждую твою ложь». Драко Малфоя он спрятал в давно пустующем классе, заставил слиться со стеной, без каких-либо особых последствий. И если сперва, казалось, лорд Малфой не особо был готов принять собственную неправоту, то спустя несколько недель он публично заявил, что был глубоко неправ относительно «Игорного дома Хиггинса» и принёс свои искренние извинения. Учителя за эти недели проверили и лес, и озеро, а Драко Малфой, чуть пошатываясь, вдруг вошёл в гостиную Слизерина, даже понятия не имея, что именно произошло. Это подтолкнуло Гарри к следующему предприятию — похищениям с целью получения выкупа. Разумеется, далеко не все жертвы были бы учащимися Хогвартса, да и будь так, это навлекло бы крайне много подозрений на школу, но… определённый потенциал у всего этого был. От похищения ради выкупа он перешёл к мошенничеству: было крайне много одиноких, пожилых волшебников, которые не имели прямых наследников. А после к вымогательству и шантажу. Гарри как раз выяснил, что домовые эльфы были прекрасным источником информации и приносили пользу не только молотя друг друга кулачками на ринге. В основном с ними плохо обращались и совершенно не ценили, и крайне легко было заставить их рассказать тайны хозяев. И так Мориарти начал ещё один свой бизнес — создал целую сеть домашних эльфов, которые передавали ему секреты своих хозяев, рассказывали про чужих любовниц и давали рычаги для шантажа и давления, отдавая письма любовницам или от любовниц… Это оказалось настолько прибыльным занятием, что Гарри даже решил покопаться в прошлом профессоров Хогвартса и, конечно же, его любимого директора Дамблдора. Мало ли какие скелеты в шкафу он хранил? Ну и не стоило забывать про Департамент магического правопорядка, что могли скрывать отдельные его сотрудники? Никогда не знаешь, что и когда пригодится. Конечно же, в первую очередь речь шла о деньгах, но и о власти и влиянии тоже не стоило забывать. Хотя всегда всё дело было в деньгах. Но чем Мориарти точно никогда не занимался и даже не думал — изготовлением, хранением и сбытом поддельных денежных знаков. «Гринготтс» установил свою монополию, и крайне не с руки было бы ссориться с гоблинами и навсегда потерять свой нейтральный статус. Но зато он нашёл талантливую маглорождённую, которая и до него зарабатывала с помощью магловских денег — с помощью заклинания она копировала их, что в свою очередь делало во-первых подделки неотслеживаемыми, во вторых — не отличимыми от оригинала, ну, если только они не попадут в руки волшебника. На эти фальшивые магловские деньги можно было покупать золото и драгоценности, произведения искусства в магловском мире, что по сути было достаточно прибыльным занятием. Это было не единственным, чем он занимался в магловском мире. Однажды к нему обратился один из кланов вампиров, и Гарри невольно стал продумывать создание подпольного банка крови, который бы достаточно платил своим донорам за анонимность и вклад. Бездомные и бедняки составили неплохое подспорье, кровь стала товаром, вампиры же в свою очередь многое были готовы отдать за безопасный и постоянный доступ к крови, тем более что никакого риска с их стороны не было. От торговли кровью, Гарри перешёл к торговле зельями — достаточно невинными сперва. Узнав о Грейбеке, Гарри узнал и о остальных: в тени Мориарти пригрелась целая стая оборотней — верных головорезов Грейбека. И, конечно же, после этого открытия Мориарти озаботился, чтобы те из них, кто этого хотел, могли получить свою дозу Волчьего противоядия. Им оно отдавалось со скидкой, а некоторым и вовсе не надо было платить, если денег не было — они всё равно могли получить зелье, но отдавали потом натурой — своей работой. Но вообще, в торговле зельями были свои перспективы, так что Мориарти нашёл некоторых талантливых зельеваров и нанял их, чтобы варить определённые… экзотические зелья. Например, на Напиток блаженства, запрещённый законом в большинстве стран, был довольно большой спрос, и приносил он значительную прибыль, стоило только наладить массовое производство. К тому моменту, как официально закончился первый учебный год Гарри — Джеймс Мориарти — официально стал самым богатым волшебником в Волшебной Британии. А вскоре он стал и самым влиятельным. Гарри вернулся на Тисовую улицу — в дом номер 4 — скорее просто из любопытства, жажды узнать, изменила ли что-либо смерть Вернона Дурсля. Но ни на мгновение он не переставал думать о своей империи, и уже задумался о расширении и распространении влияния на континент. Насколько он знал, во Франции было достаточно безработных полувейл, и он сходу уже мог придумать применение их природному очарованию.

***

Котёл кипел, сверкающие искры летели во все стороны, потом из котла взметнулся столб белого пара, он становился всё гуще, в облаке пара стали возникать очертания высокого, худого, как скелет, человека. Хвост всхлипывая, прижимал к себе изуродованную руку. План Волдеморта, конечно же, провалился, хотя он ещё даже не понимал почему и насколько. От Гарри Поттера, всё ещё привязанного к статуе ангела, требовалось только одно. Нет, конечно, план Волдеморта был хорош — Турниром Трёх Волшебников усилить волшебство, а после — провести ритуал, чтобы вернуть ему почти человеческое тело. Но чего Волдеморт не учёл, так это того, что Мориарти всё это уже предвидел. Подавив ехидную усмешку, Гарри просто ждал, молча наблюдая. Существо, поднявшееся над котлом имело человеческие черты: две руки, две ноги, голова и туловище. Но всё же человеком оно не было. Он был бледнее, черты совершенно нечеловеческие, но учитывая, что совсем недавно он вообще был младенцем, это определённо считалось прогрессом. И, похоже, Волдеморт считал так же: с особым наслаждением он провёл своими тонкими, словно паучьи лапки, пальцами по лицу, наслаждаясь каждым мгновением. — Одень меня, Хвост, — скомандовал Волдеморт. И поскуливающий, похожий на крысу, человек кинулся за мантией для своего повелителя. Потом Волдеморт взял свою палочку и прижал её кончик к метке на руке Хвоста. И призвал своих последователей. Вскоре Пожиратели Смерти встали на свои места вокруг них. Было заметно, что многих не хватает. Волдеморт произнёс перед ними речь о собственном могуществе, о силе, которая победила саму смерть, Гарри на это только злобно усмехнулся. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он даже не думал, что выйдет настолько хорошо. Великий Тёмный Лорд выставит себя полным идиотом. — Итак, Гарри, возьми свою палочку, — сказал Волдеморт, наконец повернувшись к нему. — Сойдёмся в последней схватке лицом к лицу, Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил. Тебя учили дуэли? Сначала нужно поклониться, Поприветствуй свою смерть, Гарри. Гарри не поклонился. Он с усмешкой отбросил палочку подальше. — Ты так веришь в то, что выиграешь, — сказал он, откровенно забавляясь. — И думаешь, что я — герой. Так смешно. — Что? — рявкнул в ответ Волдеморт. Гарри только с усмешкой пожал плечами и посмотрел на часы. Осталась пара минут. — Он велел передать тебе перед самым концом, — тихо сказал Гарри. Он медленно опустил руку и засунул её в карман брюк. — И это был весь твой план? Я разгадал его давным давно. Признаю, это было довольно ловко, и не знай я — может, даже сработало. Весь этот Турнир Трёх Волшебников, четвёртый чемпион, сделать так, чтобы он обязательно выиграл. Сделано всё очень ловко. — Рад, что ты одобряешь. А теперь подними палочку, неразумное дитя, — приказал Волдеморт. — Не-а, — Гарри пожал плечами и покачал головой. — Я уже пальцев не чувствую, какое там прицелиться. Так что даже не думай, — сказал он, а потом с усмешкой добавил: — Ты ведь даже ещё не понял, да? Это слишком даже для тебя. — Не понял что? — Что я — не Гарри Поттер, — ответил юный волшебник и достал из кармана серебряную фляжку. Ту самую фляжку, что когда-то принадлежала Аластору Муди — точнее, Барти Краучу-младшему. — Оборотное зелье, — объяснил он, видя, как расширились зрачки Волдеморта, наконец-то осознавшего всё. — А ещё моя кровь отравлена. Я ещё не чувствую его действия, но в лабиринте меня укусил акромантул. Так что ещё чуть-чуть и у тебя пропадёт чувствительность. И пока Пожиратели Смерти переминались с ноги на ногу, не уверенные что делать, Волдеморт в ужасе распахнул глаза. Его правая рука задрожала, и палочка, которую он держал, упала на землю. Тёмный Лорд ухватился за руку, пытаясь растереть. Было очевидно, что, как и было сказано, он потерял чувствительность в руке. — Кто ты? Почему ты согласился на что-то подобное?! Ты же умрёшь! — прорычал он. Фальшивый Гарри Поттер рассмеялся. — Разумеется. Но я и так уже одной ногой в могиле. Запущенный случай драконьей оспы. Мне от силы осталась неделя. Но умерев так, я умру, имея гарантии. О моей семье точно позаботятся. И за то, что я здесь, у них будет пособие в пятьдесят тысяч галлеонов, — весело заметил он. — Не так уж плохо для мертвеца, да? — Поттер бы на такое не пошёл! — прорычал Волдеморт. — Этот идиот-мальчишка ни за что бы… Фальшивый Поттер перед ним рассмеялся. Но, закашлявшись, пошатнулся и опустился на колени. — Ну вот и симптомы, — с трудом выдохнул он. — Простите, что так себя веду — мне дали разбавленный Феликс Фелицис. Всё ещё немного под кайфом, — добавил он с усмешкой. — И нет, Поттер не пошёл. Он нанял консультанта, чтобы тот сделал за него всю грязную работу… ну или что-то вроде этого. Возможно, вы слышали. Если нет, то уж ваши слуги — точно о нём знают. — Какого консультанта? — язвительно бросил Волдеморт, но выглядя при этом так, словно вот-вот упадёт. Пожиратели смерти за его спиной обменялись обеспокоенными взглядами. — Я дам тебе подсказку… ну, или Поттер, что не так уж важно. Он хотел, чтобы я сказал тебе в самом конце. Слово в слово, — сказал фальшивый Гарри Поттер. И прочистив горло продолжил: — Я далеко не Холмс, а вы — не Мориарти. Волдеморт рухнул на колени. Он моргнул, ничего не понимая. Но Пожиратели, переглянувшись, решительно отвернулись, сдерживая панику и ужас. Когда Тёмный Лорд повернулся, протянув руку Люциусу Малфою, они все как один отшатнулись. — Помогите мне, — потребовал Волдеморт, но Пожиратели Смерти попятились дальше, кто-то покачал головой, кто-то выглядел так, словно готов был прямо сейчас аппарировать прочь. — Они не могут, — сказал фальшивый Гарри Поттер. Он обмяк и упал на землю, он заметно сбледнул с лица, дрожал. И тихо рассмеялся, уже не в силах сдвинуться с места и подняться. — Никто тебе не поможет. У Мориарти даже Дамблдор на коротком поводке. У твоих слуг не было ни шанса… И снова из последних сил беззвучно рассмеялся. Так он и умер, навсегда сохранив обличье Гарри Поттера. — Будь всё проклято. Будь проклят Мориарти! — прорычал Волдеморт. — Я убью его! Убью! — Очень в этом сомневаюсь, — вмешался ещё один голос. Из тени вышел мужчина в тёмной мантии, в одной руке у него была трость. В другой — записная книжка. Но, подойдя ближе, он захлопнул записную книжку и убрал её в карман мантии. Пожиратели посмотрели на него, он повернул к ним свое совершенно незапоминающееся лицо и усмехнулся. — Добрый вечер, мои дорогие ведьмы и волшебники, — поприветствовал их Мориарти, пока подходил ближе к умирающему Тёмному Лорду. Он прижал кончик трости к затылку Лорда, вдавливая его сильнее в холодную грязь. — Гарри Поттер нанял меня, чтобы окончательно упокоить некоего Лорда Волдеморта. И организовать вполне официальную героическую смерть ему самому. Что, как мне кажется, напрямую зависит от того, что… вы скажете, — он умолк, удерживая лицо Лорда Волдеморта в грязи, не давая ему вдохнуть. Вскоре он затих. А после без какой-либо видимой причины его тело стало стремительно разлагаться прямо на глазах. Мориарти улыбнулся. И Пожиратели Смерти, буквально пригвожденные его холодным равнодушным взглядом, смотрели в ответ. — Думаю, нам есть что обсудить. _____________________________ [1] ...из древесины вишни, сердцевина — сердечная жила дракона… — Гаррик Олливандер так описал древесину вишни: «Это очень редкое для волшебных палочек дерево создает палочки удивительной силы. Больше всего они ценятся студентами японской волшебной школы Махотокоро, где быть владельцем вишневой волшебной палочки считается особо престижным. Западные покупатели волшебных палочек должны выбросить из головы мысли о том, что розовые цветы живого дерева делают их легкомысленными или чуть ли не декоративными, потому что из вишни получаются палочки, обладающие действительно смертоносной силой независимо от сердцевины, но если она соединена с сердечной жилой дракона, то она ни в коем случае не должна попасть в руки волшебнику без исключительного самообладания и силы ума». [2] ...мат в четыре хода. Так называемый детский мат: https://xchess.ru/detskij-mat-v-shakhmatakh-kak-postavit-mat-v-4-khoda-i-bystro-pobedit.html