🔸 🔸 🔶 🔸 🔸
После рабочего дня Альберих направляется не в таверну, как обычно, а на винокурню «Рассвет», дабы лично проведать Дилюка. Горничные с радостью впускают его и предлагают чай. — Нет, спасибо, — улыбается Кэйа, — а где Дилюк? Он ведь заболел? Я принёс ему гостинцы. Горничные мрачно переглядываются, а затем одна из них, опустив глаза в пол, отвечает: — Сэр Кэйа, болеет не Мастер Дилюк, а Аделинда. Уже довольно давно… — Последнюю неделю почти не вставала с кровати, — подхватывает другая, — силы покидают её. Внутри Кэйи на мгновение все сжимается. Аделинда была ему, как мать, а он даже не знал, что она тяжело заболела. — Чего тебе здесь нужно? — окликнул капитана сердитый голос Дилюка с лестницы позади. — Почему ты мне ничего не сказал?! — сжав кулаки, спрашивает Альберих, не поворачиваясь. — Я же просил никому не говорить! Горничные стыдливо опускают головы, понимая, что нарушили обещание и проболтались. — Но ведь сэру Кэйе можно… — Никому нельзя, — отрезает Дилюк, не дав служанке договорить, — Кэйа, уходи. Альберих оборачивается и смотрит ледяным пугающим взглядом в глаза Дилюку, отчего тот слегка изумляется. — Даже не думай, что я уйду, не увидев её, — его голос полон злости. Рыцарь стремительно поднимается по лестнице, оттолкнув Дилюка с прохода, и забегает в комнату к главной горничной. Аделинда лежит в темном пространстве, шторы плотно завешены, вокруг множество пустых банок от лекарств, которые по какой-то причине не убрали. В комнате спёртый воздух и сильно пахнет медикаментами. Сама девушка походит на скелет — впалые щёки, огромные мешки под глазами и сухие потресканные губы. Всё это бросается в глаза даже в темноте. Кэйа медленно, ватными ногами подходит к кровати и садится на колени. В горле встаёт противный ком от увиденного, кисти рук немного трясутся, а ладони потеют. — Аде… — все что может выговорить он, прежде, чем голос срывается. Горничная поворачивает голову и старается улыбнуться, но лишь криво приподнимает уголки губ. — Кэйа… — хрипло шепчет она, — я так рада… Тебя… Видеть. Она выговаривает эту фразу с огромным усилием, после чего сильно закашливается, практически задыхаясь, указывая дрожащей рукой на тумбочку. Кэйа испуганно оглядывается вокруг и хватает оттуда салфетку. Чуть приподняв голову Аделинды, он прикладывает её к губам девушки, и та в момент намокает, впитывая красную жидкость. Альберих дрожащей рукой убирает салфетку и в ужасе замирает. — Не позволяй ей много говорить, — тихо и отчаянно говорит Дилюк, стоящий в дверях. — Братья… В сборе, — чуть шире улыбается Аделинда. — Тише, — Дилюк подходит к кровати и тоже садится на колени, — да, мы рядом, мы здесь. Кэйа больше не может выдавать ни слова от накатывающей паники и страха. Он смотрит на кровавую салфетку и не двигается. Дилюк, заметив это, уводит Альбериха из покоев горничной, указав девушке отдохнуть. Расположившись в кабинете Рагнвиндера, побледневшее лицо Кэйи вскоре постепенно обретает здоровый вид и взгляд становится живее. — Как давно?.. — Больше двух месяцев. Сначала это была обычная простуда, но потом… — Что это за болезнь? — Я не знаю. Никто не знает, — Дилюк начал ходить по кабинету туда-сюда, — я приглашал лекарей из разных регионов. Никто ничего, мать его, не знает! Кэйа задумывается. — Может, обратиться к алхимии? — Альбедо сказал, что от смерти нет лекарств, — голос винодела дрогнул. — Неужели… — взгляд Кэйи судорожно бегает по полу, — нет способов? — Не знаю я! — ударяет ладонями по столу Дилюк. Они молчат какое-то время, затем рыжеволосый спокойно произносит: — Поешь с нами, если голоден. И иди домой. — Нет аппетита, спасибо, — Кэйа поднимается с кресла, — я приду завтра. — Каждый день только не таскайся. Тоску нагоняешь. И никому ни слова.🔸 🔸 🔶 🔸 🔸
Вопреки словам названного брата, Кэйа приходил ежедневно, приносил гостинцы, которые желудок Аделинды уже был неспособен переваривать, но капитан об этом не знал. А когда узнал, всё равно носил, со словами: «скушает, когда поправится, да и другие горничные пусть перекусят». Кэйа читал Аделинде книги, рассказывал разные истории, помогал убираться, периодически кормил с ложки постным бульоном — единственным, что она могла воспринимать. Однако он всё также с ужасом вздрагивал от вида кашля с кровью. С каждым днём он задерживался у них на бо́льшее количество времени, что Дилюку не нравилось, ведь Альберих всё время проводил в комнате Аделинды, мешая горничным и хозяину винокурни ухаживать за девушкой, как следует. Но со временем Рагнвиндр смиряется. Она вырастила их обоих, Кэйа тоже имеет право ухаживать за ней, тем более, своими действиями он облегчает работу и без того разбитым горничным. Позже он даже стал ему благодарен. Больше всего Аделинда радовалась, когда видела бывших братьев вместе, и ради её улыбки Дилюк был не против терпеть общество надоедливого Альбериха. Девушка стала даже меньше кашлять и могла съесть немного картофельного или тыквенного пюре. Но её внешний вид оставлял желать лучшего.🔸 🔸 🔶 🔸 🔸
В один из вечеров Кэйа задерживается на работе и приходит почти под ночь, поэтому не удивляется тому, что его встречает лишь одна горничная. Он, как обычно, поднимается в её комнату, распахивает дверь, чтобы узнать, спит ли Аделинда, но замирает в лёгком недоумении. Кровать пустует, от привычных разбросанных бутылок с лекарствами и след простыл. Вместо этого в комнате присутствует лишь Дилюк, сидящий на полу возле стены. Его локти опираются на ноги, слегка согнутые в коленях. На Винокурне гробовая тишина. Комната кажется сейчас мрачнее обычного, несмотря на не до конца задвинутые шторы, через которые проникает холодный лунный свет. Дилюк сидит неподвижно в самой тени. — Д… Ди… Кэйа резко замолкает, когда осознаёт, что не может издать даже ровного звука. — Я думал, ты сегодня не придёшь, — монотонно, тихо и мрачно произносит Рагнвиндр, не двигаясь, — лучше бы и не приходил. Кэйа делает пару шагов навстречу, но отчего то ноги перестают слушаться, забиваясь неимоверной дрожью, когда начинает приходить осознание. — Г…Где она?.. Несколько секунд могильной тишины, которая уже начинает действовать на нервы. — Уме… — голос внезапно оседает, — умерла. Сегодня. Пакет с гостиницами падает с грохотом на пол. Дилюк опускает голову и зарывается пальцами в растрёпанные рыжие волосы. — Больше тебе нет смысла приходить. — П-послушай… — Не хочу ничего сейчас слушать. Оставь меня, — говорит он также монотонно без кали эмоций. Кэйа изо всех сил закусывает губу и сильно зажмуриватся. Тело охватывает озноб и ступор. Ещё один близкий ему человек ушёл на тот свет. И также, как в предыдущий раз, его прогоняют прочь. Он не знает, как ему поступить: остаться рядом с братом или уйти, как ему было велено. В ушах раздаётся громкий звон, будто его оглушили, он отдаёт по всей черепной коробке и, кажется, по всему телу. Глаза словно перестают видеть. Со временем начинает слышаться голос Дилюка, который становится чётче. — …что ты стоишь? Хватит делать вид, что не слышишь меня! Дай мне побыть одному, Кэйа! Яростный крик приглушает шум в ушах и заставляет посмотреть на брата: он смотрит словно в душу, по щекам непрерывно льются слёзы, на лице гневный оскал, а во взгляде злость, смешанная с болью.«Не надо» «Не уходи» «Пожалуйста, останься» «Кэйа, прошу тебя» «Побудь со мной… …БРАТ»
— Нет, — шепчет Кэйа спустя время, — на этот раз мы переживём это вместе. Собравшись с силами, Кэйа присаживается рядом с Дилюком и притягивает к себе за плечо одной рукой, а другой нежно гладит по голове. Тело Дилюка начинает дрожать, он утыкается в грудь Альбериха, плотно вцепляется пальцами в рубашку, стараясь сдержать слёзы, но не выходит. Одежда рыцаря вмиг намокает от непрерывного потока слёз, и Кэйа прижимает Дилюка к себе крепче. По его щеке тоже текут солёные капли, но он плачет тихо, беззвучно. — Почему все, кто мне дорог, уходят? Мама, папа… Теперь и Аделинда. За что мне это? — голос парня тихий и рваный. Кэйа печально улыбается, поскольку этот вопрос мучает его самого уже не первый год. — Ты ведь не уйдёшь? — с ноткой надежды спрашивает Дилюк. — А ты этого не хочешь? — Не-е-ет… — шёпотом протягивает Рагнвиндр, сильнее сжимая рубашку брата, — не хочу. — Тогда не уйду, обещаю. Кэйа знает, что его брат никогда не умел просить о помощи, предпочитая справляться со всем сам. Но помощь нужна всем, поэтому Кэйа решил остаться рядом, и, как выяснилось, не прогадал — несмотря на гневные слова Дилюка, именно этого ему и не хватало. Когда Дилюк немного успокаивается, они окунаются в воспоминания из детства, связанные с Аделиндой: о том, как она хранила их детские тайны от Крепуса, читала сказки на ночь, обрабатывала раны, готовила вкусные пирожки и заботилась, словно родная мать. Всё же, она была частью семьи. — Прости, пожалуйста, что не сказал тебе, — виновато произносит Дилюк, — я надеялся до последнего… Что она поправится. — Знаешь, Дилюк, — голос капитана несколько суров, — если бы я узнал об этом после её смерти, так ни разу не навестив, я бы не простил тебя. Может, я уже и не близкий тебе человек, но мне стоило об этом знать. — Извини меня… Я не хотел огласки. И был неправ. Тебе нужно было сообщить. Прости… Кэйа неуверенно гладит брата по спине. — Я во многом перед тобой виноват… И даже здесь поступил некрасиво… Мне так жаль, — Дилюк говорит это искренне и невероятно жалобно. — Перестань. Не вини себя. Он снова разбит, как и в день смерти отца, поэтому Кэйа старается не совершать прошлой ошибки — на этот раз он рядом, ни за что не бросит и не оставит. Они нужны друг другу. Так должно было быть всегда, ведь они братья. А ворошить старые обиды сейчас не время. Дилюк крепко обнимает брата, то ли в качестве благодарности, то ли раскаиваясь. После объятий, успокоившись, они оба облокачиваются спиной к стене, задирают головы к потолку, позволив тишине побыть с их личными мыслями. А наутро горничные обнаружат их в позах, где голова Дилюка лежит на плече брата, а Кэйа тихо сопит, уткнувшись в рыжую копну волос.🔸 🔸 🔶 🔸 🔸
После похорон, на которых собралось довольно много горожан, Дилюк подходит к Кэйе и неуверенно просит: — Пожалуйста, переезжай ко мне на Винокурню. Или поживи с нами хотя бы какое-то время. Рагнвиндр смотрит в пол, не поднимая взгляда, он явно смущён, а пальцы его рук неимоверно напряжены и сжаты в кулаки. — С чего это ты вдруг?! — ошарашенно смотрит Кэйа. — Просто… Я подумал, что стоит больше времени проводить с близкими людьми, а не тратить время на обиды. К тому же, это и твой дом тоже. Поэтому, подумай над предложением. Дилюк робко разворачивается и, догоняя горничных, отправляется домой. Альберих провожает его удивлённым взглядом, не сразу замечая, как внутри словно распускаются цветы после долгой лютой морозной зимы.