Танцы на мечах

Посреди поля, заросшего травой по пояс, освещенного малиновым закатом уходящего за горизонт светила, двое человек – мужчина и женщина - стояли напротив друг друга, задыхаясь, еле удерживая себя на ослабленных ногах и сжав в дрожащих руках рукояти перекрещенных мечей. Их бой начался несколько часов назад и оба уже были измотаны. Мужчина со светлыми волосами серебристого оттенка, лохматыми и небрежными, сурово смотрел на светловолосую женщину со шрамами на лице. - Эй, Цукки, сдавайся уже, твои сиськи знатно вспотели! Иди, вытрись досуха, чтобы не простыть! – с насмешкой заявил мужчина, однако в его глазах не угасал некий страх и возбужденный утомительным сражением интерес. - Мои сиськи может и вспотели, но уж не как не меньше твоего члена, - парировала девушка с холодными сиреневыми глазами. - Туше! Среброволосый, опираясь на деревянный меч руками, установил его острием в землю и смотрел на уравнивающую дыхание девушку в темном кимоно, тоже вынужденную опустить свое оружие, и сейчас вдвойне серьезную, самоуверенную и такую возбуждающую. Заставила его попотеть, а ведь думал только помахаться мечами. Зачем и отчего? Не враги вроде, да и делить нечего. Что-то она там говорила про то, что должна понять. Цукуё первая напала, и он сначала лишь оборонялся, а потом, видя ее напор и упрямство, стал отвечать. Изматывающий бой, который ему мог сказать только - у нее в самом деле очень аппетитная фигура. А эта пышная грудь…! Тут девушка собралась и с криком, поднимая меч, бросилась на него, но как бы она его не вымотала многочасовым боем, сама уже не держалась на ногах и буквально вложив остатки сил в последний жалкий удар, не достигший цели, упала в его руки. - Идиотка, - устало улыбнулся среброволосый и рухнул с ней на колени в примятую траву. - Знала… знала, что так все закончится… Знала, что ты победишь, Гинтоки… - она устало закрыла глаза, приникая к его груди лицом. - И где же я победил? – усмехнулся мужчина, отбросил в сторону свой деревянный меч и крепко обнял обмякшую девушку. – Кому и что ты хотела доказать этим? Он чертовский устал, был выжат до последней капли и посмотрел на небо – оно того стоило? К чему этот танец мечей? Цукуё вздохнула и устало улыбнулась мужчине. Она потратила все свои силы, он, казалось бы, тоже, но вот же, это она руки не может поднять, не он. Тут еще мужчина опустил голову, приникая лицом к груди девушки, страшно смущая, и крепко держа ее руки, зная взрывной характер подруги. - Должен же я что-то получить за свою победу, - пробубнил он, оправдываясь. Нельзя сказать, чтобы девушке было не приятно такое вольное прикосновение, но неопытность и робость таких отношений прибавила сил, и она оттолкнула от себя нахального самца. Однако самец в самом деле нахален, он обнял ее снова, в этот раз уткнувшись носом в ее шею. Блондинка хотела и не хотела сопротивляться – воин в ней жаждал борьбы, а женщина хотела больше, чем борьбу, и обе личности никак не могли найти компромисс. Хорошо даже, что сил не осталось ни на что. Пусть Гинтоки решает как им дальше бороться – на мечах или на поцелуях. - Сдаешься? – ехидно спросил он, видя, что она не сопротивляется, даже не показывает желание сопротивляться. - Вот еще, - негромко пробормотала женщина. Казалось, у нее не хватало сил даже просто губами шевелить. Но и он на исходе, в шаге от обморока, а все хорохорился – будто она не знала как он силен! Цукуё вовсе не хотела узнать на что способен Гинтоки, нападая и вызывая его на этот бой, она хотела понять сколько сама сможет простоять рядом с ним. - Сдавайся! – пропыхтел мужчина, касаясь губами ее уха. Блондинка слабо качнула головой, вдруг и он, до того сидевший с ней на руках посреди смятой боем травы, повалился на землю, прижимая к себе тело Цукуё и рухнув прямо лицом в ее большую грудь. Она выдохнула с шумом и попыталась двинутся, попыталась сбросить его, но он стал немыслимо тяжелым, в самом деле вырубившись. Довольно… Он сдался первым. И кто проиграл? И почему вырубился именно так? …Гинтоки тяжелый, голова как чугун, только… ей страшно приятно ощущать эту тяжесть… А потом ее сознание куда-то уплыло к темнеющим облакам, к шелесту травы, она стала слышать бой и крики, которые были здесь минуты назад, сдержанные как у него и неуемные как у нее; слышала соприкосновение стали ее клинка о деревянный меч его оружия. Не было привычного звона, а что-то необычное, когда дерево, закаленное характером, отвечает, как несколько сотен мечей – не углядеть, не удержать… Она слушала звуки прошедшего боя, который сохранила в памяти эта поляна и в каком-то усталом беспамятстве смотрела на темный небосвод – бесконечный и такой пугающий, если бы не тяжесть его тела, не ворох серебряных волос перед затуманивающимся взором… Блондинка открыла глаза от того что ей стало больно. Больно от того как хорошо… она с непониманием соображала, что происходит: воительница лежала на спине на земле, перед глазами все еще необъятный горизонт темного неба, вот-вот появятся звезды… Нет. Сегодня не будет ни их, ни луны. Будет только он, который сжимал ее талию и грудь, бесстыдно посапывая на ее теле. Вот и подрались… - Эй, поднимайся… - она не могла двинуть рукой, болело все тело, но еще и мерз бок с той стороны, где не было Гинтоки, с другого он придавливал ее к земле своим тяжелым телом и грел. Как же хорошо и тепло тому боку! - Дай поспать, женщина..., - ворчливо ответил Саката Гинтоки. – Ты меня вконец вымотала, имей совесть. И это даже не секс… Сильные ладони сжали ее спину и левую грудь и удовлетворенно расслабились. - Хватит… лапать! – возмутилась блондинка. - Я не лапаю. Я взбиваю подушки…, - она не сомневалась, что наглец даже глаз не открывал, говоря с ней. - Где ты нашел подушки?! – Цукуё до сих пор не пришла в себя, она не могла пошевелиться – откуда он черпает силы даже на такое? Как же вымотал ее бой с Гинтоки. - Я бы и задницу твою взбил, если бы ты повернулась, на ней еще мягче спать, уверен, - небрежно сказал Саката и она вспыхнула от негодования – как пошло и гадко прозвучало! - Только посмей! - не в силах даже не то что руку поднять, а уже глаза открыть, пробормотала блондинка. Он всегда был сильнее ее – что уж там… Она пусть только говорит, но угрозы пустые – Саката может и будет делать с ее телом, что ему вздумается. Потом огребет от нее, даст себе надавать, но вот что выяснила Цукуё – он даже не всерьез боролся с ней, потому что их бой бы закончился раньше и ее гибелью. Гинтоки играл с Цукуё, а она едва поспевала за ним… Несправедливо! Теперь лапает ее, а она терпит, потому что… даже рада, что не может шевелиться – мышцы горят, будто полжизни не прошло в сражении и тренировках, словно первый раз сегодня взялась за меч, словно просто хотела, чтобы Гинтоки полапал ее. И не прогадала. Мужские руки снова сжали ее, пришли в движение, пройдясь горячей ладонью по талии, опускаясь по бедру и пытаясь пощупать задницу, впиваясь пальцами в упругую кожу так, что на ней точно останется отпечаток его ладони на час или больше. Лицом мужчина потерся о правую грудь и обхватил губами ее напрягшийся сквозь кимоно сосок, продолжая наминать ее ягодицу. Женщина нехотя издала пошлый стон и хотела прикрыть рот, но рука не поднялась, потому пришлось просто закусить нижнюю губу. А мужчина словно того и ждал, и продолжил. Пальцы теперь увереннее заходили дальше, подступаясь к совсем укромными местам, будто пробуя, касаясь сперва осторожно, едва весомо, а потом с силой, прижимаясь к ее горячей коже, скользя рукой по внутренней стороне бедра вверх. - Гин… - пропыхтела она от сладостной волны удовольствия. Он снова обхватил ее торчащий сосок, но уже с зубами и она вскрикнула от боли и последовавшего дрожащего наслаждения. – Не смей… я не смогу ответить… - Мне пока не надо твоего ответа. Я хочу говорить сам. - Говорить? Где ты говоришь?! – хмыкнула женщина. - Цукки, разве мои губы не говорят? – он снова ухватил ртом ее сосок и потянул вверх, доставляя и боль, и некую долю наслаждения. - Ах! Оторвешь же, придурок! – не выдержала непривычная к такому Цукуё и ругнулась. Гинтоки ничего не сказал, а лишь продолжил играть к ней на грани, лаская ее грудь через кимоно и трогая другой рукой только рядом с эпицентром страстей, этим лишь больше возбуждая воительницу, привыкшую к совсем другим танцам. - Хва-хватит… - еле шевеля языком взмолилась девушка. - Ну нет, я только в раж вошел. - Я тебя убью, Гинтоки. - Потом и поговорим. – Саката приподнялся и обхватил губами ее рот, просунув язык и стал, продолжая обнимать и трогать Цукуё, целовать громко, даже неприлично, чмокая и тяжело дыша. И между делом смотрел на обессиленную красивую женщину в его руках, которая бы, если бы не сражение, уже утыкала его кунаями с ног до головы, но или в самом деле давно хотела его пошлых действий или что точно – не смогла противится и желанию, и полному упадку сил. - Прекрати… - она застонала и чуть выгнулась от движения его руки, а своей так и не могла поднять. - Покажи мне как ты хочешь, чтобы я прекратил, - выдыхая на нее горячий воздух, Гинтоки словно вынуждал воительницу дрожать от нетерпения. - Хватит, - неуверенно повторила женщина. Не сработало. Не убедительно. И она сама понимала это, потому он по новой принялся целовать ее, сжимать ее грудь и щупать бедра. - Гинтоки! Ах… - не желая того томно выдохнула блондинка, поддаваясь чарам его ласк, в общем-то непривычных для нее ласк не только с ним, ведь у воительницы, выбравший путь защиты дорогих ей людей, никого не было. И Гинтоки явно знал на что сделать акцент, чтобы подавить и ее словесное сопротивление, потому как тело женщины уже было в его власти и распоряжении. Он нашел силы, чтобы приподняться и посмотрел на ее розовое лицо, задыхающееся от его ласк. - Эй-эй… Я даже не раздел тебя, а ты уже там оргазмы ловишь, Цукки? – усмехался Саката. - Заткнись… - пробормотала блондинка, пытаясь посмотреть на него строго, но он снова рухнул рядом с ней, а его ладони опять устроились – одна на ее груди, а другая на бедре. - Когда… Когда приду в себя, сделаю все по-настоящему, - будто она просила, обещал серебрянноголовый… - Когда я приду в себя – я тебе не позволю. Но он не слушал ее, у Гинтоки был свой план. - Помну твои шикарные сиськи, подергаю сосочки, чтобы ты тут же взмокла от желания… - Ты меня слушаешь: сказала же – не дам! - А потом сделаю тебе хорошо, пальцами, языком – ты будешь извиваться как змейка от моих умений… - Да кто там извиваться будет…?! – вспыхнула Цукуё от грязных слов развратника. - А потом усядусь на тебя, зажму член между твоих дынек и буду тереться… - Ты больной, ты меня совсем не слушаешь…?! - Кончу на твою грудь, а потом ты сделаешь мне хорошо своим ротиком… - Не буду! Ты специально меня игнорируешь?! - И потом ты будешь готова принять меня и моего дружка во все свои… - Заткнись! – раскрасневшаяся девушка гневно стукнула его по голове – откуда только силы нашлись? Мужчина рухнул на нее и обмяк, уткнувшись лицом в ее подмышку, а руку на ее груди чуть расслабив. Блондинка брезгливо хотела убрать его развратную лапищу, но замерла от бессилья и сама обмякла, оставив все как есть – его сопелку в свою подмышку, его руку на своей груди и даже его ноги, переплетенные с ее. - Говорил-говорил… Только распалил меня… придурок… Она вздохнула от неуютного чувства в теле, по которому скользили горячие волны желания, и впала в полудрему, чтобы, наконец, набраться сил. И ответить ему. Даже и так, как он говорил… Мужчина усмехнулся уголком губ и спокойно заснул, вдыхая влажный аромат ее красивого тела, наполненный магией битвы и запахов густой и высокой травы.