Звёздочка

— Наивная лгунья!!! Ты ничего не понимаешь! — Люмин будто выплеснули ушат холодной воды в лицо. Девушка закусила губу и опустила голову. — Я не… Я не лгунья! Я просто хотела помочь! — В этих словах слышалась нотка отчаяния. На ее плечо легла чужая — родная рука. — Люми, пойдем. — не понятно как голос чей — то голос мог звучать одновременно и холодно и тепло. Слезы сами покатились по щекам павшей звезды. — Никуда я не пойду! — кричит Люмин. — Я должна помочь ему! Слёзы непроизвольно вытекают, оставляя мокрые дорожки. Люмин размазывает их, впиваясь взглядом янтарных глаз в человека, сидящего перед ней. В ее глазах, видит Итэр, теснится боль, которую Люмин не может сдержать. Парень бросил презрительный взгляд на человека, который отверг помощь его сестры.Но потом почувствовал на себе прожигающие, янтарные, такие же как у него самого, глаза и отвернулся. Люмин… Итэр с тоской смотрел на сестру. Они путешествовали вместе не одно десятитысячелетие… Но казалось что это путешествие повлияло только на него. Он замечал обвинительные, разочарованные, осуждающие взгляды, и мог лишь вздыхать без звука. Бывший принц Бездны не понимал как она может оставаться такой… Наивной. Да, тот человек правильно выразился, хоть Люмин и не была лгуньей. Она осуждала его за то какие методы он использует, в ее взгляде так и читалось «я помню тебя другим». Только вот Эфир давно стал таким. Циничным, можно даже сказать. Их долгое расставание сорвало его звездочке розовые очки, через которые она глядела на брата так долго. Итэр помнил их мир. Помнил его конец. Хонкай поглотил его, не оставляя даже земли, а правители смотрели на это, и не могли ничего сделать. Божество? Как божество он абсолютно бесполезен. Не смог уберечь мир, что добровольно отдал власть в его руки, называя божеством, императором. А позже он погубил еще тысячи миров, ведь Хонкай всегда доводит все до конца, и не успокоится пока не истребит всех. Но Люмин будто забыла их мир, их народ, как она насильно затянула Итэра в портал спасая от самоубийства. Как там было? Капитан идет на дно вместе с судном? Как они играли в кошки — мышки с Хонкаем, каждый раз пытаясь спасти мир в котором прятались, но делая только хуже. А может она и правда забыла? Нет, они же недавно вспоминали один из миров… А может это проблема самого Итэра, что настолько устал от постоянных смертей близких, что запретил себе привязываться? Но Дайнслейф… Как он может забыть крики о помощи, что бились в его голове в последние минуты миров? Все-таки он божество, он слышит молитвы людей. Но иногда он предпочитал оглохнуть, не слышать эту какофонию. А их были тысячи… Почему на ней нет отпечатка? Почему она все еще способна привязываться к смертным? Почему она не думает о том, что этот мир тоже может поглотить он? И что все они..умрут? Он немного даже благодарен Селестии, что она заточила их здесь, так как у его Звездочки разбились те самые розовые-розовые очки, через которые она так долго смотрела на него. Правда, иногда казалось, что осколки впились в нее, вошли в глаза и причиняют невыносимую боль. Но боль эту ощущал только Итэр, и она заставляла его кричать без звука, не открывая рта. Они же бессмертные брат и сестра, что в мифах отображались с бокалами вина, на вороных конях. «Несущие смерть» — так их прозвали в мире, где они задержались на целых пять веков. Брат и сестра-чародеи, что скачут по дороге сна и уносят зиму. Именно так их изображали там. Короны из инея, что венчали их головы на тех фресках в храмах, которые они видели, замерзли в памяти как этой самый иней. Тот мир погиб мучительно… Но Люми словно и не помнит. Не помнит как им посвящали песни, как и в том мире сделали из них что-то вроде богов. И как они опять дали миру погибнуть. Она игнорирует все воспоминания и спотыкается всегда об одно и то же.       

И с легким сердцем — по Дороге Сна!

Смешно, какое с легким сердцем?       

Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра! <i><i>И ветер свеж, и ночь темна, И нами выбран путь — Дорога сна…

      

      

      

Клинок человека пронзил грудь девушки, заставляя ее захлебнуться золотой кровью и упасть в руки брата. Мгновение, и человек мертв, рука Итэра не дрогнула, когда он мазнул мечом по горлу этого ничтожества, мгновенно убив его.      

Только никогда, мой брат-чародей,

      

Ты не найдешь себе королеву

      

А я не найду себе короля…