Frozen flame

Flashbacks of our memories, the past is my enemy And I'm drowning in a sad melody Flashbacks of our memory, the past is my enemy It keeps holding, holding on me Come break the silence

Чёрные длинные волосы растрепались в косе, чёлка липла к лбу. По вискам скатывались капли пота, а с губ кровь. Небольшая тренировочная площадка на заднем дворе поместья была живописной: чуть поодаль виднелось небольшое озеро, где плавали уточки; могучие ивы раскинулись над ним, аккуратно касаясь ветвями; ухоженные клумбы с разнообразием цветов. Хана каждый раз восхищалась красотой этого места, с упованием проходя мимо цветов, касаясь их нежных лепестков кончиками пальцев. Она любила сидеть под согнувшейся ивой и читать, кормить уточек и играть с местными котами. Как же она была счастлива в такие моменты. Всё хорошее перечёркивалось в каждое летнее утро, когда отец будил её для тренировки. Идеально выкошенная поляна каждый день покрывалась яркими красными пятнами, царапала подростковую кожу, впитывала слёзы и пот. Как только ей стукнуло 12, жизнь превратилась в кошмар. Фраза «ты- наследница клана» и «твоя обязанность быть сильной» звучали из каждого угла дома. Глава клана, отец Ханы, никогда не отличался нежными чувствами ни к жене, ни к дочери. Супруга была словно тень, которая исполняла его приказы, а дочь была перспективным вложением. Его синие глаза были холодны как сталь, лицо не выражало эмоций. Хана никогда не видела его улыбку. Пару раз была возможность словить поднятые краешки губ, когда он вслух рассуждал о своих планах. О планах на дочь, которая в них играла как пешка, ведь благополучие клана и его собственное положение в магическом аристократическом обществе его волновали больше всего. Браки по расчёту, какая же глупость в современном обществе, но не для древних кланов, которые чтили свои традиции. О-о, господин Симидзу спал и видел, как заключит союз з каким-либо из сильнейших кланов путём выдачи дочери замуж. Правда положение клана Симидзу в чопорном иерархическом магическом кругу было второстепенным, даже с учётом такой редкой техники владения льда, которую умудрилась унаследовать дочь главы. Поэтому мужчина начал тренировать дочь совершенно агрессивно: до потери сознания, до ран и синяков на теле. Давал перерыв перерыв только тогда, когда она не могла подняться с кровати, была сильно изранена или планировались светские мероприятия. — Вставай, мы не закончили, — пробасил высокий мужчина прокручивая в левой руке Бо. Графитовые глаза испуганно глянули на него, в попытках опереться на дрожащие руки. Тело отказывало. По ощущениям было сломано пару рёбер, было тяжело дышать. — Я не могу больше, отец, — на выдохе проговорила она. Грозный взгляд синих глаз настиг её. Чёрные густые брови нахмурились. — Вставай! — снова повторил он. — Ты наследница клана или неудачница? Девушка закусила губу, на глазах начали наворачиваться слёзы. Где-то сбоку послышалось шуршание и тяжёлое дыхание. К ним стремительно приближалась длинноволосая женщина с такими же графитовыми глазами как у Ханы. На её лице отражался ужас и беспокойство. Правая рука была прижата к груди. Она подбежала к дочери, присаживаясь рядом. — Хана, милая, ты в порядке? — женский голос дрожал. — Юми, уйди отсюда, мы не закончили! — обратился к жене мужчина. В его голосе зарождалась ярость. Женщина боязливо повернулась к нему, набираясь смелости. — Господин Симидзу, у неё сломаны рёбра, она не может продолжать, — на женских глаза навернулись слёзы. Мужчина перевёл взгляд на дочь, которая откашляла новую порцию крови. Он цыкнул. — Чёрт с вами, завтра продолжим, — раздражение сквозило в воздухе. Массивная мужская фигура развернулась и покинула поляну, убираясь восвояси. — Хана… — продолжила женщина. — Мне очень жаль. — Всё в порядке, мам, — тихо прошептала юная наследница, опираясь на мать. И так каждый день. Практически каждая тренировка завершалась травмами и лечением. В редкие дни успеха отец не говорил и слова, лишь продолжал наносить удары сильнее и сильнее. Мать… с годами девушка перестала видеть в ней тот светлый лучик, за который она так отчаянно держалась. Она никогда не перечила отцу, на её глазах дочь подвергалась избиениям и унижениям. Женщина и сама попадала под горячую руку или слово мужа, но покорно терпела, следуя его идеалогии. Она учила дочь этикету и традициям клана Симидзу, в которых мужчина был центром вселенной, а женщина должна была заботиться о нём, не перечить и идти за ним вслед. Быть покорной и ласковой. На светских вечерах девушка скромно улыбалась, поддерживала беседу, когда собеседник был неинтересен; терпела гнусные фразы и откровенные попытки сблизиться с ней. Тогда девушка впервые почувствовала омерзение и гнев, за то, что женщина в клане считается пустым местом, но она ничего не могла поделать и продолжала молчать, дарить улыбку всем. Так она познакомилась с Годжо. Брюнетка знала об особом мальчике, часто наблюдала за ним украдкой на светских вечерах, но не решалась подойти познакомиться. Он был интересен для неё. Чего только стоили его глаза. В один прекрасный вечер, когда от фальшивых улыбок и липких взглядов уже тошнило, Хана вышла на веранду, наблюдая как небо окрашивается в оранжевые оттенки. Рядом послышались шаги. Девушка неуверенно обернулась, встречаясь с прекрасными голубыми глазами юного дарования клана Годжо. Он с интересом разглядывал её, легко улыбаясь. — Надоело быть в обществе скучных стариканов? — начал парень, также обращая свой взгляд на закат. Действительно потрясающе. — Н-ет, просто… решила подышать воздухом, — робко ответила она, отводя взгляд в сторону и смущаясь. Блондин вернул заинтересованный взгляд на неё. — Ты Симидзу, да? Девушка стушевалась, поворачиваясь всем корпусом к нему и поклонилась. Парень опешил. — Симидзу Хана, господин Годжо, рада с вами познакомиться, — смущенно проговорила девушка, поднимая свои глаза на него. — Оу, можно просто Сатору, — он почесал затылок, стало неловко, но совсем на секунду. — Хорошо, господин Сатору, — снова поклонилась. — Да господи, мы с тобой вроде ровесники, какой я тебе господин? — раздражённо ответил парень. — Прости, — она отвела взгляд. Ей было неловко. Он скучающе окинул её взглядом. Очевидно не очень общительная особа. — Так ты та самая дочка главы клана с ледяной техникой? — протянул Сатору. — Д-да… — Что-то слабо от тебя чувствую проклятую энергию, это точно ты? Твой старик так тебя расхваливает… Мои ожидания были выше, я разочарован. Внутри всё сжалось от обиды. Девушка поджала губы, сдерживая эмоции. Она тяжело выдохнула и улыбнулась. — Рада слышать, что я вас интересовала, господин Годжо, — пролепетала Хана, поправляя косу. — Я каждый день много тренируюсь и на данный момент восстанавливаю энергию. Боюсь, что ваши ожидания никогда не оправдаю, ведь вам предначертано с рождения быть магом высокого ранга. Искренне рада, что вы владеете таким даром… Прошу прощения, мне пора вернуться к семье, — она поклонилась и медленно пошагала в дом, оставляя поражённого парня позади. С тех пор она заинтересовала его ещё больше. С тех пор подколы были при каждой встрече, а она продолжала улыбаться и игнорировать, отвечая напускной любезностью. Блондина бесила эта модель поведения, бесило, что она хотела касаться удобной. Другие представители кланов так и липли к девушке, очевидно довольствуясь покорностью. Он ловил их липкие взгляды на Хане, которая с годами становилась ещё более прекрасней. Её отец лишь удовлетворённо наблюдал, рассматривая потенциальных кандидатов на руку дочери. Наоя Зенин и вовсе не упускал возможности провести с ней время. Далее Симидзу пропала с радаров. На светских вечерах присутствовали только её родители, сама девушка была в отъезди. Целый год они не виделись. Целый год брюнетка провела в Швеции, где её подвергали жёстким тренировкам по овладеванию родовой техники и пускали на бой с проклятьями. И вот она оказалась в коридоре Токийского магического колледжа. Совсем другая, уже не такая ласковая и смиренная. Потухший взгляд, но всё та же мягкая улыбка. Хладнокровная на заданиях, но милая и весёлая с ребятами. В ней уживалось две личности и сложно было сказать была ли фальшь. Она искренне смеялась над тупыми шутками Годжо; раздражалась, когда он учудит очередную неадекватную выходку; вела нудные, по мнению Сатору, беседы с Нанами; проводила много времени с Сёко и учавствовала в азартных играх. Однажды первокурсники и второкурсники собрались в одном из пустых кабинетов техникума, пока Масамичи был в отъезде. Как всегда у Годжо возникла гениальная идея — поиграть в карты. Блондин ехидно улыбался, глядя на уставшие лица ребят. Нанами был напряжён, очевидно он не хотел в этом учавствовать, но не смог устоять из-за напора надоедливого мага. — Сатору, только без глупостей, ладно? — проговорил Сугуру, уже предвкушая безумие. Блондин широко улыбнулся. — Всё пучком, Сугуру, погнали ребята… Хана не умела играть и переживала, что будет проигрывать, доставляя удовольствие этим фактом блондину. К счастью, она очень быстро научилась и выходила с игры первая. Играли в формате правда или действие. Нельзя было только. подряд выбирать либо правду, либо действие. Так уже успели продуть Мей-Мей, которая призналась, что тайком со счёта отца списывает деньги; Нанами, который выбрал действие и пожалел сразу — его заставили танцевать эротический танец с использованием стула; и внезапно проиграла Хана, которая разочаровано выдохнула. Проиграла она Сугуру. — Правда или действие, Хана-чан? — пропел Гето, вглядываясь в женские глаза. — Правда, — уверенно проговорила она. — Как давно Сёко тебя подсадила на сигареты? Девушка расширила глаза. Это был их небольшой секрет, который брюнетка скрывала максимально сильно: курила только по вечерам перед сном. Хана перевела взгляд на Сёко, сузив глаза. Шатенка помахала руками. — Я никому не говорила, клянусь. — Оу-у, наша малышка Хана не такая уж и святая, — протянула Мей-Мей, прокрутив прядку чёрных волос между пальцами и хищно улыбаясь. Нанами осуждающе буравил однокурсницу. — Нанами, перестань так смотреть, дыру прожжёшь, — робко ответила Хана. — Уже как год. Я балуюсь не на постоянной основе. Гето покачал головой. — Ужас, Хана, клан Симидзу не одобрит, — вставил свои пять копеек Годжо. — Тебя забыла спросить, — резко выпалила девушка перед тем как подумать, поджала губы. Ребята замолчали, уставившись на неё. Годжо прикрыл рот. — Давайте дальше играть, — Хана взяла колоду карт и начала тасовать, игнорируя пристальный взгляд блондина. Эта игра была ожесточённой. Хана была раздражена. Она была менее бдительной за что и поплатилась. В конце игры осталась снова она и, чёрт возьми, шестиглазый. — Сдаёшься, Хана-Монтана? — блондин поиграл бровями, широко улыбаясь. — Ходи. Годжо вывалил козырную карту, которую девушка не могла побить, чтобы выйти в ничью. Она поджала губы — Так-так-так, кажется моя очередь тебе загадывать действие, — его глаза засветились азартом. — Сатору, полегче только, ладно? — устало пробормотал Гето. Блондин перевёл взгляд на друга, потом приставил пальцы к подбородку, изображая бурную мозговую деятельность. — Да валяй уже, — раздражённо выпалила Симидзу. Мей-Мей погладила её по волосам, кладя свою голову на плечо. Блондинка напоминала кошку, которая ластится к своему хозяину. Для Симидзу девушка была странной: она часто нарушала личные границы, но это было очаровательно что ли. Хотя когда это нарушение приобретало некий интимный смысл, то появлялся явный дискомфорт. — О, придумал, — воскликнул маг. — Сделай то, что не одобрили бы в клане Симидзу! Блондин хлопнул в ладоши. Гето покачал головой, Нанами тяжело выдохнул и сочувственно глянул на Хану. — Снимай свою бесконечность, дам тебе леща, — спокойно проговорила Хана, отказываясь на спинку стула. — Пререкаться или наносить увечия представителям могущественных кланов не в ходит в список дел клана. — Оу, нет-нет-нет, без рукоприкладств давай. Девушка выдохнула. — Чего ты добиваешься своими выходками? — Ничего такого, — похлопал он белыми ресницами. — Тебе слабо? Боишься разрушить образ удобной, присмыкающейся под любые условия? Маг посмотрел с вызовом на Хану. она сжала челюсти. Сёко сжала женскую руку и гневно глянула на однокурсника. Сугуру устало потёр лоб. — Сатору, это уже слишком! — выпалила Сёко. — Хана, ты ничего не обязана этому идиоту… — Всё в порядке, Иери, — холодно проговорила Симидзу, от чего всех передёрнуло. Хочешь шоу, Годжо? Будет тебе шоу. Сёко, ты там недавно практиковала лайфхак с татуировками, неси материалы. Лица присутствующих вытянулись. — Хана, но это слишком! — вклинился Нанами. — Всё в порядке, делаю так, потому что хочу, — она продолжала буравать своими графитовыми глазами лицо Годжо, которое расплылось в хищной улыбке. Сатору посмотрел на неё совсем по-новому. Всё таки она не такая уж и запуганная, удобная слабачка, а характер то есть. И как же её внешности идёт эта воительность. Глаза парня невольно опустились на пухлые губы, которые были немного покусаны. Нервничает. Иери вернулась в кабинет с несколькими приспособлениями в руках. — Купила недавно чернила, чтобы попробовать более качественно, — произнесла она. — Хана ты точно уверена? — Давай уже начнём, хочу выйти. Шатенка присела рядом, одевая перчатки и готовя иглу. — Что делаем? Хана задумалась. Глобального делать ничего нельзя уж точно. Она глянула на свои руки. На указательном пальце, на верхней фаланге виднелся небольшой шрам от практики родовой техники, который не смогли затянуть. — Давай вот тут полосу и можно что нибудь чуть выше. — Давай сделаю полукругом ещё три точки? Будет симпатично. — Давай. Женская ладонь легла ближе к новоиспечённому тату мастеру, которая нанесла разметку и приступила к введению иглой чернил в кожу. Было откровенно говоря неприятно. Хана закусила губу, всё также испепеляя взглядом Годжо, который не оставался без ответа и продолжал выдерживать этот новый для него взгляд. Все остальные молчали и не понимали, что между этими двумя происходит. — Готово! — воскликнула Иери, горделиво подняв голову. Хана перевела взгляд на палец. А получилось неплохо. — Воу, Сёко, да у тебя такие крутые скрытые таланты! — Следующий ты, Сатору, набьём тебе на лбу «идиот». Ребята засмеялись. Иери заклеила женскую фалангу для того, чтобы снизить вероятность заражения. Хана поправила свободной рукой свои чёрные волосы, и встала с места. — Я пожалуй пойду, играйте без меня. Каждый проследил за ней молча. Все понимали ситуацию — девушке нужно побыть одной. — Пока-пока, Симидзу! Ты моя героиня сегодня! — вслед крикнул ей Годжо, смеясь. Гето холодно глянул на друга, что тот аж опешил. — Гето, ты чего? — Иди за ней и извинись. — С чего бы это? — Ты правда идиот или не доходит? — голос Сугуру был грозным. — Ты её кошмаришь по поводу клана пои каждой возможности, перегибаешь. Сегодня ты не то, что перегнул палку, ты её сломал. Где твои шесть глаз, Сатору? Ты не замечаешь, что у неё есть проблемы с семьёй, которые она просто умело скрывает. Каждый раз, когда ты её ковыряешь, ты над издеваешься в большей мере, чем имеешь ввиду. Это низко, друг, — Гето встал из-за стола и двинулся на выход. Годжо удивленно вытянул лицо. Гето ещё так не отчитывал. Голубые глаза перевелись на Сёко, та покачала головой. — Думаешь она курить начала от хорошей жизни? Ей правда тяжело, так что больше так не делай, Сатору, — Иери тоже встала и отправилась на выход. Нанами лишь промолчал и тоже поспешил удалиться. Остальные с осуждающими взглядами потихоньку покидали помещение, оставляя Годжо наедине со своими мыслями. Он хмыкнул, отводя взгляд за окно. В принципе, он не знал, почему так сильно зациклился на девушке и её отношению к клану. Может потому, что он видел её иначе? Она казалась совсем другой, не такой как все остальные представители клана Симидзу. Хана явно не могла относиться к той женской его части, которая буквально служила своим мужьям. Откровенно говоря, Годжо не переваривал её отца. Настоящий подхалим. Смотрит на всё через призму выгоды. От Сёко Годжо случайно узнал о том, что весь прошлый год девушка провела в изматывающих тренировках отца. И о том, что на неё кладут большие надежды. Исходя из этих двух фраз и нюанса, что с недавних пор малышка Хана поддалась вредной привычке, парень пришел к заключению, что кажется в клане ей действительно не сладко. Он держит пари, что её старик суров как учитель и не даёт поблажки. Провёл рукой по волосам. Чёрт, она правда хорошо держится со всем тем грузом, который на неё упал. Успевает искренне улыбаться всем тем светским напускным маскам на сходках кланов, делая вид, что её ни разу не рассматривают как товар. Наверно, он испытывает к ней уважение. И кажется доля сожаления за свой поступок поселилась в сердце. — Чёрт, нужно и правда извиниться, — закинул голову наверх и нехотя протянул. Улыбнулся. В голове снова встал её образ: уверенные и раздраженные глаза с густыми чёрными ресницами, которые испепеляли его; длинные шелковистые чёрные волосы, огибающие её плечи; бледная кожа худощавой ладошки, которая поддерживала контур нижней челюсти невесомо; пухлая прикушенная нижняя губа, на которой виднелись красные пятнышки- дурная привычка при нервах. — Чёртова, Симидзу, — снова протянул блондин и встал с насиженного места. Извиняться не в его стиле, нужно подготовиться… Поздний вечер. С момента ухода из кабинета, Хана провела остаток дня в своей комнате в потоке мрачных мыслей. Голова болела, хотелось плакать, но не было сил. Она так устала плакать. От всего устала. Луна освещала её комнату. Девушка почувствовала большую нужду открыть окно и впустить свежий воздух. Казалось, что в комнате слишком душно. Она устало перекинула свои волосы на левую сторону, открыла створки окна. Взгляд бросился на прикроватный столик, где лежала пачка сигарет, которую услужливо достала для неё Сёко. Женская рука потянулась за спасательной трубкой. Первая затяжка далась тяжеловато и она закашлялась. Девушка пока старалась противостоять зарождающейся привычке, но объективно ей это помогало в моменты стресса. Благо они были нечастыми. В голове образовался небольшой туман, мышцы наконец расслабились. Она прикрыла глаза. — Запрещёнкой занимаешься? — послышался знакомый ехидный голос слева. Девушка отрешённо повернула голову, струшивая пепел. — Чего тебе Годжо? Если пришёл пошутить свои глупые шутки, то зря пришёл- немного не в настроении, — ровно ответила она и вернула взгляд на свет луны. Парень застыл, вглядываясь в новую для него картину. Не думал, что курящая малолетка может выглядеть эстетично. По правде говоря, она выглядела старше своих лет. — Я пришёл извиниться. Она скептично подняла бровь и глянула на мага. Его лицо приняло серьезное выражение, а взгляд направился куда-то вдаль. Хмыкнула и прикрыла глаза. — Сатору Годжо извиняется? Нужно отметить этот день в календаре, — улыбнулась Хана. Он снова перевёл косой взгляд на Симидзу, думал что-то сказать, но больше ничего в голову не шло. — На самом деле ты прав, Годжо, — задумчиво проговорила она, смотря на палец, заклеяный пластырем. — Я действительно пытаюсь быть удобно и молчать в тряпочку, ведь такая судьба женщин клана Симидзу — быть покорными и любящими. Носиться хвостиком за своими мужьями. Она скривилась от последней фразы, вспоминая мать. Сатору продолжал внимательно слушать, удивляясь тому, какая на самом деле Хана. — Отец постоянно мне говорит «ты должна быть сильной, ты наше будущее», но в то же время из меня пытаются воспитать прислужницу для какого-то наследника великого клана. Маразм правда? Неужели наследница клана — это только инкубатор для ребёнка? В нашем то веке… — тяжело выдохнула брюнетка, туша сигарету о край окна. — Не в обиду, но твой старик козёл ещё тот, я его не перевариваю, — с улыбкой проговорил Сатору, блеснув голубизной своих глаз. Хана подпёрла подбородок и засмотрелась на парня. Сложно устоять перед такими особенными глазами. — Хреново умеешь поддерживать, Годжо, но засчитываю, — она устало улыбнулась. — Ты где таких слов набралась, Хана- Монтана? — От тебя, где ж ещё. Может ты не замечаешь, но ты тут самый шумный, — она усмехнулась, ловя укор в его взгляде. — Понимаю, что я прекрасен, Хана-чан, но всё-таки не запоминай всё, что я говорю. Чтоб больше такого от тебя не слышал, — поучительно покачал пальцем. Хана рассмеялась. Её мягкий смех вызвал улыбку у блондина. — Я подумаю, Сатору, — она снова опёрлась на руку, чёлка чуть скосилась в сторону. Парень поднял брови. — Симидзу, ты меня по имени назвала? Моя очередь обозначать день в календаре. — Не обольщайся, — она перекинула волосы за спину, начало клонить в сон. — Спасибо за то, что переборол своё эго и извинился… Как бы парадоксально не звучало, но я тебе благодарна за свой палец. Что-то бунтарское в этом есть и мне даже нравится. — Рад быть твоим проводником в безумство, малышка Хана. Ну, время не детское уже, пора тебе в кроватку. Могу колыбельную спеть, хочешь? — Боюсь точно не смогу заснуть тогда, — она снова рассмеялась. — Доброй ночи, Сатору. — Доброй, Хана. Чувство счастья и свободы поселились внутри. Ей стало легче. Ребята в техникуме стали достаточно близки и помогали отвлекаться от семейного груза. Даже Годжо уже не раздражал, а вызывал снисхождение, ведь он просто пытался помочь. Она чувствовала. Тату выглядело стильно и давало девушке новую силу и драйв, но ровно до того момента, как пришло время летних каникул. Она вернулась в нелюбимое поместье, где конечно же поплатилась за своё бунтарство. Где каждый день снова были тренировки, ещё жёсче чем обычно, уже не с Бо, а с катанами. Каждая тренировка была битвой за жизнь. Отец был зол, невероятно зол. Так она сломалась. Так девушка получила не только физические шрамы, но и душевные.