Дежавю?

Я снова не могу уснуть. Совсем не могу. Тайлер уехал. Я думаю, уехал. Но мог и уйти. Он всё может. Сейчас смог пропасть на 2 дня. И вот уже 2 дня как я не сомкнул глаз. Его идеология - отказ от привязанности к чему угодно, к любой вещи, плевок на всё, что было так важно и бесценно раньше, уничтожение всего омерзительно материального и дорого, до чего дотянется рука. А личности считаются? Я с каждым днём все медленнее и туже обвязывал своими же руками вокруг своей же шеи верёвку, свидетельство моей нужды в доме на бумажной улице и в нём. В Тайлере Дёрдене. Я снова подвёл Тайлера. Может, когда он вернётся, я получу сполна, лишусь пары зубов, специально откажусь от медицинской обработки новых кровоточащих холмов в подлеске моего лица и успокоюсь? А может я просто так сильно на это надеюсь? Может. Подобно натренированной собачке, с добродушно виляющим и чистосердечно не опускающимся хвостом способной лежать на коврике у двери годами, лишь бы дождаться заветного неспешного топота в коридоре. А может он и не вернётся.. - Окажи мне услугу. - Как будто снова Тайлер говорит за меня. Было уже поздно и вокруг зияла сетка неплотной темноты. Мы случайно встретились у той церкви - она, уходящая, очевидно, с очередной встречи больных раком яичек, и я, до сих пор в рабочей одежде, от безнадёжности шатающийся по очертаниям улиц. - И какую же? Надо же, похоже факт того, что я жив, не сильно её удивил. - Ударь меня посильнее. - Я не виноват. Мне слишком тяжело переживать отменённые собрания клуба из-за ухода Тайлера, куда бы он не делся. Ломка начинается, похуже чем у наркоманов, и с таким не шутят. Тем более я. С другой стороны, просто интересно посмотреть, как далеко зайдёт её изящный женский кулак, как много символов самой разной формы на мне оставит, как много крови я смогу оставить после себя на блестящем асфальте.. - Что? - Ударь меня! - Пошёл вон! - Сингер держит паузу, прежде чем меня послать. Её сигарета почти затухает, она так поразилась, что перестала дышать. А могла бы не терять время и умереть, пополнив редеющие ряды посещающих, уже посещавших эту церковь.. - Эй! - я пытаюсь схватить её за рукав, но резвый шаг Марлы слишком быстрый для моей измотанной ладони. - Я не стану этого делать! Психопат! Это было на прошлой неделе. А теперь я стою, и на подгибающихся коленях набираю номер, на который до этого звонил всего раз. Можно подумать, будто я соскучился, будто специально «случайно» всё это подстроил, сегодня и вчера, но дело в том, что это единственный номер, что скомканной бумажкой выпорхнул из кармана моего пиджака. С другой стороны, какой смысл звонить Тайлеру, на тот же телефон, с которого звоню я. Берёшь трубку, а в ней мёртвая тишина… А больше номеров у меня нет. - Марла! - я жадно облизываю сухими искусанными губами пыльный, пропахший мылом и жиром воздух вокруг трубки. - Опять ты? - Марла! - повторяю я, прижимаясь щекой к телефонному аппарату. Она молчит. Я не вынесу ещё секунды тишины. - Марла.. - я начинаю хрипеть. - Что? - Марла… - Ты не поверишь. - Да, думаю я, она не поверит. Никто в здравом уме не захочет верить и слышать такой бред. Повод задуматься о том, насколько трезв её рассудок. Насколько трезв мой рассудок.. - Так во что там я не поверю? Лестничная площадка, частокол идентичных дверей, смыкающийся в узкий круг. - Я.. слушай. Марла, могу я… могу я у тебя переночевать? Сперва она думает, что это шутка. Стоит на одном месте, буравя меня взглядом поднятых бровей, в ожидании, когда я наконец-то продолжу свои изречения без этих фокусов. Я стою и борюсь с диким желанием потушить её сигарету кончинами пальцев. Потом брови поднимаются ещё выше, кончик сигареты же забавно пикирует вниз. - И ты для этого сюда пришёл? Я молча и выразительно гляжу на неё, гадая, насколько плохо теперь выглядят мои синяки, оставленные крепкими объятиями бессонницы. - Господи, всё ещё херовее, чем я думала.. - Марла медленно, циркулируя в своей голове неверие, отступает вглубь комнаты. Интересно, у неё остался ксанакс? - А ты думала? - Я, по прежнему стоя носками туфлей за порогом, заглядываю за дверь. - Делать мне больше нечего. - Сингер оседает на кровать, прижимая колени друг к дружке. - И что это значит? - Ничего, но учти, что у меня всего две подушки, одно одеяло и скользкий чехол на матрасе. - она загибала пальцы, распуская по комнате серый блёклый дым. - Марла, я пришёл сюда спать. - До зуда в зубах чётко чеканя каждое слово по слогам и широко раскрыв глаза, подобно безумцу, заявил я. - У двери чтоли? - Небрежно поинтересовалась она. Я пожал плечами и переступил черту порога. Мой любимый скрипучий матрас остался позади. Дом на бумажной улице остался позади. Тайлер остался позади. - Господи, выглядишь отвратительно. - Будто ей нужно было время, чтобы это заметить. - Ты не поверишь, но я в курсе. - Своенравно и практически безэмоционально заявил я, усаживаясь на покрывало рядом с Марлой, настолько едко ожидаемо это было. - И пахнешь также… Боже, как давно ты мылся вообще? - Эй, всего 3 недели прошло! - Попытался оправдаться я. - «ВСЕГО 3?!» Я вздохнул. Точно, она ведь не знает. - А у тебя есть душ? - Нет, а у вас как-будто бы есть ванная, разве нет? - Развела руками Сингер. - Как-будто бы есть. Я выдохнул, поджимая губы. Такая заманчивая ранее затея в союзе с моей кипящей надеждой о безмятежном недосягаемом сне больше не казалась такой уж заманчивой. Что хуже, остаться совершенно одному, или всю ночь препираться с Марлой Сингер? - Слушай, пока не поздно, мне стоит уйти? - Да успокойся ты уже. - Она манерно цокнула губами, а её тонкие пальцы выхватили никотиновую палочку из губ, чтобы передать эстафету мне. Я скорчил малоприятную гримасу и покрепче сжал зубы. Мы просидели так стыдное количество времени, прежде чем я открыл зажмуренные глаза и не обнаружил перед своим лицом её хмурую мину, не сдвинувшуюся с места. - Дай сюда! Она закатила глаза и поднялась с кровати, чтобы закрыть дверь в номер. Закрыть меня. Отрезать от внешнего мира. Поймать до побега. У меня больше нет выхода. Я обессилено повалился на матрас в скользком чехле, оставив ноги за бортом, а сигарету меж пальцев. Он издал такой звук, словно я выбил из его грудной клетки, если бы она у матраса была, весь воздух до отказа. Вспомнился бойцовский клуб. Вспомнился Тайлер. Я сегодня не усну. Марла смеётся над следами помады, оставшимися на моих губах после сигаретного визита. Вот тебе и женская компания. Я, закрыв погасшие фонари глаз, расстёгиваю рубашку, гуляя по пуговицам наугад. Сингер молча присоединяется к балету вслепую, хотя она наверняка жулит, не опускает веки. Я знаю. На мне уже давно как не белая футболка и офисные серые штаны, на ней чёрное платье с узкими лямками. Волосы Марлы, разбежавшиеся по подушке, напоминают шторм. Чёрную бурю. Пауков. Быстро шевелящиеся лапки. Клубы дыма. Их так много, что они тычутся в потолок, не найдя вытяжки. Бездушные сухие волны. Они мягко душат, поглаживая сонную артерию на шее. Душат меня одним лишь видом. Я прижимаю ноги друг к другу и стараюсь занимать как можно меньше места. Как будто меня и вовсе нет. Крошечные капельки пепла украшают постельное бельё. - Вы спите в одной кровати? - Что? - Ты и Тайлер. Мы лежим лицом друг к другу. Двигаться не хочется. Я тяну с ответом. - Вообще-то нет... но у тебя же нет второго матраса- - Да я не об этом! - раздражение низким серым дымом, переполненным скачущими от стенки к стенке наэлектризованными до предела молниями окутывает её голову, опускаясь на подушку. А может, потому, что в её рту зажата очередная сигарета. Рот чешется изнутри, моя давно погасла. «Я так давно не курил..». А в этом ли дело? В сигаретах ли? Ночь сладко душит длинные светлые полосы на потолке, шёпотом задувая лампы. Если пойдёт дождь, ещё две недели с потолка Бумажного дома будет капать. Мы не сможем варить мыло, потому что все тары уйдут на ручейки воды. Доски взбухнут, железо окрасится в приглушённый янтарный ещё сильнее. Тайлер. Я умоляю себя уснуть. Тайлер любил спать в том же, в чём ходил весь день, а то и неделю, или совсем голышом. Как-то он жутко меня этим напугал. Нет, ну представь, идёшь сонный и медленный в туалет, а там дверь нараспашку и Дёрден. Почему он ушёл? Почему сейчас? Меня морозит даже под одеялом. Я здесь, потому что мне больше некуда идти. Я здесь, потому что Тайлер меня бросил. Сомневаюсь, что даже добросовестный удар по щеке сейчас приведёт меня в чувство. Сомневаюсь, что даже новый шрам от поцелуя щёлока приведёт меня в чувство. Сомневаюсь, что даже- - Марла.. Она мычит в ответ. Слишком занята либо сигаретой, либо дрёмой. Я не знаю, сколько прошло времени. - Спасибо тебе. Я слышу, как её голова поворачивается ко мне в пол оборота. - Что? Я не отвечаю. Я только дирижирую равномерно тяжелеющими конечностями. Всё теряет своё значение, растворяется в молочной пене блаженного забвения, ласкающей изнутри. Моя тревога - моё счастье. Моя ничтожность - моё призвание. Я рождённый заново Джек. Чудо человечества. Чудо Тайлера Дёрдена и Марлы Сингер.