Записки из папки с драконом

15 октября. Нарцисса. С того момента, как мы с Джулианом договорились о том, что пойдем за геммофором, прошло почти две недели. Подходящий момент все не подворачивался. Моя осторожность, граничащая с ненавистной трусостью, не позволяла отправиться на приключения, скажем, под покровом ночи или ранним утром, пока Хогвартс был погружен в сон. Кроме того, я боялась своими спонтанными решениями оттолкнуть Барта, который вполне мог бы сказать в ответ на мой дерзкий план: “Прости, Цисси, я на такое не подписывался”. И я бы его поняла! Тоже не стала бы искать проблем на свою голову! И кто я вообще такая, чтобы ради меня кто-либо рисковал очками целого факультета и личной репутацией? И вот вчера судьба сделала мне самый настоящий подарок! Во время занятия по зельеварению Слизнорт неожиданно обратился к нашему курсу с просьбой: – Дорогие студенты, не хочет ли кто помочь мне с осенним сбором трав? Это могло бы помочь заработать очки для нашего факультета! Студенты запереглядывались, я отчетливо услышала несколько недовольных вздохов. Никто не желал шарить по мокрому и туманному осеннему лесу в свободное время, которое можно было потратить на отдых и развлечения. – Маршрут следования я вам покажу, глубоко в лес заходить будет не нужно! – попытался объяснить Слизнорт, догадываясь, что по промозглым зарослям ему придется бродить самому. Лучше бы предложил оказать помощь смелым гриффиндорцам или бесхребетным пуффендуйцам... Однако, спустя несколько секунд до меня дошло осознание, что такого рода предложение для меня было очень даже выгодно. Рука сама взлетела над котелком. За спиной прокатился удивленный шепоток. Ведь я изменяла себе: прежде меня нельзя было назвать активной участницей школьных мероприятий. – Профессор, я готова вам помочь! – с трудом проговорила я, одновременно испугавшись звонкости собственного голоса. Старый преподаватель расплылся в улыбке и поправил очки: – Великолепно, мисс Блэк! Тогда задержитесь, я выдам вам все необходимое. До конца урока я внутренне ликовала. Теперь для блуждания по лесу у меня была причина и защита от самого декана Слизерина! Однако радость моя мгновенно улетучилась, когда Слизнорт с сомнением заметил, выдавая мне живую карту и список необходимого: – Я все же одну бы вас не отпускал… – Да, я тоже об этом подумала! – деланно вежливо улыбнулась я – И потому хотела бы попросить дать разрешение на это путешествие еще и моему… приятелю, Джулиану Барту с Пуффендуя! Профессор скривился, словно раскусил лимон. Справившись с наплывом неприятных мыслей, он заметил: – Но мисс Блэк, во-первых Джулиан – студент не нашего факультета, и о том, чтобы отпустить его, нужно договариваться с его деканом. Во-вторых, это нелогично, так как он моложе вас на год, а значит менее опытен. – Но Джулиан – лучший на своем факультете по заклинаниям, сэр! – робко возразила я. Слизнорт замялся, кажется, он был еще более нерешительным человеком, чем я. Наш разговор прервал скрип двери и грубоватый, до дрожи знакомый голос: – Профессор Слизнорт?… Я оглянулась гораздо быстрее, чем следовало и тотчас залилась краской смущения. Малфой выглядел как юноша-аристократ, с одной их акварельных открыток, которые украшали матушкин туалетный столик. Мантию он демонстративно не надел, оставшись только в черных брюках и белой рубашке. Полуразвязанный галстук и переливающиеся при свете лампы распущенные волосы придавали его виду легкую небрежность, которая подходила ему намного больше, чем изысканная идеальность. На мой взгляд, длинная, тяжелая парадная мантия с драгоценными камнями и вышивкой и прилизанный хвост добавляли ему возраста и какой-то обреченности в образ. Я с трудом заставила себя опустить глаза в пол, потому что никак не могла оторваться от рук своего обидчика. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажая прекрасную светлую кожу, под которой проступали вены и рельеф мышц. Какими же сильными мне показались в эти минуты его руки… Даже невольно подумалось, смог бы он поднять меня… Черт, нет! Нет! Я прикрыла глаза. И даже не потому, что я продолжала считать себя слонихой. Вспомнилась его холодные пальцы на моей лодыжке. Слишком смелые и жуткие. Да, пожалуй мне не хотелось, чтобы он опять касался меня... – Как вовремя вы появились, мой мальчик! – проворковал декан, всплеснув руками. У меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. – Пришел на отработку, – лицо Люциуса брезгливо дернулось, а затем он обернулся на меня и нагловато... подмигнул. Мое сердце мгновенно ушло в пятки. Я отвернулась. – Ваша отработка пройдет чуть иначе, чем обычно, мистер Малфой! – лицо декана озарилось улыбкой, словно его сознание пришла какая-то невероятная мысль. Бровь Люциуса слегка приподнялась. Я с ужасом замерла, догадавшись, что за гениальная идея пришла в голову декану. И мои опасения подтвердились: – Завтра днем мисс Блэк отправится за последними осенними травами для нашей кладовой. Я право боюсь отправлять хрупкую леди одну и потому, хотел бы препоручить ее вашим заботам. Мерлинова борода, лицо Люциуса озарила самая жуткая улыбка из всех, которых я когда-либо видела: – Конечно, конечно, сэр, вы можете положится на меня! – необыкновенно вежливо отозвался он и подошел чуть ближе – Мы с мисс Блэк выполним все ваши поручения! Слизнорт, снова не уловив странной в интонации и подозрительно быстрой перемены в поведении Малфоя, засуетился и будто даже заухал совой от удовольствия: – Ох, как прекрасно, милые мои! Только вот погодите, я бы дал вам по глоточку одного зелья, улучшающего внимательность! Профессор исчез за ширмой. Острый взгляд Малфоя, словно холодное лезвие прошелся по всему моему телу снизу вверх. – Что, теперь точно попалась, крошка Блэк? – почти ласково поинтересовался он, прищурившись от осознания своего преимущества. Чертов охотник! – Не в первый раз, – я сжала кулаки и отступила от обидчика – Тогда ушла, и сейчас уйду! – Очень интересно, как же? – Люциус сделал шаг навстречу. Я стушевалась. Последние крохи моей уверенности ушли на то,чтобы дать дерзкий ответ. – Ты... просто не пойдешь со мной... – промямлила я. – Пойду по распоряжению декана! – бросил Люциус со смехом мне в лицо и добавил вкрадчиво – А будешь придуриваться – расскажу старику, что ты – маленькая воровка, обкрадывающая своего декана и родную школу! Мои ноги подкосились. Оставалось надеяться только на то, что профессор уступит моей личной просьбе. Поэтому, когда Люциус, приняв глоток зелья Слизнорта, довольной походкой направился по своим делам, я приняла решение предпринять последнюю попытку спасения от ненужного внимания. – Что-то еще, мисс? –поинтересовался преподаватель, заметив, что я не спешу покинуть его кабинет, и наивно полагая, что мы обо всем договорились. Я судорожно переглотнула, украдкой оглянулась на дверь: – Профессор, прошу вас, кто угодно, только не Малфой… – Почему же, милая? – глаза Слизнорта за линзами очков стали совершенно круглыми от удивления. – С ним я не чувствую себя в безопасности, – залепетала я – И... ему нравится унижать меня, сэр… Тревога в лице профессора сменилась на привычную слащавость: – Не будьте так строги к юноше. Может быть, вы принимаете за оскорбление его знаки внимания. Мальчик он очень даже образцовый… Слизнорт на мгновение осекся, а затем добавил: – Упрямый, но образцовый. – Прошу Вас, позвольте мне попросить декана Пуффендуя отпросить на это время еще и Барта, – взмолилась я. К счастью, декан не стал упорствовать и махнул рукой: – Если очень хотите, пускай идет. После занятия мне удалось пересечься с Джулианом, и мы направились к мадам Стебль. По дороге я рассказала ему сложившийся в мое голове план и про последнее мешающее его осуществлению обстоятельство: – Все бы ничего, но с нами напросился Люциус Малфой. Он слишком любит совать нос в мои дела, и точно не даст нам сойти с намеченной Слизнортом тропы и собрать мох! – То есть тебе не нужно, чтобы он видел, как ты собираешь этот… геммофор? – переспросил Джулиан. Он снова еле слышно шмыгнул носом. На мгновение мне показалось, что эта его неприятная привычка похожа на нервный тик. У Беллы было нечто похожее. Она странно моргала и вздрагивала, чем ужасно раздражала отца. Но его крики и требования вести себя прилично ничем сестре не помогли. Приглашенный лекарь велел Беллу очень беречь, сказав, что у сестры тонкая чувствительная натура, которая может не перенести сильного потрясения. Мне, видящей как сестра разносит соперников на поединках, было трудно поверить в этот диагноз, однако чужая душа – потемки. Может, и Джулиан обладал слишком высокой чувствительностью... – Есть у меня одна мысль, – уже у самого входа в гостиную Пуффендуя проговорил Барт – Она, конечно, бредовая, но... Ты могла бы отвлечь Малфоя , а я наложить что-то типа “петрификус тоталус”. Подобные размышления были и в моей голове. Но Люциус был слишком хорош в заклинаниях... – Бредово это точно, – поморщилась я, боясь представить, что будет, если задуманное сорвется, – Думаешь, он нас не раскусит? Он не глуп. – По крайней мере, другого плана, как расправиться с твоим недоброжелателем у меня нет, – неожиданно бодро заключил пуффендуец – Предлагаю навестить мадам Стебль, а потом уже найти хотя бы какое-то решение вопроса. И еще обязательно перекусить! Нас девочки сегодня угощают имбирным печеньем. Я тебя угощу, тебе понравится! И еще я тебе сложил из бумаги гиппогрифа...

***

– Блэк, что ты еле тащишься? – идущий по тропинке сзади, Малфой бесцеремонно ткнул меня острым пальцем в бок. – Еще раз тронешь, я тебе этот палец оторву! – пригрозила я. – Люциус, ну, ты опять? – идущий впереди нас Джулиан, оглянулся на Малфоя, укоризненно покачал головой и шмыгнул носом. – Кто ты такой, чтобы учить меня? – надменно вздернул подбородок Люциус, откидывая назад свою платиновую гриву. Барт еле заметно подмигнул мне, намекая на начало выполнения плана. Я раздраженно выхватила из кармана мантии скомканную карту Слизнорта, под которой лежала моя бумажка с указаниями Берты. Я чувствовала, что подмигивание постепенно становится моим самым нелюбимым выражением эмоций... Естественно, мы так и не придумали иного способа избавиться от Малфоя, кроме как его обездвижить. От себя, я бы еще вываляла его в листьях и совином помете и утопила в ближайшем овраге с грязью, однако, чем дальше мы заходили под покров осеннего леса, тем быстрее таяла моя уверенность в благополучном осуществлении задуманного. Можно было бы, наверное, придумать что-то другое. Но у меня не было возможности думать обо всем самой. После того, как мадам Стебль опустила нас, меня утянули пить чай, словно я не была заносчивой слизеринкой, а какой-то обычной девчонкой без известной фамилии и рода. Отговорки типа "нет времени", не подействовали. Вкуснейшее домашнее печенье, тающее во рту, чай в розовых круглых чашках с ромашками, болтовня ни о чем и слишком громкий смех – все это изумляло меня, и в то же время слегка злило. Хотелось скорее в родную гостиную, прохладную и темную, где слух ласкала благородная тишина, а душу обнимал покой. Я нервничала и злилась, но старалась не подавать вида. То пугало, что меня могут заметить в компании тех, кого у нас называли грязнокровыми неудачниками или кто-то из своих про это узнает, то беспокоило, что широко улыбающийся Барт возомнил себе что мы, упаси Мерлин, пара. А то, кажется, у студентов с его факультета сложилось именно такое мнение... Наверное, я выглядела нелепо, среди них всех, таких радостных и светлых, в своем черном платье, корсете и с тугим пучком на затылке и с настороженной миной. Но лицемерить и разыгрывать довольство было выше моих сил. Неудивительно, что когда меня, наконец опустили из этой обители тепла и света, силы остались только на то, чтобы привести себя в порядок и рухнуть вниз лицом в постель. Даже почитать не смогла. Утром я попыталась прикинуть, насколько плохо будет, если Малфой узнает что-то про геммофор. Но пришла к выводу, что не хотела бы раскрывать для него ничего, что было связано с моей тайной. Поэтому, когда Джулиан уточнил, действуем ли мы по назначенному плану, я дала добро. Будь, что будет. Неожиданно (точнее, для меня вполне предсказуемо) Барт опустился на тропинке на корточки, якобы поправляя свой плохенький ботинок. Я молча обошла его, уставившись в карту: – Расселся тут! Судя по звуку, Люциус ударил Джулиана ногой. Я резко оглянулась и поняла, что это правда: Барт лежал на боку в куче листьев, Люциус с довольным видом стоял над ним. Мне показалось, что от всколыхнувшегося гнева я чуть ли не ослепла: – Ах, ты грязный гоблин! Кажется, мой вопль распугал всех сов в округе. Отбросив корзинку с травами я подскочила к парням и едва не двинула кулаком в самодовольную физиономию Малфоя, но он грубо оттолкнул меня, отчего я, как безвольный манекен, полетела прямо в ближайшие облетевшие кусты. – Петрификус!... – выкрикнул Барт, но не продолжил. Вспышка – и он кубарем покатился по траве. – Вот оно что получается! – Люциус направил палочку на меня, распластавшуся в зарослях, и злобно прищурился – Я-то думал, ты просто боишься моего общества, а ты думала меня меня оглушить с помощью этого дурня?! Его лицо исказилось от злости. Я приподнялась и тоже направила в его грудь палочку: – А ты ждал, что я похлопаю в ладоши от радости из-за того, что ты навязался выполнять поручение со мной? – тяжело дыша выкрикнула я. – Так значит, тебе все же есть, что скрывать, раз ты так меня пугаешься! – торжественно изрек он, сделал решительный шаг вперед... Тут же раздался до жути внезапный механический щелчок. И в следующий миг лес огласил еще жуткий крик боли. Я словно отмертвела от страха. Барт, перемазанный мокрой землей, подлетел к осевшему на траву Малфою и тут же взвизгнул вдогонку: – Мерлин! Капкан! Откуда! Выбравшись, наконец, из зарослей, я подскочила к парням и едва не хлопнулась в обморок: ногу Люциуса действительно зажала огромная металлическая челюсть. Еще страшнее было то, что, кажется, острые зубищи пробили плоть слизеринца едва ли не до кости. Жуткие зубья были забрызганы кровью, алые тяжелые капли падали на пожухшие осенние листья. – Черт! Черт! Черт! – я закрыла рот рукой. Малфой поднял на меня глаза. Он дрожал. В серых глазах была самая настоящая агония. – Спокойно! – Джулиан направил палочку на капкан – Я сейчас разобью его! Но заклинания один за другим отскакивали от обрызганной кровью штуковины. – Видимо, ее бросил кто-то для охоты на волшебных существ... – растерянно пробормотал Барт – Надо сказать лесничему и директору,что кто-то охотится в нашем лесу! – Мерлин, да, позовите вы уже кого-нибудь, позовите! Блэк, драккл тебя дери, беги уже! – прорычал Люциус сквозь сжатые зубы. Внезапно этот дурачок Барт повернулся ко мне и начал... подмигивать! Подмигивать, словно у него начался нервный тик на одном глазу. – Что?! – возмутилась я, не понимая, чего пуффендуец хочет от меня. – Беги за помощью, Нарцисса, – произнес Барт – И если нужно собери мох... Он покосился на Люциуса и снова подмигнул: – Который мог бы помочь нашему раненому! Я, наконец, поняла, что он имел в виду. Действительно, это был мой единственный шанс добыть геммофор. – Какой, к дьяволу, мох, идиоты! – прохрипел Малфой, слегка выгнувшись. На его виске блеснули капли пота. – Спокойно, Люциус, я сразу за помощью и больше никуда! – пообещала я, подобрала полы юбки и бросилась бежать, взметая упавшие листья. Когда парни скрылись из вида за деревьями и кустами я быстро проверила карту и указания Берты на том самом истертом листочке. Сначала – за мхом. Потом – к лесничему.

***

Геммофор был у меня! Собрать его было не трудно, только вот красный едкий сок почему-то въелся мне в кожу ладоней и никак не хотел отмываться под краном... Впрочем, это было все не важно! Меня ничего не останавливало от приготовления зелья моей мечты! После тяжелого дня у меня слипались глаза и ныли ноги. Ужасно клонило в сон. и я была бы рада умыться и поспать. Но в то же время в моей душе шевелилась какая-то странная жалость к Малфою. Это необъяснимое сочувствие не давало мне расслабиться. Казалось бы, за что было жалеть этого наглеца и грубияна. Однако вид закапанных кровью желтых и бурых листьев на земле преследовал меня до сих пор и заставлял мое сердце трепетать. Мерлин, какая страшная рана. Кошмарная. Будет чудо, если он обойдется без шрамов. Тем более девчонки в спальне никак не хотели закрыть рты. Одна часть утешала всхлипывающую Шарлотту, вторая – с ужасом перешептывалась, описывая в красках жуткую историю. Третья, наиболее маленькая части обитательниц нашей спальни, проявляла демонстративное равнодушие к ранению первого красавца Слизерина. Та же Белла, узнав про его ногу, заявила, надменно поджав губы: "Жаль, что не оторвало". Еще какое-то время пострадав от мысленных метаний, я таки потянулась за мантией. В самом деле, что будет, если я просто навещу его? Ничего. Джулиан вот тоже просто навещал меня после того обморока, и мы общаемся без каких-либо намеков на амурные связи, что бы злые языки не говорили за спиной. Передвигаясь тихой мышкой по темному коридору я подумала, что стоило было бы прийти и сказать со злорадством:”А я предупреждала, что не нужно за мной ходить!”. Но я не была жестокой и мстительной. С другой стороны, а что бы я могла ему сказать? Может, извиниться? Но за что? В трагедии не было моей вины. И вины Барта тоже. Он и понятия не имел, что в листве скрыта такая опасная штука... Так, едва не сходя с ума от тяжелых мыслей, я добралась до больничного крыла. 15 октября. Люциус: Я считаю себя терпеливым человеком. Но боль от этого чертового, дьявольского магического капкана была невыносимой… То время, пока я ждал помощи и до тех пор, пока меня не усыпили, было поистине адскими. В попытке задавить крики и стоны, я раскусил нижнюю губу. Перед глазами все плыло, видимо, потеря крови была все-таки ощутимой. Пока бестолковая лекарша обрабатывала меня, я мысленно проклинал эту школу, Барта, Блэк, Слизнорта, тугодумов-профессоров, обещал про себя казнить их самыми страшными казнями, сгноить в Азкабане… Но на удивление, как только на бинтах затянулся узел, пришло облегчение и на меня накатило сонное безразличие. До позднего вечера, я то погружался в полудрему, то возвращался из нее на несколько мгновений прекрасной ясности. Волнами приходил озноб, а иногда и мерзкий прохладный пот. Когда голова более-менее прояснилась, на часах была примерно половина восьмого. Я даже надумал взяться за книгу, которую для меня еще днем принес Нотт, когда услышал тихие и такие знакомые крадущиеся шажки у двери. Я вскочил в постели. Этот звук я узнал бы из миллиона похожих. – Нарцисса?… – позвал в пустоту я, увидев на белой стене маленькую тень. И замер. Ведь до этого я ни разу не позволял себя назвать ее полным именем. Не “мелкой”, не “птенцом”, не “крошкой”... Она тоже не ожидала такого приема и замерла, как вкопанная на пороге. Прошло около минуты прежде чем моя гостья все-таки решилась войти. – Как ты себя чувствуешь? – наконец, спросила Блэк, изо всех силы пытаясь сохранить достойный вид и скрыть волнение. – Хорошо, – спокойно соврал я. Нарцисса смущенно улыбнулась и покосилась на перебинтованную ногу. По выражению ее лица я понял, что она мне не поверила. Вся злость, скопившаяся из-за нее, к моему удивлению, растворилась без остатка и не воскресала даже при воспоминании о ее сговоре с грязнокровкой Бартом. – Мне правда гораздо лучше, – увереннее добавил я и слегка приподнялся. – Очень этому рада, – кивнула Нарцисса, еле слышно выдохнула и решительно подошла ближе – Я к тебе с предложением. Давай… помиримся. Перестанем задевать друг друга. В конце-концов, твой отец не так давно произнес на встрече такие прекрасные слова, о том, что мы, чистокровные, должны держаться друг друга. И ценить... С этими словами она протянула мне руку. Клянусь, в эти чертовы мгновения, она показалась мне в тысячу раз прекраснее этой жалкой истерички Честертон. Столько в ней было достоинства, благородства... Я уже потянулся, чтобы осторожно пожать тонкую ладонь Блэк, как вдруг вздрогнул: вся правая кисть девушки была покрыта пятнами, похожими на засохшую кровь. – Кого это ты… резала… – осторожно поинтересовался я, указав взглядом на пятна. Девушка тотчас вздрогнула и спрятала руку в карман мантии. – Это твоя кровь, идиот, – жалкая попытка нагрубить показалась мне смешной, однако я, продолжая сохранять серьезный вид, продолжал буравить взглядом карман, где спряталась запачканная алым рука. – Неправда. Ты так и не коснулась моей раны, я не дал тебе! – заметил я. Она отступила, нахмурившись: – Значит, грязь. – Опять лжешь, крошка Блэк, – я со вздохом лег обратно на подушку, положил руки под голову и с деланной усталостью прикрыл глаза – Не верю. Плохая ты артистка. – А если и лгу, то от того, что тебя не должны касаться мои дела! – неожиданно отчеканила Нарцисса – Мир между нами воцарится, только если ты оставишь меня и мои тайны в покое! Я окинул спокойным взглядом ее бледное личико, напряженные брови, стянутые в упрямую нитку губы и тоном вредного ребенка заявил: – Передумал. Не хочу, чтобы между нами был мир, Нарцисса Блэк. Несмотря на мои ожидания, умилительные раздражение или обида так и не блеснули в ее темных глазах. Девушка вздернула подбородок и – готов поклясться! – стиснула спрятанную в карман ручку в кулак. – Даже так вы ничего не сможете узнать, или изменить, Люциус Малфой, — отчеканила она и тут же одарила меня натянутой вежливой улыбкой – Доброй ночи, сэр. Здоровья вам. – Взаимно, – процедил я и отвернулся от нее, и зажмурился изо всех сил, пытаясь даже мысленно не ругаться. Как же она меня утомляла. И злила. И пугала. И вызывала еще тьму абсолютно не нужных и бесполезных чувств, будоражащих кровь и лишающих сна. Мерзкая тихушница! И когда она успела так обнаглеть? Давно ли ходила только глаза в пол, еле слышно разговаривала и глядела на мир с наивностью ангела. Я разыскал в полутьме одеяло, накрылся им едва ли не с головой и снова устроился в постели. Нет, конечно, я был прав. Не происходит в людях перемены так просто! Конечно, ей не случайно понадобился этот лес, и грязнокровка-Барт, как прикрытие, и тот пузырек из кладовой и ключ (или его копия, я так и не разобрался). Честертон так ничего и не узнала, но глупо было рассчитывать на расторопность этой курицы. "Ничего не сумею изменить..." Может, еще успею? С этой мыслью я провалился в тяжелый сон без сновидений. PS. Я ждал ее прихода всю неделю, пока провалялся с этой чертовой раной. Но приходили Честертон, Нотт... Все, кто угодно, кроме Блэк. Кроме глупой маленькой Цисси, которая наивно полагала, что ее никто не замечает и никто ей не интересуется. Ощущение, что у меня остается все меньше времени, все сильнее сдавливало сознание холодными тисками. Может, было еще не поздно выдать ее Слизнорту?