London School

Ты вышла из музея, воодушевленная атмосферой самого здания. Именно тут, именно тут всё происходило. Ты не могла поверить, что тут Джейн Остин страдала от любви к Тому Лефрою и носила боль в сердце всю свою жизнь. Только сейчас ты прочувствовала всю силу её книг, ты смешно всхлипнула от грустинки, которая окутала тебя, и быстро нашла скамейку около музея. Там ты сразу стала записывать свои впечатления и всё услышанное экскурсоводом для своих заметок в газету, в которой работала. Даже уехав из своего города, ты не потеряла журналистскую практику. Записывая свои мысли, ты понимала, что это лучшая вещь, которую когда-либо писала. И увлёкшись, даже не заметила, как на скамейку присел ещё один человек. Но ты даже видеть его в этот момент не хотела. Ещё минут пять ты писала, не обращая ни на кого своё внимания, как вдруг подул сильный ветер, который чуть не унёс твою карту, лежавшую возле ног. Ты повернулась в сторону вещей и столкнулась с таким любимым и желанным лицом. Вы оба схватили твои вещи, и его рука оказалась на твоей, а через секунду его губы слились с твоими. Ты почувствовала его тёплое дыхание, его руку на твоей талии. Он целовал тебя нежно, но властно, ты поддалась и ответила ему. За это время в твоей голове пронеслись воспоминания: его смс после первой же встречи, букет роз, который он прислал тебе, будучи в Америке, ваши звонки и твои, бывало, сухие ответы. Ты скучала за ним неистово, но ничего не могла поделать. Ты боялась, чтобы он не ускользнул, чтобы отношения длились долго и их ничем не нужно было укреплять или же подогревать. Это – эйфория. Все твои мысли были о нём: ты думала о Бенедикте во время учебы, дома, на вечеринках, утром и вечером, днём и ночью. Да, Камбербетч всё равно казался тебе недоступным. Ты намного младше его, какая-то практикантка колледжа, не добившаяся таких высот, как он. А он? Бенедикт интересен, популярен, о нём мечтают все, он знаком со многими известными красавицами. Иногда тебе казалось, что он общается с тобой только как с другом или дочкой. Ты хотела, чтобы ты стала для него загадкой, которую он будет разгадывать всю свою жизнь. Но этот поцелуй раскрыл все карты. Он оторвался от тебя и прошептал: - Обманщица! – и поцеловал тебя в шею. - Я всего-то приехала на день раньше, чтобы сделать тебе сюрприз, и я знала, что ты меня найдёшь, - ты прокомментировала его обвинения и положила свои ноги на его колени. – Jeg deg elski. ( «я тебя люблю» по-норвежски – от авт.) - Что? - Это по-норвежски. Я скучала по тебе. – И теперь уже ты поцеловала его. - Я тоже, тоже очень соскучился. Целый месяц прошел, месяц, а как будто год. А у тебя акцент изменился. Признаюсь, я даже буду скучать по старому. В ответ на это ты начала петь какую-то попсовую песенку ужаснейшим славянским акцентом: - А так подойдёт? – постебалась ты. Бенедикт рассмеялся: - Уж лучше новоприобретённый всё-таки! - Ок. Есть идеи, как провести вечер? - Честно говоря, нет. - А у меня затаилась одна мысль. Пошли в кино. - Я согласен. Правда, вот только хотелось побыть подольше с тобой, а в кино люди… - Ты что-то имеешь против людей? – иронично спросила ты. - Нет, конечно, нет. Ты не подумай, что я зазнайка, но я не хочу терять ни минуты времени, которое я могу провести с тобой. - А знаешь, ты мне нравишься, - сказала ты и чмокнула Бенедикта в щеку. Ты действительно была поражена. Он терялся, он не знал, что делать, опять-таки взрослый мужчина вёл себя, как 17-летний парень. А, может, это и есть любовь? – Сегодня вечер организовываю я. Ты не против Джейн Остин? У меня сегодня настроение в её стиле, а в местном киноклубе сегодня о ней фильм с Энн Хетеуэй. - Пусть будет так, как ты захочешь. - Спасибо. – Ты достала телефон, набрала номер киноклуба и заказала места. – Что ж, это небольшой кинотеатр. Я заказала места для поцелуев: самый последний ряд, крайние места. Только чур не целоваться. Я фильм смотреть буду. – Ты залилась в истерическом смехе. – Да, и мы сможем зайти прямо перед началом сеанса. Видишь, у тебя есть твой личный телохранитель. В этот вечер до сеанса вы просто молчали. А молчание говорило о многом. Вы просто шли, куда глаза глядят, и держали друг друга за руки. В тот вечер вашими голосами были взгляды, улыбки, касания. С самого начала фильм Бенедикт вдумчиво смотрел на экран, иногда отрывая свой взгляд на тебя. Во время эпизода расставания Джейн и Тома ты засмотрелась на Бена и прошептала по-русски: «Не покидай меня». С этого момента началась твоя истерика. Каждый кадр всё больше волновал твою душу, и слёзы рекой текли по твоим щекам. Фильм окончился, включили свет, Бенедикт увидел тебя и обнял со словами: «Всё будет хорошо». Ты же пошутила сквозь слёзы: «Передай своему другу Джеймсу, что нехорошо девушек доводить до таких слёз». «Всё будет хорошо», - как значила для тебя эта фраза. Интересно, он это знал? А потом ты услышала его низким бархатным голосом: «Тебя нельзя отпускать сейчас одну домой. Ты где живёшь?»