Ожидаемое Только Одному

      …Гермиона, успокоившись, скрыла следы слез и гневно обернулась на танцующих: ее вдруг стали ужасно раздражать и смех, и танцы, и диско, и даже музыкальная группа, чьей ярой фанаткой она сама и являлась.       И почему она оказалась такой дурой — верить Уизли. Оборванный, бедный, совершенно ничего не смыслящий в манерах! Тупица! Яростные мысли пронзали ее, все ругательства мира приходили ей в голову, Гермиона встала, опрокинув бокал с напитком, и вышла в коридор, устало прислонившись к стене.       И Гарри не лучше, чего уж говорить: но она и так от него не ожидала ничего, особенно после того, как он обходился с Чжоу. Да и с остальными он не то чтобы очень уж тактичный. «Несчастный мальчик, — качала головой, когда все это слышала, мама, — Ми, пойми, он же просто разбитый! Убитые родители, ужасное детство, буллинг в школе. С таким набором воспоминаний он просто не может оказаться психически здоровым», — мама нежно гладила ее по голове, успокаивая. «Но он не псих!» — горячо возражала тем временем Гермиона, но теперь она думала, что, пожалуй, мама была права: конечно, Гарри не псих, но полностью психически здоровым он тоже не является. Постепенно Грейнджер стала понемногу успокаиваться. Бывает. Она все им простит. Простит то, что они сорвали ей веселье. Может, она просто сама себя накрутила. Простит то, что Рон ревновал ее, хотя сам и был виноват. Он просто перенервничал.       Гермиона подошла к зеркалу, висящему в паре метров от нее. Она поправила себе прическу, стараясь переключиться: все же, уже не маленькая, чтобы просто так устраивать истерику.       Будущий министр утерла себе слезы, с грустью подумав, что волшебная палочка осталась в комнате. Гермиона привела себя в достойный вид и презрительно оглядела платье из нежно-голубых лепестков, задаваясь вопросом, как же она выглядела со стороны: ужасно? Или очень даже неплохо и даже, может быть, элегантно?       — Как я выгляжу? — переспросила у своего отражения она. Отражение не ответило, но вдруг Грейнджер услышала у себя за спиной голос:       — Хорошо.       Гермиона посмотрела в зеркало и увидела у себя за спиной блондина: залакированные волосы и холодные серые глаза, острые скулы, ровный нос, великолепный, дорогой, даже слишком, костюм, туфли, что, казалось, начищали тысячи домовых эльфов тысячу часов без и секунды отдыха. Гермиона бы не удивилась, если бы это было правдой.       Она обернулась, веря своим глазам, но все равно желая подтверждения. Да, это он. «Здравствуй, Драко», — едко произнесла про себя гриффиндорка, припоминая все те гадости, что он сказал ей и ее друзьям, всю ту боль, что он ей причинил. Нарциссизм у него в крови, нахал, вот, кто стоял перед ней!       — Выглядишь хорошо. — пояснил, тем временем, он.       Малфой развернулся и ушел, по коридору пронеслось тихое эхо его шагов. В голове Гермионы пронеслось громкое эхо его слов.       И вдруг она подумала, что ему можно дать шанс на исправление. И сердце ее заколотилось быстрее.       Потому что каждый имеет право на вторую попытку. Потому что Гермионе понравилось, что он сказал.