Прекрасное далеко

      Очередной понедельник, который в общем-то и не должен был запомниться, начинался довольно обыденно, с чашки кофе и прогулке по дому, пока из колонок телевизора раздавались новые вести из закрытого со всех сторон города. А затем неохотное чтение работ должников, договорившихся с деканатом о внеочередном «последнем» шансе сдать работу вместо отчисления. Такие максимально банальные работы всегда более всего злили Сильвию, ведь журналистику она видела призванием, а не той специальностью, куда следует идти от необходимости пойти хоть куда. «Это вам не педагогический, черт вас побери, а журфак!» — злобно прочитала она захлопывая папку с работой, которую требовалось проверить за сегодня.       Дилетантский подход к курсовому репортажу, которые фрау Энгельхарт любила задавать очень заранее, чтобы дать возможность всем творческим личностям отличиться по полной, взбесил ее настолько, что закончив с этим «надругательством над бумагой», за которое деканат очень просил нарисовать хоть что-нибудь удовлетворительное, Сильвия схватила пачку сигарет и вышла из дома. Вдыхая дым, она как и всегда задумалась о правильности своего решения, о том правильно ли она поступила отказавшись от своих поездок на войну и стоило ли ей бросать дело, которое так нравилось ей. Только в этот раз ее мыслительный поток прервался спонтанным желанием проверить почтовый ящик. Время для расчетов по коммунальным услугам еще не подошло, а писать ей письма особо некому, ведь уже давно существует электронная почта, но в голове ясно прозвучала мысль: «А почему бы и не прогуляться?». Посему она направилась до въезда в поселок и к большому для себя удивлению забрала из почтового отделения маленькую коробочку с привязанным к ней конвертом.       Получив такую неожиданную корреспонденцию, воображение Сильвии не на шутку разыгралось. Вдруг про нее вспомнил кто-то из коллег журналистов или людей, с которыми она познакомилась за время своих странствий по миру. И вернувшись домой она принялась рассматривать полученное. Замотанная желтым бантом коробочка завернутая в хлопчатую бумагу была увешана Керскими марками, как и письмо, что было подвязано к коробке шелковой нитью. Одни только марки удивили фрау, ведь за всю свою бытность в качестве журналиста ее ни разу не заносило в это место, ведь процветающая область построенная в угоду развития бизнеса до недавнего конфликта между корпорациями и государством не могла стать целью сумасшедшего журналиста загоревшегося идеей ездить по Африке в поисках правды о местных восстаниях.       Еще большее удивление ждало ее в шапке конверта, ведь адресант, указанный на конверте уже давно кормил собой червей на Косовском кладбище, а не сочинял послания старым друзьям. Впрочем, зная способности обозленных студентов, Сильвия смогла успокоить себя и прежде чем отдаться эмоциям решила вскрыть конверт. Внутри него скрывались желтые листы, будто взятые из поликлиники, на которых скрывалось послание написанное довольно грубым почерком: «Meine Lieblings-Sylvia, к сожалению, в пучине событий мы с вами были вынуждены расстаться, а мне пришлось на некоторое время на некоторое время уйти в мир иной, однако как говорят ваши соотечественники «не вместился в могилу», а лишь осел в Керке. Однако и это место поглотила человеческая жадность и животная жестокость, ввиду чего я не могу пригласить вас скрасить мое бренное существование в редакции местной газетенки. Представьте, раньше мы разоблачали чиновников и писали о кражах компаний, а теперь публикуем нарисованные от руки карты лежек снайперов, чтобы обезопасить местных. Хотя, тебе бы, моя милая Сильвия, такой быт наверняка показался бы обыденностью, ведь именно про таких, как я мы с тобой писали во времена наших поездок в Африку, не так ли?       Твой быт наверняка изменился с того момента когда мы с тобой вместе скитались по миру в поисках очередной сенсации… Если верить интернету, то сейчас ты живешь в большом доме и учишь студентов журналистике, твой дедушка наверное очень рад твоей спокойной жизни, но рада ли ты этому. Не гложет ли тебя то, что за свою жизнь ты осветила так мало и помогла столь немногим? Или же ты все-таки поняла и приняла мои мысли о том, что вне зависимости от профессий и должностей никто никогда не сможет помочь всем?       И как поживает твой верный waffentrager, моя дорогая? Тот юноша, он все еще занимается своим делом, возит журналистов по войнам и зарабатывает на этом, или же его мечты о реализации более серьезных заказов стали истиной? Да и в целом, как поживает его жена и дочь, нужно ли им что-то. Я понимаю, что мне с малой вероятностью получится им помочь, но я все же хочу отплатить им за безопасность мою и твою, которую обеспечил он в Йемене и Судане, Ливии и ЦАРе, Конго и Буркина-Фасо. Кстати, я надеюсь, что моя посылка смогла прорваться через этих неугомонных миротворцев. Странные они люди, ведь их труд в том, чтобы обеспечить спокойствие и прекратить это все, но вместо этого они выносят все ценности себе в карман, да приторговывают оружием среди местных. Как они мир творить собираются, скажи мне?       Хотя их визави не далеко ушли. Наняли каких-то русских искать секреты корпораций да делают вид будто ничего не знают и никаких боев в городе нет. Их настолько нет, что вчера в дом моего товарища попали из миномета! Слава богу никто не пострадал.       Ладно, меня занесло, прости дорогая, тебе не обязательно это знать, но я не могу найти другой лист бумаги, а вычеркивать мысли из уже написанного текста греховно для людей нашей с тобой профессии, не так ли ты говорила? В любом случае, если посылка пришла, то, пожалуйста, носи этот браслет с радостью и помни, что как только вся эта бойня закончится, я с огромной радостью приму тебя в своей Тарковской резиденции на приморском проспекте в доме, что ныне нумеруется 83-им. И я надеюсь, что к тому моменту мы с тобой сможем оставить позади все обиды, которые ты можешь иметь на меня после моего скоропостижного исчезновения, и мы сможем обсудить то как это произошло за чашечкой кофе в местном заведении       Твой бессмертно вечный и любящий кавалер       Себастьен Костье»       Дочитывая письмо Сильвия уже не могла сдерживать слез. Это была не обида, и не чувство предательства, а искренняя радость весточке от человека, которого она не могла отпустить и в чью смерть она отказывалась верить все эти годы. Для нее было бы счастьем получить от него хотя бы посмертную весточку в старости, а перед ней предстало что-то в разы лучшее. Письмо от вполне живого и переживающего любимого человека, которое даже прямым текстом говорило где искать и откуда спасать его. Фрау Энгельхарт была на седьмом небе от счастья, и успокоившись открыла заветную коробку с браслетом, который Себастьен с таким трудом отправлял ей.       Он был серебряным, довольно тонкий, а камни скрывались в довольно причудливой композиции в середине браслета. Черненая паутина, «залитая» лимонным янтарем по которой полз позолоченный паук несущий в своих лапах камень красного йеменского янтаря, являющийся половиной камня, который сама Сильвия когда-то дарила Себастьену как оберег на удачу. «Эх… Себастьен, я же тебя найду» — подумала фрау смотря на это все, и думая о том, как ей дальше поступить