Хлопок

Преодолевая границы собственных возможностей, мы, обычно, становимся сильнее. С магией так не работает. Магия, волшебство, чудеса, называйте это как угодно — вещь осязаемая, хотя и невидимая для чужих взглядов. Она живет в симбиозе с человеком уже сотни лет. Это взаимовыгодный обмен — человеку магия дает бездонные в своих возможностях виды и вариации сверхъестественных способностей, а взамен просит лишь...тело. То самое, из плоти и крови.. Казалось бы, а что такого особенного может тело? Две руки, две ноги и, дай бог, 80 лет жизни. Звучит не очень выгодно. И всё же, только человек оказался достаточно умным существом, чтобы отточить искусство магии во всех проявлениях. Он подарил ей возможность существовать и наполнять собой мир, реализовал её потенциал и приумножил её многообразие. Магия заполняла человечество подобно чуме, получая взамен неиссякаемый источник питания — энергию человека. Да, она питалась телом. Не мясом, конечно, а энергией. Нельзя же появится из пустого места просто потому что? Магия отбирает некое Присутствие, которое есть в каждом человеке, но только единицы (в масштабах популяции Земли) одарены им в достаточном количестве, чтобы делится без летального исхода. Волшебство прожорливо. Поселившись, как паразит, оно будет ныть без реализации, как ноет затекшая нога. Вы вообще видели колдуна или ведьму, сидящего без дела круглый год? Руки постоянно чешутся чего-нибудь да наколдовать. И всё же, человек не всесилен, энергия в нём не бесконечна. И когда наделенные особым Присутствием сталкиваются с этой суровой истиной на практике, происходит Хлопок. Каждый амбициозный колдун проходил через Хлопок. Он не случается только с ленивыми, или с теми, кто учится по расписанию, читая чопорные книжки. Таких колдунов мало. Самоучки же привыкли смотреть на вещи в разы проще. Вот что такое обучение? Работа на износ, как и в спорте, тренировки по шесть часов день, упражнения, разминки, этюды и пленеры. Ведь тогда и мышцы горят, и жир, и мозг. А ведь именно оттуда берется волшебство, да? Увы, нет. Хлопок сигнализирует не столько о том, что ты надорвался или перетрудился, сколько о границах человеческого и магического. Дальше идти тебе некуда — по крайней мере, если хочешь дойти целым. Магия, как ни крути, противоестественна для хомо-сапиенс: она не развивалась с ним через эволюцию, не встраивалась в работу его органов, не определяла инстинкты. Она просто пришла и сказала: «Знаете что? Мне здесь нравится». Пройти через Хлопок, это как пройти через позорное посвящение в общежитии института. Событие поистине запоминающееся. Резко, в одно мгновение, каждый сантиметр твоего тела подвергается адской боли — тебя тошнит, бросает жар, знобит, несварение, каждая кость изнывает от ломящей боли, мышцы воют при любом движении, судороги, артериальное давление, бред, у кого-то бывали и конвульсии, а у кого-то останавливалось сердце. Всё это без помощи травника могло длиться неделями, медленно отпуская несчастного, не желая расставаться. Бывали случаи, что после хлопка теряли способность к колдовству. А кто-то боялся повторения истории и бросал дело. Всем известные байки. Шен, будучи могучим чернокнижником, знал о Хлопке по собственному опыту. Но ненавидел он его по совершенно другой причине. Шену не нравилось выглядеть жалко. И одно дело когда тебя окружают голые стены, молча наблюдая за твоими убогими попытками встать. В одиночестве можно и в раковину проблеваться, и полежать на полу в припадке. Лампочка, свисающая с потолка, ничего тебе не скажет. Даже голуби в окнах посмотрят без особого энтузиазма и улетят. Лежи себе, отходи. Но совсем другое дело лежать в небольшой аккуратной комнате на свежепостиранных лавандовым кондиционером подушках, освещаемый тусклым светом лампы в час ночи, распластавшись мертвой рыбой на женской кровати. Ещё предварительно (куда без этого) ввалившись в Гнездо как подстреленный, прямо лицом в пол. Лежать в бреду, прерывисто дыша, пока чуть шершавой мокрой тряпкой с тебя аккуратно стирает пот юная ведьма. Она даже не забывала проводить тряпкой под носом, вытирая всё, что норовит вытечь - и кровь, и...не кровь. Они познакомились совсем недавно, а она уже застала его хлопок. Унизительно. Нова выжимала тряпку с почти монашеским усердием и спокойствием. Взлохмаченные резким пробуждением серебристые волосы струились по оголенным плечам, блики от лампы, купленной по уценке, игриво бегали по локонам. Она сидела в одной ночнушке, разбуженная вскочив посреди ночи, и помогала чем могла, пока Хорхе возился с травами. Лямка (вот проказница) нагло спадала с плеча, и её каждый раз возвращали обратно. Из тряпки в ведро полилась вода, на что в ответ Шен поморщился и промычал. Любой звук сейчас был скрежетом мела по школьной доске. Взгляд девушки наполнился сожалением. Ей было искренне жаль мага, ведь чем сильнее маг, тем сильнее и Хлопок. Сжав губы, ведьма снова замочила тряпку, но уже старалась выжимать тише, без всплесков. Холодная ткань аккуратно скользила по горящему лбу, переходя к щетинистой скуле. Прошла и вдоль потрескавшихся губ, и по засохшим с крыльям носа. Протерла взмокшую шею, и за ушами, дошла до ключиц, а вот дальше вести не стала. Засмущалась. Юная ведьма надеялась, что прохлада улучшала состояние мужчины хотя бы на мгновение. Жар так сморил колдуна, что пришлось менять рубашку, но и та в минуту прилипла к татуированной коже. Хотя бы дрожь прекратилась. Дышал колдун тяжело. Грудь будто залило свинцом и бетоном, от любого вдоха раздавался свистящий хрип. Иногда вдохи были прерывистыми, как у рыбы, выброшенной на берег. Опухшие глаза Шен до сих пор не мог открыть. Нова аккуратно убрала прилипшие к его лбу волоски и протерла его глаза, стараясь вести невесомо, без нажима, стирая корку. — П...половая? — шепот прозвучал до того сипло, что Нова даже не разобрала сказанного. — Что? — Она наклонилась к лежащему. — Тряпка….она половая? В замешательстве ведьма похлопала глазами. О чем речь? Кто в здравом уме будет использовать половую тряпку в такой ситуации? Девушка даже растерянно посмотрела на кусок шершавой ткани. А потом поняла. — Конечно, какая же ещё, — на лице скользнула самодовольная, но добрая улыбка. Глаза заблестели хитрыми звездочками, Шен увидел это даже через воспаленную пелену. Усмехнулся сам, правда вымученно, одним уголком губ. Нова была достойным противником. Вместо обид или нравоучений на колкости она всегда отвечала тем же. Их общение не редко превращалось в шутливую перепалку, кто кому больше гадостей наговорит, и чем остроумнее, тем лучше. Доходило иногда до того, что Шен смеялся во весь голос. Такое бывает редко. — Вот как...вы обо мне...заботитесь, — улыбка держалась тяжело. Шен напряг глаза, отдающие пульсацией в череп, силясь разглядеть расплывчатое лицо. Картинка становилась четче. Сонная, встревоженная, уставшая. Глаза переливались золотом. Колкая девчонка, сейчас она выглядела хрупкой и даже подавленной. Скрыть это совершенно не получалось, да и пыталась ли она? Бледная девичья рука костяшками прикоснулась к щетинистой скуле. — Жар спадает, — она улыбнулась с таким облегчением, будто с плеч упал тяжелый груз. «Нашла из-за кого переживать» - подумалось. Умиротворяющая тишина заполнила комнату. Нова не читала нотации, не приставала с вопросами по типу «зачем ты опять это сделал» или «убьешься однажды, помяни мое слово», а просто молча сидела рядом. Шену этого было более чем достаточно. Иногда она неопределенно смотрела куда-то в сторону, задумчиво поглаживая кончики волос, а иногда их с Шеном взгляды молчаливо пересекались. Он тонул в печальном золоте, прятавшимся за густыми ресницами. И хотя маг отвернулся, остатками сознания всё же цеплялся за то, как она тихо вздыхает, поглаживает волосы, прикрывает глаза. Она притянула ноги к груди, расположив подбородок на коленях. Интересно, о чём она думает? — Иди спать, — просипел мужчина, — уставшая… Нова попыталась улыбнуться. Вышло коротко и грустно. — Ничего, днем отосплюсь, — даже шепот был отчетливо слышен в поглотившем комнату мраке. В её лице таилось что-то ещё, какая-то недосказанность. Скрип двери отозвался новым приливом пульсирующей боли. До чего же мерзкий звук. Хорхе в спешке, почти как куропатка, подбежал к ведьме. — Помоги, давай,— травник и ведьма начали что-то делать. Судя по звукам — переливать что-то из одной колбы в другую. Комнату заполнил терпкий, сжигающий ноздри аромат. Жители Гнезда сладко спали, и только этим двоим не посчастливилось быть на ногах в такой час. Единственное рабочее лекарство от Хлопка тоже, в какой-то мере, было частью пытки. Тяжело представить сколько всего было намешано, чтобы подарить настолько убийственно зловонный запах и ни с чем не сравнимый вкус. Даже внешне эта жижа выглядела, словно её набрали в ближайшем болоте. Но только эта дрянь была способна помочь от Хлопка. Обычно от неё становилось хуже, а после начиналось улучшение. — Какая… — Нова не могла сдержать закономерной реакции. Лицо её сейчас, думал маг, скривилось во всевозможных гримасах. — Ага, тут вся книга по траволечению в одном флаконе. Ничего, поднимет его на ноги быстренько. Шен у нас крепкий орешек. Хорхе явно торопился. Слишком много времени заняло приготовление лекарства, пока маг валялся с температурой и в припадках. Тянуть больше нельзя. Аккуратно взболтав и сдув легкий пар, поднимающийся с колбы, травник было направился к Шену, уже готовый влить эту дрянь, как его сразу же смерил озлобленный воспаленный взгляд. — Че такое? Это ж старая добрая Иб- — Выведи её, — Шен вложил последние силы в этот недовольный хрип. — Чего? А, да. Давай, Нов, выходи, давай, кыш-кыш. — Почему? Я хочу оста- погодите, — возмущенную впопыхах вытолкали из комнаты — Потом тебе всё в деталях расскажу, не переживай. Дверь захлопнулась. Вена на лбу черномага вздулась. Как же много шума способен производить один Хорхе. Травник улыбнулся. Ох, знал Шен эту лукавую улыбку. — Боишься оставить плохое впечатление, а? — Хорхе снова оказался у кровати, — Заколдовал её своими черномажьми чарами поди. Переживает за тебя. Маг выдал кислую мину. — Ладно, ладно, я тебя понял, — Парень отмахнулся, встряхнув колбу в последний раз, — Но знаешь, как говорится, если ты нравишься девушке даже после хлопка, значит она твоя судьба. Ответа очевидно не последовало. — Так, к делу. До дна, дружище. Парень поднес колбу, когда Шен принял, на сколько это было возможно, сидячее положение. Мерзотный запах потянулся уже издалека и живот, вспоминая прошлое, высказал теперь своё недовольство. В горле встал ком, но делать нечего. Наученный опытом, чернокнижник за раз опустошил колбу. Лицо скривило спазмом, голова загудела с такой силой, что руки подкосились и Шен рухнул обратно на кровать будто в припадке. Всё тело синхронно онемело. — Отлично, — травник вытер руки, — давай, парень, ты нужен нам живым. — Как он? — слышалось уже будто из под воды. Это была Нова? Может быть. Шен больше не знал, не думал, не анализировал. Слова растворялись в бреду сна. Блаженное небытие окутывало, забирая в свои глубины, освобождая от боли и сознания. Шен растворялся, погружаясь всё дальше и глубже. Кольцо боли, сковавшее череп, растворялось вместе с ним. Мысли бессвязно крутились перед глазами, тая, стоило ухватить хоть одну. Хотя, было бы приятно, будь это Нова.