Смерти нет

Если бы кто спросил бывшего графа Дуку и лорда Тирануса, а ныне просто Яна, то он бы ответил, что ожидал совершенно иного от своей смерти. Точнее сказать, не от самого акта смерти, который был вероломным по своей сути и весьма болезненным для его гордости, а от того, что было после смерти. Джедаи верили, что смерти нет, есть Сила. Ян на собственном опыте убедился, что, в целом, они были правы. Другое дело, что Сила пронизывала абсолютно всё, включая любое время и пространство, а, следовательно, любые рождение или умерщвление были лишь изменением состояния отдельных элементов Силы. Смерть в этом случае являлась лишь переходом от одного состояния к другому, также как и жизнь. И для большинства этот переход проходил абсолютно незаметно. Но не для силочувствительных в общем и джедаев в частности. Последние могли осознать момент перехода и ненамного его остановить. С точки зрения масштабов всей Вселенной это было неизмеримо ничтожно, но с точки зрения разумного существа этого было достаточно, чтобы на какое-то время существовать в пограничном состоянии. Яну всё это представлялась как некая река, которая имела небольшую мирную заводь. Течение постоянно текло из прошлого через настоящее в будущее, через жизнь к смерти и вновь к жизни, а заводь оставалась местом без волн и течений. Именно туда направлялись все умершие джедаи для дальнейшего выбора. И абсолютно неважно, каким он был: было ли это «превращение в призраков» или «марш дальше» (как любили с некой тоскливой горечью шутить новички) – заводь давала возможность передохнуть и всё тщательно обдумать. А Сила не торопила. Ян видел джедаев, которые после смерти решили остаться, чтобы наблюдать за родной галактикой. Стать призраком и быть способным перемещаться к живым из этого особого подпространства Силы. Таких были единицы, которые не захотели закончить свою службу лишь из-за своей смерти (Ян так и не разобрался, что именно это было: упрямство или ответственность). Некоторые из них родились и умерли тысячелетия назад, другие существовали в нынешнем столетии. Те, кто познал смерть, но ещё не решил вновь познать жизнь. Все «задержавшиеся» могли взаимодействовать друг с другом, обмениваться знаниями, оказывать поддержку вновь прибывшим, отдыхать и набираться сил перед новыми приключениями. Например, явлением живым в виде прозрачно-голубоватого призрака. К сожалению, джедаи могли «нырнуть» из заводи в реку лишь в настоящее, тем самым лишившись возможности предупредить ещё живых самих себя в прошлом о будущем. Но это не мешало им увидеть всё, что было раньше, чтобы понять причины произошедшего в их настоящем, и кусочек того, что будет дальше, чтобы хоть попытаться предупредить живущих о грядущем. И, разумеется, среди всей этой компании «задержавшихся» были те, кто являлся сверстником Яна. Его знакомыми, друзьями, семьёй и врагами. Например, Йаддль, Сайфо-Диас и Квай-Гон. С ними Ян особенно сильно хотел поговорить. Он жаждал этого всем своим существом. Рассказать, объяснить, ответить. И попросить прощения за все свои действия и последствия этих действий. Он невообразимо хотел этого, но не мог этого получить. Как выяснилось, если большинство просто осуществляли переход после своей смерти навстречу новой жизни, а джедаи могли задержаться ради оказания помощи оставшимся в приземленной реальности в своём маленьком подпространстве, то ситхи были особенной категорией, которой многое было недоступно. Включая возможность оказаться в заводи и, следовательно, иметь какое-либо взаимодействие с приходящими, уходящими и задерживающимися джедаями. Они всё ещё оставались частью Силы, это так, но... они совершенно не контролировали себя и были вынуждены принять то, что давала им Сила. А Сила предпочитала давать умершим ситхам знания и бессилие. Определенная кармическая ирония, как мрачно подумал Ян при осознании всей полноты ситуации. При жизни каждый ситх стремился взять под контроль Силу, повелевать ей, указывать ей, полностью игнорирую её умоляющий шепот. Но теперь, после смерти, в своём посмертии, ситхи ничего не могли сделать. Сила контролировала их, держала в неразрывных объятиях, направляла туда, куда хотела, и громко говорила им то, что шептала ранее. И ситхи вынужденно делали, смотрели и слушали то, что хотела Сила. Вот и Яну досталась незавидная участь. О, как он проклинал Силу в первое время. Как злился и гневался, как грозился уничтожить. Как затем торговался и молил о снисхождении и милосердии. Но Сила не могла внять мольбам бывшего графа. Она не способна влиять на реальный мир. Она лишь предупреждает, уговаривает, рекомендует, подталкивает, но не контролирует своих детей. И Ян был вынужден смотреть, что произошло после его смерти, как сгорело всё, что ему было дорого, и как пала в гнилую удушающую тьму вся галактика. Он видел, как Кеноби и Скайуокер спаслись с Палпатином с его корабля, оставив гореть его обезглавленный труп. Наблюдал, как туго затягивалась ловушка лорда ситхов и как неизбежно в неё попали те единственные, кто мог спасти галактику от нависшей угрозы. Смотрел, как будущий император манипулировал Советом и мальчишкой Скайуокером, сея недоверие между ними. Он узнал, как погиб Гривус и как сражался Винду. Он видел, как клоны, те, в чём создании он принял самое непосредственное участие, повернулись против своих джедаев. Он смотрел, как погибли многие и многие его бывшие друзья и соратники, сраженные лишенными воли солдатами, которым безоговорочно доверяли. Он наблюдал, как, вставая с колен и сверкая пожелтевшими глазами, появился Вейдер. Он видел, как были убита его семья, разрушен его дом, уничтожен его народ и попрана его культура. Сила не просто так показала Яну всё это. Случившаяся трагедия была невероятно болезненной и жестокой в самой своей сути. Одномоментное уничтожение тысячи джедаев причинило боль и страдания Силе. Она истекала кровью и не могла должным образом позаботиться о своих погибших детях, чтобы те не ушли дальше, предварительно не излечившись от нанесенных ран и не познав заслуженный покой. Эта задача была возложена на Яна. Понятие время было условным для Силы. И там, где ужасающее действо произошло одновременно в разных местах, для Яна это была цепочка последовательно идущих событий. Он спустился за каждым убитым 66-ым приказом джедаем. Он нежно вытащил Пло Куна из разбитого корабля, аккуратно поднял оставленную на земле Айлу Секуру, с заботой забрал с дымящегося снега Депу Биллабу, взял с разрушенного моста Ки-Ади-Мунди, извлёк из окровавленной воды Кита Фисто, увлёк с космического корабля Джаро Тапала. И многих, многих других джедаев – генералов и командиров – Ян увёл за собой в Силу, в ту тихую спокойную заводь. И он же нашёл и забрал каждого мастера, рыцаря, посвященного и юнлинга из их разрушенного и горящего дома. Из места, которое должно быть самым безопасным во всей галактике, но которое стало общей могилой для целого народа. Ян забрал всех джедаев. Он не хотел этого, о, как он не хотел. Он желал, чтобы Орден перестал быть частью коррумпированной Республики, чтобы джедаи перестали быть цепными псами Сената, чтобы все они стали миротворцами, которые не убивают из-за ошибки в разведке ситуации, как это случилось с ним самим. Ян не хотел смерти джедаев. Никогда. Даже с учётом того, что он покинул Орден, они всё равно оставались его семьёй. Самой лучшей, самой верной, самой заботливой. И когда всё пошло не так? Почему спасение стало уничтожением? Как его благородные намерения превратились в источник геноцида? Когда Ян увидел, как клоны начали выполнять запрограммированный чипом приказ 66, он взмолился Силе, чтобы та остановила всё это. Он не осознавал, чем в итоге обернётся его план по созданию послушной ситху армии клонов. И он не мог молча наблюдать за убийством его семьи. Но... ему пришлось. Сила ничего не могла сделать, ибо живущие не вняли её предупреждениям, ослепленные и оглушенные гнилой ситхской тьмой. Всё шло именно по тому пути, на который направили галактику действия ключевых фигур. Ян был одной из таких фигур и теперь был вынужден иметь дело с последствиями своих действий. Он кричал, он умолял, он просил. В конечном счете, Яну пришлось только смириться. Он пришёл за каждым убитым джедаем. Они не видели и не ощущали его, скрытого на ином плане Силой, что было благословлением и проклятием одновременно. Никто из них не мог бросить обвинения в сторону Яна и спросить о причинах такого предательства с его стороны, а он не мог объясниться и попросить прощения. Он лишь служил незримым вездесущим проводником, который вывел заблудших джедаев в ласковые объятия Силы. И так раз за разом, пока не ушли все джедаи. Или почти все. Ян видел, как некоторые из них смогли ускользнуть. Несколько посвященных и юнлингов, среди которых был малыш Грогу. С десяток падаванов, включая Калеба Дьюму и Кэла Кестиса. Примерно столько же рыцарей и мастеров, в число которых попали Квинлан Вос, Цере Джанда и Йода. Разумеется, в список выживших попал и Оби-Ван Кеноби. Ян не был удивлен этому. Более того, он невероятно гордился своим гранд-падаваном, даже если тот никогда не признавал этой связи. Но даже за этими последними остатками великого народа и неповторимой культуры в конечном счете Яну пришлось спуститься. Он забрал Кэнана на Лотале. Увёл Цере с Джеды. Вытащил Квинлана с Корусанта. Ян проводил в Силу своего гранд-падавана Оби-Вана Кеноби из коридоров Звезды Смерти. Ему даже пришлось забрать своего – первого – учителя Йоду с болот Дагобы. Последний раз, когда Ян хоть сколь малым способом мог взаимодействовать со своим единственно верным Мастером – последним мастером-джедаем павшего Ордена. (он так надеялся объясниться со своим учителем и гранд-падаваном, пока вёл их до заводи, но так и не смог; они его не почувствовали, не услышали и не увидели – своего незримого проводника) С уходом Йоды из пространства живых в галактике не осталось джедаев. Выжившие немногочисленные осколки не могли уже ничего изменить. Орден пал, и вместе с ним пала и галактика. По крайней мере, так считал Ян. Но у Силы было другое мнение. У неё была надежда, и она собиралась показать её своему павшему дитя. И теперь Ян задумчиво обозревал открывающееся пространство. Он ощущал знакомое гнилое присутствие своего вероломного учителя, а также яростное и кипящее болью присутствие павшего джедая. Но помимо них, Ян также наблюдал за чистым и искрящимся голубовато-зелёным светом новой надеждой. Надежды, на которую ему указала сама Сила, и в которую он сам начал постепенно верить. Ян незримым свидетелем наблюдал за разворачивающимся противостоянием. Манипулирующий Сидиус, сражающийся Вейдер и стойкий Люк, который грубовато, без какого-либо тренированного мастерства, сопротивлялся ударам ситхов. Ян изначально довольно скептически отнёсся к сыну Скайуокера, но... надежда довольно упрямая вещь. А как раз этого качества в этой безумной семейке было более чем достаточно. В самый раз для спасения галактики и возвращения джедаев. Ян улыбнулся. Он никак не ожидал, что Вейдер – снова Энакин – сможет вернуться к свету и снова стать тем, кем был до своего падения. Впрочем, ради кого, как не ради родного сына, мог совершить нечто подобное славящийся своей глубокой привязанностью к семье рыцарь Скайуокер? И тем приятнее было взять вернувшегося джедая и привести его в Силу, которая нежно укутала своим присутствием своё дорогое избранное дитя. Бывший граф, джедай и ситх в одном лице усмехнулся: Скайуокер, точнее, оба Скайуокера действительно оказались теми, кто вернул равновесие в Силу. Они стали спасителями галактики и вернули той свободу от гнёта ситхов. И теперь – Ян это чувствовал – он сам мог пойти на покой. Он сделал всё, чего хотела от него Сила, и теперь ей не нужна была его помощь. Как и ему её. Он выполнил свою последнюю миссию и получил то, что не надеялся когда-либо получить: Ян перестал быть тем, кем был, когда умер. В день падения Империи и возвращения джедаев бывший граф Дуку и лорд Тиранус окончательно исчез. Как и бывший мастер джедай Ян. Впрочем, кому, как не ему, знать, что смерти нет – есть только Сила.