Ну, Косицкий...

      Новый день для работников МРГ начался с уже привычного звона дверной рамки. Только на этот раз день обещал быть интересным. Потому, что пришедший человек невольно взбудоражил всех своих коллег без исключения.       Спавший на посту Гриша сонно поднял голову и блаженно улыбнулся:       - Виктория Михайловна, Вы пришли оберегать мой сон? - сержант устроился на столе поудобнее и закрыл глаза. - Мне сегодня на второй урок, - отвечать было бессмысленно, парень уже храпел.       Вика вздохнула. Полгода назад она ушла на курсы повышения квалификации. А последнее занятие закончилось длительным больничным. Да, её давно не было на работе, но это не повод для ТАКОЙ реакции. С другой стороны, Стасюку повезло, что у женщины сегодня хорошее настроение.       Пока Вика размышляла будить ли нерадивого постового, из своего кабинета вышел Родимин.       - О, Вика, наконец-то ты вышла с бо... - его взгляд скользнул по её рукам. Никогда ещё Дмитрий Владимирович не был так сражён и обескуражен.       Пауза затянулась.       - Дим, ты договаривать будешь? - осторожно уточнила сотрудница.       - Я что-то говорил?       - Да.       - Я если пойду, когда вернусь, вспомню, - всё так же ошарашенно, постоянно оглядываясь, Дима вернулся в кабинет.       Нет, он, конечно, понимает, что "больничный" понятие растяжимое, но зачем же врать? Сказали бы как есть, вместе бы что-то придумали. Но это Родимин потом обиделся, первые минут десять, он пытался осознать увиденное.              В общей комнате, как ни странно, было пусто. Вика положила переноску на диван и принялась делать кофе. Косицкий, как всегда, опоздает, значит у неё в запасе не меньше часа.       - Дима сегодня какой-то странный, может с Татьяной Андреевной поссорился? - ответа она закономерно не получила.       Вошёл Вайсберг.       - Там Гриша что-то бормочет про Викторию Михайловну с младенцем, - они обменялись приветственными кивками, - я подумал, если Вика и вправду вышла на работу, с меня не убудет поздороваться, - Лев Романович посмотрел на диван, удивлённо на Вику, потом снова на диван. - От кого - от кого, а от Вас, Виктория, я такого не ожидал.       - Лев Романыч...       - Нет, ну я всё понимаю, перед стариком незачем отчитываться, но можно же было хотя бы намекнуть?       - Лев Романыч...       - Ну, Косицкий... - Вайсберг закатил глаза и ушёл.       - А Косицкий здесь при чём? - ответа всё ещё не последовало. В переноске послышалась возня. Вика отложила чашку и подошла к дивану. Увидев, что ребенок мирно посапывает, она вздохнула с облегчением. - Вот разбудят тебя, и что мне делать?       Когда Вика уже допивает кофе, в комнату неожиданно заходят Инга Жданова и Геннадий Черноус. Они работают в соседнем кабинете и потому являются здесь нечастыми гостями.       - Мы ненадолго, нам Вайсберг сказал, зашли поздравить, - Инга заглядывает в переноску, а Гениус остаётся стоять на входе, - дочка?       - Да какая разница, дети в любом случае рассадник антисанитарии, - кривится автор метода. Его напарница только закатывает глаза.       - Не обращайте внимание, у Гены сегодня плохое настроение. Знаете, когда она подрастет, очень важно следить за правильной осанкой. Ровная спина - это профилактика многих болезней.       - Оно же постоянно кричит, - не унимается Черноус. Он всегда считал Викторию мудрой женщиной, а тут такая глупость.       Жданова отходит от дивана, чтобы не разбудить ребенка. Признаться, её тоже подбешивает детский плач.       - Только, пока маленькая. Гена, можно подумать, что ты никогда не кричал в детстве.       - Когда я начинал плакать, родители накрывали меня одеялом, я думал, что наступила ночь и засыпал.       - По тебе видно... - Инга хочет сказать что-то ещё, но заходит наконец собравшийся с мыслями Родимин. - Ладно, нам пора.       - Ещё раз поздравляем, - бросает Гениус прежде, чем его тянут в коридор.       - Ну что, вспомнил? - тихо интересуется Вика.       - По правилам вы с Севой не можете, - женщина поправила детское одеяльце, - не можете... что-то там не можете. Если вернусь, когда я пойду, вспомню.       Родимин уходит, а Вика пожимает плечами.       - Вот, Агата, смотри и запоминай, какими идиотами бывают взрослые.       Целый день Берсеевой и слово вставить не дают, приходится жаловаться годовалой малышке.              Долго скучать не приходится. В комнату входит Фазик.       - Я это, спросить хотел.       - Спрашивай.       Откуда это предчувствие, что он её не удивит?       - А вы ребёночку имя выбрали? Почётно называть в честь отца, он же ему жизнь дал. Правда, Всеволод Всеволодович как-то не звучит. Но можно же и в честь дедушки, Мишей или Сашей.       - Это девочка, - сухо замечает женщина. Такой порыв мысли, даже прерывать было жалко.       Фазик просиял.       - Так это ещё проще! Папа жизнь дал, а мама эту жизнь оберегает. Вика, Альбина, или как вашу маму зовут?       - Нахмиддинов, ты чего к человеку пристаешь? И без твоих советов имя выберут, а ну брысь отсюда, - и Вика думает, что Литвинов её спасение, ровно до того момента, пока Василий не продолжает говорить. - Тут подумать надо, отчество то заковыристое, не всякое имя подойдёт.       - Василий, и вы туда же?       - А я что, я всё понимаю. За столько лет сложно не сблизиться. Мне самому Фазик как сын, только это по секрету, а то расслабится ещё.       Берсеева выбирает между чашкой и подушкой, но к счастью для Литвинова, из коридора доносится призывно-виноватое:       - Василий Иваныч, я случайно!       - Тьфу ты, - Василий Иванович уходит, а Вика понимает, что её нервы на пределе. С чего они все решили, что ОНА родила от КОСИЦКОГО?       Не чувствуя нависшей в воздухе угрозы, в комнату заходит Верочка.       - Только попробуй ляпнуть про Косицкого, - мрачно предупреждает Берсеева.       - Так это всё-таки от Севы. А он знает? Вик, ну это неправильно, ребёнок должен расти в полной семье. Да и Сева не такой плохой, каким хочет казаться.       - Верочка! - Агата начинает плакать. - Разбудили, - жалобно тянет Берсеева и берет ребёнка на руки.       - Я, пожалуй, пойду, - и Верочка действительно уходит. В кабинет к Родимину, надо же сплетню обновить.       На работу приходит Метелица.       - Вик, ты чего кричишь? Ой, ребёночек, девочка, да?       - Да, - Агата успокаивается, - подай бутылочку, - Вика кивает в сторону термосумки. Метелица достаёт оттуда бутылочку и капает смесь себя на руку.       - Тёплая, - пока Берсеева кормит Агату, Оля всеми силами сдерживается, чтобы не заговорить.       - Тоже будешь рассказывать, что ребёнок должен расти в полной семье?       - Ну, это не моё дело, - Вика, осознав, что напугала малышку, поклялась вообще молчать, потом просто раздаст открытки с наилучшими пожеланиями. К тому же, доверительный тембр Метелицы успокаивает, - я просто хочу сказать, что дети рождаются от любви, они такое чувствуют. А ещё, мне, кажется, что Сева будет хорошим отцом.       Из коридора доносится шум и голос Косицкого в пустоту.       - Я был уверен, что сегодня точно не опоздаю!       - Ой, я же совсем забыла, мне Инга обещала принести чай, ромашковый, пойду заберу.       Косицкий залетает в комнату чуть не сбив Метелицу с ног, смотрит ей вслед и переводит взгляд на Вику.       - Мне Гриша сказал, что ты вернулась, - замечая ребёнка он спотыкается об ковёр и эпично падает на пол.       - Это мой? - спрашивает ошарашенно. Берсеева вскидывает бровь и спрашивает возмущённо:       - Косицкий, ты охренел? - напарник бьёт себя по лбу и опускается на диван, естественно нарушая личные границы.       - Денёк сегодня ещё тот. Прикинь, я реально с перепугу подумал, что она моя.       - Между нами не было ничего, - напоминает Вика.       - Вот я и говорю, день сумасшедший. Не успел прийти на работу, а на меня все косо смотрят. К моим опозданиям, вроде, привыкли, где я уже накосячил?       - По версии народа, ты её отец, - неожиданно Косицкий забирает Агату к себе на руки. Девочка улыбается при виде незнакомого дяди.       - Не, ну так-то похожа, только между нами же ничего не было.       - Так, а им откуда знать? Мне вот интересно, ты испугался ребёнка, или ребёнка от меня?       - Вот давай не начинай, ничего я не испугался, просто неожиданно... Ты не говорила, что родила. Я его знаю? - если бы Берсеева не знала Косицкого, она бы подумала, что он сейчас расплачется, настолько жалобно звучал.       - Косицкий, Агата дочка моей соседки Юли. Юля заболела и попросила меня приютить девочку, чтобы не заразилась. Сегодня позвонил Родимин и попросил приехать, подписать кое-какие бумаги. Если бы я знала, что девочка произведёт такой фурор, вызвала бы няню.       - Тьфу ты, Берсеева, блин, а сразу сказать нельзя было? - Сева заметно расслабился.       - Прости, ты сегодня первый, кто меня выслушал. Сегодня, действительно, какой-то сумасшедший день. Всё приходят ошарашенные, несут какую-то чушь и уходят. Почему, если меня полгода не было, то я обязательно рожала?       - Потому, что ребёнок Корсеевой и Берсицкого, тема гораздо интереснее истории, как тебе делали операцию. Ты бы, кстати, сказала своей Юле, что тебе тяжёлое носить нельзя.       - Уже можно.       - И что с такими маленькими делают? В футбол явно не поиграешь, - Сева кивнул на девочку.       - В Тамагочи играл?       - Да.       - Здесь принцип тот же.       - А кнопочки где?       - Сева... - "хороший отец", да?       - Да шучу я. Я что никогда не рассказывал, как устроился няней, чтобы заработать на скейт?       - Сева, не пугай меня, ребёнок жив? Да даже если и жив, это же психологическая травма на всю жизнь...       - Знаешь, что, Берсеева...       - Что?       - Мой тамагочи прожил целых две недели!       - Ну, это действительно уровень, прости.       - Это сарказм?       - Всем доброго утра! - последним в офис пришел Антон. Сева даже выпрямился, так ему не терпелось увидеть реакцию друга.       - Привет, а ты чего опаздываешь? - он демонстративно прижал Агату ближе.       - Почему опаздываю, я подозреваемого привёз, сейчас поеду на обыск в его квартире, за чемоданом зашёл. Вика, тебя кто-то попросил присмотреть за ребёнком?       - А почему сразу присмотреть, - обиделся Сева, - может это её?       - Ага, ваш общий, - хмыкнул Спицын.       - А почему нет?       - Дорогой друг, я верю в благоразумие Вики, как и в то, что ты даже не знаешь обозначение этого слова. Девочка либо твоя, либо Вику попросили с ней посидеть. Ты будешь последним, кому я доверю своего ребёнка. Поэтому я и спросил Вику. Простая логика.       Берсеева молча обняла трассолога. Странно, но только он в этом офисе умеет мыслить адекватно.       - Ты лучший.       - Я знаю, рад, что это наконец признали.       - А если я неблагоразумный, значит мне можно кинуть по тебе чашкой?       - В следующий раз, очень спешу, - Антон взял свой чемодан и ушёл.       - Нет, ну ты это видела? Он мне своего ребёнка не доверит!       В комнату вошёл Родимин. Увидев, Севу с малышкой на руках, он пробубнил:       - Ну, Косицкий... - и ушёл.       Напарники переглянулись и рассмеялись.       - Вик, а может нам правда ребёнка завести, чего их всех разубеждать?       - Косицкий...