Учитель и ученик

Оби-Ван Кеноби буквально напросился на прием к канцлеру. Хотя сказать «напросился» было бы в корне неверно. Палпатин был занят, и велел никого к себе не допускать. Глава как раз просматривал отчеты о положении финансов в связи с начавшейся, войной — экономику Республики, отвыкшую от масштабных потрясений за очень долгое время, нешуточно лихорадило. Потрясение было большим и Палпатин отдал распоряжение правительству предпринять все необходимые меры для исправления ситуации. О происшествии с Энакином он еще не знал — магистры предприняли все необходимые меры безопасности, и об аресте Скайуокера кроме них самих и специально подобранных людей, никому известно не было. Хотя Кеноби открыто выступил против произвола, касающегося его ученика, санкций к нему применено не было. Йода посчитал это ответной реакцией на чрезмерное давление Винду, и велел оставить его в покое… пока, милостиво отпустив. Оби-Ван незамедлительно покинул Храм, и на скайхоппере рванул в сторону сенатской ротонды. Путь до здания занял около часа. Хотя пилотировать рыцарь не любил, но это не значит, что он этого не умел, бешено ревущий скайхоппер вполне был похож на гоночный под где-нибудь на татуинской трассе. Как джедай с высоким статусом, он быстро преодолел пост службы безопасности, на ходу отсалютовав его сотрудникам. Но в помещении, где находился секретарь Палпатина, родианец Дар Уак, ему пришлось задержаться. Секретарь грудью стал перед Кеноби, не желая выслушивать его просьбу о срочной встрече с канцлером.       — Не положено, господин Кеноби, — упрямо говорил Уак, сверля его неприятными сетчатыми глазами, — Его Высокопревосходительство сейчас очень занят и велел никому себя не беспокоить. Кроме того, вас нет в списке сегодняшних посетителей. Так что простите, но при всем желании я не смогу вас пропустить. Я просто не имею на это права. Оби-Ван вел себя более оживленно чем обычно, и даже жестикулировал в подтверждении своих слов, как будто хотел придать им дополнительной убедительности.       — Поймите, дело, о котором я с ним хочу переговорить очень важно — речь идет об Энакине Скайуокере!.. Но родианец остался невозмутим. Его лицо не выражало ни одной понятной человеку эмоции — это был образчик высококлассного бюрократа.       — А кто такой этот Энакин Скайуокер — он сенатор, министр, или, быть может, посол? — не повышая голоса, едко спросил Дор Уак.       — Он мой ученик, — произнес рыцарь, понимая всю каверзность вопроса. Дар Уак вздохнул, изображая озабоченность. Его зеленая кожа на лице неприятно засверкала. Похоже, что господин секретарь, ощущая себя хозяином положения, готовился дать названному гостю от ворот поворот.       — В таком случае, любезный господин, полагаю, что вам и должно заниматься своим учеником, поскольку это ваша прямая обязанность — важно поднял палец родианец, ясно давая понять, что разговор окончен — А сейчас… Оби-Ван сделал жест рукой. Он не любил эту практику и старался использовать ее как можно меньше, поскольку считал ее нечестной. Но в такой ситуации он решил использовать ее без лишних раздумий.       — А сейчас ты пропустишь меня в кабинет канцлера.       — А сейчас я пропущу вас в кабинет канцлера, — послушно повторил потерявший всю свою напыщенность секретарь. Не теряя времени, Оби-Ван стремительно направился к двери кабинета главы Республики, оставляя за собой впавшего в полную прострацию секретаря. Открыв дверь, рыцарь вошел внутрь, ступив на мягкую дорожку бордового цвета. Он находился здесь не впервые и вместе с Энакином и собственной персоной, так что можно было сказать, что джедай и канцлер находятся друг с другом на короткой ноге. Кеноби быстро прошел по дорожке, расстеленной по полу коридора, на стенах которого висели дорогие панно с ручной лепниной и картинами из мозаики. Палпатин сидел за своим столом, работая с документами. Он увидел пришедшего джедая, и тепло поздоровался с ним.       — О, рыцарь Кеноби — сердечно приветствую! — произнес канцлер, внимательно изучая Кеноби, излучавшего решительный вид. — Вы пришли раньше, чем я ждал вас. Что-то мой секретарь, господин Уак, сплоховал и не доложил мне о вашем визите. Оби-Ван поклонился канцлеру, как и полагалось представителю Храма, после чего он заговорил.       — Ваше Высокопревосходительство, я не был записан на сегодняшний прием в протоколе вашего секретаря. Меня привела к вам нужда. Палпатин поднялся с места, приглашая джедая присесть на диван. Сам он сел в кресло напротив. Небольшой столик между ними украшала какая-то затейливая икебана на небольшой резной подставке. Должно быть это был скромный подарок какой-нибудь делегации, или же просто досталась канцлеру в наследство от прошлого кабинета.       — Итак, — произнес канцлер, внимательно изучая посетителя, — Какого рода вопрос вы хотели со мной обсудить? Я вас внимательно слушаю. Тональность его голоса, плавные, размеренные движения, мимика на лице, всегда участливая и доброжелательная, а также общая харизма личности, делали из Палпатина превосходного переговорщика. Оби-Ван ответил.       — У меня плохие новости, Ваше Превосходительство, — начал он. Канцлер в досаде всплеснул руками.       — Ну что ж такое!.. Рыцарь Кеноби, мы с вами так редко видимся, а у вас нет для меня хотя бы мало-мальски подходящей новости? Это печально. Непонятно было, почему Палпатин не давал ему высказаться. Может он хотел, чтобы собеседник сам все выложил в торопливой горячке? Положительно, канцлер был очень умен. Но Оби-Ван и не собирался играть с ним в словесные игры. Пусть этим занимаются сенаторы, поднаторевшие в таких дискуссиях.       — С Энакином приключилась беда, — сразу и напрямик сказал Кеноби. Услышав эти слова, канцлер изменился в лице. Самообладание все же изменило ему, и не считая нужным более надевать маску учтивости, он быстро спросил.       — Беда? Что с ним произошло? — взгляд его голубых глаз резко похолодел, приобретя естественный стальной блеск. Оби-Ван вздохнул, перед тем, как сказать самое главное.       — Совет магистров исключит моего падавана из Ордена, и арестовал его на период ведения военных действий. Но я думаю, что они захотят свалить на него вину за большие потери в джеонозийской битве, — произнес он. Палпатин в волнении потер рукою подбородок — вот ведь как бывает. Суховатым голосом, резко контрастирующим с прежним бархатным баритоном, он осведомился.       — Но насколько мне известно, падаван Скайуокер геройски отличился в том сражении, и при этом был серьезно ранен. Граф Дуку едва не убил юношу, лишив его руки. Смею вас заверить, что правительство Республики, Сенат, и наша судебная система не имеют к нему претензий. Кеноби покачал головой, словно отрицал доводы Палпатина.       — Его обвиняют в том, что Орден понес большие потери на Джеонозисе. По мнению Совета магистров, вмешательство Энакина способствовало радикализации намерений сепаратистской фракции и сделало конфликт неизбежным. Рыцарь прервал речь. Было видно, что ему тяжело об этом говорить. Оби-Ван даже немного поник, переживая за друга. Спустя минуту, он тем не менее продолжил.       — Энакина будет судить трибунал под председательством Мейса Винду. В кабинете снова повисла напряженная тишина. Кеноби весь собрался, ожидая услышать что-то вдохновляющее. Палпатин глава Республики, и может предпринять усилия для избавления своего протеже, каким доводился ему молодой джедай, от этих неприятностей. Стоит ему только захотеть.       — Ох, — наконец подал голос Палпатин, — Все это ужасно. Эта война, трагедии, смерти миллионов существ… Скорблю по ним, как человек и гражданин. Но вместе с тем, я являюсь также политическим деятелем, который должен выверять свой каждый шаг. Я вас очень хорошо понимаю, рыцарь Кеноби, но увы, в настоящий момент я мало что могу сделать. Оби-Ван не верил своим ушам — неужели Палпатин откажется от того, с кем поддерживал близкие, теплые отношения много лет. Еще с тех самых пор, как Энакин очутился в Храме. Это звучало как абсурд. А вместе с тем, будто не замечая тревоги Оби-Вана, канцлер продолжал свою мысль.       — Положение в обществе диктует нам свои условия, а оно таково, что граждане Республики готовы разорвать графа Дуку, Ньюта Ганрея, джеонозианцев и всех прочих сепаратистов на куски. И если джедаи объявили Энакина изменником, то, несомненно, эта весть будет встречена с повсеместным восторгом.       — Он не изменник! — воскликнул рыцарь, прервав канцлера.       — Неважно, — парировал Палпатин, — Я так понимаю, что кто-то в вашем руководстве решил свалить вину за провалившуюся операцию на Энакина. Оно и понятно — лидеры Конфедерации уцелели, а джедаи понесли огромные потери. Так что положение складывается таким образом, что…       — Вы поможете ему? — вновь прервал Палпатина Оби-Ван. Лицо Палпатина вновь приобрело добрейшее выражение. Стальной блеск глаз потух и в голосе явно послышались мягкие нотки.       — Разумеется, я сделаю все возможно для того, чтобы избавить славного парня от печального удела, — канцлер при этом явственно подчеркнул, — Но дать вам гарантию успеха я не могу. И улыбнулся.

***

Покидая офис канцлера, Кеноби достал комлинк. Он собирался позвонить Падме, как просил его Энакин. Сенатор Амидала была последней надеждой.