Без знания канона

— Вика, нам надо напечатать анкеты, а потом распечатать копий пятьдесят, — объявил Жданов, передав мне листок с написанным от руки текстом. — Так это надо в ресурсный центр, да? — Ну наверное. У нас тут принтер старенький, струйный вон… — Раритет, однако! — добавил Малиновский. — Печатать здесь будешь или у себя? — У себя, я там уже обустроилась. — Кофе отличный, кстати, — похвалил Малиновский. — Сделаешь потом ещё? — Купишь еще кофе — сделаю. У меня там на пару раз осталось, каждый раз надо заправлять. — Ты свою из дома притащила, что ли? — Ну да, у меня дома другой агрегат есть, а эта без дела валялась. — Ну ты даёшь! Но это и хорошо — вряд ли ты быстро вернёшься обратно! — Если вообще вернусь, — я пожала плечами. — Меня как-то не очень это волнует. Давай текст!       В полном молчании Жданов протянул мне два исписанных от руки листка, и я вышла, закрыв за собой дверь. Выбесили меня что-то начальники!       Но включив компьютер, я немного успокоилась и принялась печатать. Уж это я умела. Самое отточенное умение, можно сказать! Через полчаса всё было закончено. Я отправилась на пятый этаж, в ресурсный-центр, сделала пятьдесят копий, вернулась вниз. Передала начальникам — те взяли с совершенно шокированным видом. — Спасибо, Вика, — сглотнул Жданов. — Пожалуйста, — отозвалась я. И тут за прозрачной стенкой офиса мы все увидели взбешённую физиономию нынешнего президента. Открыть дверь снаружи он не мог, потому что там ручки не было, а потому я как стоящая к выходу ближе всех поспешила впустить Александра Воропаева.       А потом мы слушали его ор уже с близкого расстояния.       Оказывается, приехала делегация из Японии на показ одежды «Зималетто», то есть нашей фирмы, а мы тут ни сном ни духом. Они должны были быть только через две недели, но прислали факс с новой датой. А факс… куда-то заиграла Вика… Н-да… — Я найду этот чертов факс! — орал президент. — Вряд ли, — вздохнула я, — я ж не знала, что это такое… В общем, нету его, если это он был. — Клочкова! Ты уволена!       Я не сильно расстроилась, так-то. Развела руками. — Ну ладно. Жаль, кофеварку назад тащить придётся… — Какая к чёрту кофеварка?! — заорал еще громче Воропаев. Тут не выдержал Жданов. — Да проведу я этот грёбаный показ, если Милко не в состоянии! Только замолчи! Башка от тебя трещит! — Ну конечно! И соберешь себе все лавры! — Президент-то всё равно ты, договор тоже ты будешь подписывать! — вставил Малиновский. — Обойдусь без ваших услуг! А ты, Клочкова, будешь уволена! — Договорились, — сказала я. Но по глазам Жданова увидела, что поспешила с этим высказыванием. — Так, давай ты оставишь Вику в покое, а? — Да ничего страшного, Андрей, — сказала я. — Я и сама хотела уволиться. — Хотела — так вперед, пиши заявление. Так и быть, уволю не по статье! — Вика! — попытался остановить меня Малиновский, но я уже покидала офис. Как они меня все достали! Вот и правда пойду и уволюсь!       Я скинула халат на рабочем месте и поднялась наверх, на административный этаж. Мой путь лежал к директору отдела кадров — Георгию Урядову. Пожилой статный мужик, не лишённый лоска, всегда был рад видеть Викторию в прошлом, иногда даже позволял себе фривольное обращение, но никогда не переходил черты, за которой его бы ждала только пощёчина. — Виктория! Чем обязан вашему визиту? — он был взмылен и озабочен чем-то. Ну да, японцы же! — Да вот, уволиться хочу. Могу я написать заявление об уходе по собственному желанию? — А что так? Не понравилось на производстве? — Да нет, там всё хорошо. Даже одноклассника встретила, представляете? — Да ну! Кто такой? — Степан Муравьёв. Но увольняюсь я по требованию президента. — Это чем же вы его так расстроили? — нахмурился Урядов. — Вы же подруга его сестры? — Уже нет, так что руки у него развязаны. Но я и сама хочу уволиться, всё в порядке… — Всё — да не всё, Виктория, — он покачал головой. — Вы ведь должны компании. Вы брали нашу одежду в кредит, так что там у вас больше тысячи долларов долга. Тысячу двести, если точнее. Но если вы внесёте всю сумму сразу, разумеется, препятствий не будет… — Вот даже как… — Да, именно так. У вас из зарплаты каждый месяц вычитают определённую часть суммы… — Поняла. Спасибо, что сказали. В таком случае, пожалуй, пойду на своё рабочее место… — Да, так будет лучше всего, — печально кивнул он. Я вышла в состоянии крайнего раздражения. Вот же! Сволочи! Но истерику по этому поводу я конечно не стала устраивать. Просто уехала вниз и снова уселась за свой стол. — Вика! — из лифта вышел Роман, — так ты не уволилась? — Увы, нет. Оказалось, сперва мне надо выплатить кредит, пока у меня из зарплаты вычитают — буду работать. — О как! Моё восхищение! — он захлопал в ладоши. — Какой оригинальный способ удержаться на работе! — Да, не повезло мне, — согласилась я. — Обошлась бы без этой оригинальности… — Но зато ты останешься с нами! Со мной и с Андрюхой! И будешь по-прежнему делать нам кофе! — Вот счастье-то… — пробурчала я. Он ушёл, весело насвистывая, к моей радости, больше ничего не сказав. Потом всё было тихо до самого обеда.       Я дождалась часа и пошла на выход: у меня были планы. Добежала до банкомата и сняла денег с карточки, потом зашла в магазин и купила ещё пачку кофе. И вернулась в «Зималетто». А обедать я собиралась пойти в столовую, мы с Кариной договорились. Но у нее смена только в два заканчивалась, так что в самый раз, дождусь её и вместе сходим.       В процессе прогулки решила, что надо бы все-таки зайти к Кире, узнать, как у нее дела. О чем-то она же хотела поболтать! И я поехала на административный этаж. Но до Киры я просто не добралась. Только до ресепшна, где обнаружила не в пример обычного озабоченных и взволнованных Тропинкину и Кривенцову. Чего это они обе нервные такие? Из-за японцев, что ли? — Салют, девчонки, — я приняла бодрый вид и улыбнулась. — Чего замороченные такие? — Не спрашивай! Японцы приехали, нежданно-негаданно! Уже в конференц-зале сидят, а Милко показ отказывается проводить! — пояснила Машка. — А президент встал в позу и говорит, что он тогда сам проведет! — Да, это будет фиаско! Он же не успел всего-то изучить… — я покачала головой. — Андрей, кстати, предлагал свою помощь, но президент отказался наотрез.       Тропинкина понимающе кивала, а Кривенцова решила, что сейчас — самое время поупражняться в сарказме. — Я тут узнала, что ты проездной заказать хотела! — выдала она. — Неужели ты решила экономить?! — Вам бы зарплату в три раза урезали — тоже бы экономить стали, — отозвалась я, пожав плечами. — Да ладно? — удивилась Шурка, всплеснув руками в притворном сочувствии. — В три раза? Как же ты на эти копейки жить будешь, Вика?!       Эта стерва никогда не выходила победительницей из их с Викой словесных поединков, а сейчас, видимо, подумала, что это её шанс. Но я не была намерена спускать ей эту попытку. — Я в любом случае буду жить лучше, чем ты в принципе можешь себе представить, Шурочка! — невозмутимо отозвалась я. — Потому что дело не в размере зарплаты, а в отношении к жизни.       Пока Кривенцова пыжилась придумать достойный ответ, я решила, что самое время смотаться. К Кире лучше в другой раз, пока тут такие страсти японские! — Ну всё, поболтали — и хватит, пойду на рабочее место…       Но уйти я не успела — из-за портьер выскочил встрёпанный Милко. — Нет! Нет! Я убил его! — бормотал он, убегая в сторону директорского крыла. И тут я уже не выдержала, побежав за ним.