Легенда об Эстель, которую звали Надей

Заплутавшая в бесконечных казематах Цитадели девушка могла только следить, чтобы дорога вела хотя бы не вниз, а была на том же уровне. От пыточных ведьма, вроде бы, отдалилась, но ничего похожего на нормальные жилые помещения на еë пути не попадалось. После очередного поворота наугад она забрела в какой-то сравнительно тихий коридорчик. Там почти не фонило тьмой, а тишину изредка нарушало только звяканье цепей. «Темницы», — догадалась она. Похоже, они занимали значительную часть подвалов: девушка по наручным часам определила, что уже сорок минут бродит мимо однотипных дверей с маленькими решëтчатыми окошками сверху. Спустя ещё двадцать минут она отметила нетипичную картину — одна из дверей была открыта. Порядком заскучавшая девушка прикола ради приоткрыла еë и заглянула вглубь комнатушки. На полу, лëжа лицом вниз, располагалось чьë-то тело со связанными за спиной руками. Поза у него была явно неестественной, поэтому ведьма, которая в глубине души была доброй и отзывчивой, поспешила помочь лежащему принять более удобное положение. При ближайшем рассмотрении тело оказалось бессознательным эльфом с неопределëнным из-за грязи и спëкшейся крови цветом волос и тонкими, но в то же время твëрдыми и властными чертами лица. Сидя на коленках, девушка аккуратно провела по его лицу носовым платком, стирая грязь. Край платка окрасился в серо-коричневый цвет. От этих махинаций эльф неожиданно очухался и на автомате попытался дать субъекту, сидящему рядом, в глаз, но из-за кандалов с задачей не справился. Субъект, видимо, этого не понял, так как никак не отреагировал. Вглядевшись в склонившееся над ним лицо, эльф обнаружил, что оно женское, а капец какие длинные светлые волосы, не доставляя какого-либо неудобства обладательнице, тычутся ему в нос, вызывая нестерпимое желание чихнуть. Эльф мотнул головой, сбрасывая серебристую прядь. Дева заговорила. Голос еë был чарующе глубоким, с лёгкой хрипотцой. — Доброго полудня, не подскажешь, где тут выход? Полдня уже тут шатаюсь, на улицу попасть не могу. На минуту в помещении повисла тишина. Эльф подавил чих и, пытаясь обработать полученную информацию, выдал короткое уточняющее «а?». Сверкнув голубыми глазами, дева повторила свой вопрос. Эльф в ответ выдал тираду на квенья, состоящую из слов «Моринготтово отродье», «что б вас всех», «мучительная смерть», а также других, значения которых автор отказывается разъяснять. — А, ты тоже не знаешь. Пошли вместе искать? Мужчина отметил невысокие умственные способности собеседницы и ненавязчиво ткнул в неë кандалами. Собеседница прониклась и предложила зачем-то новому знакомому оставшийся бутерброд. Знакомый, которого уже шестой день морили голодом, сменил гнев на милость. Девушка с некоторым сожалением дождалась, когда этот подозрительный тип изничтожит остатки еë недельного запаса пропитания, после чего поинтересовалась, с кем имеет честь взаимодействовать. — Нельяфинвэ Майтимо Феанарион, — гордо приподняв голову и состроив особенно пафосное лицо, представился эльф. Девушка, которая Сильмариллион читала лет этак семь назад, порылась в памяти и выяснила, что еë собеседник, вроде бы, кто-то из нолдорской знати. А ещё он должен был быть рыжим. Колдунья вообще мало что из той книги помнила. Арду для перемещения выбрала-то только потому, что при словосочетании «вселенское зло» имя Мелькора первым на ум пришло. Потом она вспомнила, что как бы тоже должна представиться. — А я Надя, то есть Надежда. Эстель, по-вашему, — она попыталась тоже сделать возвышенное выражение лица, но до Нельяфинвэ ей было далеко. — И что же ты, Эстель, забыла в сердце тьмы? — подозрительно так поинтересовался нолдо. — Ну, — неопределëнно пожала плечами Надя, — знаешь, я с детства мечтала стать колдуньей… А в моëм мире это не так просто. Никакой романтики, куда ни плюнь, одни технологии! — девушка в подтверждение своих слов презрительно сплюнула на и без того грязный пол. — Так почему Ангбанд? Чем тебя Валинор не устраивал? «И чего он привязался? Ну не говорить же ему, что мне чëрный больше к глазам подходит, вот я светлые учреждения и не рассматривала…» — обречённо вздохнула Надя, а вслух пробормотала что-то о неисповедимых путях Божиих. Нельяфинвэ принялся перечислять преимущества Света перед Тьмой, Надя с умным видом кивала, начиная жалеть, что сюда вообще зашла. Брела бы сейчас себе где-нибудь потихоньку, бутерброд вкушала, но нет, дëрнуло же что-то… Когда так называемая Эстель уже почти согласилась, что жилищные условия в Валиноре лучше, как чуть прикрытая дверь распахнули (видимо, пинком), при этом едва не пришибив Надю. Отметим, что до этого дверь открывалась на себя. На пороге стоял явно агрессивно настроенный Саурон, из-за спины которого заинтересовано выглядывала тень, с которой девушка сегодня уже встречалась. Надя ослепительно улыбнулась. — О! Может, вы подскажете, где тут выход? Улыбка Нади слегка померкла, когда девушка заметила зарождающийся в руках Наместника сгусток пламени. У Саурона, к слову, был сегодня очень плохой день. Утром у Мелькора случился очередной приступ хронического идиотизма, как сам Майрон называл это состояние, поэтому Наместнику сначала пришлось три часа подряд выслушивать монолог «А давай замаскируем барлогов, запустим их в Валинор и взорвëм Таникветиль», после чего терпеливо объяснять Владыке, почему его план — фуфло. По наблюдениям Майрона, Мелькор вообще был подвержен подобным дурацким идеям, и отговорить его от них способен только сам Саурон. Да и управление Твердыней, по факту, полностью на Майроне. Этот идиот, зовущийся Владыкой, только сидит себе на троне и полирует камушки в короне. Фу таким быть. В то время девушка, прерывая мыслительную цепочку Саурона, самонадеянно выставила перед собой руку с какой-то камушкой и заорала «Ну давай, нападай! «. Надя не учла, что талисман, купленный за восемьдесят рублей в подземном переходе у левой бабки, был создан для защиты от порчи, а не от шквала огня. Магические атаки, они вообще разные бывают, но сейчас не об этом. В общем, Эстель бы неминуемо расплавилась, если бы Нельяфинвэ благородно не дëрнул еë на себя. Отставив девицу в сторону, нолдо эффектно пнул Майа в коленку, после чего попытался придушить цепью. Саурон старался стряхнуть с себя эльфа, зажарить, наконец, девчонку, которая, спасаясь от беспорядочных атак Наместника (тяжело ему, бедному, прицеливаться, когда корона свалилась и волосы в лицо лезут), в панике металась по камере, и при этом ещё вежливо поинтересоваться по-осанвэ у Майа Трагура (того самого, который тень), почему он скромненько стоит в сторонке и не помогает своему господину. Трагуру пришла ментальная смс-ка, и он нехотя поплелся ловить девушку. Надя поняла, что дело совсем плохо. Заорав какое-то заклинание на смеси всех известных ей языков (Нельяфинвэ с удивлением различил среди речевого потока несколько своих излюбленных ругательств), девушка направила в лица Майар какое-то жгучее облако жёлто-оранжевого цвета. Затем она озарила камеру светом, чья яркость была сравнима лишь с Древами, а когда все закончили орать, чихать, щуриться и материться, то Нади уже не увидели. Только сорванная с одной из петель дверь уныло скрипела на сквозняке.