Ведьмины будни

Гоголи сидели в гостиной Виталины, изредка кидая какие-то фразы. Ванесса с тревогой на лице поедала одно шоколадное печенье за другим, запивая их горячим молоком. Вик просматривал старые записи ведьм их рода, страницы были настолько ветхими, что защитное заклинание уже не справлялось, поэтому он не дал их Ване. — Неужели нет другого выхода? — Вита в сотый раз спрашивала брата и сестру, делая уже сотый круг по гостиной. — Что он сказал? Слово в слово! — Вы можете отказаться от своих сил, либо родить мне ребенка. Я не помню! Ты спрашиваешь у меня это сотый раз, я уже не уверена. — Он говорил, что ребенок должен быть рожден от него? — влез Вик. — Вроде да. А вроде и нет. Я не знаю, — Ваня была на грани истерики, сидела, поджав к себе колени, и обнимала их. Было чертовски страшно. Энгельс сидел рядом и терся головой об бок хозяйки. Влад, от которого не удалось избавиться, сидел рядом с Виктором, попивая крепкий чай из чайного сервиза ведьмы. — Он сказал, что потребовал от Веллы ребенка, рожденного от него, сейчас он этого не сказал. Но ему нужен ребенок с его кровью и его силами. Так же он сказал, что ваш род создан из его крови и плоти, так что ребенок может быть и не от него, его можно обмануть, — рассуждал вампир. — Нет! — воскликнула Ваня. — Раньше мы бы смогли его обмануть, но теперь нет, он может нам навредить, мы сломали защиту, теперь мы можем играть только по его правилам. — Тогда… Можно найти лазейку. Что если не «рожать» ребенка, а «создать» его? — Ты предлагаешь сделать гомункула? — колдун отложил в сторону книгу с заклинаниями. — Так мы сможем смешать нашу кровь, нашу магию и его кровь. — Но у нас нет заклинаний для этого. В нашем роду никто никогда не занимался такой магией, — как самая опытная, заключила Виталина. — И Бельфегор может быть против этой затеи. — Если он будет против, то мы отдадим ему магию, — сказала Вита. Так твердо, что Ваня не могла усомниться в её решении. — Наш род и наш ковен никогда не приносил в жертву своих детей ради достижения своих сил или спасения своей магии. Если ему не понравится гомункул, то мы отдадим ему свою магию. Ты не будешь спать с ним, вынашивать его ребенка, и рожать его только для того, чтобы он его съел. Ты еще не мать, но поверь мне, когда ты увидишь его в первый раз, ты ни за что не отдашь своё дитя кому бы то ни было. Особенно Бельфегору. — Тогда решено. Мы вызовем его и спросим, придется ли ему по вкусу гомункул. — Даже если и придется, мы не сможем его создать, Виктор, — ответила Вита. — Знал я одну ведьму, которая этим промышляла, — вампир с тихим стуком поставил чашку на блюдце и обвел взглядом всех присутствующих. — И? Продолжение будет? — нетерпеливо спросил Вик, когда молчание затянулось. — Мы с ней не очень хорошо закончили, но в её гримуаре точно был обряд и заклятья для такого случая. — Насколько «не очень хорошо»? — спросила Ваня. — Я обещал, что женюсь на ней, а сам сбежал из страны. Она была влюблена в меня, и по моей просьбе уничтожила парочку вампиров, но я сбежал со своим любовником из Румынии. В комнате воцарилось молчание. — И как мы получим гримуар? — Виктор снова разрезал тишину своим низким и резким голосом. — Я женюсь на ней, а вы в это время украдете её гримуар. Она будет чертовски зла, поэтому вам нужно будет заклинание, которое удержит её в пределах какой-то конкретной территории. Иначе она придет мстить. А нам не нужна злая мстящая румынская ведьма, я вас уверяю. — Тогда вызываем демона и решаем проблемы по мере их поступления. Спустя полчаса Бельфегор, курящий трубку, сидел в кожаном кресле в магическом круге, куда его призвали Гоголи. — Нет, идея мне не нравится. Вы хоть раз пробовали создавать гомункула? А есть его? Он отвратительный на вкус, как старая подошва, — причитал демон, откинувшись на по спинку мягкого кресла. — Мы вложим половину магии рода в этого «ребёнка», добавим твою кровь и магию, и у нас получится идеальный сосуд с магией для тебя. — Или вы можете просто отдать мне всё и не мучиться. И для меня так будет проще. Зачем мне эти сложности? — Это всё, что мы можем предложить, — запротестовала Виталина. — Нет, не всё. Вы можете предложить мне свои силы, либо ребёнка. Тогда будет всё, — Бел был упрям и стоял на своем, время у него действительно поджимало, силы нужны были сейчас и много, а он уже не один раз шел на уступки этой семье. Пришло время платить по счетам. — Я знала, что ты не согласишься так просто, поэтому подготовилась заранее. Виталина взяла в руки гримуар и прочла любимое заклинание. В соседнем кругу появилась прозрачная фигура пожилой женщины. Она уже была в курсе дел, с тех пор как её вызвали для того заклинания пару дней назад. И всё еще была жутко разочарована. Вся её жизнь казалось обманом, с самого момента рождения и до самой смерти ей лгал человек, которого она любила больше всего на свете. — Здравствуй, отец. — Вейра, — прошептал Бельфегор одними губами, стараясь запомнить каждую морщинку на лице своей мертвой дочери. — Долг уплачен. Дитё, — её властный голос дрогнул, — было рождено. То, что у тебя не хватило сил убить меня – не проблема моей семьи, отец. Ты заставил меня навредить моим близким, кровь от крови моей… и твоей. И тебе все мало. А давала тебе кровь своих детей и их детей. А теперь ты пришел к моей внучке требовать её ребенка. Это даже звучит мерзопакостно. Было время, когда я считала тебя семьей. Всю свою жизнь я жила во лжи, беспрекословно любя тебя, принимая твои слова за чистую монету. И ты пришел требовать за это плату. К моей семье, нашей семье, которую ты должен был защищать. Тебе повезло, что здесь стою я, а не моя мать. Ты разбил ей сердце и украл её ребенка, а теперь пришел сюда с угрозами. Хотела бы я знать как и когда ты стал таким, но подозреваю, что ты был таким всегда, — ведьма разочарованно покачала головой, обдав демона презрением, на какое только была способна. Он молчал, слушая все обвинения, но не мог выдавить из себя ни слова, потому что его дочь была права. И она ненавидела его за то, что он сделал. И всё же он не мог отступить, война есть война, и на ней всегда больше всего страдают дети. Его дети. — Я согласен на ваши условия. Гомункул подойдет, если вы сумеете правильно его создать и запечатать в нём половину магии вашего рода. И я бы хотел… — Да будет так. Ты дал слово, если оно хоть что-то значит для тебя. — Поговорить со своей дочерью, — договорил Бельфегор, когда призрачная старушка исчезла полностью. Он не мог призвать её сам, его магия была неподходящей для призыва мертвых, несмотря на то что гримуар написал он, а сила рода была его силой. Он был демоном, а значит был проклятым, на его магию распространялись другие правила. И в единственную встречу с его малышкой он почувствовал на себе её ненависть и разочарование. Казалось, будь он способен почувствовать боль, это была бы она. Следом за Вейрой он исчез из комнаты вместе со своим креслом, вернувшись к своим делам в подземном мире. А в гостиной началось активное обсуждение дальнейшего плана. Он должен быть чертовски идеальным и продуманным. Им придется проникнуть на территорию врага, захватить его гримуар, и сбежать. — А, и кстати, её зовут Микаэла. — Что? Сильнейшая ведьма Румынии? — в ужасе воскликнула Ванесса. — Ты бросил её у алтаря и все еще жив? — Чисто технически мы не дошли до алтаря, я бросил её за пару дней до свадьбы, — поправил Влад. — Да, это, конечно, всё меняет. — Это будет тяжелый год, — устало выдохнула Виталина, падая на диван. — Голем делается десять месяцев, у нас на все приготовления и исполнения самого плана не больше двух месяцев. — Что? — в один голос воскликнули Гоголи. Время поджимало. Дискуссия стала еще более яростной.