Душа Хвана

Его плавные, изящные линии и изгибы тела рассказывали историю в такт битам. Его пальцы скользили по его собственной шее. Облизывает губы. Легкий вдох. Он бросает взгляд из полуопущенных ресниц. Улыбка одним уголком губ. Танец держит в сексуальном напряжении. Чёткие и при этом мягкие движения. Капли пота чертят рисунок на его лице, никак не искажая его. Глубокий выдох. *** — Я занимаюсь танцами давно. Мне пришлось полюбить их. У меня не получалось вначале. Я тренировался больше, чем спал. Иногда не мог уснуть, прокручивая танец в голове. — он слегка печально ухмыльнулся, опустив взгляд на свои руки. Он не заметно для всех дрожал, но все же улыбался на камеру. — Я имею ввиду, что это не природный талант. Я таким не рождался. Это стало работой, которую я хорошо выполняю. *** Из колонок доносится свежезаписанная песня. Отточенные движения сменяли друг друга, выбившиеся из резинки пряди его длинных волос падали на глаза. Он повторял ранее заученную хореографию. Его взгляд не отрывно следил за отражением в зеркале напротив. Он не доволен. Повторим еще раз. И ещё. *** За окном ночь. На журнальном столике альбом с карандашом. Сегодня ему снова не спится и он рисовал. Руки слегка дрожали от перенапряжения. Рисунок он не закончил. Стоя у окна и вглядываясь в темноту, он чувствовал умиротворение. — Ты отлично поработал сегодня. — рука лидера его группы легла ему на плечо и ободряюще сжала. — Молодец. — Спасибо. — он улыбнулся. Когда он возвращается домой без сил, потратив на тренировку больше половины дня, он чувствует, что в принципе неплохо справился в этот день со своей работой. *** — Вас называют «танцевальной жемчужиной» группы. Что думаете об этом? Он улыбнулся, слегка растерявшись. — Я думаю, что это правда. — его руки спокойно лежали на коленях. — Я и сам так считаю. В его улыбки нет притворства, он всегда искренен. Но не сегодня. *** На очередном лайве с группой он был рассеян как никогда. Вяло читал комментарии фанатов и изредка бросал взгляд в камеру. После очередного прочитанного комментария, он отбросил телефон и поспешно вышел из комнаты. Что он прочитал и какие чувства у него возникли, знал только один. Тот кто следом прочёл то, что было в телефоне. *** Цвета ночного Сеула отражением падали на лужи, с каждым шагом которые он разбивал о свой ботинок. Его мысли путались, но в принятом решении он не сомневался. «О чем думают люди в такие моменты? Что я должен думать?» — крутилось в его голове. Он остановился и крепко сжал парапет моста. Его никогда нельзя бы упрекнуть в глупости мыслей или в поспешности принятия решений. Он был рассудителен до драматизма. По крайней мере, так думали другие. **** «Хван Хёнджин. 23 года. …на момент осмотра пациент ориентирован, апатичен, подавлен.....двигательная заторможенность.....бессонница…отсутствие адекватной критики к себе и окружению… .....диагноз: клиническая депрессия на протяжении 2 лет. Постоянное наблюдение. Требуется медикаментозное лечение.» **** «Тело айдола достали из реки Ханган сегодня в 4:36 утра.» Все газеты, журналы и соц.сети пестрили такими заголовками. Сегодня утром не стало Хван Хёнджина. Сеул накрыл тёмный туман и моросил дождь. Вся группа Хвана собралась в одной комнате. Молчание длилось слишком долго. Лидер заговорил первым. — В это трудно поверить и не менее трудно принять. Все, что нам сейчас нужно сделать, это собрать все мужество и поддержать его семью. А, ещё кое-что. Хёнджин оставил нам это. Он достал из кармана флешку и положил на стол. Каждый из ребят бросил друг на друга отчаянный взгляд смешанный с печалью. **** «Всем привет, это Хёнджин…хотя это и так очевидно. Я знаю, что подвёл вас и от моих слов легче не станет, но… Простите меня. " — он как обычно несколько раз нервно поправляет волосы и улыбается уголком губ. — «Все, что произошло…то, что я сделал…это было нужно. Мой мозг построил логическую цепочку к выходу из …кхм…трудного положения.» — он замолкает, и это длится дольше, чем хотелось бы. «Мне трудно на данный момент оценить свое состояние, чтобы описать вам, что я чувствовал. Всепоглощающий мрак и нет никакого просвета. Жизнь «на автомате». Наверное, это самое подходящее. Звучит пафосно, да? " — он улыбнулся. «Но это ведь не повод…умирать?.. Для меня смерть оказалась лучшим решением. Да, эгоистичным для всех окружающих, но не для меня. От тяжести каждого прожитого дня я не мог нормально дышать. Каждый вздох давался мне очень трудно. Я искал причины и возможности снова дышать полной грудью. Но так и не нашёл… Потом дышать я перестал вовсе. Мой разум затуманился, но я оставался в сознании. Я был заперт в себе. И мне там не нравилось.» — он отвёл взгляд, глаза предательски заблестели. Когда он снова посмотрел в камеру, он улыбался. «Какая же мораль всего этого? … да нет её. Я слишком философски подошёл к своей смерти, так что не думайте, что это был отчаянный шаг. И все же…цитата: «Душа, способная на самоубийство, уже одержима. Не важно, жив человек или нет, его уже не спасти.» Я люблю вас, ребята.» — он слегка улыбнулся дрожащими губами, в последний раз посмотрел в камеру и отключил её. ***** Три дня назад. — Кажется мне стало лучше. Резко так спокойно. Ничего не беспокоит. Я хочу жить полной жизнью. — Хёнджин улыбнулся врачу в кресле напротив. — Терапия работает. — По всем тестам тебе действительно стало лучше, что не может не радовать. Но все же оставим на 3 месяца поддерживающую терапию. Доктор снова выписывает рецепт. Хёнджин все ещё улыбается. Его рука незаметно сжимает край кресла до побеления костяшек. — Что ж, надеюсь больше не встретимся в этом кабинете. — она слегка посмеялась, протянув рецепт Хёнджину. Он взял бумагу, поклонился и поспешно вышел. После того как дверь за ним закрылась, он ухватился за ткань футболки в районе груди. Его разум горел, как и воздух в его легких. Он скомкал выписанный рецепт и выбросил в урну. Хёнджин тогда понял, что он больше никогда не сможет дышать. И не хочет. И его это устраивало. *****