Песнь о Гондоре

Под тёмными пальцами неторопливо, чуть хрипло, зазвенели струны, прокладывая начало музыке и заставляя привычный гомон таверны притихнуть. Мелодия плавна, изящна, но не брезгует низкими и высокими нотами, как иголкой в шитье мастерицы ловко пронизывая густой воздух. Не из страны элефантов ли случаем этот бродяга? Но, кажется, те больше предпочитают барабаны и рожки?... Предшествующий аккорд. Вдох. – Белый город

Ска́листого края

Словно страж стоит среди лугов и гор! И врагов

бесчисленная стая

Разбивается о стены, как о каменный топор.... Белый город? Не Гондор ли? Зная нынешних певцов, Белым городом и Элрондскую долину назовут... Трепет струны, и сомнения развеяны: – В граде том растёт белое древо – Символ Гондора

и нуминорских благ,

И над ним,

струясь по ветру резво,

Развевается бело-чернильный флаг! Разговоры окончательно стихли, а память услужливо подтолкнула: песнь совсем не нова, а лет двадцать назад её пели по всем окрестностям Южных гор, считая народным гимном. – Род людской там правит тысячилетия: И отважны его дети,

и сильны.

Каждый гондорец несёт в себе наследие Основателя этой храброй

страны.

Голос дрогнул и свалился вниз. Вероятно, это должно было добавить суровости и величия? – Воин там, что пеший, а что конница – Справедлив, бесстрашен и умён. Меч его во веки не затупится, И не сломится

копьё

былых времён!

Впрочем, нигде более она не прижилась, вероятно, из-за чересчур горделивых мотивов. Что же занесло этого человека сюда? Вряд ли здешние гномы, да и люди тоже, хоть раз бывали у моря. Рука скользнула ниже и, вместе с высокими нотами, в текст прокралось великодушие: – Та страна дружна для всех народов: Гному, эльфу, магу, будет где осесть. И кострами от заката до восхода В Рохан можно скоро передать весть. Текст стал плотнее, струны задрожали сильнее, а голос окреп. Где-то лязгнули отставленные ножны. И в заливе

корабли

стоят рядами:

И шелка с югов,

и северный табак.

Гор вершины,

устелёные снегами,

Не откроют вам пещер призрачный мрак. Певец, видимо осознавший внимание, волнительно сбил темп, словно вещая законы с трибуны, не зная, что за этим последует. Но тут же тряхнул головой, переходя на привычную мелодичность: – Ну, а в городе самом на рынке лавки Ломятся от рыбы, хлеба и приправ. И торговец ушлый принимает ставки: Кто стрелы не сломлет,

в яблоко попав!

Зазвенели переборы. Словно давая время отдохнуть. Я обернулся. Не было человека, не вслушивающегося в пение. Даже за столом картёжников всё стихло. С лестницы удивлённо и заспанно смотрели спустившиеся со второго этажа. Где-то глухо стукнула трубка. Мелодия замерла. – В граде том хранятся свитки знаний, Записи давным-давно ушедших лет. И истории прошедшей описания, И потомкам наиценнейший совет... Голос задрожал. Последний вдох... Та страна, что Гондором зовётся, И могуча, и крепка, как никогда! Ожидает лишь, когда король вернётся... А пока стоит–пылится

сквозь

века.

Последний аккорд. Секунда. И зал, пропитанный домом, захлопал, заревел и зазвенел. К ногам бродяги посыпались монеты. Хозяйка наливает эля. Кто-то задевает локтем, пытаясь протиснуться к музыканту с похвалой.