***
25 сентября 2023 г. в 20:00
Грейнджер пошевелилась, медленно выныривая из оков сна. Голова гудела, а глаза не хотели открываться. Неожиданно она поняла, что в её задницу упирается нечто твёрдое, а голая грудь захвачена в плен мужской ладони.
«Вот же драконье дерьмо!» — пронеслось в голове у Грейнджер, и она распахнула глаза, с облегчением понимая, что находится у себя в спальне.
Она попыталась вспомнить, что же было вчера и кого она может увидеть в своей постели. В голове было пусто. Вчерашний день в её сознании был окутан порошком мгновенной тьмы. Гермиона аккуратно пошевелилась, пытаясь выбраться и повернуться, но сильные руки обхватили её тело крепче, а мужские губы неразборчиво прошептали возле шеи:
—… Ещё пять минут… — единственное, что ей удалось разобрать.
Грейнджер застыла. В неё словно ударили Остолбеней, Петрификусом и ещё полдюжиной парализующих заклятий. В ЕЁ ПОСТЕЛИ МАЛФОЙ! ЕГО УТРЕННИЙ СТОЯК УПИРАЕТСЯ В ЕЁ ГОЛЫЙ ЗАД! А сейчас его рука спускается по её животу всё ниже. Дерьмо Мерлина!!! Он раздвигает её ноги, начинает ласкать и поглаживать нежные лепестки половых губ, ставшие тут же влажными от его действий.
— Блядь… — прошипела она почти беззвучно, когда он раздвинул нежные складки и надавил на маленький бугорок.
Малфой — её главный и единственный конкурент за должность главного следователя убойного отдела Аврората. Они бесили друг друга, доводя до исступления. Каждый второй их спор заканчивался жалобой работников Министерства в отдел кадров. Грейнджер одновременно ненавидела его и ценила за то, что, благодаря их соперничеству, она работала лучше, усерднее и намного эффективнее. Вот уже десять лет после окончания Хогвартса они выгрызали кровью и потом каждый своё место в клоаке Аврората.
Малфоя воспринимали исключительно как избалованного наследника древнейшей династии, для которого работа аврора, как игра, способная наскучить в любой момент. Её же — как выскочку и магглорожденную зубрилу, но прежде всего, как женщину, которой не место в мужской профессии. Обоим приходилось несладко, и лишь соперничество друг с другом не давало остановиться и послать всё в зад гиппогрифа, лишь бы не дать победителю их необъявленной войны насладиться проигрышем оппонента.
Но он был единственным, кто мог терпеть её вспыльчивый нрав и соперничать с её умственными способностями. А она единственная, кто имел иммунитет к этому ходячему сексуальному куску криптонита для женщин, за что его ненавидела вся мужская часть Министерства. Со времён школы он из худощавого хорька превратился в мечту влажных и грязных фантазий всех женщин магической Британии.
— Блядь… — со стоном против воли выдавила Грейнджер, чувствуя разливающийся жар между ног.
Рука Малфоя в ней остановилась, он открыл глаза и опешил, увидев рядом с собой Грейнджер.
— Твою ж драконью мать, Грейнджер, что ты делаешь в моей постели?! — его голос был ещё хриплым ото сна.
Малфой резко сел на кровати, от чего простынь полностью сползла с её тела. Грейнджер чувствовала его разъярённый взгляд, блуждающий по обнажённому телу.
— Малфой, ты идиот! Это ты в моей кровати! Какого пикси ты здесь забыл?! — огрызнулась она, пытаясь прикрыть простынью хотя бы грудь. — Ты на утро лапаешь каждую, кому не посчастливилось проснуться рядом с тобой?
— Это ты мне объясни?! Ты меня опоила до беспамятства и затащила в свою кровать?! Что, по другому тебя никто не трахает? — он навис над ней, уперев кулаки в подушку по обе стороны от её головы и раздвигая коленом женские ноги. — Думала, я отдам тебе должность за возможность трахнуть главную неприступную сучку Министерства?
— Свали из моей квартиры, озабоченный ублюдок! — она толкнула его в грудь, но он даже не пошевелился, словно и не заметил этого. — СТОП!!! Погоди, ты тоже ничего не помнишь?
В её мозгу тут же промелькнули тысячи догадок и теорий. Она совсем не понимала, что могло произойти вчера, если они проснулись в одной постели.
— Не прикидывайся невинной овечкой, Грейнджер, — прорычал он, в то время как воздух вокруг них накалялся до предела. — Чем ты меня опоила?
— Больно мне надо. Ты не в моём вкусе, Малфой! Я бы не стала спать с тобой, даже если бы ты был последним мужчиной на планете, — она вновь толкнула его в грудь, но Малфой был словно скала.
— А твоё возбуждение на моих пальцах говорит иначе, — он поднёс руку к губам и облизал пальцы, ещё влажные от её соков. — Это ты только что стонала и текла, стоило мне коснуться тебя! Да ты до сих пор мокрая, Грейнджер.
Малфой склонился к Гермионе, прожигая взглядом, и кончик его носа почти касался её.
— Свали к дементорам из моего дома! Ты мне противен, Малфой! Я ненавижу тебя! — её голос сорвался на крик, прежде чем его губы обрушились на её.
Он поддался непреодолимому желанию и поцеловал Грейнджер. Малфой властно раздвинул нежные губы, проникая языком в её рот. Сопротивление Грейнджер только разжигало в нём ещё большую страсть. Несмотря на всю сумятицу и неразбериху у себя в голове, Малфой понял, что знал её вкус. Как он мог знать вкус губ Грейнджер?! Вся ситуация была похожа на сюрреалистичный сон. Какой-то бред.
Грейнджер была отменной, горячей и страстной. Малфой брал её в плен поцелуем, пока она не сдалась. Его руки откинули простыню в сторону и блуждали по женскому телу, точно зная все изгибы и самые чувствительные места. Тело Малфоя помнило её. Она царапала его спину своими маленькими ноготками и реагировала на каждое движение его языка. Это сбивало с толку и рушило его самоконтроль.
— Заткнулась наконец-то, — с самодовольной ухмылкой произнёс Малфой, как только резко разорвал поцелуй. — А теперь давай серьёзно поговорим. С нами явно кто-то что-то сделал, раз мы оказались в одной постели сегодня утром.
Тело бунтовало, но чутьё аврора победило. Малфой был уверен, что сексуальный газлайтинг и подобные манипуляции были не в стиле Грейнджер. Несмотря на все колкости, что он ей сказал, Малфой, как опытный аврор, не упустил её вопрос про память.
— Для начала, слезь с меня и накинь на себя хоть что-то. Меня не прельщает смотреть на твой обмякший маленький член во время разговора, — Гермиона с трудом дышала после его неожиданного поцелуя и от позы, в которой они находились, но, всё-таки, пыталась соображать и огрызаться.
— О, милая, поверь, ты всегда держишь меня в тонусе, — сверкнул в неё самым соблазнительным из своих взглядов Малфой и прижался головкой к её мокрому входу. — И, я уверен, мои размеры тебя вполне устроят…
Один толчок, и он будет в ней. Малфой хватался за желание разобраться в происходящем и остатки своего самоконтроля из последних сил. Разъярённая Грейнджер слишком сильно возбуждала его, против всех доводов рассудка. Их споры всегда заканчивались стояком у него в штанах и быстрым перепихоном с одной из влюблённых в него сотрудниц Министерства. Но никто из них не заводил его так, как она. В случае Грейнджер ненависть шла в комплекте с влечением. Он хотел вытрахать из неё весь её сарказм, строптивость, упрямство и спесь.
— Прекрати! Давай хоть на пять минут сложим оружия и поговорим серьёзно?! — она попыталась прикрыть грудь руками, всё ещё тяжело дыша.
— Мы можем говорить, пока я буду в тебе… — хриплым от возбуждения голосом прошептал он ей на ухо.
— Малфой! Заткнись и слезь с меня сейчас же, иначе я сделаю тебя импотентом на всю оставшуюся жизнь! — огрызнулась Гермиона пытаясь свободной рукой дотянуться до простыни.
Он резко вошёл в неё на всю длину, заставляя вскрикнуть и выгнуться дугой, и тут же вышел. Малфой встал с кровати прежде, чем окончательно сойдёт с ума и потеряет рассудок.
— Ответь мне, Грейнджер. — он посмотрел через плечо на ничего не понимающую девушку и спросил. — Почему твоё тело меня знает? Почему принимает меня так, словно мы уже не раз трахались.
Гермиона смотрела на него широко открытыми глазами, кутаясь в простынях и всё ещё чувствуя необъяснимую жажду продолжения между ног.
— Я… Я не знаю… — пролепетала она. — Я ничего не помню о вчерашнем дне. Точнее воспоминания словно цветные пятна в плотном тумане. А твои?
— То же самое, — он огляделся в поисках своей одежды, которая была разбросана по всей комнате в перемешку с одеждой Грейнджер. — Думаешь, это какая-то форма Обливиэйта?
Он пытался вести себя так, словно между ними ничего не произошло, хотя внутри него всё бурлило, подобно извергающейся из вулкана лаве. Член был напряжён, и Малфой нестерпимо хотел продолжить то, что начал. Но он заставил себя думать и выстраивать в голове варианты возвращения им памяти.
— Исключено, если бы ты помнил школьный курс заклинаний, то не делал бы таких глупых предположений, — она попыталась завернуться в простынь и встать, но ноги не хотели её слушаться после такого непонятного пробуждения и последующих событий.
— Я его помню, Грейнджер, а вдобавок ещё и углублённый курс зельеварения от Снейпа. И предположил так, основываясь только на том, что наши тела помнят наш физический контакт, а это возможно только при Обливиэйте. Ни одно зелье не даёт такой эффект, — Малфой натянул брюки, так и не найдя своих боксёров. — О, и поздравляю! Вчера мы занимались сексом, Грейнджер, вопреки всем твоим словам про последнего мужчину на земле.
Гермиона сделала усилие и поднялась, радуясь про себя, что простыня скрывает от Малфоя её дрожащие ноги, когда она направилась нетвёрдой походкой к маленькой гардеробной, ограждённой ширмой.
— Не обольщайся, Малфой. Больше этого не повторится, и я не желаю вспоминать эту часть вчерашнего дня. Но нам необходимо понять, что же с нами случилось, — сказала она, глядя на настенные часы. — Нам пора на работу. Предлагаю на сегодня объявить перемирие и объединиться, чтобы во всём разобраться.
— Согласен. Но потом я стану твоим боссом, Грейнджер, и заезжу тебя так, что Аврорат станет тебе домом. Особенно мой рабочий стол… — сказал Малфой, застёгивая пуговицы на рубашке.
— Размечтался, Малфой, — ответила Гермиона, пытаясь как можно быстрее влезть в первое, что попалось ей под руку. — Эта должность моя.
Он подошёл к ней со спины, медленно отвёл длинные непослушные каштановые волосы в сторону и, еле касаясь пальцами обнажённой кожи, застегнул молнию на обтягивающем чёрном платье. Грейнджер всегда предпочитала удобную и практичную одежду на работе. Салазар, почему именно сегодня она надела платье, способное его убить?!
— Не носишь бельё, Грейнджер. Это даже хорошо. Будет проще взять тебя прямо на твоём столе, когда ты станешь моей личной аврорской рабыней, — прошептал он ей на ухо, с довольной ухмылкой, отмечая в зеркале, как вспыхнули щёки самодовольной гордячки.
— У тебя какая-то нездоровая тяга к письменным столам. Может, тебе стоит задуматься о своей ориентации? А ещё лучше кончай с этими глупыми пошлыми шуточками, Малфой. Иначе я запихну тебя в драконью задницу. Какого ты предпочитаешь: хвосторогу или обычного нормандского? Я буду так добра, что позволю тебе выбрать.
— Люблю, когда ты огрызаешься, моя милая. Это заводит, — его руки спустились по её талии и обхватили бёдра.
Он развернул Грейнджер к себе, прижимаясь возбуждённым пахом к животу.
— Я не твоя милая, и нам пора идти, — она попыталась отстраниться, но Малфой лишь сильнее сжал её ягодицы.
— Хорошо. Я буду джентльменом и позволю тебе сначала проверить все твои теории, как вернуть наши воспоминания, — его руки бессовестно сминали упругую задницу, — Прежде чем начну действовать и проверять свою.
— Убери сейчас же свои грязные руки от моего тела! — в руке Грейнджер была волшебная палочка, и её остриё упиралось в его подбородок.
***
— Малфой, Грейнджер, сегодня вы работаете над делом о сшивателе в Лютном, — сказал вошедший в их кабинет Поттер. — Уизли с Браун занимались им до этого и сделали отчёт с места преступления, но я передаю его вам. Это уже второй случай, пора уже засадить этого маньяка-извращенца в Азкабан. — Поэтому ты решил назначить на это дело самого озабоченного аврора? — возмутилась Гермиона. — Высокого же ты о себе мнения, Грейнджер, — с нескрываемой широкой улыбкой заметил Малфой. — И кто же чья сучка в этом расследовании, Поттер? Главный аврор прикрыл глаза, не веря, что до сих пор терпит препирательства этих двоих. На его столе накопилась целая стопка бумаг в добрых пятнадцать дюймов из отдела кадров с жалобами на них. Сотрудники Аврората и Министерства требовали и умоляли укротить самых темпераментных сотрудников, которых только знали стены Министерства Магии. — Вы! Оба! Работаете! Над! Этим! Делом! ВМЕСТЕ!!! — выделяя каждое слово, прорычал Поттер. — Если раскроете его сообща, то это зачтётся в ваших личных делах и поможет в выборе между вашими кандидатурами на должность начальника убойного отдела. — Мы поняли тебя, Поттер. Не обращай внимания. Неудовлетворённость Грейнджер сегодня просто зашкаливает. — Ещё одна жалоба из отдела кадров, и я вас уволю! — Поттер не выдержал и, покачав головой и бросив папку с делом на стол Гермионы, вышел из маленького кабинета. За эти десять лет он был уже просто не в состоянии слушать их словесные поединки. У него была прекрасная и безумно сексуальная жена. А он был вынужден тратить часть своих вечеров на очередные внушения этим двоим, чтобы они уже угомонились и не устраивали сцен, вместо того, чтобы заставлять Пэнси Поттер стонать его имя на брачном ложе. Малфой лишь ухмыльнулся вслед начальнику, а Гермиона бросила разъярённый взгляд на блондина и открыла папку. — Он ведёт себя так же, как обычно. Все ведут себя так же, как обычно, — Малфой встал со своего места и, обойдя её стол, остановился за спиной Грейнджер. — Я попытался выяснить у Забини, что было вчера. — И… — нетерпеливо поторопила его Гермиона. — И ничего. Блейз сказал, что не было ничего необычного. Спор в кафетерии, немного наших обычных криков в кабинете, а ещё вчера была вечеринка по случаю закрытия дела серийного маньяка. Предвосхищая твой вопрос, Забини сказал, что с неё мы ушли раздельно. — Я тоже поговорила с парочкой коллег. Они говорят то же самое. — Давай займёмся «сшивателем», возможно в процессе работы выясним ещё что-нибудь о… нашей ситуации, — склонившись над ней сказал Малфой, изучая документы в руках Гермионы. Грейнджер поёрзала на стуле, чувствуя, как от его близости вскипает кровь. Было глупо отрицать сексуальное напряжение между ними. Но после сегодняшнего утра всё было иначе. Тело Грейнджер предавало её. Пульс стучал в ушах, сердце колотилось, болезненно разрывая грудную клетку, по спине бегали мурашки, а между ног было влажно, стоило Малфою убрать прядь её волос за ухо, чтобы они не закрывали ему обзор на документы. Или на вырез её платья… — У тебя затвердели соски… — прошептал он ей на ухо. — Тебя так возбуждают сшитые части тела или я? — Здесь… — попыталась было пролепетать Гермиона, но Малфой перебил её. — Не говори, что здесь холодно. На улице июльская жара, а отдел обслуживания уже неделю не может наложить нормальные охлаждающие чары на все кабинеты Министерства, — его губы почти касались её щеки. — Просто признай, что ты хочешь продолжения сегодняшнего утра. — Заткнись и работай! — проворчала она и сложила руки на груди, чтобы прикрыть выступающие сквозь тонкую ткань платья соски, которые так предательски сдавали её возбуждение. — Предлагаю отправиться на место преступления. Я не доверяю отчёту Браун. Она опять рассталась со своим Уизелом и слишком рассеяна, как это бывает после каждого их расставания, — сказал Малфой, проводя по кривым и неразборчивым строчкам. — Это почерк Рона, придурок. Но, я согласна, они оба не в форме и вполне могли что-то упустить, — Гермиона кивнула, наблюдая за движением его длинных изящных пальцев по бумаге. Она хотела, чтобы эти пальцы двигались по её телу, захватили грудь, ласкали между ног. Это было иррационально, но желание его близости вероятно вышибло из неё все мозги, а заодно и годы препирательств и ненависти.***
— Сегодня утром ты сказал, что у тебя есть теория, — попыталась выяснить у него Грейнджер, когда они направлялись по длинному коридору к атриуму. — А ещё я сказал, что дам тебе поразвлечься, прежде чем я её проверю, — с усмешкой ответил Малфой. Гермиона оглянулась по сторонам и затолкала его в ближайшую кладовку. Она сходит с ума. Его прикосновения, вкус его губ, его член внутри неё не выходят из головы. — Выкладывай! – потребовала она, так и не убрав руки с его широкой и крепкой груди. Помещение было настолько маленьким, что их тела были плотно прижаты друг к другу. — Так я тебе всё и рассказал, — он стоял, сжимая и разжимая кулаки, борясь с желанием дотронуться до соблазнительного женского тела, прижимающегося к нему. Малфой уже выстроил для себя стратегию дальнейших действий и, как мог, старался ей следовать. Но её руки скользнули вниз, поглаживая через тонкую хлопковую ткань рубашки рельефные мышцы пресса, и он усомнился, что выдержит это… — Ты не находишь сексуальное влечение между нами чем-то странным? — Гермиона приподняла голову и говорила в его губы. — Я единственный, кто может тебя терпеть, поэтому неудивительно, что ты прониклась ко мне некой… симпатией, — он тщательно подбирал слова. — Кто бы говорил? Тебя ненавидит большая часть Министерства, — фыркнула Грейнджер. — Ты не уточнила. Женская половина Министерства в меня влюблена, — ему стоило огромных усилий сохранять каменное спокойствие и не впечатать Грейнджер в закрытую дверь, подхватив на руки. — Лишь та часть, с которой ты ещё не переспал, — парировала она. — Не думал, что твоё признание в любви будет таким извращённым. — Я тебя ненавижу, Драко Малфой! — выдохнула Гермиона в миллиметре от губ Малфоя. — Где твои руки, почему ты не пытаешься облапать меня? — Если ты так этого хочешь, то возьми дело в свои… — прошептал он, едва касаясь её губ. Она не выдержала напряжения между ними и положила его руки на свою задницу. Его пальцы подцепили ткань и дотронулись до нежной кожи. — Поцелуй меня… — прошептала она, чувствуя тугой болезненный узел возбуждения внизу живота, готовый взорваться и убить её. — Грейнджер… — Малфой собрал все остатки силы воли и ухмыльнулся в её губы. — Я не поцелую тебя, пока ты не скажешь, что я один тебя так целую… Гермиона была готова его убить. Он продолжал играть с ней в какую-то идиотскую игру, правил которой она не знала. И это всё тогда, когда она практически сдалась. Грейнджер одним движением одёрнула платье и выскочила из кладовки, громко хлопнув дверью.***
Лютный переулок был, как обычно, мрачен и практически безлюден, а редкие прохожие подозрительно поглядывали на двух авроров. Когда они аппарировали ко входу в маленькую обшарпанную лавку зелий и ядов, в подвальной подсобке которой нашли тело, Гермиона всё ещё кипела от злости из-за поведения Малфоя и своей реакции на него. Он был бесившим её засранцем, но она больше не могла отрицать, что чувствует к нему нечто большее, чем сопровождающие всё их общение конкуренцию, раздражение и желание врезать Малфою по его очень красивому лицу. И она не понимала, откуда в ней разом вспыхнуло столько чувств. Они затопляли её душу, пожирали сердце, при этом не оставляя даже возможности вернуться к привычным ей ненависти и рационализму. Гермиона и раньше осознавала, что относится к Малфою иначе, чем к другим мужчинам, но сейчас реакции собственного тела и разума сбивали с ног. Она сопротивлялась из последних сил, чтобы не затащить его в ближайшую подворотню и не впиться в губы страстным поцелуем и… И не зайти дальше… — У меня есть мятное масло, — прервал её размышления Малфой. — Не хочу, чтобы ты воротила нос от трупа и выбегала каждые пять минут на улицу под предлогом «покурить», как было в прошлый раз, когда мы работали вместе. — Я не кисейная барышня, Малфой! — возмутилась Грейнджер, но он уже мазнул маслянистую каплю над её верхней губой, и в нос ударил запах мяты и лимона. Малфой знал, что она любит запах мяты только в купаже с цитрусовыми, и Грейнджер невольно поразилась тому, насколько хорошо он её знает. В этот момент Малфой закурил, и Грейнджер вновь уставилась на его греховно прекрасные пальцы. Пальцы, которые сегодня утром ласкали её между ног. Сейчас они касались его губ, когда он подносил к ним сигарету. «Драный Мерлин, Грейнджер, прекрати!» — мысленно отчитала она себя, а вслух произнесла как можно более язвительным тоном: — Пошли уже. Или мы так и будем здесь стоять? — Чего торопиться? Труп от нас не убежит, — запрокинув голову, он выпустил серебристый, переливающийся дым. Грёбанный аристократ до мозга костей. Даже его сигареты были особенными. Они пахли им. Смесью саркастичной горечи, тлеющей ненависти, скрежещущей на зубах сладости и соблазнительной похоти. Таким был Малфой для Грейнджер — её личный коктейль противоречий. — Малфой, его выносят из здания, — зло огрызнулась Гермиона, наблюдая за тем, как двое авроров на носилках выносили окутанное тёмным магическим коконом тело. — Какого хрена? — Малфой сплюнул, и окурок вспыхнул и исчез в его руке. — Кто распорядился об отправке тела в морг? — громко спросила Гермиона, подходя ближе к Стоуну, держащему папку с отчётом. — Простите, мисс Грейнджер, — приземистый, совсем молоденький аврор напрягся под её взглядом. Он раньше не сталкивался лично с этими двумя, но был наслышан о горячем нраве обоих. Молодой парнишка не хотел стать целью их гнева, ведь поговаривали, что если мнения этих двоих сходятся, то они могут разнести всё на своём пути. Да и когда не сходятся тоже. — Мистер Уизли отбыл десять минут назад и распорядился отправить тело в морг для вскрытия… — принялся лепетать аврор, уже видя искры гнева в обращённых к нему карих и стальных глазах. — Я прикончу Уизела! — прорычал Малфой, но в этот момент ладонь Грейнджер легла на его локоть. — Это слишком слабое наказание для него, — Гермиона ухмыльнулась ему, явно замышляя нечто похуже вздрючки, которую мог устроить рыжему Малфой. — Лучше натравить на него Пэнс. — Ты жестокая женщина, Грейнджер, — он довольно сверкнул глазами. — Ещё никто не продержался в Аврорате больше суток после того, как попал в немилость жены главного аврора. Я слышал, что Финниган до сих пор не может найти себе работу… — Он поджёг её платье, я бы на месте Пэнси его убила, но давай оставим эти сантименты и пойдём осмотрим место преступления. Хотя я уверена, что ничего кроме следов Рона и Браун мы там не обнаружим, — сказала она, утягивая Малфоя за собой в темноту лавки от ничего не понимающего молодого аврора. — Но ты отблагодаришь меня за это позже. — Скажи только, в какой позе ты предпочитаешь, ненасытная моя, — сказал он так, чтобы услышала только она. — Ты на коленях и желательно с кляпом во рту. Может, хоть так заткнёшься, — съязвила она, спускаясь по узкой лестнице и запоздало понимая всю не двусмысленность своих слов. — Мне надоели твои пошлые шуточки за сегодня. — А мне нравится всё больше твоя реакция на них. — Так, слушай, я серьёзно. Давай заключим сделку. Второй уходит, как только выберут кого-то из нас на эту должность, — Грейнджер остановилась и обернулась, чтобы поймать взгляд Малфоя. Он же поравнялся с ней и практически вжал её в стену на маленьком пяточке узкого лестничного пролёта. — Хорошо, — он на мгновение картинно задумался, а потом склонился к её уху и прошептал. — А ещё, когда я выиграю, я трахну твой прелестный грязный ротик. — Пошёл ты… — она не смогла договорить, потому что в этот момент он провёл губами по её шее, едва касаясь кожи, но не целуя. Стал медленно спускаться к ключицам, вдыхая её аромат. Проводя кончиками пальцев по пульсирующей вене, доводил до безумия. Напряжение между ними росло в геометрической прогрессии. — Что же ты, милая, договаривай, — также тихо сказал он, отводя ворот её мантии сильнее и оголяя плечо. Грейнджер не могла позволить себе сдаться. Слишком резко всё стало очень запутано между ними. В голове творился полный бардак. А близость Малфоя только усиливала внутренние смятения Гермионы. Послышался звук шагов где-то наверху, и Малфой резко отстранился от неё и как ни в чём не бывало продолжил спуск по лестнице, незаметно от Грейнджер поправив возбуждённый член в брюках. Что, Мерлинову мать, с ними творится? Почему он не может остановить ту лавину чувств, которая обрушивается на него, стоит Грейнджер оказаться рядом? Это чья-то злая шутка или, возможно, они оба сошли с ума и попали в подобие сюрреалистичной параллельной реальности? Спустившись в подвальное помещение, в котором стоял смрад разложения вперемешку с запахами явно не качественных ингредиентов для зелий, каждый из них принялся за тщательный осмотр. Они, не сговариваясь, старались не обращать внимания друг на друга и не встречаться глазами, чтобы избежать новой непредсказуемой ситуации. — Смотри, — нарушила тишину Гермиона, рассматривая непонятный символ на стене. Она взмахнула волшебной палочкой и пролистала отчёт дежурной группы, принявшей вызов. — Символ свежий, и о нём ничего толком нет в отчёте. Мерлиновы панталоны, убью Рона! Он написал, что это «каракули»! Они даже колдо не сделали, — возмущалась Грейнджер, вглядываясь в резные черные линии. Малфой подошёл к ней и, быстро достав мобильник, сделал снимок. — Я видел что-то подобное в одной из книг, но я не уверен… — Малфой оборвал фразу, поймав удивленный взгляд Грейнджер, обращённый к телефону последней модели у себя в руках. — Что, Грейнджер, думала, что я настолько чистокровный сноб, что не буду пользоваться столь удобным изобретением человечества? — Ну, если честно… Да… — смутившись, ответила она, но потом быстро спохватилась. — Ты видел этот символ раньше? — Мне кажется да, но я не уверен на сто процентов, — Малфой на мгновение задумался, а потом добавил. — Пойдём, здесь всё равно больше не на что смотреть. Давай проверим предыдущее место преступления. На него же тоже выезжали Браун с Уизелом. Только тогда у них был «сезон потрахушек», и они опять не видели ничего вокруг. И как Поттер это терпит? — Так же, как и наши споры. Молча, — ответила она и после недовольно произнесла, помахав папкой перед ним. — Я взяла папку с информацией о прошлом деле. Малфой, не тупи, если там что-то и было, то всё уже вычистили. Это же было в жилой квартире. Я даже видела в отчёте заметку о том, что туда вызывали «чистильщиков» из Министерства. — Как бы мы ни ругались, на качестве нашей работы это не сказывается, — Малфой решил спустить ей колкость. — Ладно, пошли, мне надо взглянуть на одну книгу и убедиться. И прежде чем она успела что-либо сказать, Малфой взял её под локоть и аппарировал. — Где мы? — отходя от неожиданной аппарации и оглядывая небольшую современно обставленную квартиру, спросила Грейнджер. — У меня дома, — коротко ответил Малфой, уже изучая книжные полки, полностью занимающие самую большую стену гостиной. — Я думала, что ты живёшь в преисподней, ну или как минимум в Мэноре, — сказала Гермиона, продолжая изучать светлую комнату и примыкающую к ней нашпигованную до отказа маггловской техникой кухню. — Я опечатал поместье после смерти родителей, — сухо отозвался он, но после обернулся к ней и, ухмыляясь, произнёс. — А в преисподней мне не понравилось. Недостаточно жарко без тебя в соседнем котле. Только после этих слов Гермиона взглянула в сторону окна и поняла, что Малфой живёт в её доме. Скорее всего, в одной из соседних квартир. — Мы соседи, Грейнджер. Смирись, — она заметила в его глазах озорной блеск. — А ещё, благодаря паршивой звукоизоляции, я слышу, как ты стонешь, когда мастурбируешь. — Ты не мог… — Твои заглушающие отвратно работают, когда ты теряешь контроль, — ухмыльнулся он, возвращаясь к изучению книжных корешков. — Ах, да. Вот она. Он достал тонкий маленький фолиант в кожаном переплёте и принялся перелистывать хрупкие страницы, даже не глядя на пунцовую и разъярённую девушку. — Да, вот он. Я был прав, — Малфой достал мобильник и сверился с фотографией. — Это древняя печать Коруэллов, первых потомков Певереллов по линии Кадма. Но что она может значить на стене возле трупа? Их ветвь прервалась много столетий назад. — Дай посмотреть, — всё ещё кипя от гнева, но заинтересованно сказала Грейнджер, подходя к Малфою. — На, держи, — он протянул ей книгу, а сам подошёл к лестнице, поднимаясь на пару ступенек в поисках ещё одной книги. — У меня где-то был экземпляр родословной Певереллов. Возможно там есть упоминания о… — Бастардах? — перебила его она. — Не трудись, в те времена об этом было не принято писать. Я изучила родословную Певереллов вдоль и поперёк ещё в школе. Там этого нет. Лучше посмотри, здесь есть некоторые едва заметные различия. Грейнджер сравнивала символ из книги с фото на его телефоне, то приближая, то уменьшая изображение. — Вот здесь три точки, а не две, и вот эта линия идёт под более острым углом, — она вновь увеличила изображение. — А ещё на печати вот этот символ похож на руну Райдо, а на изображении со стены Вуньо. — Подожди, у меня есть идея, — он спустился с лестницы и подошёл к ней, забирая телефон и книгу из рук девушки. — Пойдём в кабинет. Не дожидаясь ответа Гермионы Малфой направился к одной из двух дверей. Она, опомнившись от прикосновения его пальцев к руке, направилась за ним. — Твой кабинет — это спальня? — застыв в дверном проёме, спросила она чуть дрогнувшим голосом. — Кабинет совмещён со спальней, потому что я много работаю, Грейнджер, — ответил он, подходя к небольшому МФУ на рабочем столе. Он быстро включил устройство и отсканировал страницу из книги, затем включил компьютер и что-то нажал на телефоне. На большом экране появились обе картинки. Спустя пару минут ошарашенно наблюдавшая за его манипуляциями Грейнджер не выдержала и подошла к монитору, стараясь не смотреть на шикарную огромную кровать за своей спиной. Малфой сел и запустил программу, и обе картинки соединились в одну, точно выделяя сходства и различия обоих символов. — Это его подпись. Точнее, сокращённая аббревиатура, — он выделил мышкой символы, и на экране появились три буквы: Ч А Р. Но возможно последовательность не та… — Не та, смотри на эти точки, — Грейнджер склонилась ближе к экрану, опираясь локтями на стол. — Скорее всего они обозначают последовательность букв. А.Ч.Р. — Руквуд… — в один голос произнесли они, поворачиваясь друг к другу. — Он единственный, кого не удалось схватить после раскрытия дела о ритуальных убийствах, — тихо сказал он, глядя на губы Грейнджер. — Погоди, те улики… — она бросилась из комнаты и схватила папку с отчётом. — Помнишь, там было что-то ещё?! — У меня на компе есть отчёт о прошлом случае «сшивателя», — крикнул он в сторону гостиной. — Я укокошу Рона, он так и не подшил все документы по делу, — по дороге гневно листая папку, сказала Гермиона. — Радуйся, что я всё отсканировал, — он притянул её к себе и, пока она не успела опомниться, усадил на своё колено. Грейнджер забыла, что хотела сказать. Пока она смотрела на него ошарашенными глазами, Малфой щёлкнул мышкой и открыл сразу несколько документов. — Теперь понятно, почему они не раскрыли это дело. Те улики, о которых ты вспомнила, Уизел нашёл бессмысленными. Кстати, символ они в прошлый раз всё же засняли. Он показал ей снимок и совместил его с сегодняшним фото. Линии сошлись идеально. — Да, но этого мало, чтобы засадить Руквуда, — подала голос Гермиона, ещё не до конца придя в себя и находясь в слишком опасной близости к нему. — А ещё я нашёл сегодня вот это, — он чуть привстал, приподнимая её и выуживая из кармана брюк пластиковый пакет с окровавленным обрывком ткани. — Я больше чем уверен, что наши криминалисты докажут, что это его кровь. — Где ты это нашёл? — забирая из рук Малфоя улику, спросила она. — На той странной конструкции для изготовления ингредиентов, — ответил он, пожимая плечами, — Я сам чуть было не зацепился за неё, когда осматривал подсобку. Она выдернула из пучка волос волшебную палочку и взмахнула ей, шепча формулы, в тот момент, когда непослушные волосы рассыпались по плечам и спине. А один особенно непослушный завиток защекотал щёку Малфоя. Но вместо того, чтобы отстраниться, он заправил локон ей за ухо, наблюдая за вспыхнувшими в воздухе показателями. — Малфой? Это глупо, но я спрошу. У тебя есть доступ к картотеке Мунго? — Грейнджер с надеждой посмотрела на него, а в её глазах и на лице переливались золотистые отблики чар. — Если дашь мне пару минут, то мы узнаем всё, что тебе необходимо, — его пальцы уже порхали по клавиатуре. — Нотт мне должен. Он найдёт и сбросит мне всё на почту. — Ты меня поражаешь сегодня… — пробормотала она. — Оказывается, ты умеешь работать, а не только сыпать колкости в мой адрес. Конечно, она лукавила. А может просто не хотела признаваться себе, что за все эти годы она привыкла полагаться на него. Даже когда они расследовали разные дела в одиночку или в паре с кем-то другим, они всё равно обращались друг к другу за советом, пусть это и было в форме, не привычной для обычных людей. Это был их понятный друг другу мир. Мир, где истина всегда рождается в споре и противостоянии. — Но ты отблагодаришь меня позже… — Малфой ухмыльнулся и, положив подбородок на её плечо, принялся печатать. Внутри Малфой ликовал. Они впервые работали вместе и при этом не разносили всё вокруг в щепки и пыль. И ему нравилось это. Сейчас ему всё казалось правильным. И тяжесть её тела на его левом колене, и дурманящий запах её волос, и тепло, переполняющее их крохотный, шаткий мирок возле компьютерного монитора. Вот сейчас они были правильными для него. Вместе. Как единое целое. Малфой не знал, что же произошло вчера, и почему его отношение к ней изменилось настолько, что он уже не представлял своего будущего без неё. Но он был этому рад. Спустя минут пятнадцать все заметки были написаны, а данные, подтверждённые уликами, сопоставлены и собраны. — Всё, можно идти и докладывать обо всём Гарри, — она нетерпеливо заёрзала на его колене. — Грейнджер… — выдохнул Малфой, и она повернулась к нему. Их лица были слишком близко. Он чувствовал, как кровь начинает бежать по венам быстрее. Она ощущала тепло его дыхания. — Ты обещал рассказать о том, что придумал для возвращения нашей памяти… — тихо прошептала она. — Не раньше, чем ты скажешь… — Да, признаю я, грёбанный ты извращенец. Ты один меня так целуешь… — с вызовом в карих глазах, выпалила Гермиона. И он её поцеловал. Жадным нетерпеливым поцелуем, сметая на их пути все противоречия и предрассудки. Все смятения и метания в душе. — Ты заставила меня так долго ждать, ведьма… — чуть слышно прошептал Малфой, поднимая Грейнджер на руки и направляясь к кровати. Он опустил её на середину мягких простыней и встал перед ней на колени, для того чтобы расстегнуть пуговицы на рубашке и скинуть её. — Ты думаешь, что память вернётся к нам, если мы займёмся сексом? — спросила она, вновь распуская волосы и позволяя кудрявым прядям распасться по плечам. — Я хочу заниматься с тобой любовью, Грейнджер… Только ей и ничем другим… — с этими словами он медленно стал поднимать подол её платья до талии, покрывая поцелуями открывающиеся участки нежной кожи. — А ещё я благодарен тебе, что ты так и не надела бельё сегодня. Она откинулась на простыни и выгнулась дугой, позволяя ему завести руку и расстегнуть молнию платья. Но он этого не сделал. Желание… Возбуждение… Нетерпение… Все чувства кипели в ней. Горели адским пламенем. Бурлили предвкушением большего… Малфой слишком медленно, словно специально мучая Грейнджер, спускал бретельки платья по загорелым плечам до локтей. Она не выдержала и потянулась к пряжке его ремня, хотя была практически связана своим же собственным платьем. — Какая ты нетерпеливая… — ухмыльнулся он, ловя женские руки и не позволяя Грейнджер дотронуться до себя. — Ты будешь стонать моё имя прежде, чем я войду в тебя… — Малфой, я хочу… — прошептала Грейнджер в тот момент, когда он поцеловал внутреннюю сторону бедра, и она задохнулась от нахлынувших ощущений. Слишком много нежности было в этом поцелуе, а он продолжал спускаться ниже к эпицентру её желания. — Какая ты красивая, Грейнджер, — Малфой развёл её ноги шире и припал к нежным складкам. Он ласкал их, вылизывал и посасывал. Проникал в неё языком, обходя вниманием набухающий от желания клитор. — Драко… Больше она не смогла ничего сказать, потому что язык Малфоя очертил маленькую розовую жемчужину и, с нажимом лизнув её, стал творить с ней что-то нереальное. Гермиона могла лишь бессвязно стонать и умолять, пока внизу живота скручивался водоворот наслаждения, поглощая её с каждым движением его языка. Всё тело горело от волн распространяющегося оргазма. Грейнджер дрожала и пульсировала на его языке, но он не останавливался, даря ей самый продолжительный оргазм в её жизни. Малфой проник в неё двумя пальцами и дотронулся до самой чувствительной точки внутри. Она утонула и воспарила, комкая руками простыни и срываясь со стонов на крик. Из глаз по вискам скатились слезинки эмоций, которые уже просто не помещались внутри неё. — Да, Грейнджер… Ты можешь ещё… — уловила она эхо его голоса теми крупицами сознания, что ещё оставались в ней. Малфой медленно вошёл в ещё пульсирующее от оргазма лоно. Узкая, идеально принимающая в себя его член. Хотелось кончить уже от того, как внутренние стенки сокращались и обхватывали его естество. Малфой начал двигаться в ней, издав тихий утробный рык. Его неспешные толчки давали ей возможность прийти в себя. — Ты бесподобна… — тихо шепнул Драко, покрывая поцелуями её шею и ключицы. — Ты… Ты… Драко… Я… — Гермиона не понимала, что хочет сказать. — Я знаю, родная, — сказал Малфой, склоняясь для поцелуя. Новый узел возбуждения уже начал скапливаться внизу живота от ускоряющихся движений Малфоя. Но она хотела большего, подаваясь навстречу ему, хватая ртом воздух и мысленно проклиная Малфоя за то, что не снял её это дурацкое платье до конца, и ткань сковывала движения, мешая ей почувствовать его каждой клеточкой. — Сними с меня платье… — простонала она. — Не торопись, оно нам ещё пригодится, когда ты будешь сверху… Не дожидаясь ответа, Малфой приподнял её ногу и ворвался в неё под новым углом. Глубоко. Со всей страстью и желанием. Малфой поцеловал нежную кожу на щиколотке, и его большой палец круговыми движениями ласкал клитор. — Малфой… Я хочу… сверху… — Грейнджер вновь приближалась к грани. — Я ждал, когда ты попросишь… — сказал он, ускоряясь и вырывая из неё новый стон. Его толчки стали резкими, отчаянными и полными нестерпимого удовольствия. — Да… Драко… Да… Да… — слова вырывались сквозь пелену наслаждения. Малфой приподнял её и усадил к себе на колени, сжимая ткань платья и не позволяя ей двигать руками. Она выгнулась, и он склонил голову, вбирая розовую вишенку соска в рот. Грейнджер извивалась на нём, подстраиваясь под скорость его толчков. И вот уже она управляет ритмом их движений и задаёт темп, при этом находясь в полной власти Малфоя. Волны удовольствия расходились из эпицентра соприкосновения их тел. Дрожь наслаждения пробежалась по ногам, заставляя всё тело Грейнджер дрожать, пока Малфой ласкал губами и языком её грудь. Она могла лишь всё отчаяннее скакать на нём, содрогаясь от всё новых и новых раскатов оргазма. — Да… Грейнджер… Да… Я совсем близко… — прошептал он в её губы, а она, ухмыльнувшись, ускорилась, и её пальчики дотронулись клитора. Это было феерично. Близость с Гермионой дарила Драко наивысшую степень удовольствия. Ни одна женщина не подходила ему так, как Гермиона. Ощущения ослепляли и лишали рассудка, накатывая подобно сверкающим молниям. Он изливался в неё под звуки её экстаза, чувствуя опустошение и целостность одновременно. Находясь на пике Малфой, сцеловывал с её губ стоны, ловил и дарил ей упоение на грани безумия, жадно покрывая любимое лицо поцелуями. — Моё сердце принадлежит тебе… — одними губами, еле слышно прошептал он, совершая последние толчки.***
— Ты можешь пока составить отчёт, а после доложить Гарри о раскрытии дела? — Грейнджер остановилась на пороге их кабинета. — Я сегодня утром обещала зайти к Пэнс. — Будете строить планы, как стереть Уизела в пыль, или хочешь посплетничать с моей бывшей, как я хорош в постели? — ухмыльнулся Малфой. — Нет, думаю обсудить с ней, какие алименты с тебя запросить, когда стану матерью-одиночкой, — съязвила она, больше по привычке. Малфой растерялся, и Грейнджер с удовольствием отметила, что задела его за живое. У неё из головы не выходили его последние слова, сказанные в момент экстаза, когда он не отдавал себе отчёта, что говорит. И она не доверяла себе, что услышала его правильно. Ей нужно разобраться в своих чувствах, но она не сможет этого сделать, пока Малфой рядом с ней. Воспоминания о вчерашнем дне по-прежнему плыли в плотном тумане, но теперь они нисколько не волновали Грейнджер. Медленно к ней подкрадывалась паника. Она не могла влюбиться в Малфоя за какие-то 24 часа. Мерлин, даже меньше. Рабочий день только близился к завершению. Она хотела сбежать! Грейнджер вышла из кабинета раньше, чем он опомнился.***
Слишком быстрый отчёт о раскрытии дела, и вот Малфой уже протягивает Поттеру рапорт об увольнении. — Ты уверен? — спрашивает главный аврор, пробегаясь глазами по ровным каллиграфическим строчкам. — Абсолютно. Эта должность принадлежит Гермионе. Она её заслужила, и я не хочу мешать ей, — уверенно произносит Малфой. — Хорошо, тогда иди и поздравь её, — Поттер размашисто завизировал бумагу перед ним, и взмахом палочки печать, лежащая на столе, взлетела, оставив красный штамп «ОДОБРЕНО». Вернувшись из кабинета Поттера, Малфой бросил на стол свой уже ненужный значок аврора и оглядел их кабинет. Стол Грейнджер был девственно пуст, не считая маленького клочка пергамента. «Поздравляю тебя, Малфой. Ты победил, больше ты меня не увидишь. Я подала рапорт, и Гарри его подписал», — быстро прочёл он. — Она что, насмехается?! — Малфой был в ярости. Он не может отпустить её. Эта строптивая стерва за один день стала смыслом его жизни, и срать он хотел на то, что случилось вчера. Малфой нёсся по коридору, сбивая с ног нерасторопных сотрудников Министерства. Пока не увидел взъерошенную копну непослушных кудрей возле фонтана атриума. — Грейнджер, нам надо поговорить! — крикнул через весь атриум Малфой вслед удаляющейся с небольшой коробкой вещей в руках девушке. Она застыла на мгновение, но затем с ещё большим усердием стала пробираться сквозь толпу к каминам. — Грейнджер! Я взорву Министерство ко всем взрывопотамам, если ты со мной не поговоришь! — крикнул он расталкивая тех, кто не успел разбежаться в стороны от разъярённого аврора. Толпа возле Гермионы застыла в ожидании. Волшебники не понимали, как им поступить. Большинство жалело, что они вообще оказались в самой гуще очередных разборок этой бешеной парочки. Лишь благодаря этой заминке, Малфой бегом преодолел разделяющее их расстояние и схватил Грейнджер за плечи, разворачивая к себе. — Какого обдолбанного Мерлина ты творишь? Зачем ты подала рапорт и уходишь? — серые глаза буравили лицо Гермионы. — Потому что люблю тебя, идиот! — выкрикнула она ему в лицо, и сдерживаемые до этого из последних сил слёзы брызнули из глаз. — Моя психопатка, — он обхватил её лицо руками и поцеловал, вкладывая в движения губ и языка всю свою любовь к этой строптивой ведьме. — Я люблю тебя, — прошептал Малфой, на мгновение отрываясь от сладких губ. Она боялась верить ему, но целовала, отчаянно впитывая в себя каждое мгновение их близости. — Я люблю тебя! — прокричал Малфой на весь атриум и вновь припал к губам Гермионы, и она поверила ему. Малфой целовал Грейнджер, подхватив девушку на руки. Весь атриум взрывался аплодисментами. Все были рады тому, что эта безумная парочка наконец-то вместе и перестанет устраивать скандалы на всё Министерство. Только две тёмные фигуры стояли на балконе одного из верхних этажей и с безразличными лицами наблюдали за тем, что творится внизу. — Поттер, я должен признать, что это была отличная идея: проживать этот день до тех пор, пока они не найдут общий язык, — признался Северус. — После очередной жалобы из отдела кадров — это единственное, что пришло мне на ум, — так же тихо, как и главный зельевар Министерства, отозвался старший аврор. — А они точно ничего не вспомнят? — Ты сомневаешься в моём зелье, Поттер? — с вызовом спросил Снейп. — Конечно же, нет, Северус. Видимо, из-за всех их ссор за эти годы я стал параноиком, — сокрушённо ответил Гарри. — Неудивительно. Должен признаться, это было даже забавно, наблюдать за их выходками эти семь дней. — И не говори, хоть какое-то разнообразие в этой рутине, — согласно кивнул Гарри Поттер. — А что ты сделал с их рапортами? — Сжёг, конечно. Я только что назначил Забини на должность начальника убойного, — обречённо вздохнул Гарри. — Мне нужны там эти двое, чтобы Блейз не превратил отдел в публичный дом. — Понимаю тебя, — кивнул Снейп, а затем спросил, заговорщически сверкнув ониксовыми глазами. — Кого предлагаешь свести следующими? — Я уже думал, ты и не спросишь, — довольно хмыкнул Поттер. — Как насчёт Рона с Лавандой? А то мне уже надоело его вечное нытьё об их примирениях и расставаниях. — С тебя бутылка хорошего огневиски. Уверен, за ними будет наблюдать не так интересно, как за Грейнджер с Малфоем. Я говорил тебе, что поймал их в один из этих цикличных дней в кладовке? — Нет. Расскажи…
