Операция: Укрощение строптивого.

Командная палуба «Немезиды». Во всем ее великолепии и мрачной величественности. Фиолетовые отблески единственного на данный момент активного терминала слегка разгоняют почти осязаемый мрак, причудливыми тенями ложась на стройный темно-синий корпус, казавшийся такой же неотъемлемой частью системы управления кораблем, как и сам главный навигационный терминал. Тонкие длинные пальцы с мастерством высококлассного пианиста порхают над панелью управления, почти невесомо касаясь виртуальной клавиатуры, а перед визором по монитору то замедляясь, то ускоряясь, скользят строки глифов, цепочки формул, графиков, диаграмм и кодов. Нужно было произвести окончательную калибровку всех систем и выставить новые настройки по умолчанию наконец-то восстановленного земного моста, и Саундвейв, пользуясь этими джоорами благословенной тишины и отсутствием Мегатрона, старался покончить с этой задачей до начала основной рабочей смены и появления Лорда в командном центре. Лорд Мегатрон… Он и раньше то не отличался особым терпением, желая получать всегда все и сразу, а сейчас даже эти крохи благополучно свалили в плавильню. От одной только мысли, что придется снова и снова терпеть его вечное недовольное ворчание (а то и рычание на всю «Немезиду») на бамперно-манипуляторных подчиненных (с «вишенкой» в виде неминуемх «воспитательных меропроиятияй» в адрес Старскрима), никак не могущих исправить пустяковую поломку жизненно необходимого телепорта, связиста аж передернуло и он непроизвольно скривился за непроницаемой маской. А ведь ремонтные команды работали круглосуточно, да и они со Старксримом и Нокаутом по земной терминологии, столь любимой красным медконом, «вкалывали как рабы на плантации», забыв про полноценную перезарядку, не говоря уж о возможности размять крылья или двигатель. Не склонный обманывать себя, Саундвейв с горечью вынужден был признать, что тот харизматичный гладиатор, чьи идеи и речи когда-то давно покорили его, постепенно превратился в опасного и непредсказуемого тирана, зацикленного на достижении абсолютной власти и полном уничтожении автоботов как вида кибертронцев вообще и Прайма в частности. Это становилось форменной идеей-фикс и все большей и большей проблемой, заставляя связиста все сильнее беспокоиться о ментальном здоровье Лидера: ведь чтобы там не говорил его не к ночи будь помянут гранд-альфа о его совершеннейшей некомпетентности в ментальных воздействиях, связист все же оставался наследником клана Восстановителей и носителем их знаний, пусть и в весьма урезанном по сравнению с возможностями Мастера-Абсолюта, варианте. Их вполне могло хватить на первичное восстановление поврежденных кодов и искажений искровой частоты, но тут было одно непременное и непреодолимое НО: пациент должен признавать наличие проблемы и быть полностью открытым для воздействия Восстановителя. Вся беда была в том, что Лорд отвергал сам факт имеющихся отклонений и не желал признавать, что нуждается в помощи, становясь все более и более безрассудным. А проломить нагромождение блоков и оказать помощь (пусть и насильно) у Саундвейва на данном этапе не хватало возможностей. Терпеть же бесконечный поток негатива, да ещё такого постоянного, мощного и прямо-таки удушающего было так себе удовольствие: уже никакие протоколы подавления и фильтры не спасали блок эмпатики от перегруза, причиняя уже почти физическую боль, не говоря уж о практически бесконечной процессорной боли. Саундвейв всё чаще ловил себя на недостойном предательском желании оказаться от «Немезиды» как можно дальше, чтобы хоть немного передохнуть и восстановить целостность уродуемых изо дня в день эм-полей. Но увы, пока императив клятвы верности делу десептиконов и Лорду Мегатрону лично сохраняли приоритетный статус (хоть и значительно уже хромающий), это простейшее решение проблемы было почти недоступно. Мегатрону же день ото дня приходили в процессор все более и более бредовые идеи: например создать для окончательной победы армию зомби- террорконов. И все бы ничего, но была одна маленькая проблема: для активации и эффективного управления таким войском нужен был не просто темный энергон, было необходимо наполнить им свою Искру. Радовало только одно — на этом куске грязи, где никогда не слышали ни о каком энергоне, не было ни крупицы этого крайне ядовитого вещества. И даже если сделать допуск о том, что это и есть мир Юникрона, то все равно процент вероятности наличия здесь месторождений темного энергона сводился к статитической погрешности: врядли Бог Хаоса был так щедр, чтобы разбрасываться таким ценным ресурсом, как его «кровь». Кроме того, они ни разу не засекали сигналов энергона, выходящих за пределы нормы: чтобы там ни шептали по углам о повернутости Шоквейва, его точнейшие сканеры еще никому и никогда не удавалось обмануть, как и чувствительнейшие сенсоры их аэрокомандера, а в прошлом разведчика энергоновых жил, Старскрима. Саундвейв был отлично осведомлен о свойствах темного энергона: он давал мощнейший энергетический заряд, но при этом искажал сознание, извращал личные настройки и искровые частоты, постепенно подчиняя себе и разрушая личность. Связист никогда не считал себя пугливым и повышенным чистоплюйством не страдал, но его начинало потряхивать и подташнивать от воспоминаний о зачистке лаборатории, где Шоквейв развлекался экспериментами с тёмным энергоном. И вот Мегатрон собственными манипуляторами притащил на «Немезиду» неизвестно где раздобытую огромную друзу фиолетовых кристаллов, сейчас хранящуюся в отдельном экранированном от излучения отсеке под прикрытием выведенного на максимальную мощность силового поля. Наличие такой «жемчужины в короне», как выразился неугомонный сэконд-ин команд, ещё больше дестабилизировало и без того напряжённую атмосферу на корабле, и даже сикер был не на шутку встревожен, хотя тщательно пытался это скрыть. Уж кто-кто, а язвительный аэрокомандер был ещё и блестящим учёным исследователем, имевшим научную степень и кое-какие в каких сложностях бытия отлично разбиравшимся: он точно знал, когда нужно остановиться, чтобы не разнести всё вдребезги и напополам. Мегатрон же, более порывистый и импульсивный и в чём-то так оставшийся гладиатором, склонным к позёрству и зрелищности, этой грани определённо не видел. Саундвейв не раз засекал Лорда любующимся великолепием смертельного кристалла, прямо такие тонувшего в его сиянии, жадно впитывающим опасную мощь его излучения. Вот и в настоящую минуту камера слежения зафиксировала Мегатрона в сопровождении Старскрима рассматривающего сияющую друзу во своем её ядовитом великолепии. — Каких же тёмных глубин я должен достичь, чтобы эта мощь покорилась мне? — едва слышно зачарованно бормотал Мегатрон. Находящийся по уставному чуть позади и левее сикер ответил как можно осторожнее и дипломатичнее: — Лорд Мегатрон, боюсь, что столь тесный и долгий контакт с тёмным энергоном мог оказать на вас слишком сильный эффект. Это может привести к… — Старскрим!!! — прорычал Лорд, резко оборачиваясь и почти утыкаясь своей лицевой в лицевую аэрокомандера. — Я тут принимаю решения! Когда мне понадобится твоё мнение, я спрошу его! Сикер лишь молча отступил на шаг и преувеличенно низко склонился перед своим разгневанным повелителем. «Вот же оплавок беспроцессорный! Ошибка ты программирования: «подчинить эту мощь!» Ха! Процессор ты свой глючный поплавишь, а не мощь подчинишь, шестерня ты крылозадая! Темный энергон по своим дестуктивным свойствам равен Токс-Эну, если не опаснее. Если Токс разрушает только корпус и внутренности, то темный энергон извращает Искру и процессор, а ты его так пожираешь оптикой, словно вот прям в сыром виде грызть начнешь, ведро ты с ржавыми болтами.» Вслух же заместитель ответил в своей характерной подобострастно-лизоблюдской манере: — Как прикажете, мой господин. Следует ли вашему покорному слуге притовиться к приему пополнения нашей армии? — Пополнение придет… в свое время, — витая где-то в темноэнергоновых мыслях рассеянно отзвался Мегатрон. — Что же до моей связи с темным энергоном… Похоже она была слишком слаба! — И прежде чем сикер успел хоть что-нибудь возразить насчет опасности и последствий, когтистый манипулятор Лорда молниеносно отделил немаленький обломок фиолетового кристалла и вогнал его прямо к камеру Искры. Оптика Саундвейва расширилась от ужаса, и связист застыл как парализованный, судорожно вцепившись в консоль, когда по его аудиодатчикам ударил полный такого же панического ужаса пронзительный крик Старскрима: — Лорд Мегатрон, нет!!! Только не ваша Искра!!! Мы не знаем, чем это может кончиться! Но было уже поздно. Осколок исчез в камере Искры как кусок льда в плавильне. Мощный корпус, окутанный жадно пожиравшими его языками фиолетового свечения, сотрясали сильнейшие конвульсии, из вокалайзера рвался рев разъяренного зверокона, а оптика налилась дымчато-фиолетовым. Перепуганный сикер отскочил на безопасное расстояние и по его распахнутой на пол-лицевой оптике было совершенно ясно, что совершенно уверился, что их господин окончательно слетел с процессорных настроек, и что в этом случае нужно было срочно спасаться и спрятаться в каком-нибудь тихом безопасном месте типа базы автоботов. Саундвейв был потрясён не меньше. Он, всегда бывший для повелителя ангелом-хранителем, понял, что произошло непоправимое, такое, что никакой Восстановитель, даже Мастер Абсолют, чтоб его шарки съели, не в силах будет исправить. Это было началом конца. Искра заходилась от боли и отчаяния, а из вокалайзера рвался болезненный вой, так и оставшийся безмолвным. Агония прекратилась также быстро, как и началась. Фиолетовое свечение корпуса постепенно угасло, оптика вновь приобрела пронзительно рубиновый цвет, и Лорд, переведя вентиляцию, проговорил с упоением чуть севшим голосом: — Я чувствую, как кровь Юникрона-Разрущителя течет по моим магистралям… Я словно слышу всего его мысли и чувства… И при этом Мегатрону даже в процессор не могло прийти, что вплеск активности темного энергона был перехвачен и отслежен автоматическими орбиталами и доведен дежурной сменой миниконов до сведения Юникрона, и сейчас именно, что Древний видел и слышал его мысли и чувства, и ему этот поток сознания решительно не нравился. «Разрушитель, значит, — прорычал негромко Юникрон. Ладно, не будем портить такой имидж и обеспечим этой беспроцессорной болванке сеанс разрушения. Намека с взрывом телепорта он явно не понял, болт ржавый». Команде зачистки была тут же объявлена Белая Тревога. Саундвейв и сам не помнил, сколько же он провел в охватившем его болезненном полу-оффе. Клик? Брийм? Грун? Вечность? Это уже было совершенно неважно: ведь мех, которым он восхищался, кому верно служил и кого был готов защищать ото всего, исчез навсегда, хоть и остался актив. Осознание этого факта никак не заглушало пожирающую Искру боль, а наоборот делало ее непереносимой. Связист винил в произошедшем прежде всего себя: почему он не смог помочь, не был рядом, не защитил? В процессоре как зацикленная звучала лишь одна убийственная фраза: «ТЫ НЕ СПРАВИЛСЯ!» Единственным, что хоть как-то могло помочь успокоиться, была работа, и Саундвейв, подключив на полную мощность уже на треть деактивировавшиеся протоколы подавления эмоций кое-как смог вернуться к работе с системами земного моста. Рутинные задачи помогли снизить охвативший Искру холод опустошения, но зато стала вдруг напрягать когда-то так желанная тишина. Чего-то явно не доставало, чего-то, что неотступно было рядом все предыдущие циклы — не хватало музыки, присылаемой той навязчивой белковой. Нового файла НЕ БЫЛО, что заставило расстроенного связиста даже вяло удивиться. Как-то отрешенно подумалось, что слишком уж быстро он привык к ставшему постоянным присутствию музыки в своем унылом активе и тому нежному теплу, что она давала, даря расслабление и покой, свет и учащение пульсации его измученной Искре. И сейчас Саундвейву до закорота систем захотелось услышать музыку, от которой хотелось полноценно жить, а не функционировать, прозябая во мраке и холоде. И поквинт, что она была бы прислана той юникроновой мелкой фемкой… Лишь бы снова услышать музыку и… хоть несколько сказанных ото всей Искры обращенных к НЕМУ слов поддержки и участия. Но терминал был глух и нем, а вот телепатический канал самопроизвольно вышел на максимальную мощь и послал в информационное поле этот безмолвный и яркий призыв…