Папина дочка

      Девять лет спустя             Выматывающие тренировки она назначала себе сама. У неё была цель, которую она ставила перед собой, как только достигала предыдущую. Теперь ей хотелось непременно дотянуться до мастерства отца.             Юная Дарт Лин не щадила себя. Её световой меч резал воздух, поблескивая алым клинком. Она поначалу прислушивалась к советам родителя, а после разработала собственную методику боя. Она оттачивала каждое движение не по разу. На поединках она выходила победительницей гораздо чаще, чем побежденной, завоевывая сердца зрителей и зарабатывая вполне заслуженную неприязнь, которую нельзя было выражать в открытую. Да, она была дочерью Владыки Вейдера, но вовсе не этот статус приносил ей победы. Стараясь устранить все свои минусы и недочеты, она стремилась к абсолютному контролю.              С познанием Великой Силы она приняла себя совершенно новым человеком, о способностях которого ничего толком не знала. Ей открылся путь, на который она никогда не хотела ступать. Но судьба соединила её с отцом, отняв при этом всех, кого она любила. Он стал её главной опорой, а с годами – примером. Чем больше она узнавала его, тем четче понимала, насколько они схожи. И от этого сходства иногда становилось страшно. Он открыл ей дверь в ту жизнь, о которой ей некогда было задумываться в детстве. Реальность тогда казалась ей просто опасным приключением, временными трудностями, через которые ей всегда помогут перешагнуть. Но вот теперь она в её эпицентре, теперь она сама творит эту реальность под надежным присмотром Дарта Вейдера.             – Браво! – Глухой хлопок ладони об ладонь – это вполне заслуженные аплодисменты единственного зрителя.             – Давно ты наблюдаешь? – сдув со лба прилипшие волосы, Дарт Лин пафосно принялась вертеть световой меч. Подобным фишкам она научилась у него. Играючи девушка вальяжно мерила шагами балюстраду, вид из которой выходил на густой огненный поток. – Я же просила не мешать.             – Ты слишком устала. Не имеет смысла подниматься на вершину, если ты и так на ней. Стоит заняться более серьезными делами.             Спрятав клинок, она села на пол, скрестив ноги.             – У тебя есть для меня какое-то поручение, отец?             – И не одно. Будущему инквизитору сегодня стоит быть на собрании.             – Это обязательно? Я не могу долго там находиться. Их постные лица наводят на меня тоску. Тем более что я и так все знаю.             – Если я говорю, что ты должна там быть, значит, ты пойдешь, Лея.             Девушка опустила голову. Он не так часто произносит её имя, но, когда называет, оно отдает немой и почти незаметной болью внутри. Оно тревожит её сон – крепкий, вечный. Порой девушка забывает, как оно звучит. Порой ей кажется, что его и вовсе не было. Однако данное ей при рождении матерью отец не позволил им обоим окончательно его забыть.             – Раз ты так говоришь, значит, что-то случилось.             – Пока есть повстанцы, проблемы будут всегда. На этот раз их возглавил молодой джедай. Странно, что он не прячется. Ему удавалось обвести вокруг пальца наших солдат уже несколько раз. Я ощущаю порой его силу сквозь расстояние. Так же у меня было с тобой. И я бы хотел послать на его поиски именно тебя, Дарт Лин.             – Молодой джедай? Странно все это… Разве он не понимает, что ему не выжить? Их так мало осталось…             – Да. Именно поэтому я не даю тебе приказа его убивать. Ты должна доставить его сюда, на Мустафар. Ко мне. Справишься с этим?             Бывшая принцесса Алдераана, а сейчас достойная наследница Великой Империи поднялась на ноги и покорно взглянула на отца. Она росла так стремительно, и все чаще он видел в ней отражение Падме. Но было в этом чудном ребенке что-то от Скайуокера. Наверное, самоуверенность, горячность, упорство, лидерство, храбрость. Перечисляя все это, Вейдер в какой-то момент ловил себя на мысли, что такие качества были и у её матери тоже. Единственное, что он не смог изничтожить, – это её милосердие. Оно отличало её от остальных. Отличало от него и порой ставило под угрозу будущее Империи. А может быть, именно её въедливого милосердия порой и не хватало. В любом случае Вейдеру приходилось считаться и уживаться с ним.             – Справлюсь, отец. В конце концов это не самое сложное задание.             Куда сложнее было мстить за убийство приемных родителей. Сложнее было вынашивать в себе план мести долгие годы, притворяясь послушной союзницей. И если бы не Вейдер, она ни за что бы с этим не справилась. Но как только руки её окропила кровь Дарта Сидиуса – все было кончено. Она освободилась от этих тягот. Она расправила крылья. Она свободно вздохнула. Она готова была заменить отца по первой его просьбе. Она привыкла к немой любви, которую он проявлял к ней, привыкла к его безликому образу. Она смирилась с ним и теперь приняла его сторону. Другая жизнь ей не помнилась. Она попросту стерла её из памяти, задвинула на полку, как старую книгу, задвинула так далеко, чтобы больше не достать.             Облачаясь в черную накидку, убирая волосы в строгую прическу, она закрепила световой меч, некогда принадлежавший Дарту Сидиусу, на бедре.             – Ты так похожа на неё, – произнес Вейдер, углубляясь в изучение лица дочери. Те же черты. Те же глаза. Однако в них нет того задора, какой плескался в глазах девушки с планеты Набу. Статуя. В такие моменты он понимал, что сотворил с ней что-то, чего Падме никогда бы ему не простила.             – Ты мне говорил это уже сто раз, отец.             – Но есть то, чего я тебе никогда не говорил. Я люблю тебя так же сильно, как любил её. И я хочу, чтобы ты всегда об этом помнила.             Ладонь медленно приблизилась к её лицу и замирала на щеке. Девушка ощущала его пульс, его сердцебиение. Она старалась сдерживать себя, когда её тянуло на ласку, когда её одолевало желание припасть к его груди и почувствовать его объятия. Она боролась с собой, но в этот момент вдруг ощутила, как он настойчиво притягивает её к себе, заставляя подойти почти вплотную. Должно быть, это со стороны выглядело смешно и неуклюже, но стало самой большой неожиданностью.             Прислонив голову к его броне, Лея прикрыла глаза и позволила себе несмело обхватить отца обеими руками. Странное чувство. Она испытала его лишь однажды, когда он спас её. Чувство защиты, которую ничем нельзя сломать. Он лжет ей, когда говорит, что Энакина Скайуокера больше нет. Он там, внутри, глубоко, в самом сердце. И больше всего на свете ей хочется взглянуть на него – на человека, что под маской.