Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      — Протего!       Кровь кипела, по венам струился адреналин и вместе с тем отвращение от ненавистного поединка. ОН уверенно наступал. Жестоко, уверенный в своей победе, которая, как и всегда, не заставит себя долго ждать. Спрятаться — ни единого шанса, взывать к милосердию — ни единого смысла.       Они вновь сошлись. Яркие вспышки, всполохи молний и искрящейся пены. Удар пришелся на магический щит, выставленный в последний момент. Очередной конец, но так не хотелось сдаваться! Что-то внутри сопротивлялось. Гордость? Вредность? Тому, что ждет после поединка. А еще безграничная ненависть к этому человеку с безумным взглядом. Свирепому кровожадному магу.       Тирис вновь подняла щит, он ударил. Сильнее прежнего, едва не отбросив взъерошенную потную девчонку за пределы арены. Он ненавидел щиты. Символ трусости. Красная вспышка. Она уклонилась, но не смогла удержать равновесие… запнулась и в ту же секунду получила новым раскаленным заклинанием в бок.       Битва за битвой, дуэль за дуэлью. Каждый раз Бэтт испытывал ее на прочность. Если она сдастся, то будет наказана, если проиграет — будет наказана, если будет стараться недостаточно — тоже будет наказана. А за прошлые неудачи ее накажут вдвойне. Жестоко. Как и всегда. Так что было бы глупо с ее стороны рассчитывать на лучший исход. Она обязательно проиграет. И даже понимая это и все равно шла вперед по узкой тропе в никуда, всего лишь оттягивая момент неизбежного.       Да, он ее не убьет. Потому что даже в «домашних» дуэлях члены семьи Бэтт никогда не убивали друг друга, ну, разве что случайно. Но они могли ранить, и от того эти поединки были не менее жестокими, как минимум потому что могли ненароком причинить боль, увечье или растереть гордость в порошок, как ненавистную букашку.       Отныне ее жизнь — череда сражений. У нЕГО на этот счет была своя теория. В его представлении его дочь — его кровь должна быть подобна ему, сильной, нет, сильнейшей, чтобы с подобострастием следовать за идеями Темного Лорда, не быть тому обузой, ведь Бэтт — искусные дуэлянты.       Он учил их семейному ремеслу через боль и бой прямо на арене. Предпочитал делать это лично. Не давал пощады, не уступал.       Глаза Тирис на мгновение скользнули в сторону. Вокруг арены выстроились зрители. О, да… Ведь так смотреть на то, как Бэтт унижает в магической дуэли свою дочурку. Все они здесь. Его мать, двоюродный брат и его впечатлительная жена, старательно отводящая взгляд от вспышек, вдова и ее боящийся каждого шороха сын, поступивший в этом году в Хогвартс, разумеется, на Слизерин, парочка домовых эльфов с подносами и несколько гостивших в их доме незнакомых Пожирателей.       «Что, не терпится узнать, кто победит? — мрачно подумала девушка, тут же получив раскаленными искрами по плечу. — «…Как будто, это будет неожиданностью».       Тирис же в глубине души молилась, чтобы он оставил ее в покое, а заклинания проскакивали мимо. Но, вопреки мольбам, он продолжал, а заклинания попадали точно в цель.              Как же ей хотелось сломаться, сдаться! Прямо сейчас! Но он бы понял, что она не выложилась на максимум. И тогда… даже страшно представить, что ей бы пришлось пережить. Да. Она не могла позволить себе проиграть. Во всяком случае с таким позором. Не могла сдаться. Хотя из раза в раз терпела поражение. Потому что знала, что тогда будет хуже… еще хуже, чем сейчас.       Заслуженно или нет, неважно. Попытки сбежать, спрятаться, уклониться — терпели неудачу.       Больно. Болело сердце, легкие, которые вот-вот готовы были сломать ребра и выскочить из груди. Кровь стучала в висках, а руки дрожали от напряжения. А в душе… плескалась ненависть. Ненависть ко всему миру. Но больше всего — к нему. К тому, кто был причиной ее боли.       «Я тебя убью!» — в запале подумала Тирис, но вслух лишь прошипела. — Инсендио!       Почему же, черт возьми, именно она? Может ли она сделать хоть что-то, чтобы этот нескончаемый кошмар закончился?       С каждым вдохом в легких возникала короткая волна свистящего напряжения и вздымалась к горлу, с каждым произнесенным вслух заклинанием. Разум пульсировал в унисон запыхавшемуся сердцу.       Мышцы свело.       И тут…       Он открылся! Открылся! Впервые за всех их поединки, он открылся! Это было подобно грому среди ясного неба. Она может ударить! А он не успеет уклониться. Наотмашь. Со всей силы. Причинить ту же боль, которую он раз за разом причинял ей.       Рука с зажатой волшебной палочкой уже взметнулась вверх, как в голове раздался резкий голос: «Нет!».       Тирис дернулась от неожиданности, потеряв концентрацию и темп. Снейп? Секундная заминка и момент упущен.       Заклинание ее отца попало прямо в живот. И вот она уже летит спиной назад, как в замедленной съемке, и со смаком ударяется спиной о песок на арене, вздымая вокруг себя клубы пыли. Руки раскинулись в стороны, чужая, не отслеживаемая Министерством, волшебная палочка выскользнула из занемевших пальцев, грудная клетка судорожно вздымается, пытаясь сделать вдох, но не получается — из легких вышибло весь воздух. Да. Тирис в очередной раз выкатилась на песок, как тряпичная кукла.       Она не успевает встать. Не получается.       Шаги по песку. Хрустящие, шуршащие, размеренные. А затем:       — Круцио!       Тело извивается дугой, уже привычное к ощущением, знающее, что сопротивляться бесполезно. Инстинктивно переворачивается на живот, до боли сжимая спасительно-прохладный песок, сочащийся между пальцев, стонет, тяжело вдыхая и забивая легкие его крупицами. И голос. Омерзительный голос.       — И это по твоему дуэль? Я спрашиваю, блядь! Это по твоему дуэль?! Сука. Круцио!       Новая волна. Что-то острое впивается в спину, заставляя выгнуться, застонать еще громче. Но боль тут же сменяется новой, и уже не понимаешь, где она.       — Террорус! — холодный бархатный голос.       Тот нехотя убирает палочку и сплевывает на арену.       — А, Снейп… Чего тебе? Весточка от Темного Лорда?       Боль начинает отступать. Медленно, клеточка за клеточкой. А ее заполнять обида, гнев на весь мир, ненависть к своей беспомощности. Снейп! Почему он ее остановил?! Ведь она могла ударить! Впервые он открылся, впервые она могла ЕГО достать!       Тело сотрясает крупная дрожь — ни то от последствия заклинания, ни то от бессильной ярости.       Бэтт, как и всегда, в окружении свиты победоносно покинул арену, а она осталась без сил лежать на земле. Так тихо. Холодно. И никто не поможет. Она так и будет лежать, пока не стемнеет. А потом… может быть, какой-нибудь тщедушный побитый жизнью, как и она, домовой эльф перетащит ее неподвижное тело в с помпой обставленные покои, где будет отлеживаться до следующего поединка в «семейном» дуэльном клубе. В котором ее победа — всего лишь иллюзия.       И среди волшебников, живущих в поместье Бэтт, не найдется ни одного, кто рискнул бы помочь ей. Заступиться. И дело не отсутствии жалости… они тоже боялись его. Его и его реакции.       Тирис лежала на боку, с безразличием глядя на тени мелких камушков, отбрасывающих тень на желто-серый песок. Их было много, так много. Висок утопал в небольшой песчаной ямке, холодил. Что ж, даже приятно. Как на подушке.       В этот момент она услышала приближающиеся шаги.       — Мисс Бэтт, — донеслось до нее.       Снейп уже рядом, подхватывает ее под руки и помогает встать. Она все еще не может дышать и пытается что-то сказать, но лишь хрипит и слезы заливают лицо.       — Почему? Почему вы остановили меня? — наконец, голос срывается на крик. — Я ведь могла! Могла! У меня получилось бы!       Вокруг никого. Верная свита вернулась в особняк вслед за ее отцом. На круглой дуэльной арене на заднем дворе осталась только она, Снейп да пожилой домовой эльф — Бикки, кажется. Свинцовое темное небо нависло, давило, скрыло лучи послеобеденного солнца. Нет никакой радости. Никакой веры в будущее. Лишь ветер раскачивает голые ветви, а в воздухе витает запах сырой земли, прелой листвы и мокрой хвои.       — Тирис… Послушайте. Сейчас не время! Не сейчас. Будет лучше, если он не будет знать, чего вы на самом деле стоите и что умеете…       — Но…!       — Вам придется научиться хранить свои тайны до тех пор… пока не наступит нужный момент. Иначе…       — Иначе — что?! — рука скользнула по мокрыми слипшимся прядям и сжала волосы у корней, а на лице появилась кривая усмешка. Оскал отчаяния.       Снейп нервно оглянулся на дом.       — Иначе он вас убьет. Он не потерпит, если кто-то попытается посягнуть на его гордость, тем более прилюдно, тем более… его собственная дочь. — Снейп внимательно посмотрел на девушку. — Он — не вы. Вы умны, у вас есть честь и достоинство. А у него нет ничего.       Она горько всхлипнула, закрыв грязной ладонью лицо.       — Тирис. Ради себя, не давайте ему повода злиться. Иногда, чтобы выжить, нужно просто смириться… слышите? Я… сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.