Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      Тирис, радостно улыбаясь, вышла на залитую солнечным светом улицу. Ощущение безграничного счастья переполняло, заставляло парить. И она бы воспарила, если бы не трепетно прижатый к груди только что купленный котел.       Котел был далеко не новым, а у самого основания даже немного помятым, но Дамблдор посоветовал не переживать по этому поводу, поскольку, с его слов, первокурсники обычно меняли котлы чуть ли не каждые пару месяцев из-за ненароком вышедшего из-под контроля зелья. Немного подумав, он усмехнулся в пышные серебристые усы и негромко добавил — «К большому сожалению профессора Снейпа».       К тому же на покатом блестящем боку мелким-мелким почерком, напоминающим больше естественные потертости, нежели осмысленные текст, были нацарапаны какие-то непонятные символы и слова вроде «Агуаменти» или «2 флакона сока мурмокля». Шпаргалки? Это не могло не вызвать улыбку. Все же ученики — везде оставались учениками, нет, да и стремящиеся подсмотреть правильный ответ при первой попавшейся возможности. Кто знает, может быть, в итоге эти заметки пригодятся и самой Тирис?       Невольно засмотревшись на солнечные блики, весело заигравшие на черных боках, и между делом старательно пытаясь разобрать очередное непонятное накарябанное слово — девочка со всего маху врезалась в пожилую благородную даму в остроконечной шляпе.       Удар был неожиданным и очень даже болезненным, поскольку пришелся толстой металлической стенкой по вздернутому любопытному детскому носу.       — Ай! — Тирис резко отскочила и испуганно подняла глаза.       Женщина напротив покачнулась, но устояла. Не особо красивая — с кустистыми бровями, излишне тонкими губами, но при этом — высокая и статная.       Худое совершенно бескровное лицо, изборожденное морщинами. На узкие плечи накинута строгая горностаевая накидка, скрывающая в своих тенях длинные изящные кисти с массивными перстнями, напоминающими когти хищных птиц. Черные с заметной проседью волосы, уложенные в сложную прическу, перехваченную черной сеточкой и шелковой лентой, волной свисающей из-под остроконечной шляпы. Но главное — глаза! Темные, глубоко посаженные. Они казались черными и бездонными.       Степенно стряхнув невидимую пылинку с длинного черного бархатного платья, она нахмурила лоб и недовольно посмотрела на застывшего перед ней ребенка, крепко прижавшего к себе котел стандартного размера номер два, словно ища в нем защиты.       Несколько секунд женщина рассматривала детское насупленное лицо с покрасневшим кончиком носа. Тирис уже было открыла рот, чтобы пробормотать не совсем искренние извинения, как на лице ведьмы отразилось недоумение, быстро сменившееся недоверием.       — Добрый день, Дромера. — Дамблдор вышел следом из магазина, пряча заметно похудевший, но все еще звенящий мешочек, в складках мантии.       — Альбу-ус, — протянула та, не отводя тяжелый пронизывающий взгляд от Тирис. На ее лице возникла тень кривой усмешки.       Взгляд как у ведьмы. Надменный, холодный. Хотя… она ведь и была ведьмой. Тогда… как у злой ведьмы? Тирис крепче прижала к себе свою ношу, исподлобья глядя на женщину. А вот директор наоборот даже, кажется, обрадовался незнакомке.       — Прекрасная погода, не правда ли? — Дамблдор лучезарно улыбнулся и положил теплую ладонь на плечо девочки. — Вот, помогаю юной мисс Бэтт подготовиться к школе.       Лицо ведьмы дернулось, а тонкие подведенные бордовой помадой губы сжались. Она понимающе хмыкнула.       — Вот как. — хрипло сказала она.       А затем с новой силой впилась в растерянную девочку перед собой немигающим взглядом, словно подслеповатый ястреб, наконец, заметивший добычу, вгоняя в ступор похлеще застиранных глаз Оливандера.       Тирис стало не по себе. Опустив голову, она старательно начала разглядывать затертую на уголках коробку с волшебной палочкой, уложенную на дно котла.       — Ну, пожалуй, нам пора, у нас много дел. — бодро сказал Дамблдор, девочка, насколько у нее получилось, кивнула и едва слышно пробормотав «Извините», пошла по улице вслед за профессором.       — Кто это? — с любопытством спросила Тирис и, когда они отошли достаточно далеко, все же не удержалась, быстро обернулась на ходу, задев торцом котла мантию какого-то прохожего. Пожилая дама продолжала все также стоять посреди залитой солнечным светом улицы и задумчиво смотреть им в след. В ее руках откуда-то появилась костяная серая трость, на которую она теперь опиралась.       — Ах, это… О! — воскликнул старый волшебник, — Давай, пожалуй, зайдем, и купим тебе письменные принадлежности?