Dirty Diane

- Надо скрыть это уродство, - Майкл чертит зигзагообразную линию исследуя пальцами темные пятна на животе. Свет гримерки яркий и стерильно беспощадный, он отмечает, что пятнистых отметин стало больше, куда больше, чем он может разглядеть сейчас. - Не вертись, иначе я спалю твою прекрасные локоны, - отвечает Карен и придерживая плойку для волос одной рукой, второй накидывает на него светлоголубую рубашку, ему нравится, что она никогда не спекулирует темой его обнаженного тела и это делает работу с ней максимально комфортной. – Я сделаю эффект влажных волос, ты не против? А после уже займёмся телом и не называй это уродством, кажется я тебе уже говорила – это просто твоя особенность, у кого-то вот три соска или шесть пальцев на руке. Визажистка заканчивает с плойкой, растирает руками гель и несколько раз проводит по волосам распутывая кудри, при этом немного массируя кожу головы, он мог бы попросить о небольшом массаже, но считает это неуместным, заканчивая с гелем отточенным движением Карен прикрывает его глаза от спрея и обильно распыляет лак по всей длине. - Знаешь, я бы не отказался от шести пальцев, шестой по крайней мере можно просто отрезать. Карен пропускает замечание и разворачивает его кресло ближе к центральному свету, она копается в специальном чемоданчике пока он рассуждает на тему пригодности третьего соска, а когда усаживается на небольшой пуф рядом, на ее коленях уже выстроен ряд гримировочных оттенков: от яблочно-белого до розовато-коричневого. Визажистка берет спонж и обмакивает в специальную желеобразную бесцветную субстанцию, субстанция слабо пахнет строительным клеем и отдушкой с ноткой чайной розы. - Слушай, - Карен смешивает пару оттенков бежевого и, отгибая полы его рубашки, мягкими круговыми движениями втирает оттенок в тонкую кожу живота. – Ты никогда не думал над тем, чтобы позволить всем увидеть…ну… - Нет, никогда, - он обрывает ее. Карен, не понимает, что просто привыкла к нему, она видела больше его тела чем любая из его жен, его вид не шокирует ее потому что для нее он – это работа, просто безобразный кусок холста на котором она рисует элегантный и привлекательный образ, и видит Бог, он рад носить этот образ, но любого другого человека его настоящий облик испугает до чертиков, он сам испытывает волну отвращения, когда видит все эти газетные фото на передовицах, а фото в интернете – еще ужасней, газетная бумага скрадывает неровности, тогда как фото в сети можно до бесконечно увеличивать и увидеть каждую линию его «внешности», которую он надевает в своей гримерной и не снимает даже когда идет в постель. - Когда мероприятие закончится все надо будет тщательно смыть, - словно угадывая его мысли произносит Карен, - нельзя ложится спать с таким плотным гримом тела ты это понимаешь? Майкл? Карен настойчива. Она знает, что, если ей удастся вырвать у него обещание – ему придется избавится от грима прежде чем он ляжет спать, если сегодня он вообще уснет. Обычно мероприятия вроде этого длятся до глубокой ночи – куча детей в его доме, да еще какие-то модели, которые пришлет новостной канал, потому что он знает правду бизнеса – дети продаются плохо, а вот дети и красотки уже лучше. - Ты используешь смывку и лосьон, который я тебе дала? – спрашивает Карен, уже справившись с торсом она переходит к гримировке его рук, два грязных испачканных спонжа отправляются в урну. -Ммм, оно щиплет глаза. - Что!? Боже, Майкл, только не говори, что ты додумался умыть этим свое лицо! – Карен не на шутку взволована, однако не прекращает работу, но перехватывая его взгляд она мгновенно расслабляется. - Ха-ха, потрясающая шутка, хотя я все равно тебе не поверила, - она слегка припудривает кожу, и легкая вуаль мелких частиц покрывает его как броня. - Врешь, ты поверила, потому что беспокоилась за меня. - Конечно беспокоилась, ты мог бы смыть свои глаза этими средствами. Кстати о глазах, насколько ярким ты хочешь быть сегодня? - Она разворачивает кресло обратно к главному зеркалу и облокачивается на него. Из ярких красок на его лице лишь губы. - Хочу быть таким же ярким как твоя улыбка, - уклончиво отвечает он. - Все сделаем, сэр, - Карен прикладывает руку ко лбу и шутливо отдает ему честь.

***

За застекленными окнами он наблюдает шикарный изумрудный газон огибающий главную аллею и уходящий в горизонт, откуда появляются гольф кары, кортеж следует к главному входу. Майкл стоит прямо у дверей, но не на крыльце, из-за сильного солнца он не рискует выйти наружу и предпочитает встретить гостей находясь внутри дома. К тому же, есть что-то что настораживает его – люди в окружении ведут себя довольно странно. Обман раскрывается почти сразу. Его глаза светочувствительны, но зрение пока в полном порядке – он видит в карах журналистов, довольно много, видит девушек, их еще больше и … ни одного ребенка. Ни одного. Он провел вечер накануне просматривая файлы из больниц и приютов, с которым сотрудничал его фонд, он одобрил по меньшей мере пятьдесят анкет мальчишек и девчонок, ни разу в жизни не видевших не только Диснейленда, но и вообще ничего большего чем переезжающий фургонщик мороженщика, он рисовал в голове карту их путешествия: отмечая что они начнут с зоопарка и оранжереи, а когда дети подустанут он взбодрит их аттракционами, после перекуса они смогут продолжить играть уже в самом поместье или здорово провести время у бассейна, именно поэтому, грим который был сегодня на нем – водонепроницаемый. - Майкл, дружище, Питер, а также Сэм и еще продюсер утреннего шоу, они приносят извинения, им жаль, что так получилось, видимо, что-то пошло не так, но знаешь, все деньги от снимков мы отправим на помощь людям, пострадавшим от урагана в Юте, будь уверен, я лично за этим прослежу, - менеджер пытается взять его под руку, говорит быстро, глотая слова, думая, что, если будет извинятся достаточно часто это сгладит главный кошмар – провести почти весь день с людьми, которых он вовсе не знает, с людьми, увешанными камерами и с толпой девиц, которые будут так же навязчивы, как и милы с ним. - Это немного не то, чего я ожидал, - он стряхивает руку менеджера, но делает это изящно, так словно ему просто нужно больше пространства в этой комнате. - Кончено, Майкл, я все понимаю, я обещаю тебе, что в следующие выходные тут будет столько детей, что ты будешь молить меня отцепить их от тебя, - менеджер посмеивается, явно довольный что его подопечный не закатывает скандал, он отчаливает в сторону бара оставляя Майкла наедине с охраной дожидаться, когда гости зайдут в дом. «Хитрый делец, ты продал меня этому новостному каналу, а теперь уверяешь, что исполнишь мое пожелание в следующий раз, прекрасно зная, что через неделю начало репетиций, первых в этом сезоне», - думает Майкл. Следующие два часа Майкла преследует настойчивое ощущение что он попал на чужую фотосессию. Все ходят за ним попятам делая сто кадров в секунду, пока он отвечает на избитые вопросы и улыбается, пребывая полностью в своей голове, надеясь, что его рассеянность не примут за грубость. Девушки оказываются настоящими профессионалами, они мало времени уделяют его персоне, по знаку фотографа окружают его плотным кольцом, при этом в моменте сьемки на их лицах играет нешуточная страсть, их части тела, руки и ноги которыми они прижимаются к нему на снимке, на самом деле даже не касаются его одежды. Они называют его «мистер Джексон» и выглядят довольно взволновано, когда одна из них случайно садится на его шляпу, оставленную на диване. К вечеру количество людей достигает пиковой точки, их беспорядочные движения и бессмысленность самой сьемки порядком утомляют, они вынуждают его скрываться в своем собственном доме и молится чтобы они ушли как можно скорей. Большинство фотографов пытаются поймать выгодные кадры на закате и девушки стайкой выпархивают на улицу, укладываясь на его газон, чтобы зелень выгодно оттеняла их белоснежные платья. Майкл отправляется вглубь дома, его мысли блуждают, он думает, что возле бассейна готовы водяные пистолеты, в холодильнике подтаивает мороженное, аттракционы запущены, а аромат попкорна смешивается с запахом жженного сахара, но сегодня это великолепие никого не осчастливит, потому что людям, которые наводнили его дом – все равно, невинные забавы вовсе не то, что волнует их сердца. Проходя мимо входа в танцевальную студию, он замирает – девушка, одна из моделей с рыжими волосами, стоит к нему спиной облокотившись на гладкий метал перил и поправляет макияж глядя в зеркало, она не видит его с такого ракурса и явно увлечена разговором - она прижимает к уху телефон, он не знает ее имени, не помнит ее лица, но то что он слышит приковывает его к месту. «У него не просто глаза, а глазище, я не шучу, они размером с блюдце, он так мягко говорит, будто боится использовать свой голос, а еще он все время очень странно дышит, постоянно втягивает воздух, но как будто не выдыхает, неудивительно, конечно, с такой формой носа-то», - несколько секунд она слушает своего невидимого собеседника, все также стоя к нему спиной, затем смеясь продолжает, - «да на нем макияжа больше чем на мне, не удивлюсь если это вообще не Майкл Джексон, в любом случае его величество не снизошел до того, чтобы общаться с простыми смертными, я думаю он просто невероятный сноб и его дом обставлен точно как у моей бабули, всюду кресла с круглыми плюшевыми подушками, побрякушки со стразами, ковры, уверенна, они здесь чтобы ему было удобно шлепать провинившихся детишек на своих коленях». Его спина становится мокрой, шелковая ткань рубашки липнет к ней, он давно привык ко всякого рода чуши на свой счет, но эти мерзкие высказывания заставляют нечто темное в его душе вскинуть голову, он никогда еще не испытывал желание причинить другому существу боль, он не понимает какое именно чувство будят в нем услышанные слова, но они заставляют его скрыться в дверном проеме и успокоить себя. В конце концов, она ни сказала ничего настолько оскорбительного чего он не слышал раньше, но что-то в ее манере, язвительной насмешке заставляет его кровь загустеть. От позвоночника к голове расползается холодное покалывание отца, ее пренебрежительный тон напоминает ему отца, он говорил так всякий раз перед тем как начать бить его или его сестру. Когда он входит в студию она разворачивается, у нее темные обильно подведенные тушью глаза и бледная кожа, девушка удивляется, но слишком медленно, он уже успевает забрать ее телефон, пока абонент на другом конце строит свои нелепые догадки относительно его грязных секретов. Не глядя на модель, он уходит, мягко толкает за собой дверь студии и ждет пока она закроется с легким щелчком, затем достает универсальный ключ, который всегда носит с собой дома и вставляет его в потайную скважину. Всего один поворот ключа и девушка оказывается заперта в ловушке. При проекте ранчо, архитектор был помешан на вопросе безопасности и сделал почти все пространства в доме с возможностью изоляции, на случай, если кто-то все же минует охрану и проникнет внутрь, а танцевальная студия к тому же звуконепроницаема. Он разворачивается на каблуках и пряча ключ возвращается в гостиную, фотографы уже пакуют оборудование, менеджер суетится вокруг них. Все пожимают руки и готовы разойтись, кто-то спрашивает его не видел ли он одну из моделей Диану, рыжие волосы, карие глаза. Он делает едва заметный вдох и беспечно замечает, что Диана изъявила желание остаться в его доме. До самого утра.